Ярослав Бутаков: Нейтральный пояс в Европе- Несостоявшаяся альтернатива «холодной войне»

Реакция СССР на планы англо-саксов

После окончания Второй Мировой войны руководством СССР двигали вовсе не идеологические химеры (как это многие думают сегодня), а реальные жизненные интересы своей страны. Одним из таких интересов была послевоенная стабильность и безопасность на западных рубежах Союза. Этого можно было достигнуть только созданием «буферной зоны» из дружественно-нейтральных государств, амортизирующей возможные конфликты между Западом и Востоком.

Единая дружественная независимая Германия всегда занимала важное место в планах Сталина по геостратегическому обустройству мира. Так как именно в ней всегда был ключ к безопасности России на Западе. Уникальные сто лет мира на западной границе, которые Россия имела после победы над Бонапартом – это идеал отношений России с Европой. Ключевым же элементом этой системы безопасности был союз трёх императоров, то есть России с Германией (тогда с Пруссией и Австрией).

Вполне естественно, что Сталин стремился возродить эту систему. Да что там Сталин! По существу, это схема Ленина – Чичерина, воплощённая на конференции в Рапалло в 1922 году. Она действовала, но действовала слабо, потому что слаба была Германия, а на западной границе России была враждебная Польша, за спиной которой стояли столь же враждебные Франция и Англия.

В 1930-х годах Германия снова начала наращивать военную мощь. Однако демонстрирует-то она свою силу против России. Обстановка, напоминающая ту, в которой в конце XIX века, тоже не по вине России, стал рушиться союз трёх императоров. Что делает Сталин в этой обстановке? Естественно, обращается (как много раз в своей жизни) к опыту российских государей: идёт на сближение с Францией. Но при этом не упускает из виду главную цель: России необходим долгосрочный мир и союз с Германией!

На какое-то время казалось, что этой цели удалось достичь. В 1939 году был подписан знаменитый пакт. Но с Гитлером, этим одержимым демонами распада, разве только сам чёрт смог бы окончательно договориться, и то лишь на том свете! Решив, что внезапная атака на СССР принесет ему победу, он с удвоенной энергией принялся за реализацию своей давней идеи-фикс: захватить жизненное пространство для Германии на востоке.

Советскому Союзу пришлось принять вызов. Но всё время войны Сталин не упускал из виду главную цель: послевоенная безопасность на западной периферии СССР.

На Тегеранской конференции выявилось несовпадение точек зрения СССР и его англосаксонских союзников по вопросу о Германии. США и Англии необходимо было вступить в Центральную Европу и уничтожить Германию как конкурента. Поэтому они отвергли предложение Сталина о неполной капитуляции Германии.

Более того, Рузвельт выдвинул план послевоенного расчленения Германии на пять государств:

1) Пруссия;
2) Ганновер и Северо-Запад Германии;
3) Саксония;
4) Вестфалия, Гессен и западный берег Рейна;
5) Бавария, Вюртемберг и Баден.

Кроме того, Рур, Саарскую область и Кильский канал предлагалось поставить под международное управление будущей Организации объединённых наций или трёх великих держав, а Гамбург сделать «вольным городом». Сходный план был предложен Черчиллем. При этом британский премьер предлагал включить южные земли Германии в Дунайскую конфедерацию, куда должны были войти также Австрия и Венгрия.

Сталин сразу же высказал сомнение в целесообразности и выполнимости проектов своих западных союзников. По мнению советского вождя, любая конфедерация нежизнеспособна, а среди немцев, разделённых на несколько государств, всегда будет сильна тяга к объединению. Итак, уже в ходе Тегеранской конференции выявился такой взгляд Сталина на германский вопрос: навязывать чужую волю целой нации трудно и нецелесообразно.


СССР строил в Германии… буржуазную демократию

Ближе к концу войны, когда явственно вырисовались экспансионистские устремления США, когда стало видно, что эта страна малой кровью завоевала почти что мировое господство, Сталин всё больше укреплялся в убеждении сделать из единой нейтральной демилитаризованной Германии надёжный буфер между атлантическим Западом и Россией.

В обращении к советскому народу в День Победы 9 мая 1945 г. Сталин особо подчеркнул, что СССР «не собирается ни расчленять, ни уничтожать Германию». В советской зоне демократизация и денацификация подразумевала проведение масштабных социально-экономических преобразований. Развернулись аграрная реформа и национализация крупных предприятий, транспорта, средств связи и банков. Решения об экспроприации групп предприятий принимались на референдумах в землях Восточной Германии (их было пять плюс Берлин) и утверждались ландтагами, избранными на многопартийной основе уже в 1946 году. В западных же зонах преобразования ограничивались одними политическими реформами.

Вместе с тем, реформы в советской зоне не выходили за рамки буржуазно-демократических преобразований. Они диктовались лишь необходимостью ликвидировать социальную базу прусского милитаризма: крупное помещичье и кулацкое землевладение. Вопреки распространённой легенде, Сталин не стремился изначально к реорганизации Восточной Германии, равно как и всей Восточной Европы, по советскому образцу. При сохранении институтов частной собственности и многопартийной демократии, от властей этих государств и от восточных немцев требовалось только одно: полная лояльность Советскому Союзу в вопросах внешней политики.

Но большинство некоммунистических партий стран «народной демократии» оказались открыто ориентированы на Запад и враждебно настроены к СССР. Только в этих условиях Сталину пришлось взять курс на преобразование стран Восточной Европы по образцу, очень близкому к советскому. И даже при всём этом в большинстве стран Восточной Европы сохранялся частный сектор в экономике и формально действовало несколько политических партий.

В Восточной Германии многопартийность расцвела особенно пышно. Важным шагом стало объединение коммунистической и социал-демократической партий Германии в Социалистическую единую партию Германии (СЕПГ) в апреле 1946 года. Из названия объединённой марксистско-ленинской партии было, по настоянию Сталина, убрано упоминание о коммунизме. Помимо СЕПГ, в Восточной Германии действовали ещё четыре партии: Христианско-демократический союз (партия того же названия, что и в Западной Германии, но иная по духу), Либерально-демократическая, Национально-демократическая и Крестьянская демократическая партии.


Западу нужно было не единство Германии, а её ресурсы

Атлантистам (что они проявили и в 1990 году) нужна была не нейтральная Германия, а Германия-сателлит. Западная Германия с её экономической мощью представлялась им очень лакомым куском. Раскол Германии обозначился уже в декабре 1946 года, когда американские и британские власти приняли сепаратное решение об объединении своих оккупационных зон: возникла так называемая Бизония. В апреле 1948 года возникла Тризония – к американцам и англичанам присоединили свою зону оккупации французы. В июне 1948 года ландтагам западногерманских земель было предложено направить своих делегатов в Бонн для разработки германской конституции. Руководители западных держав, форсируя создание сепаратной ФРГ, всякий раз ставили советское руководство перед свершившимися фактами.

23 мая 1949 г. была обнародована конституция ФРГ, открытая для присоединения восточно-германских земель. 30 мая 1949 г. Третий Немецкий народный конгресс обнародовал альтернативную конституцию Германской Демократической Республики. Однако уже в сентябре 1949 г. были сформированы органы власти ФРГ. В ответ на это 7 октября 1949 г. было провозглашено создание ГДР.

У СССР просто не оставалось иного выбора, как создавать себе союзника, в форме легитимного государства, в своей зоне оккупации. Но ГДР, уступающая ФРГ вчетверо по экономическому потенциалу, разумеется, не могла быть полноценным союзником. Отсюда понятно, что, куда важнее, чем создать просоветское государство на меньшей части Германии, для Сталина было лишить англоязычные державы безраздельного обладания Западной Германией.

Ровно поскольку создание отдельного государства в Западной Германии отвечало интересам США и Англии, постольку создание отдельного государства в Восточной Германии не отвечало интересам СССР. Но единственная альтернатива, которую оставлял нам Запад: согласиться на объединение Германии на его условиях, то есть отдать НАТО также и Восточную Германию. На это мог согласиться Горбачёв, но не Сталин.


Построить буфер не удалось

При этом Сталин понимал, что нужное ему объединение Германии может произойти только вследствие уступок со стороны англо-американского блока, и поэтому сам был готов на уступки. В частности, было невозможно распространить на единую Германию ту социально-политическую модель, которая сложилась в советской зоне оккупации. В объединённой Германии были бы неизбежны реальная, а не фиктивная многопартийность, крупная частная собственность и другие атрибуты буржуазного строя. Но платой за всё это должен был быть внеблоковый и демилитаризованный статус Германии.

Если бы советский послевоенный план удался в полной мере, то Германия стала бы государством, игравшим между Востоком и Западом ту же роль, какую в реальности смогли сыграть, благодаря советской политике, Австрия и Финляндия. Страны, сохранявшей буржуазную демократию, но дружественной к Советскому Союзу. Экономическая и демографическая мощь Германии сделала бы этот буфер сплошным, прочным и действенным.

Из-за политики Англии и США страны Восточной Европы, вместо смягчающей возможные конфликты «буферной зоны», превратились в передовой рубеж стратегической обороны СССР против атлантистской экспансии. Вместо желанного спокойствия и мирного развития под сенью ООН и защитой дружественно-нейтральной Центральной Европы (а также Китая), Советскому Союзу пришлось втянуться в новое изнурительное противостояние: гонку вооружений и «холодную войну».

Ярослав Бутаков

win.ru