Оценивая прогнозы на 2016 год, остерегайтесь «комплекса преемственности». Это склонность считать, что этот год будет слегка похожим на предыдущий — только все будет в большем объеме. Вообще-то, судя по политической истории последних лет, события, определяющие год, как правило, являются крайне неожиданными и внезапно разрушают преемственность (назовем их «черными лебедями» или, если хотите, «неизвестными неизвестными»).
В начале 2014 года ни один из известных мне аналитиков не предсказывал, что Россия аннексирует Крым, а джихадистская организация, называющаяся «Исламским государством», захватит второй по величине город Ирака Мосул. Да и в начале 2015 года я не припомню, чтобы многие предвидели, что в том году в Германию прибудет более одного миллиона беженцев, или предсказывали невероятный взлет Дональда Трампа в США.
А искать неожиданности и непредвиденные события, которые могут произойти в 2016 году, лучше всего в Китае. Один из секретов успеха Китая за последние четверть века кроется в том, что властям этой страны удается делать так, чтобы экономика была делом захватывающим и интересным, а политика — скучным. В этом году это может измениться.
В результате начатой президентом Си Цзиньпином кампании по борьбе с коррупцией отстраняются от власти некоторые наиболее влиятельные и богатые люди Китая — высокопоставленные представители генералитета, глава службы внутренней безопасности КНР, миллиардеры, руководители высокого ранга, телезнаменитости.
И все это происходит на фоне экономического спада, подавления свободы слова и обеспокоенности населения всей страны в связи с загрязнением окружающей среды и авариями на производстве. И за фасадом внешне безмятежной официальной политики Китая, несомненно, растет вероятность противодействия — либо отрицательной реакции общественности, либо ответных действий со стороны некоторых чиновников, которые могут пострадать в результате антикоррупционной кампании.
Разумеется, беспроигрышный вариант — это то, что президент Си по-прежнему будет у власти в такое же время и в следующем году. Но если в этом году положение лидера Китая окажется под угрозой, аналитики мгновенно выстроятся в очередь, чтобы объяснить нам — задним числом — почему было ясно, что так больше не могло продолжаться.
В 2016 избрание году Хиллари Клинтон президентом США было бы примером преемственности и закономерности. Ее все хорошо знают, хорошо финансируют, и она возглавляет президентскую гонку. Кроме того, из-за «комплекса преемственности» почти все аналитики исключают вероятность избрания президентом Дональда Трампа. Как показывает история, кандидаты вроде г-на Трампа всегда терпят полный провал.
Но авторы таких аналитических оценок считают недостаточно убедительной вероятность того, что взлет Дональда Трампа является симптомом неких фундаментальных перемен в США. Кроме того, такой анализ подразумевает скептическое отношение к поистине впечатляющей идее, вытекающей из опроса общественного мнения, согласно которой «Дональд» раскрутился в ходе гонки за выдвижение кандидатом от партии республиканцев. Мне, как далеко не самому последнему представителю истэблишмента, весьма сложно представить, чтобы г-н Трамп победил на самих выборах президента. Но я верю результатам опроса, согласно которым он является фаворитом на роль кандидата от республиканцев. Что уже само по себе стало бы политическим потрясением и дестабилизацией политической жизни.
В Европе большой неожиданностью в этом году стало бы то, если бы Британия в нарушение устоявшихся стереотипов и вопреки здравому смыслу проголосовала за выход из Евросоюза. Букмекеры по-прежнему ставят на «брекзит» (неологизм, означающий выход Британии из ЕС — по аналогии с «грекзит», означающем выход Греции из еврозоны, — прим. перев.) приблизительно один к трем — а этих людей сентиментальными не назовешь. И на этом фоне политическая и экономическая обстановка для британского референдума по вопросу выхода из Евросоюза явно ничего хорошего не обещает.
На сегодняшний момент идея Евросоюза весьма непопулярна. ЕС испытывает экономические трудности, он политически разобщен и никак не может согласовать стратегию решения проблемы беженцев и мигрантов, прибывающих в Европу. Это непосредственно усугубляет политическую проблему, выдвигаемую в качестве основного аргумента сторонниками выхода Британии из ЕС — проблему иммиграции.
Множество политических прогнозов в отношении Европы, которые делают за пределами Великобритании, также основаны на предположении, что в течение наступившего года ЕС разработает эффективную политику выхода из миграционного кризиса. Но это похоже на попытку выдать желаемое за действительное.
Объективные факторы, способствующие наплыву беженцев — война на Ближнем Востоке, надежды на лучшую жизнь в Европе и прибыли от контрабанды людей — в 2016 году никуда не исчезнут. Если в 2016 году наплыв беженцев сохранится на прежнем уровне или увеличится, политические последствия для Европы станут весьма серьезными, что поставит под угрозу положение канцлера Ангелы Меркель в Берлине и углубит разногласия между Германией и ее европейскими партнерами.
А если что-либо такое, что может произойти неожиданно уже в 2016 году? Безусловно. Одна из таких неожиданностей, вероятность которой весьма велика, это то, что в ближайшие 12 месяцев ИГИЛ будет терпеть серьезные военные неудачи — во всяком случае, в Ираке и Сирии. (И не исключено, что этот процесс распространится дальше в Ливию и в Северную Африку).
Ужас, вызванный терактами в Париже в ноябре, позволил скрыть тот факт, что в последние недели и месяцы джихадисты фактически теряют территории. Иракская армия с помощью авиаударов западной коалиции только что смогла отвоевать Рамади. В 2016 году она должна добиться дальнейших побед и, возможно, ей даже удастся выбить боевиков ИГИЛ из Мосула.
Правда, будут и плохие известия — если «Исламское государство» лишится участков своей центральной территории, у него будет больше стимулов наносить ответные удары в виде терактов в Европе. В первые дни наступившего 2016 года уже позвучали сигналы тревоги в Мюнхене и Амстердаме. Угроза терроризма, как это ни печально — это та сфера, где в этом году все останется по-прежнему, и где с уверенностью можно предсказывать и «преемственность», и «продолжение тенденций».