Президент США Барак Обама продлил санкции в отношении Ирана. Об этом сообщает пресс-служба Белого дома со ссылкой на письмо главы государства, направленное конгрессу. «Определенные действия и политика правительства Ирана продолжают создавать чрезвычайную угрозу для национальной безопасности, внешней политики и экономики США, — говорится в документе. — Поэтому объявленные 15 марта 1995 года санкции должны оставаться в силе и после 15 марта 2015 года». В то же время Обама призвал конгресс отказаться от дополнительных санкций против Ирана, пока идут переговоры по сдерживанию его ядерной программы: 15 марта в Лозанне состоится встреча между госсекретарем США Джоном Керри и главой МИД Ирана Джавадом Зарифом вне формата «шестерки». Что же касается самой «шестерки», то ее «переговоры с Ираном „достигли той стадии, на которой Тегерану необходимо принять политическое решение“, считает американский президент. „Я не вижу, каким образом дальнейшее продление сроков этих переговоров может оказаться полезным“, — заявил Обама, отказавшись ранее от встречи с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху после того, как тот выступил перед конгрессом с осуждением политики США в отношении Ирана.

Однако в такой ситуации логичным было идти по пути ослабления санкций, что стимулировало бы подготовку взаимоприемлемого соглашения по иранской ядерной программе накануне 30 июня 2015 г. — срока, определенного для завершения переговоров. По мнению хозяина Белого дома, высказанному телеканалу CBS, „соглашение должно дать западным правительствам право убедиться в том, что Иран не собирается создавать ядерное оружие, а если обманет, США и союзники должны иметь достаточно времени для реакции“. Обама предупредил: „Если мы не добьемся таких условий, то не достигнем соглашения“. Именно к этому моменту конгрессмены предложили принять законопроект, по которому (если к обозначенному сроку соглашение не будет подписано) против Ирана будут введены очередные строгие санкции. Упреждая попытки раньше намеченного срока принять этот закон, президент грозит: „Если конгресс примет закон о новых санкциях, я наложу на него вето как на угрожающий дипломатическому прогрессу“. Так складывалась парадоксальная ситуация, при которой Белый дом в конгрессе фактически оказался на стороне Тегерана, что дало основание сенатору от Нью-Джерси, влиятельному члену комитета по иностранным делам Роберту Менендесу обвинять Обаму чуть ли не в государственной измене. „Чем больше я слышу заявлений президента и его администрации об Иране, тем больше они выглядят как озвучивание тезисов, поступающих из Тегерана“, — съязвил Менендес. Возможно, чтобы избежать дальнейшего раскручивания этого политического сюжета, Обама и решил по тактическим соображениям сделать упреждающий ход, продлив санкции.

В этой связи многие американские эксперты призывают внимательнее отнестись к „иранской дыре“ в политике Белого дома на Ближнем Востоке, дабы выявить контуры осуществляемой им политико-дипломатической комбинации в отношении Тегерана. Как пишет Washington Post, нужно понять, почему президент, выстраивая дипломатический курс в отношении Ирана, неожиданно квалифицирует переговоры с ним как „многообещающие“, идет на риск спровоцировать так называемый „эффект Локерби“, когда отношение политического истеблишмента к нему стало меняться с „осторожного недоверия на откровенную враждебность“, в то время как он не предпринимает усилий для того, чтобы представить в соответствующие комитеты конгресса более или менее детальный доклад о состоянии переговоров с Тегераном вне формата „шестерки“.

Почему же Белый дом растрачивает свой политической капитал на секретную переписку с иранским руководством? Wall Street Journal ранее сообщила, что духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи ответил на направленное еще в ноябре прошлого года письмо Обамы, в котором решение по ядерной программе увязывалось с участием Тегерана в коалиции по борьбе с „Исламским государством Ирака и Леванта“ (ИГИЛ), исходя „из общих интересов“. Иранский МИД охарактеризовал ответ Хаменеи на письмо как „уважительный“, но уклончивый. Нельзя обойти вниманием и вспыхнувший в Вашингтоне политический скандал после того, как группа из 47 сенаторов-республиканцев направила письмо руководству Ирана, в котором выражались сомнения в том, что договоренности об атомной проблеме Тегерана с действующей администрацией США сохранятся и после избрания нового президента. Обама назвал такие действия „необычной коалицией“ членов конгресса и сторонников „жесткой линии“ в Иране. С критикой действий республиканцев выступили экс-госсекретарь Хиллари Клинтон и вице-президент Джозеф Байден, а Керри обозначил этот случай как „беспрецедентный во всей истории американской дипломатии“.

Все это наводит на мысль о том, что в формуле „ядерная программа — участие в борьбе с ИГИЛ“ содержится важное промежуточное звено, о котором стороны предпочитают пока умалчивать. Обратимся вначале к атомной проблеме. Желания „шестерки“ на этом направлении обозначены: Тегеран должен отказаться от стремления обзавестись ядерным оружием, сохраняя при этом возможность вести разработки по мирному атому. Но есть и позиция, высказанная бывшим руководителем израильской спецслужбы „Натив“ Яковом Кедми, который считает, что Иран не представляет военной угрозы для Израиля. По его словам, гипотетическая военная операция против Тегерана не принесет существенных результатов и способна задержать появление иранской бомбы максимум на полтора-два года. Кедми подчеркивает, что „США не хотят видеть Иран ядерным государством, но в свое время они не хотели этого и в отношении Индии и Пакистана“, поэтому, похоже, американцы смирились с тем, что Иран продолжит ядерную программу. Именно на этом поле разыгрывается сейчас карта американо-израильского партнерства и стремление США наладить отношения с Тегераном. То есть Вашингтон может негласно пойти на признание за Ираном статуса ядерной державы, но с обязательным его участием в борьбе против джихадистов, что позволит выиграть обозначенные „полтора-два года“.

Теперь вернемся к ИГИЛ. Иранское агентство FARS считает, что „Исламское государство“, сформированное на основе идеологии такфиризма, является серьезным вызовом политике Тегерана и усложняет ситуацию в плане безопасности. В первую очередь речь идет о действиях боевиков в населенных преимущественно суннитами западных районах страны, которые не довольны шиитской властью Исламской Республики. Там также действует антиправительственная исламистская группировка „Пежак“. При этом никого не должен смущать факт, что большинство иранских суннитов относится к шафиитскому течению, которое не имеет ничего общего с ханбализмом (другой правовой школой суннитского ислама) и расположено ближе к шиитам. Участие Ирана в коалиции может стать поводом для переноса фронта борьбы джихадистов на иранское направление вместе с активизацией ультраисламских объединений в соседнем Афганистане. Это частности. А в целом географические и геополитические горизонты суннитско-шиитского противостояния способны распространиться на всем Ближнем Востоке с выходом при участии ИГИЛ на Закавказье.

С появления и укрепления „Исламского государства“ Обама всячески тормозит отправку в зону конфликта американских солдат, но требует, чтобы в наземной операции приняли участие Вооруженные силы Турции, и „тонко“ подводит» к такому варианту Иран. Ирак и Сирия уже расколоты после многих лет гражданской и этнорелигиозной войны, развязанной там Вашингтоном и их союзниками под лозунгом «демократизации» (так называемая «арабская весна»). Анкару соблазняют перспективами укрепления ее геополитических позиций в регионе, Иран — статусом ядерной державы, ИГИЛ — безнаказанной возможностью утвердиться в определенных границах и продолжать «исторический джихад», а курдов — перспективами появления независимого государства. Как заявил пресс-секретарь Пентагона Джон Кирби, «сейчас особое значение приобретает фактор времени», «подбор партнеров с серьезной мотивацией для участия в боевых действиях» и «элемент стратегического терпения, который необходимо учитывать». Другое дело, что многие в Вашингтоне считают избранную Обамой стратегию действий на Ближнем Востоке идеалистической и призывают Белый дом вести в этом регионе более реалистичную политику. Но если президенту действительно удастся выйти на альянс с Тегераном, это, по мнению Wall Street Journal, станет «его единственной дипломатической победой в регионе», наряду с «единственной его военной победой в Ливии».

США в Афганистане провели 13 лет в безуспешных попытках преобразовать эту страну и победить талибов. Вторжение в Ирак ради уничтожения несуществующего оружия массового поражения разрушило иракское общество, развязало руки радикальным элементам, которые позже заложили основы «Исламского государства». Бомбовые удары по Ливии продлили гражданскую войну, в которой погибли тысячи людей, привели к распространению оружия по всему региону, спровоцировали затяжную борьбу за власть в искусственно сформированном государстве. Каждый новый политический или военный шаг американцев на Ближнем Востоке, как правило, приводит к возникновению новых проблем и кризисов. Так что будем дожидаться завершения Вашингтоном и «иранской партии», если она, конечно, состоится.