Новости с сирийских фронтов заметно отвлекли внимание от такого события на Тихом океане, как подписание 5 октября 2015 года в Атланте 12 странами (США, Япония, Малайзия, Вьетнам, Сингапур, Бруней, Австралия, Новая Зеландия, Канада, Мексика, Чили и Перу) соглашения о Транс-Тихоокеанском партнёрстве. 

В числе стран-подписантов соглашения о Транс-Тихоокеанском партнёрстве есть и Вьетнам, страна с населением свыше 90 миллионов человек. Сопоставим два события. Первое произошло 29 мая 2015 года, когда Вьетнам подписал соглашение о создании зоны свободной торговли (ЗСТ) с Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС). Второе – подписание Вьетнамом 5 октября 2015 года соглашения о ТТП.

Совершенно очевидно, что выполнять обязательства по обоим интеграционным соглашениям для Вьетнама может оказаться затруднительным. Тогда что послужило причиной столь противоречивого решения Ханоя? Неужели вьетнамцы не натерпелись от империализма США за вторую половину ХХ века?

Для понимания резонов, которыми руководствовались в Ханое, необходимо представить иерархию приоритетов вьетнамского руководства. Для вьетнамских прагматиков приоритеты выстраиваются примерно так. На первом месте – развитие иностранного бизнеса в экономике Вьетнама, на втором – доступ к рынкам сбыта и капитала, на третьем – доступ к технологиям экспортного назначения. 

У такой иерархии есть свои основания. Например, средняя зарплата на вьетнамских предприятиях с участием иностранного капитала составляет 230 долл., на предприятиях с национальным капиталом – 160 долл. Что нужно для финансового чиновника? Больше налогов с граждан в казну. Поэтому с точки зрения пополнения госказны вьетнамец, занятый иностранцем, на 30% выгоднее, чем другой вьетнамец, занятый своим предпринимателем. 

Чем хорош иностранный бизнес для вьетнамского чиновника, который отвечает за наращивание экспорта? Прежде всего, тем, что именно сектора, подконтрольные иностранцам, дают максимум прироста. А именно: в 2013 г. экспорт мобильных телефонов дал прирост в  67,1%,  компьютерной техники в +35,3%. А традиционные статьи вьетнамского экспорта заметно просели: сырая нефть дала спад на  11,9%, нефтепродукты на  32,8%, рис на  18,7%, кофе на  26,6%. 

Почему для Вьетнама так обострилась проблема внешних рынков? Ещё в 2013 году практически четвёртая часть экспорта приходилась на Евросоюз. Однако со вступлением в силу в январе 2014 г. новой Всеобщей системы преференций ЕС (GSP) основные позиции вьетнамского экспорта могут не попасть под действие преференциальных тарифов ЕС. В соответствии с новым механизмом, если в течение 3 лет доля одной страны в общем импорте стран, поддерживающих режим GSP, превышает 17,5% по определенной позиции, то данная страна не может пользоваться этим режимом. Для текстильной и швейной продукции данное ограничение составляет 14,5%. Доля Вьетнама по многим экспортным позициям (в том числе по кофе, чаю, пряностям, текстилю и одежде) может превысить указанное ограничение.

Как распределить усилия, защищая эти экспортные позиции? Китай для Вьетнама является конкурентом, что очевидно для любого туриста, который на вещевом рынке Ханоя может увидеть горы ширпотреба с ярлыками made in China. Эти наблюдения подтверждаются и данными статистики: импорт из Китая составил в 2013 году 36,8 млрд. долл. и вырос более чем на четверть. В этом же году экспорт Вьетнама в КНР составил лишь 13,1 млрд. долл. и подрос всего на 2,1%. Как и рынок ЕС, китайский рынок не открывает перед Вьетнамом  перспективы. 

Что касается России в рамках соглашения с ЕАЭС о ЗСТ, то с введением санкций США и ЕС российские закупки во Вьетнаме действительно увеличились, но это увеличение имеет предел, который задан более низкой конкурентоспособностью вьетнамских товаров на российском рынке по сравнению с китайскими. Место России среди торговых партнёров Вьетнама находится в конце второго десятка. 

Если же от анализа торговых потоков между РФ и СРВ перейти к движению капитала, то и здесь очевидно, что повлиять на выбор Вьетнама в пользу ТТП Россия не могла. По данным Торгово-промышленной палаты РФ, на конец 2012 года накопленные вьетнамские инвестиции в России составляли 456 млн. долл. А российские инвестиции во Вьетнаме - всего 27 млн. долл. То есть в качестве источника капитала Россия в Ханое не рассматривается. 

С учётом линейной логики вьетнамских чиновников, отвечающих за параметры развития национальной экономики, альтернативы ТТП быть не могло. 

Однако у сыра, который выглядит бесплатным, есть дополнительный ценник. Наверное, именно ввиду этой скрытой цены и потребовалось проводить многочисленные раунды переговоров за закрытыми дверями при подготовке соглашения о Транс-Тихоокеанском партнёрстве. 

О первой части скрытой цены сказали сами вьетнамцы. Это регулирование прав интеллектуальной собственности, а точнее - полное переписывание оных. Как отметил Буй Хонг Хай, заместитель генерального директора юридической фирмы Смик (Smic), Вьетнаму придется не только менять общее законодательство, но и пересматривать внутрикорпоративные процессы и взаимодействие на уровне отдельных компаний. 

Это означает, что под микроскоп американского Большого Брата попадут все вьетнамские граждане и все процессы, происходящие в стране: производственные, финансовые, технологические. Это будет уже не просто диктат больших корпораций в интересах максимизации прибыли. Доступ к контролю за информацией на уровне отдельных компаний означает практически неограниченную возможность воздействия на дела и мотивацию всех граждан страны. 

Вторая часть цены – это диктат транснациональных корпораций (ТНК) через неподсудный национальным юрисдикциям центр урегулирования конфликтов и коммерческих споров со страной, где эти самые ТНК имеют интересы. Говоря проще, если в практике ХХ века арбитражи создавались на основе того или иного национального законодательства и в договорах записывалось, где договаривающиеся стороны будут судиться, в Стокгольме или в Москве, то теперь источник права не будет определяться в принципе. Прецедент имеется, и связан он с финансовыми решениями глобального масштаба. Это Федеральная резервная система (ФРС), абсолютно частная контора с момента её рождения в  1913 году, которую по ошибке иногда называют американским Центробанком. 

Наконец, третья часть впечатляющего ценника. Всё финансирование инвестиций будет обеспечено за счёт финансового пузыря. Для того чтобы доказать это, не нужно вскрывать сейфы американских переговорщиков. Просто у организатора ТТП, Вашингтона,  других средств, кроме денег из воздуха, нет.  Проблема в том, что национальные экономики, подсевшие на инвестиции из воздуха, не могут влиять на процесс создания капитала внутри страны, так как этот капитал может быть одномоментно отозван. И экономика сдувается, поскольку даже текущие платежи внутри страны не могут быть подкреплены расчётами, а по внешним долгам наступает требование дополнительного обеспечения (margin call). 

Текст соглашения о ТПП не был опубликован. О дополнительных отягощениях для Вьетнама мы можем лишь с высокой степенью вероятности догадываться. Зато вьетнамское руководство, допущенное к подписанию полного текста соглашения, не может не сознавать последствия совершённого шага и, в частности, то, что своим решением о присоединении к ТТП оно отдало контроль над будущим страны в чужие руки.

Выводы для России очевидны. Россия остаётся вне нового тихоокеанского кольца, созданного Соединёнными Штатами, а значит, вместе с Китаем. Китай остаётся вне Транс-Тихоокеанского партнёрства, а значит, его главные финансовые и торговые битвы с Америкой впереди.