Раздел единого ещё недавно Судана и отделение от него Южного Судана (со столицей в Джубе) – проект, получивший активную поддержку Берлина. Речь идёт не только о политической поддержке, но и о программах по созданию органов власти и административного аппарата в новообразовавшемся государстве. Сообщалось об участии в создании конституции Южного Судана юристов-международников из Института сравнительного публичного и международного права им. Макса Планка в Гейдельберге; о приглашении в Германию по линии Фонда им. Конрада Аденауэра суданских сепаратистов; о консультационных услугах, оказываемых властям Южного Судана различными министерствами ФРГ; о присутствии с 2005 г. в Южном Судане немецких солдат. 

Интерес Берлина к этой далекой и неспокойной африканской стране обусловлен как экономическими, так и геостратегическими соображениями. На территории Южного Судана находятся три четверти всех запасов суданской нефти, он граничит с Кенией и Угандой – странами, которые принято считать прозападными. Хартум же занимал антизападную позицию, за что, видимо, и поплатился расчленением страны. Можно вспомнить, что свой первый визит президент Южного Судана Салва Киир нанес в Тель-Авив, где встречался с президентом, главой МИД и министром обороны Израиля. Речь шла об экономическом сотрудничестве Джубы и Тель-Авива и об открытии в Израиле посольства Южного Судана. Израильское политическое и экономическое присутствие в Восточной Африке является традиционно сильным. Отношения Германии и Израиля по всем параметрам являются партнерскими. Уганда и Кения всегда находились в поле зрения Тель-Авива, поскольку присутствие в первой означало контроль над стратегически важным пунктом в глубине Восточной Африки, а во второй – обеспечивало транзит из Израиля в Индийский океан. Это же позволяло израильтянам с тыла воздействовать на политику своих недругов из числа мусульманских государств Северной Африки – Египта, Судана и др. 

Сейчас в интересах Уганды и Кении - сближение Южного Судана с Восточноафриканским сообществом, которое также считается объединительным проектом прозападного толка. Тесная кооперация Джубы с Восточноафриканским сообществом свяжет Южный Судан множеством нитей с Кенией и Угандой,  у которых близость богатого нефтью региона также вызывает несомненный интерес. Джуба, в отличие от Хартума, не имеет выхода к морю для транспортировки своей нефти на внешний рынок. 

Свои порты для транспортировки нефти согласна предоставить Кения. Кроме того, кенийцы еще в 2005 г. заявляли о намерении открыть в Южном Судане свое консульство, чтобы способствовать привлечению на рынок южно-суданской нефти кенийских компаний. Военное сотрудничество между Джубой и Найроби также набирает обороты. Ставки настолько высоки, что правительство Кении неоднократно выражало готовность взяться за обучение нескольких тысяч южно-суданских полицейских, а ВВС Уганды подвергали бомбардировкам позиции сторонников бывшего вице-премьера Южного Судана Риека Мачара (Кампала, правда, это отрицает). Р. Мачар – представитель народности нуэр, президент Южного Судана Салва Киир – представитель народа динка. Между этими двумя крупными южно-суданскими народностями существует застарелый конфликт,  что проявилось в полной мере, как только Джуба получила независимость от Хартума. 

Политика Берлина в отношении Судана следует в целом в русле политики Вашингтона и Лондона, а именно: расчленение единой некогда страны и отделение Южного Судана должно означать не только отсечение от Хартума крупного района, имеющего важное стратегическое значение, но и переход контроля над большей частью нефтяных богатств суданской территории в другие руки. В данном случае интересы Германии, США и Великобритании совпадают – эти западные державы стремятся «защитить» Восточную Африку от проникновения Китая... На сегодня более половины суданской нефти экспортируется в КНР, а китайские рабочие и инженеры в Судане уже давно не редкость. 

Сотрудничество Пекина и Хартума – это не только нефть, но и вооружение. Судан получает из Китая и танки, и самолеты, и артиллерийское вооружение. Международная изоляция Хартума, предпринятая силами трех ведущих западных государств (США, Великобритания, Германия) подтолкнули Судан к еще большему сближению с Пекином, но это не означает, что Пекин не ищет возможности сотрудничества с южно-суданскими властями. Для Запада важно сделать так, чтобы нефтяные контракты в Южном Судане прошли мимо китайцев. Несмотря на то, что западным концернам удалось первыми закрепиться на рынке южно-суданской нефти, китайское присутствие там становится все заметнее. 

Следует признать, что Хартум предоставил Западу немало поводов для вмешательства в ход конфликта, проводя политику арабизации и исламизации южно-суданских провинций, населенных христианами. Теперь Вашингтон, Лондон и Берлин позиционируют себя как борцы за права южно-суданского населения. Правда, затяжные межэтнические конфликты раздирают многие африканские страны и далеко не все из них удостоились «счастья» стать предметом заботы западных поборников демократии. Южному Судану «повезло», потому что у него есть нефть.

Внимание Берлина к Восточной Африке – не новое веяние в германской внешней политике, а хорошо забытое старое. В конце XIX века Германская Восточная Африка включала Кению, Танзанию, Руанду и Бурунди. Сегодня эти страны являются членами прозападного Восточноафриканского сообщества, в зону влияния которого предполагается втянуть Южный Судан. 

Впрочем, германские эксперты не уверены, что Берлину стоило вмешиваться в события в этой части планеты. Южный Судан быстро сползает в пучину межплеменной войны. Нет никакой уверенности в том, что конфликт не перекинется на соседние страны и вся Восточная Африка не погрузится в пучину затяжных вооружённых столкновений.