Как организовать геноцид в 21 веке

Сегодня я ездил в жуткую глушь даже по руандийским меркам. Это город Жиконгоро. Там стоит школа, ныне покинутая, история которой в принципе перекликается с другой школой - в Беслане. С одним только отличием. В школе в Жиконгоро за пару дней было убито не триста тридцать человек, а пятьдесят тысяч.

Уже который день я пытаюсь понять какую-то внутреннюю логику тех событий в Руанде в 94-м году. И не могу. Вся история этого геноцида - это история какой-то животной природы человека. История того, как одна отдельно взятая страна может целиком сойти с ума. История того, как средства массовой информации достигают такого уровня манипуляции, что люди совершают немыслимые поступки, в адекватности которых не сомневаются.

О геноциде в Руанде много что известно. Известно, что это второй по масштабам геноцид после Холокоста. Однако все равно это остается во многом нерассказанной историей. Тогда, 13 лет назад, остальной мир просто наплевал на Руанду, а теперь просто о ней очень удобно забыл.

Геноцид в Руанде в 94-м году - это история того, как менее чем за сто дней люди из народности хуту физически истребили более миллиона людей из народности тутси. Но это далеко не только история этих двух африканских народов.

Ведь, в конце концов, они жили вместе столетиями. Не всегда мирно, но все-таки как-то уживались. Неприятности начались после прихода европейских колонизаторов в конце 19-го века - сначала немцев, а потом бельгийцев. Им досталась территория, где 75 процентов - хуту, и 25 процентов - тутси. Согласно принципу "разделяй и властвуй", немцы, а потом и бельгийцы отдали всю полноту власти исключительно тутси. Только тутси назначались на любые мало-мальски важные посты. А хуту ты или тутси - теперь было обязательно указывать в специально розданных удостоверениях личности.

После завоевания независимости на стыке 50-х и 60-х годов власть, естественно, перешла к хуту. Демократия - власть большинства. Хуту решили отыграться за все прошлые унижения. Сначала все было не оченьл страшно. Правда, правительство хуту все время закупало оружие, а французское правительство было этому только радо. Франсуа Миттеран обожал правителей Руанды (французы потом еще и помогли им скрыться после геноцида). К началу 90-х людей народности тутси уже систематически убивали. Впрочем, это было мало кому интересно. Убийства 10-20-30 человек не провоцировали всеобщей волны насилия и получали свои восемь строчек на двадцатой полосе какой-нибудь европейской газеты.

Тогда власти поняли, что в принципе позволено все. Были развернуты газеты и радиостанции, которые начали кампанию против тутси. Сначала они просто рассказывали, что тутси это люди второго сорта, с которыми нельзя даже разговаривать. Потом уже они прямо будут говорить о том, что всех тутси надо убивать. Тутси должны быть уничтожены - об этом говорилось в открытую. Это была точка зрения силового лобби, которое начинало открыто противостоять президенту.

Остальному миру все это было малоинтересно. В Руанде находилась миссия ООН - только недавно закончилась война Уганды с Танзанией. На связь с ООН вышел некий человек, сообщивший, что составляются "смертные списки" всех тутси и идет подготовка сотен боевиков. Он заявил о готовности рассказать подробности в обмен на защиту. Миссия ООН передала ему, что такая защита находится вне ее компетенции. Больше о судьбе этого человека мы ничего не знаем. Он исчез.

Все началось в тот день, когда самолет с президентом Руанды был сбит ракетой земля-воздух при заходе на посадку. Убийства начались уже в течение часа. По всей стране оперативно были созданы заграждения на дорогах, чтобы никто не убежал. И боевики пошли по адресам из "смертных списков", убивая целыми семьями.

В течение одного-двух дней в убийство тутси включилась вся страна. Тем более, что газеты, радио и телевидение говорили: "убей всех тутси!". Убивали не только солдаты или боевики. Убивали все.

Власти Руанды сделали умный шаг, сразу убив десятерых бельгийских ООНовских миротворцев. В результате миротворцы были сразу отозваны и мандат миссии изменен. В ООН не поверили сообщениям с места главы миссии и посоветовали тому не вмешиваться. ООНовцы сидели за стеной своей миссии и смотрели, как на протяжении недель круглосуточно шли убийства. Позже были направлены войска, только чтобы эвакуировать иностранцев. Посчитано, что количества солдат, направленных на эвакуацию иностранцев, хватило бы, чтобы прекратить геноцид в самом начале. Но ООН решила не вмешиваться. Теперь, конечно, выражает боль и ужас.

О том, как все происходило, рассказывает Мемориальный центр в Кигали. Небольшой домик, экспозиция и братские могилы. Только там, в этом дворике, похоронено 256 тысяч человек.

Людей убивали в домах. Тех, кто пытался уйти и прорваться через заграждения на дорогах, все равно ловили, пытали, избивали, отрезали конечности, насиловали и сбрасывали в кювет. В Мемориальном центре в одном уголке лежит цепь - ею сковали парня и девушку перед тем, как похоронить их заживо.

Женщин избивали, насиловали и убивали на виду у членов своих семей. Зачастую их насиловали известные в округе ВИЧ-инфицированные. Те, кому удалось спастись, через несколько лет умирали от СПИДа. Детей заставляли смотреть, как убивают их родителей - а затем крошили мачете и эти детские тела. Матерей заставляли убивать своих детей, что, конечно, не спасало этих несчастных женщин от собственной смерти. Женщины и дети были главными целями тех, кто планировал геноцид. Идея была следующей: нового поколения тутси быть не должно вообще.

Смерть редко была мгновенной. Перед смертью жертв долго мучили. Главное была не смерть, а агония. Людям отрезали ноги, чтобы они не убежали, потом насиловали, потом забивали до полусмерти и еще живыми сбрасывали в обрыв. Иногда в канавы сбрасывали много живых, а потом со смехом кидали сверху камни, пока голоса внизу не стихнут. Иногда эти тела просто сваливали друг на друга, чтобы нижние слои задохнулись - порой в канавах было десять человеческих слоев.

В некоторых стреляли, чтобы тяжело ранить, но не убить. Когда через пару дней человеку становилось чуть лучше, приходили и добивали одной пулей наверняка.

Уже в первые дни в геноцид включились все. Убивали родственники, бывшие лучшие друзья, соседи. В смешанных семьях матери-хуту убивали своих детей-тутси. Фотографии показывают, как на улицах повсюду валяются горы трупов. После геноцида в Руанде пришлось повсеместно и массово отстреливать собак, потому что те окончательно привыкли питаться человеческим мясом.

Тех, кто помогал тутси скрываться, было немного. Как говорят выжившие, пять процентов населения хотело нам помочь, пять процентов было нейтральным, в то время как девяносто процентов делало все, чтобы нас убить. Были те, кто прятал тутси под кроватью в своем доме, в подсобных помещениях, в церкви.

Церковь, впрочем, не очень-то и прятала. То тут то там священники сообщали, где искать тутси. В одной из церквей от убийц укрылось две тысячи человек. Тогда священник приказал снести церковь бульдозером. Он убил свою паству в своей же церкви.

В школе в Жиконгоро до сих пор лежат сохраненные в извести скелеты жертв - так, как их настигла смерть. У кого проломлен череп, у кого неестественно вывернуты конечности. Большинство - дети.

В Мемориальном центре в Кигали есть "детский зал". Там прижизненные фотографии погибших детей в полный рост. Читаешь их имена. Кто что любил на завтрак. Кто в какие игрушки любил играть. Кто как умер. Кого зарезали мачете. Кого забили палками. Одну двухлетнюю девочку просто взяв за ноги с размаху ударили головой о стену.

Было убито более миллиона человек. В некоторых городах было истреблено до 90 процентов тутси. Триста тысяч детей остались сиротами. Это в восьмимиллионной стране.

Сегодня в школе в Жиконгоро я брал в руки маленькие скелетики и все еще пытался понять, почему все это происходит. Те, кто думает, что это все разборки необразованных африканских обезьян, глубоко ошибается. В Европе был не только Холокост, но и - также еще на нашей памяти - такие же события на Балканах, пусть и в несколько меньшем масштабе.

Руанда еще раз напоминает о том, что если человеку свободно разрешить переступать границы, то он превращается в животное. И что свести с ума целую страну ради каких-то своих целей не очень и сложно. И ничего весь остальной мир не сделает - будет как мы скажем.

Руанда может быть тревожным звоночком. Который, впрочем, мало кто услышит. Это Африка. Это далеко. И в нынешнем медиа-веке это уже было давно - 13 лет это ведь теперь словно целую жизнь назад.

Но в Руанде все, с кем я говорил, не сомневаются, что их страна - не последняя. Здесь не говорят, как после Холокоста: "Никогда больше". Здесь говорят: "До следующего раза".