Татьяна Валовая: глобальное управление может быть только в форме союза равных

Резюме: Мне кажется, что сейчас мы достигли такой темноты во взаимоотношениях с нашими внешними партнерами, что это говорит о том, что вот-вот настанет рассвет

Выступая в Вероне на III Евразийском форуме «Инновации и международная интеграция» член Коллегии (Министр) по основным направлениям интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии Татьяна Валовая высказалась за создание Трансъевразийского партнерства. 1 января 2015 г. вступает в силу Договор о создании Евразийского экономического союза в формате четырех государств – Россия, Белоруссия, Казахстан и Армения. Он наделен всей необходимой правосубъектностью. В Евразии появляется наряду с Евросоюзом второй экономический союз. Не окажутся ли ЕС и Евразийский экономический союз враждующими друг с другом семьями Монтекки и Капулети? Об этом с министром беседовал в Вероне Александр Прохоров:

- Петер Брандт, один из крупнейших немецких историков (сын бывшего канцлера Вилли Брандта, прославившегося «Восточной политикой») заявил в интервью итальянскому изданию La Repubblica, что Запад «во всем ошибся» в отношениях с Россией, Путиным и Украиной. «Ведь было возможно участие Украины одновременно в обоих интеграционных процессах - с ЕС и Евразийским союзом, это дало бы Киеву возможность стать мостом из одного мира в другой». Когда конкуренция европейской и евразийской интеграции вошла в острую фазу, сохраняется возможность для начала сотрудничества ЕС и Евразийского союза? Эти два Союза обречены быть друг для друга геополитическими соперниками или есть еще возможность стать стратегическими партнерами?

- Мне кажется, что ситуация сейчас – это некоторое приближение к «моменту истины». И заключаться он будет в том, что наши европейские коллеги осознают необходимость реализации идеи, о которой мы говорим на протяжении последних десяти лет. Общее экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока. Вот вы цитируете немецкого историка, что Запад во многом ошибся. Но Запад неоднородный. Кто-то, да, ошибался, а кто-то призывал к другому. На веронском форуме выступал Романо Проди. Уже 10 лет назад он призывал строить общее экономическое пространство с Россией, повторил то же самое сегодня. При этом господин Проди настаивает, что надо отказаться от того градуса напряженности который наблюдается сейчас, «вернуться в прошлое», потому что это будет движение в будущее. Поэтому я, честно говоря, думаю, что да, мы подошли к моменту истины, и очень надеюсь, что по результатам нынешнего непростого периода все осознают неизбежность быть вместе. Показательно, например, что, на протяжении последних лет, когда уже функционировала Евразийская экономическая комиссия, мы неоднократно говорили, что необходимо налаживать диалог с Европейской комиссией. Россия постоянно повторяла, что нужно выстраивать диалог Европы с Таможенным союзом и Единым экономическим пространством. Наши европейские коллеги от этого уходили, говорили: «Еще не время. Давайте технически общаться, но на политическом уровне мы не готовы». Сейчас, в самый разгар нынешней напряженности, Европейская комиссия устами многих своих представителей говорит: «Да, надо развивать диалог с Евразийским экономическим союзом, надо встречаться и т.д.» Надеюсь, итогом того, что мы переживаем в этом году, станет осознание, что мы действительно находимся на одном континенте. Называется он Евразия. И если мы не выстроим общее экономическое пространство, то критические ситуации, которые проявились в этом году, будут повторяться. Единственная возможность урегулировать отношения раз и навсегда – выстроить их между Европейским союзом и Евразийским. И тогда экономическое местонахождение таких государств, как Украина, Молдавия или каких бы то ни было других, уже не будет столь критичным. Если мы имеем общее экономическое пространство, состоящее из двух частей, – евразийской и европейской, но они работают вместе, живут по очень похожим экономическим правилам, то многие экономические вопросы, связанные с тем или иным выбором того или иного государства, становятся менее острыми.

- Движение крупных блоков, объединений зависит в значительной степени от стран-лидеров. Несмотря на кризис возможно ли в обозримом будущем стратегическое деловое партнерство Берлин – Москва – Пекин? Или Германия надолго останется американским сателлитом с ограниченной свободой действий?

- Я этого не понимаю. Берлин – Москва – Пекин? На мой взгляд, это не тот треугольник, который должен быть. Почему? Я с уважением отношусь к Германии, но есть единая Европа. И если мы берем Европу, то столицей её является Брюссель. Поэтому, наверное, надо сказать, что должен быть Брюссель, должна быть Москва, как столица Евразийского экономического союза, должен быть Пекин, должен быть Вашингтон, ряд других столиц, представляющих экономические блоки. Сегодня на форуме говорили о том, что полицентричный мир должен быть сбалансирован, нужны равные силы, равные кирпичики этого мира. Поэтому не может быть, на мой взгляд, двух-трех блоков, их нужно пять или шесть, или десять. Немаловажно, чтобы эти достаточно весомые интеграционные площадки взаимодействовали. Это абсолютно возможно.

- Верно ли утверждение, что экономический союз России и Китая делает бессмысленной существующую систему мировой торговли? Мол, евразийская интеграция – это сверхконцентрация промышленного капитала в рамках континента, создающая смертельные угрозы всей глобальной системе доминирования капитала финансового?

- Экономический союз России и Китая – так говорят далеко не все. На самом деле, это хорошие, добрые стратегические, экономические и политические отношения, теплые дружеские связи. Но Россия и Китай, к сожалению, для России, это – разные экономические категории. И если мы говорим о Китае как об игроке, то, чтобы его сбалансировать, одной России мало. И одних Соединенных Штатов, наверное, тоже уже мало. Поэтому чтобы мировая экономика не стала вновь или моноцентрической, или бицентрической, необходимо развивать другие силы. Вот Евразийский экономический союз в том плане, в каком он есть сейчас, и как намерен развиваться, может стать равноправным партнером для Китая. Но таким же равноправным игроком должен быть Европейский союз, Соединенные Штаты и т.д.

- Помимо Евразийского союза на горизонте появилась еще одна версия евразийского экономического будущего. Вашингтон предлагает Европе Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП) и подобное же Транстихокеанское партнерство (ТТП) – Азии. При этом ТТП исключает Китай, а ТТИП – Россию. Россия воспринимает эти два американских проекта как своего рода две ветви «экономического НАТО» или как-то иначе?

- Я вообще слова «экономическое НАТО» не люблю, мне это напоминает как 50 лет назад советские ученые и пропагандисты называли Европейское экономическое сообщество «экономической платформой» НАТО. И использовали даже еще более грубые определения в адрес европейской интеграции. Мне кажется, от всей этой шелухи с НАТО надо отходить. Надо понимать, что глобальная экономика еще не создана. То, что мы сейчас имеем – не глобальная экономика. У нас есть глобализация на уровне компаний, на уровне движения факторов производства, но у нас нет глобального управления. И оно не может быть в форме какого-то мирового правительства, которое сидит в одной точке и раздает всем указания. Это глобальное управление может быть только в форме союза равных – партнеров с равными правами, не обязательно с равными экономическими потенциалами, но достаточно соразмерными по воздействию на мировую экономику. И то, что сейчас Соединенные Штаты делают, говорит о том, что они это уже осознали. Что они не могут оставаться единой точкой принятия неких экономических решений, навязываемых миру. Они пытаются выстроить партнерство с Европой и Азией и, на мой взгляд, это позитивно. Хуже будет, если результатом переговоров будут какие-то асимметричные договоренности, но в этом я сомневаюсь. Потому что сейчас в Европе намечается движение к тому, чтобы предоставлять нам информацию о содержании этих переговоров, не допустить ухудшения стандартов качества в Европе. Потому что у них достаточно расхождений в рамках технического регулирования и т.д. Полагаю, что итогом будут договоры равных. То, что в этом не участвуют Россия и Китай, с моей точки зрения, это даже хорошо. Потому что Россия в рамках Евразийского экономического союза, Китай в рамках того, что происходит в Юго-Восточной Азии, должны стать иными форматами партнерств. Трансатлантическое, Транстихоокеанское, Транс-Евразийское и т.д. Будет в мире пять или шесть партнерств, и у нас получится глобальная экономика.

- Насколько вероятна следующая схема дезинтеграционных процессов вокруг России и Евразии? Торпедирование евразийской интеграции, стимулируя многовекторность Казахстана, Белоруссии и Армении. Игра в Казахстане на китаефобии по мере сближения России и Китая. Втягивание Белоруссии в экономические проекты с Польшей и Литвой, кредитование белорусской экономики крупными траншами. Стимулирование штатовского и европейского армянского лобби. А также раскол на промышленно-евразийские и финансово-евроатлантические элиты?

- Это не то что угрозы, это вещи, которые могут происходить. И не обязательно, что они будут приводить к каким-то негативным моментам. Вот вы сказали, например, о расширении взаимодействия Белоруссии с Польшей и Литвой. Это очень хорошо, если оно будет происходить в рамках того, что я называю – общее экономическое пространство. Если мы строим общее экономическое пространство Европейского союза и Евразийского экономического союза, то, конечно, одним из факторов укрепления, цементирования этого пространства могут быть связи между Белоруссией и её соседями. Это нормально. Точно также ничего страшного не происходит в отношениях России с Китаем. И не надо этого бояться. Надо просто понимать, что нельзя класть все яйца в одну корзину. Не может Россия развивать отношения с Китаем, не развивая отношений с Европой. Это просто невозможно. Точно также не должна Европа развивать отношения через Атлантику с США, жертвуя отношениями с Евразией. Поэтому если то, что вы перечислили, происходят в общеглобальной концепции формирования общих экономических пространств, то ничего страшного в этом нет. Если мы вытягиваем какой-то один из элементов, да, конечно, он несет определенные риски. Но, я, честно говоря, в целом больше оптимист, потому что есть хорошее выражение «Ночь темнее всего перед рассветом». Мне кажется, что сейчас мы достигли такой темноты во взаимоотношениях с нашими внешними партнерами, что это говорит о том, что вот-вот настанет рассвет.

- Согласны ли вы с распространенным утверждением, что без Украины реализация Евразийского проекта под большим вопросом? Французская Le Monde из-за украинского кризиса назвала недавно Евразийский экономический союз «подешевевшей мечтой Путина».

- Я считаю по-другому. Считаю, что без Украины проект евразийской интеграции не родился бы, но с Украиной он бы и не состоялся. Сейчас поясню. Новый этап евразийского проекта родился в 2003 г. по инициативе, в том числе, и Украины. Проект единого экономического пространства четыре государства подписали в сентябре того же года. Чтобы выработать договор, была проделана очень большая профессиональная работа, в том числе с участием Украины. И Украина очень стимулировала эту работу на протяжении нескольких лет. Поэтому действительно новый виток интеграции дал Киев. Я не знаю, пришли бы мы сейчас к подписанию договора без тогдашнего вклада Украины или нет. Сомневаюсь. Но с Украиной, я думаю, этот проект в 2015 г. точно не состоялся бы. Украина, государство, которое лежит на некоем геополитическом разломе континента. Оно действительно принадлежит и Европе, и Евразии. И выбирать в пользу того или иного Украине сложно. Поэтому сначала надо вместе свести Европу с Евразией, а Украина найдет свое место. И полагаю, что Украина в наших евразийских интеграционных процессах – это тоже самое, что Великобритания в европейских. Когда создавалось Европейское экономическое сообщество в 1957 г., Великобритания не принимала решения о его создании и не участвовала в нем. Это было естественно. Потому что на страны Британского содружества приходилось гораздо больше её взаимной торговли, нежели на взаимоотношения со странами ЕС. И лишь через какое-то время она решила присоединиться, но тогда это решение заблокировала Франция. Де Голль опасался, что на начальной стадии Великобритания затруднит интеграционный процесс. И я абсолютно убеждена, что если бы сейчас Украина оставалась в евразийском интеграционном проекте, он бы не был столь успешным. Потому что у неё есть свои экономические интересы, есть свои подходы. Мы бы тогда еще многие вещи до сих пор обсуждали. Поэтому я признательна Украине, что она в свое время дала импульс нашему интеграционному развитию, и также признательна Украине, что сейчас она в этом не участвует, и буду очень рада, если она к этому процессу рано или поздно присоединится, возможно, в формате общего экономического пространства между Европейским союзом и Евразийским экономическим союзом.