Ситуация в Гонконге вновь осложнилась

Гонконг вновь, как и осенью прошлого года, может стать поводом для упоминания новостными агентствами в качестве места, где разворачиваются примечательные события в мировой политике. Хотя уличные страсти годичной давности, разгоревшиеся здесь в связи с рекомендациями Пекина по изменению процедуры избрания местного руководства, тогда удалось достаточно быстро погасить.

Но 18 июня уже текущего года отношения между центральным правительством КНР и Гонконгом вновь осложнились, после того как местному правительству не удалось получить одобрения этим рекомендациям со стороны местного же органа законодательной власти. Однако, прежде чем обратиться к проблемам сиюминутного и фундаментального плана, которые возникают в связи с последними событиями в Гонконге, необходимо кратко остановиться на его истории.

Гонконг вошёл в состав Британской империи в 1842 г. в соответствии с Нанкинским договором, редким по цинизму документом даже на фоне того беспредела, который творили в XIX веке “белые просветители” в отношении “просвещаемых”. Он стал следствием поражения Китая периода правления манчжурской династии Цинь в Первой опиумной войне 1840-1842 гг. Британская империя решала в то время собственные проблемы финансового обеспечения колониальной политики путём насильственного преодоления запрета торговли опиумом на территории Китая.

Переход от нелегальной к “законной” продаже в Китае наркотиков, выращенных на индийских плантациях, принёс баснословные доходы британской короне, но поставил к концу XIX века древнюю китайскую нацию перед перспективой полной физической деградации.

Согласно китайско-британской Декларации 1997 г., Гонконг вошёл в состав КНР под политическим лозунгом “одна страна, две системы”. Его конкретное наполнение выразилось в том, что на последующие 50 лет Специальный административный район (САР) Гонконг находится в режиме своего рода социально-политической и экономической адаптации к “мейнленду”, в ведении которого формально находятся только сферы обороны и внешней политики.

Нынешняя система управления Гонконгом существенным образом унаследована от последних лет его колониального периода. Местные законы принимает Законодательный совет, состоящий в настоящее время из 70-и депутатов, а текущими делами занимается правительство, которое фактически контролируется Главным министром. Это ключевая фигура в гонконгской властной системе, и поэтому столь важное значение процедуре его избрания придаётся как Пекином, так и населением Гонконга. До сих пор, согласно действующей пока местной конституции, его выбирал специальный Комитет, который сегодня включает в себя 1200 человек, представляющих в основном деловые круги Гонконга.

Предложенная Пекином в конце августа прошлого года новая процедура выбора Главного министра внешне выглядят гораздо более демократично, ибо предполагает его избрание не Комитетом по выборам, а всеобщим голосованием. Но гонконгцы должны будут выбирать одного из трёх претендентов, кандидатуры которых подлежат предварительному согласованию с центральной властью. Она же будет утверждать и результаты выборов.

Такая демократия не понравилась политически наиболее активной части гонконгцев, то есть студенческой молодёжи. В сентябре 2014 г. улицы Гонконга заполнились протестующими, акции которых получили в западной прессе наименование “движение зонтиков”. Зонтики являются обычной атрибутикой гонконгцев в сезон дождей. Примечательно, что среди протестующих студентов было не мало тайваньцев, выбравших для обучения гонконгские ВУЗ-ы. “Движение зонтиков” получило поддержку и на самом Тайване, где существуют схожие проблемы в отношениях с “мейнлендом”.

После спада уличной активности осени прошлого года, процесс разрешения интриги, возникшей в отношениях Пекина с Гонконгом, переместился в стены Законодательного совета. Поскольку речь идёт об изменении одного из основных положений местной конституции, то пекинские “рекомендации” требовали одобрения квалифицированным большинством Законодательного собрания, а также утверждения нынешним Главным министром.

Однако за внесённый местным правительством проект нового закона проголосовали лишь 8 депутатов при 28 против. Остальные либо воздержались, либо просто отсутствовали в зале голосования.

Судя по реакции китайской прессы на эту неудачу, в Пекине были уверены в успехе. Сегодня раздаются филиппики в адрес неких раскольников из “пан-демократических” сил. Так, практически сразу после голосования Управление по делам Гонконга и Макао при Госсовете КНР призвало местных активистов к прекращению “политиканства и сосредоточению внимания на решении экономических проблем”. С целью иллюстрации этого заявления в распространивших его китайских правительственных изданиях приводятся графики негативного изменения некоторых важных показателей деловой активности Гонконга последних пяти лет. Речь идёт о снижении темпов роста ВВП, притока туристов из “мейнленда” и объёма розничной торговли.

Возникают, однако, сомнения в степени обоснованности причинно-следственной привязки начала падения темпов роста гонконгской экономики (2010-2012 гг.) к политической активизации в это же время “пан-демократических” сил Гонконга. Возможно, что такая связь присутствует. Но нельзя забывать о продолжающемся с 2008 г. спаде мировой деловой активности в целом, к которой экономика Гонконга (сохраняющего статус одного из крупнейших мировых финансово-торговых центров) привязана самым тесным образом.

При территории в два с половиной раза меньше московской и численности населения чуть более 7 млн человек по объёму ВВП Гонконг занимает 40-место в мире. Годовой доход на душу населения составляет 38,5 тыс. долл., то есть находится на уровне Великобритании и Японии. Хотя Гонконг не является независимым государством, он выставляет отдельную от КНР делегацию на Олимпийские игры, участвует в некоторых других международных мероприятиях и форумах (например, в АТЭС) под наименованием “Гонконг, Китай”.

Скорее всего, высокий уровень жизни и сложившееся состояние статус-кво в формате отношений Гонконга с “мейнлендом” вполне устраивает население первого, которое (как и тайваньцы) не хочет ничего менять. Впрочем, не исключено, что китайская официальная пресса имеет веские основания для утверждений, согласно которым “пан-демократы”, заблокировавшие столь необходимый Пекину законопроект, представляют в Гонконге только самих себя.

Однако более достоверной представляется версия об излишней торопливости центральных властей КНР в попытках реорганизации политического устройства Гонконга. Процесс адаптации САР Гонконг к “мейнленду” может быть более или менее безболезненным только при крайне осторожном и постепенном введении новаций. Пока же, судя по комментариям китайской прессы, позиция центральных властей относительно процедуры избрания Главного министра остаётся прежней и сводится к подтверждению предложений августа 2014 г.

Что касается “внешних факторов” в провоцировании политической турбулентности в Гонконге (по отработанному сценарию “цветных революций”), то вполне можно допустить их наличие.

Более того, было бы странно, если бы эти факторы отсутствовали. В условиях двусторонней глобальной игры (основными участниками которой теперь являются США и КНР) каждый из ведущих игроков всегда использует слабости конкурента.

Для нынешнего Китая источником таких слабостей является трудная совместимость новых внешних условий с одной из основных государственных целей, которая сводится к восстановлению (некогда утраченного) “единства нации и национальной территории”.

Не вызывает сомнения вопиющая несправедливость того, как обошлись с Китаем в XIX веке. Одна из самых позорных страниц истории современного “цивилизованного мира” связана именно с Китаем того времени. Но за прошедшие с тех пор полтора века кардинально изменился не только глобальный политический мир, но и “утраченные” Китаем территории, а также проживающее на них население. Без учёта этих изменений невозможно решить одну из ключевых государственных проблем КНР.

Усилия внешних режиссёров “цветных революций” обречены на неудачу, если их объект сам не создаёт для этого подходящих условий.

Источник новости