Первая гибридная война — итоги 2014 года
6-01-2015, 09:12. Разместил: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ
Первая гибридная война — итоги 2014 года
Если говорить про итоги 2014 года в привычной системе координат «идеология—политика—экономика», то начать придётся, скорее всего, с экономики.
Падение курса рубля к доллару и более чем ощутимый рост цен на потребительском рынке очень многим — и внутри страны, и за рубежом — дают основания говорить чуть ли не о финансово-экономическом крахе России. Как всегда, первым в этом списке идет 44-й президент США Барак Обама, который недавно в прямом эфире CNN заявил: «Было множество историй о том, какой он [Путин. — В.В.] гроссмейстер, как он обхитрил Запад, обхитрил господина Обаму и тому подобное. Однако сейчас ему приходится иметь дело с коллапсом валюты, значительным финансовым кризисом и огромным экономическим спадом. Это не похоже на описание человека, который переиграл меня или Соединенные Штаты Америки».
Обама Обамой, Путин Путиным, а объективные финансово-экономические итоги уходящего года для России примерно таковы.
Рост ВВП за первые три квартала (январь-сентябрь) с учетом инфляции составил 6,6% к аналогичному показателю 2013 года, по итогам года в целом ожидается рост на уровне 3,5% при инфляции 10,4%, бюджетный профицит (то есть превышение доходов над расходами) составит 1,2 трлн рублей, или 1,9% ВВП. При этом «международный» объём российской экономики, рассчитанный не по обменному курсу, а по паритету покупательной способности рубля, достигнет $3,5 трлн, то есть практически уровня Германии, 5-й экономики мира. «Эффект Крымнаш» в этом скачке, несомненно, присутствует, и немалый: примерно 1,5% прироста российской экономики в 2014 году дала бывшая «всесоюзная здравница».
Бегство капиталов из России и сокращение золотовалютных резервов по итогам 2014 года оцениваются на уровне $250-300 млрд. Казалось бы, явный негатив. На деле же Центробанк России активно избавлялся от долларовой составляющей своих ЗВР, наращивая реальные активы. Это касается, в первую очередь, запасов физического золота (по итогам года они увеличились более чем на 100 тонн, с 1036 до 1170 тонн, что даже при нынешней цене ниже $1200 за тройскую унцию соответствует $3,8 млрд), а во вторую очередь — собственности коммерческих банков (выданные ЦБ обеспеченные и необеспеченные кредиты достигли отметки в 8 трлн рублей, что «по курсу» соответствует $145 млрд.
Добавим к этой цифре $10 млрд, полученных покупателями облигаций «Роснефти», и сопоставимую сумму по другим российским «голубым фишкам» — и мы получим примерно 50%-ную обеспеченность «потраченных» и «утраченных» Россией долларов. Что на фоне менее чем 5%-ной обеспеченности «баксов» реальными мировыми активами является очень неплохим показателем даже без учета того, кем и куда будут вкладываться вывезенные из России валютные средства.
К этому стоит добавить, что на счетах Фонда национального благосостояния и Резервного фонда по состоянию на 1 декабря 2014 года находилось 8,2 (4,3 + 3,9) трлн рублей.
Благодарить за всё это Кудрина, Набиуллину, Грефа и Ко явно не стоит, но свою часть работы они проделали, можно сказать, добросовестно. Рост цен на потребительском рынке, разумеется, превышает (и намного, примерно вдвое) официально заявленный уровень инфляции, но никаким коллапсом, валютно-финансовым или социально-экономическим, в стране даже не пахнет.
В политике кризис на Украине, воссоединение Крыма с Россией и гражданская война на Донбассе привели к практически полной поляризации сил как внутри страны, так и во всем мире: либо вы «за» США и их союзников, включая нынешние киевские власти, либо «против». Эта поляризация проходит через всю систему международных отношений, конфликтный потенциал критически нарастает, и в ближайшее время можно ожидать либо серии «мелких» и «средних» разрядов, наподобие ливийского и украинского, либо «крупного» разряда, который теперь уже, скорее всего, не пойдет между США и Россией, — здесь уже всё что можно «шарахнуло» через Украину, и дальнейшая эскалация конфликта не выгодна никому. Тем не менее, новая военная доктрина РФ, подписанная Путиным 26 декабря, называет США и НАТО главной военно-политической угрозой для нашей страны, а в Китае и других странах БРИКС, ШОС, ОДКБ, ЕАЭС видит союзников.
Внутриполитическая ситуация в стране тоже является напряженной, однако вектор этой напряженности заметно сместился, что показывает и «дело Навального», и «дело чеченских террористов». Некоторое снижение поддержки Путина в российском обществе не сопровождается ростом поддержки «либеральной оппозиции» и «пятой колонны», между которыми большинство наших сограждан уже невидят особой разницы: на войне как на войне, кто не с нами — тот против нас…
В упрек политическому руководству страны, напротив, ставят его «излишне умеренную», «излишне лояльную» позицию по отношению к тем же киевским «властям», к западным «партнерам» и так далее. Те 8-10% «ушедшей» от Путина поддержки прибавились не Навальному, Ходорковскому или Немцову, а условному «Стрелкову». Тем не менее, данная тенденция явно идет вразрез с необходимостью мобилизации общества и усиления централизации власти, что уже было заявлено Путиным как «переход на ручное управление в условиях кризиса». Второй политической угрозой для России остается пусть не катастрофическое, но всё же ощутимое для подавляющего большинства населения снижение уровня жизни — в условиях запредельного для любой другой страны социального неравенства. Когда, где и как здесь может быть перейдена «красная черта», — вопрос остается открытым.
Тем более, нельзя всерьёз идти на политический конфликт с Западом, оставаясь в экономическом и идейном отношении периферийным элементом глобальной системы Запада. Поэтому нашей стране нужна сейчас не просто мобилизация и обретение полноценной политической субъектности, но мобилизация под вполне определенным проектным флагом, поскольку системная субъектность невозможна без собственного проекта, «образа желаемого будущего». Если же такой образ по-прежнему будет сводиться к набору идей типа «догнать и перегнать Америку» или «жить комфортно» — не будет ни реальной мобилизации, ни — тем более — победы. Необходимость открытого выхода России из «вашингтонского консенсуса», можно сказать, назрела и перезрела, — в этом заключается главный итог 2014 года и главная задача на 2015 год.
Падение курса рубля к доллару и более чем ощутимый рост цен на потребительском рынке очень многим — и внутри страны, и за рубежом — дают основания говорить чуть ли не о финансово-экономическом крахе России. Как всегда, первым в этом списке идет 44-й президент США Барак Обама, который недавно в прямом эфире CNN заявил: «Было множество историй о том, какой он [Путин. — В.В.] гроссмейстер, как он обхитрил Запад, обхитрил господина Обаму и тому подобное. Однако сейчас ему приходится иметь дело с коллапсом валюты, значительным финансовым кризисом и огромным экономическим спадом. Это не похоже на описание человека, который переиграл меня или Соединенные Штаты Америки».
Обама Обамой, Путин Путиным, а объективные финансово-экономические итоги уходящего года для России примерно таковы.
Рост ВВП за первые три квартала (январь-сентябрь) с учетом инфляции составил 6,6% к аналогичному показателю 2013 года, по итогам года в целом ожидается рост на уровне 3,5% при инфляции 10,4%, бюджетный профицит (то есть превышение доходов над расходами) составит 1,2 трлн рублей, или 1,9% ВВП. При этом «международный» объём российской экономики, рассчитанный не по обменному курсу, а по паритету покупательной способности рубля, достигнет $3,5 трлн, то есть практически уровня Германии, 5-й экономики мира. «Эффект Крымнаш» в этом скачке, несомненно, присутствует, и немалый: примерно 1,5% прироста российской экономики в 2014 году дала бывшая «всесоюзная здравница».
Бегство капиталов из России и сокращение золотовалютных резервов по итогам 2014 года оцениваются на уровне $250-300 млрд. Казалось бы, явный негатив. На деле же Центробанк России активно избавлялся от долларовой составляющей своих ЗВР, наращивая реальные активы. Это касается, в первую очередь, запасов физического золота (по итогам года они увеличились более чем на 100 тонн, с 1036 до 1170 тонн, что даже при нынешней цене ниже $1200 за тройскую унцию соответствует $3,8 млрд), а во вторую очередь — собственности коммерческих банков (выданные ЦБ обеспеченные и необеспеченные кредиты достигли отметки в 8 трлн рублей, что «по курсу» соответствует $145 млрд.
Добавим к этой цифре $10 млрд, полученных покупателями облигаций «Роснефти», и сопоставимую сумму по другим российским «голубым фишкам» — и мы получим примерно 50%-ную обеспеченность «потраченных» и «утраченных» Россией долларов. Что на фоне менее чем 5%-ной обеспеченности «баксов» реальными мировыми активами является очень неплохим показателем даже без учета того, кем и куда будут вкладываться вывезенные из России валютные средства.
К этому стоит добавить, что на счетах Фонда национального благосостояния и Резервного фонда по состоянию на 1 декабря 2014 года находилось 8,2 (4,3 + 3,9) трлн рублей.
Благодарить за всё это Кудрина, Набиуллину, Грефа и Ко явно не стоит, но свою часть работы они проделали, можно сказать, добросовестно. Рост цен на потребительском рынке, разумеется, превышает (и намного, примерно вдвое) официально заявленный уровень инфляции, но никаким коллапсом, валютно-финансовым или социально-экономическим, в стране даже не пахнет.
В политике кризис на Украине, воссоединение Крыма с Россией и гражданская война на Донбассе привели к практически полной поляризации сил как внутри страны, так и во всем мире: либо вы «за» США и их союзников, включая нынешние киевские власти, либо «против». Эта поляризация проходит через всю систему международных отношений, конфликтный потенциал критически нарастает, и в ближайшее время можно ожидать либо серии «мелких» и «средних» разрядов, наподобие ливийского и украинского, либо «крупного» разряда, который теперь уже, скорее всего, не пойдет между США и Россией, — здесь уже всё что можно «шарахнуло» через Украину, и дальнейшая эскалация конфликта не выгодна никому. Тем не менее, новая военная доктрина РФ, подписанная Путиным 26 декабря, называет США и НАТО главной военно-политической угрозой для нашей страны, а в Китае и других странах БРИКС, ШОС, ОДКБ, ЕАЭС видит союзников.
Внутриполитическая ситуация в стране тоже является напряженной, однако вектор этой напряженности заметно сместился, что показывает и «дело Навального», и «дело чеченских террористов». Некоторое снижение поддержки Путина в российском обществе не сопровождается ростом поддержки «либеральной оппозиции» и «пятой колонны», между которыми большинство наших сограждан уже невидят особой разницы: на войне как на войне, кто не с нами — тот против нас…
В упрек политическому руководству страны, напротив, ставят его «излишне умеренную», «излишне лояльную» позицию по отношению к тем же киевским «властям», к западным «партнерам» и так далее. Те 8-10% «ушедшей» от Путина поддержки прибавились не Навальному, Ходорковскому или Немцову, а условному «Стрелкову». Тем не менее, данная тенденция явно идет вразрез с необходимостью мобилизации общества и усиления централизации власти, что уже было заявлено Путиным как «переход на ручное управление в условиях кризиса». Второй политической угрозой для России остается пусть не катастрофическое, но всё же ощутимое для подавляющего большинства населения снижение уровня жизни — в условиях запредельного для любой другой страны социального неравенства. Когда, где и как здесь может быть перейдена «красная черта», — вопрос остается открытым.
Тем более, нельзя всерьёз идти на политический конфликт с Западом, оставаясь в экономическом и идейном отношении периферийным элементом глобальной системы Запада. Поэтому нашей стране нужна сейчас не просто мобилизация и обретение полноценной политической субъектности, но мобилизация под вполне определенным проектным флагом, поскольку системная субъектность невозможна без собственного проекта, «образа желаемого будущего». Если же такой образ по-прежнему будет сводиться к набору идей типа «догнать и перегнать Америку» или «жить комфортно» — не будет ни реальной мобилизации, ни — тем более — победы. Необходимость открытого выхода России из «вашингтонского консенсуса», можно сказать, назрела и перезрела, — в этом заключается главный итог 2014 года и главная задача на 2015 год.
Вернуться назад