Новый мировой порядок Владимира Путина ("The Washington Post", США)

Мировой порядок, сложившийся после окончания холодной войны и распада Советского Союза, был обречен на провал, потому что он основывался на убеждении, что постсоветская Россия больше не представляла собой проблему. И даже когда западные лидеры осознали, что Россия под управлением Владимира Путина превратилась в проблему, они охотно шли на политические уступки Кремлю ради экономической выгоды. Либеральные демократии согласились играть в игру «давайте притворимся», в ходе которой они рассматривали Россию как «нормальную страну», пока российская элита интегрировалась с Западом — и разрушала западную систему изнутри. 

Такой компромисс, как полагали многие западные обозреватели, должен был помешать Москве провоцировать проблемы за пределами российских границ. Как люди, чьи заработанные нечестным путем капиталы хранятся в западных банках и чьи дети учатся в западных школах, могут враждебно относиться к Западу?

Вторжение Путина в Крым наглядно продемонстрировало, что он перестал притворяться. Кремль не станет ограничиваться разгоном оппозиции внутри российских границ.

Сохранность путинской системы основана на постоянном поиске внутренних и внешних врагов. Украина стала испытательной площадкой для Кремля, который стремится уничтожить саму идею революции — не только в России, но и на территории бывшего советского блока — и заставить Запад признать его право на это. 

Разделение Украины также наглядно демонстрирует один из механизмов российской матрицы, заключающийся в том, что внешняя политика становится главным инструментом реализации внутренней программы. Те, кого беспокоит исключительно российский империализм, глубоко ошибаются: захват территорий и «защита» русскоязычного населения других стран — это способы превратить Россию в государство, находящееся в состоянии войны, сделать Путина президентом военного времени и укрепить его позиции внутри страны. 

Путин стремится не только пересмотреть результаты холодной войны, но и получить право последнего слова в формировании нового мирового порядка. Коротко говоря, Кремль предлагает новый компромисс: в обмен на право продолжать извлекать экономическую выгоду Россия хочет добиться от Запада согласия с ее интерпретацию правил игры.

Это не просто подрывает западную версию учения Канта о вечном мире. Это создает новые ловушки — для обеих сторон.

С российской стороны Кремль прибегнул к либеральной риторике, чтобы узаконить свое вторжение на Украину. Он потребовал, чтобы Киев реформировал украинскую конституцию и дал свое согласие на проведение региональных референдумов по вопросам о выходе и федерализации. Между тем, у российских граждан таких прав нет, и, если кому-то придет в голову их потребовать, он может попросту оказаться в тюрьме. 

Таким образом, направленная вовне риторика Кремля, в сущности, подрывает легитимность российского режима. Придет час, когда российские татары скажут: «Почему у нас нет права на самоопределение?» Придет час, когда русские спросят: «Почему у нас нет права на проведение референдума и права выступать против властей?» Другими словами, мы стали свидетелями ситуации, в которой попытка Кремля спастись превращается в марафон самоубийцы.

Но с либеральными демократиями дела обстоят не намного лучше. Застигнутые врасплох маневрами Путина, либеральные демократии говорят Кремлю, что, если он прекратит вести себя агрессивно, Запад, возможно, примет новый статус-кво. На самом деле женевское соглашение, подписанное 17 апреля США, Евросоюзом и Россией, обнаружило абсолютную неспособность Запада остановить Россию в ее попытках дестабилизировать ситуацию на Украине. Требования Запада о «деэскалации», расчерченные размытыми «красными линиями», только провоцируют Москву на дальнейшие действия. Отказываясь предложить Украине реальные перспективы вступления в евроатлантическое сообщество посредством членства в Евросоюзе и/или НАТО, Запад оставляет Украину в серой зоне неопределенности, из которой она может вновь вернуться на орбиту России.

Хотя санкции, которые Запад уже успел ввести в отношении России, уже начали оказывать на нее негативное влияние, они парадоксальным образом укрепили путинскую логику выживания «осажденной крепости». Призыв российского лидера отложить проведение референдума, обращенный к пророссийским сепаратистам в Донецкой области, стал вовсе не признанием поражения: это была попытка убедить Киев учесть интересы Кремля — на этот раз путем «диалога».

Призыв к диалогу из уст лидера, который свел политическую жизнь в России к своему собственному монологу, вызывает когнитивный диссонанс. Однако цель Кремля, вероятнее всего, весьма прагматична: он хочет взять на себя роль миротворца и заключить с Западом новую фаустовскую сделку, убедив его согласиться на ограниченный суверенитет Украины и на право внешних сил диктовать украинцам, что такое хорошо и что такое плохо. 

Полагаю, что западные лидеры, уставшие от головной боли, вызванной украинским кризисом, могут согласиться на эту сделку. И Кремль присоединится к «круглому столу» посредников в решении этого кризиса. Тогда Путина будут воспринимать уже не как захватчика, а как архитектора новой постмодернистской реальности.

Разве не забавно?

Лилия Шевцова — старший научный сотрудник Московского центра Карнеги, автор книги «Россия Путина».