Чью сторону занял Запад на берлинских переговорах

В ночь с 17 на 18 августа в Берлине проходил первый раунд четырехсторонних переговоров по Украине с участием министров иностранных дел России, Германии, Франции и Украины. «Это был тяжелый разговор, но, я думаю, что по некоторым пунктам мы достигли прогресса», — заявил немецкий министр Франк-Вальтер Штайнмайер

Прежде всего потому, что стороны собрались в Берлине для обсуждения совершенно разных повесток дня. Так, официальный хозяин переговоров говорил о необходимости выработки некой «дорожной карты для установления длительного прекращения огня и основы для эффективного пограничного контроля… Только этим путем восточная Украина может прийти к урегулированию, а Киев — продолжить национальный диалог, чтобы должным образом включить туда людей на востоке». «Приоритет должен быть отдан уважению территориальной целостности Украины, чтобы положить конец насилию и возродить политический процесс», — вторил ему французский министр иностранных дел Лоран Фабиус. Однако проблема в том, что западные страны хотят положить в основу этой дорожной карты т.н. «мирный план Порошенко», а он для этого абсолютно не годится. Как минимум потому, что представляет из себя, по сути, план достойной капитуляции Новороссии, в котором от ополченцев требуется разоружиться и сдать подконтрольные им объекты до всяческих ответных уступок со стороны украинских властей.

Впрочем, Запад на этом плане не настаивает — его главной целью является быстрое завершение украинского кризиса с сохранением проевропейской ориентации Украины. Основные же разногласия в повестке возникли, как и ожидалось, между Москвой и Киевом. Как гласит известная дипломатическая мудрость, для того, чтобы стороны достигли компромисса они должны понимать, что вряд ли смогут победить с применением иных, прежде всего силовых методов. У России такое понимание есть. В Москве осознают нежелательность и даже невозможность спасения русскоязычных жителей2 Юго-Востока Украины через марш-бросок на Киев российской армии5. Это взорвет Украину, создав на ее пространстве колоссальную территорию нестабильности, а также вызовет масштабную политико-экономическую изоляцию России. Поэтому Москва изначально стремилась к переговорному решению украинского кризиса, целью которого должна была стать федерализация Украины, и, не исключено, продвигала эту идею в Берлине.

Однако она не нашла поддержки со стороны украинского коллеги Сергея Лаврова. Павел Климкин продолжает следовать «плану Порошенко» и, по его словам, поехал в немецкую столицу лишь для того, чтобы добиться «прекращения деятельности террористов в Донецке и Луганске», а также освобождения заложников (среди которых, по его словам, и Надежда Савченко, ныне находящаяся в российском изоляторе). Ни о каких переговорах с ДНР и ЛНР об их месте в единой Украине Киев вести не намерен. Поэтому сами переговоры предсказуемо провалились. «Было решено, что мы предоставим в свои столицы, главам государств и правительств, первый отчет. Вероятно, в течение вторника мы договоримся о продолжении сегодняшней дискуссии», — отметил немецкий министр иностранных дел.

Для успеха последующих раундов дискуссии нужно, по сути, одно — чтобы украинская сторона поняла бесперспективность4 иных кроме переговорного способов решения конфликта на юго-востоке. Политологи и военные аналитики это уже понимают — они утверждают, что очередной навал украинской армии на ДНР и ЛНР с целью взятия блицкригом хотя бы одной из столиц самопровозглашенных республик к концу августа выдохся после первых же локальных успехов.

Да, украинская армия одерживает победы над ополченцами и «вторгнувшимися в Украину российскими войсками» — правда, делает все это больше в фейсбуке и на официальном сайте президента. В реальности же инициатива на большей части участков фронта перешла к ополченцам. Только за 17 августа они, по их словам, подбили три украинских самолета — два штурмовика Су-25 и один МиГ-29 (официально Киев признал лишь потерю МиГа и одной «сушки»). Кроме того, они взяли в окружение ряд подразделений украинской армии и методично их добивают. Наконец, к ним начали поступать серьезные подкрепления из России, которые «составили 150 единиц техники141, включая 30 танков, и 1200 единиц личного состава, проходивших в течение четырех месяцев подготовку на территории РФ. Резервы были введены в самый ответственный момент», — отметил премьер ДНР Александр Захарченко. Заявление, возможно, было важно с точки зрения поднятия боевого духа бойцов Новороссии после отставки Игоря Стрелкова, однако оно оказалось абсолютно неуместным по времени, поскольку состоялось аккурат перед берлинскими переговорами1 и давало Киеву реальные доказательства вмешательства России в дела Украины. В итоге пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков вынужден был опровергать слова донецкого премьера. Однако факт остается фактом — на фоне крайне низкого боевого духа частей украинской армии и провала очередной волны мобилизации у ополченцев появились резервы для проведения локальных контрнаступательных операций.

К сожалению, локальные контрнаступательные операции вряд ли подтолкнут украинские власти к признанию бесперспективности дальнейшего проведения АТО (в ином случае операция была бы остановлена после ликвидацией ополченцами «Южного Котла», в котором полегло несколько тысяч украинских солдат). Нужна полномасштабная операция, а на нее у ополченцев нет пока достаточных сил. Поэтому остается второй вариант — ждать зимы, когда у украинских властей (если они, конечно, не добьются перелома на фронте) уже не будет ни средств, ни возможностей для проведения операции и Киев вынужден будет согласиться на реальные переговоры. И тогда у берлинского формата появится шанс на успех.

Геворг Мирзаян