Сирийские братья-мусульмане все еще являются ключевыми деятелями

Лето 2013 года принесло серьезные неудачи для Сирийских братьев – мусульман. Во-первых, один из их наиболее важных региональных сторонников, Катар, потерял лидирующую позицию в группе «Друзья Сирии», а также в союзе государств и организаций, поддерживающих Сирию в сопротивлении Саудовской Аравии. Во-вторых, братья-мусульмане были задеты за живое критикой египетскими государственными СМИ «братьев» и медийным преследованием политического ислама, последующего за свержением Мухаммеда Мурси. В свете этих событий Сирийское братство – чтобы датировать все еще религиозное и социальное движение – отложило создание политической партии, запланированное на конец июня. В-третьих, братство, как и их партнеры в национальной коалиции, которые сопротивляются Сирийскому режиму, сделало ставку на военное вмешательство Америки в августе или сентябре. Это вмешательство не произошло из-за посреднического русско-американского договора, предусматривающего присоединение Сирии к «Конвенции о запрещении химического оружия».

 

В результате, Национальная Коалиция и ее высшее военное командование столкнулись с поражением главных мятежных сил, что может привести к значительному смещению в сторону джихадистского салафизма и маргинализации умеренных сил. Пока что Братство остается наиболее организованной политической силой в рамках союзов Сирийской оппозиции и по-прежнему считает себя ведущей силой в пост-революционной Сирии. Германия и Европа должны поддерживать умеренные силы, независимо от их политического окраса, и содействовать осуществлению демократических концепций.

 

Сирийские братья-мусульмане, которые функционировали в изгнании после подавления восстания в 1982 г. в Хаме, всегда стремились свергнуть режим Асада. Но, как и остальную оппозицию, революция в марте 2011 г. застала их врасплох. Будучи созданными в условиях изгнания, они, однако, смогли занять центральную позицию в формировании оппозиции альянсов: а именно координируя контакты между группами, участвуя во всех оппозиционных митингах за рубежом, а также организовав с помощью Турции в октябре 2011 г. инаугурационную конференцию Сирийского Национального Совета. Вдобавок к местам, которых они добились в результате переговоров, тактическая ловкость Братства позволила им претендовать на места для идеологически близких представителей и групп. Повторные реструктуризации и меняющийся состав означает, что даже членам организации невозможно полностью оценить настоящий вклад Братства в рамках СНС. Кроме того, большинство членов Братства в СНС официально представляют другие группы. Например, в декабре 2011 г. 78 из 320 участников СНС были из Братства, но только 20 из них были в списке братьев. Остальные считались как независимые или представители гражданских общественных групп и организаций. До этого дня представитель Братства Молхам Ал-Друби фигурирует как независимый участник в списке СНС. Глава офиса Братства в Стамбуле и главный редактор их газеты «Al-Ahd» числятся членами «Революционной молодежи», в то время как Бассем Хатахет представляет «Национальную Коалицию защиты граждан». 

 

Кроме своего представительства в СНС, есть еще три фактора, объясняющих влияние Братства : во-первых, слабость и раздробленность их соперников из светского либерального лагеря, во-вторых, их способность, в отличие от других, сформировать оппозицию, например, с коммунистами из Демократической Народной Партии, представитель центрального комитета которых, Джордж Сабра, является в настоящий момент президентом СНС, и в-третьих, хорошие отношения с Турцией и Катаром, которые являются важнейшими спонсорами оппозиции. 

Но сила Братства привела к потере доверия в СНС как среди внутренней оппозиции, которые чувствовали неадекватное участие, так и среди светской оппозиции в изгнании и Группы друзей сирийского народа. Соответственно, новая оппозиционная группировка была создана в ноябре 2012 г.: Национальная Коалиция Революционных и Оппозиционных Сил (Национальная Коалиция). Здесь либеральные и гражданские силы вокруг широко уважаемого диссидента Риада Сеифа стремились занять главное место в оппозиции на широкой основе и, таким образом, добиться огромной поддержки, особенно со стороны Западных стран. Однако новой группировке так и не удалось достичь изменений властных отношений в рамках ссыльной оппозиции. СНС присоединилась к Национальной Оппозиции, но действуя как часть. Кроме того, с поддержкой Катара, Братство смогло настоять на включении других сил, которые смогли сдвинуть баланс до такой степени, что это повторяет дисбаланс сил в рамках СНС. 

 

Благодаря инициативе «Группы друзей Сирийского народа» в мае 2013 г. была предпринята новая попытка ограничить влияние исламистов в Национальной Коалиции путем интеграции дополнительных гражданских сил. Включая блок вокруг левых интеллектуалов Мишеля Кило, было намерение также усилить его, добиваясь решения путем переговоров, а не прямой военной победы. Но еще одна мера была провалена. После нескольких дней переговоров под сильным давлением Катара и Саудовской Аравии, предложенные 22 члена гражданской либеральной партии были присоединены к 14 новым представителям революционного движения, к большинству исламистского спектра и 15 из Свободной Сирийской Армии. Несмотря на то, что Братство, конечно, не может обвиняться в оппозиционной борьбе за власть, многие считают их ответственными за паралич оппозиции. Это относится к левым, либеральным и враждующим исламистам, так же как и к активистам и повстанцам внутри страны. Например, в декларации 30 марта 2013 г. ССА обвинила Братство в препятствовании деятельности оппозиции, а также косвенно обвинили в смерти тысяч сирийцев. 

 

Потеря Катаром лидирующей позиции в Группе друзей сирийского народа перед Саудовской Аравией в мае 2013 г. вызвала новый поворот событий. Саудовская Аравия не одобряет Братство хотя бы потому, что в их идеологии нет места для монархии. Избрание Ахмада Джарбы президентом Национальной Коалиции в начале июля 2013 г. можно отнести к влиянию Саудовской Аравии. Являясь лидером племени Шамар, он активно пользуется тесными отношениями с Саудовской Аравией. В то время как Братство, казалось бы, потеряло влияние в Национальной Коалиции, оно, тем не менее, остается наиболее организованной силой внутри ее, и вместе с Мохаммедом Фарук Тэйфур действительно обеспечивает одного из трех вице-президентов Коалиции. 

 

 

Развивающиеся события в Египте заставили Братство задержаться в реализации долго планируемого проекта: летом 2012 г. Братство объявило о планах создать политическую партию с современной либеральной программой, открытую для политиков из либерального спектра и членов других конфессий. В последнюю неделю июня 2013 г. пресс-секретарь сообщил о том, что Братство и другие умеренные силы будут участвовать в трех дневной конференции в Стамбуле, в конце которой должна быть запущена новая партия. На повестке дня было обсуждение и принятие статуса, выбор названия и избрание руководства новой партии, которое должно состоять из одной трети членов Братства и на две трети из других умеренных исламистов и либералов. 

 

 

Участники конференции утвердили название партии как Национальная Партия Справедливости и Конституции. Арабская аббревиатура waadо значает «обещание». Статусы также были согласованы, и член Братства Мохаммед Хикмат Вулайд был избран временным лидером партии, с двумя христианами Римоном Мажун и Набилом Кассисом, которые также были избраны в руководство. Но в то же время в ходе конференции было решено отложить до более подходящего публикацию статуса и запуск партии. Еще продолжалась работа и партия открыла офисы как в Стамбуле, так и в Алеппо, готовясь к официальному запуску в ноябре 2013 г.

 

 

Параллельно с его политической включенностью в оппозиционные союзы, Братство с 2011 г. работает над укреплением своей внутренней базы. В течение первой декады изгнания Братство координировало свою работу из Аммана и Лондона, но в 2011 г. переместило свое главное представительство в Турцию, где создало офис в Стамбуле и работало в области турецко-сирийской границы. В апреле 2013 г. высшее руководство Братства (т.е. лидер) Риад Аль-Шакфех, объявил, что началось создание офисов в повстанческих областях. Первый офис Братства официально открылся в Алеппо в августе 2013 г.

 

Их хорошо организованные ссыльные структуры и большое количество верных последователей позволило Братству расширить их базу в Сирии. Сирийское Мусульманское Братство заявляет о том, что в их составе несколько тысяч участников в 130 странах, но достоверная информация о членстве недоступна. Братство насчитывает много изгнанных сирийцев, которые слабо связаны с организацией через учебные кружки или другие подставные организации последователей, хотя они, строго говоря, не являются членами. 

 

Братство следуют разнообразным стратегиям и используют разнообразные методы для создания структур внутри Сирии. Гуманитарная помощь: с начала восстания Братство было в состоянии обеспечить эффективную гуманитарную помощь, получая прибыль от хорошо развитых сетевых семейных структур, особенно в их бывших очагах в Алеппо, Хаме, Хомсе и Идлибе. Это поддерживалось аналогичным исламистским влиянием турецкой помощи в организации ИГГ. В начале 2013 г. активисты, связанные с Братством в Турции основали свои собственные гуманитарные организации под эгидой организации «Ватан» (по-арабски «родина»), с целью оказания помощи Сирии. 

 

Влияние на революционные комитеты внутри Сирии: на свой счет Братство заверило, что их молодые активисты присоединились с местным революционным комитетам внутри Сирии на ранней стадии. Известно, что в Идлибе и Алеппо само собой сформировались революционные комитеты. Но благодаря активистам в Сирии влияние Братства в комитетах ограничено. Читая обсуждения на электронных форумах сирийских революционных комитетов, стал ясен еще один феномен: Братство разрушило поддержку своей спорной ролью в ссыльной оппозиции. 

 

Участие в  создании гражданской администрации: Братство участвует в становлении и разработке альтернативной гражданской администрации на так называемых освобожденных территориях. Так было, например, в Алеппо, где на выборах в начале марта 2013 г. 5 членов Братства были избраны в совет гражданской администрации, состоящей из 29 членов. Члены Братства также представляют сеть Сирийских гражданских администраций, которые определяют, обучают и финансируют новые возникающие местные советы. 

 

Учреждение средств массовой информации Братства: Братство начало публиковать свое собственное издание под названием «Al-Ahd» (в переводе «завет»), которое распространяется на бунтующих территориях, находящихся под контролем, с начала марта 2013 г. Изначально издание выходило каждые две недели. Планы выпускать газету ежедневно не смогли материализоваться. Редакторы пытаются придать газете современный облик, но их выбор тем – с уделением большого внимания истории и идеологии Братства – делают ее больше партийным органом, нежели массовым изданием. 

 

Построение военных структур Братства: В сентябре 2011 г., спустя один месяц после режима принудительного протестного движения в милитаризации посредством массовых атак на Хомс и Хаму, Братство начало подготовку к организации безопасного военного влияния: Генерального Комитета по Защите гражданского населения. Его задача – установить контакт с существующими вооруженными формированиями и связать их с Братством через финансовое и материально-техническое обеспечение. ГКЗГН возглавляет Хайтам Аль-Рам, умеренный исламист из Кусейра недалеко от Хомса, который связан с Братством. Братство осуществляет финансовую поддержку нескольким бунтующим группам: бригаде Таухида, которая занимает главенствующее положение в Алеппо и окрестностях, бригаде Фарука, сосредоточенной вокруг Хомса, и так называемым бригадам Шилда, которые действуют в различных локациях. Однако верность вооруженных формирований колеблется и, как правило, основана в меньшей степени на идеологии, чем на финансовой устойчивости доноров. Согласно активистам, влияние связанных с Братством вооруженных формирований ограничено провинциями Алеппо, Идлиба, Хамы, Хомса и Дамаска, которые также были опорными пунктами Братства в 1970-е годы. В отличие от этого, они не играют никакой роли в других провинциях, ни на северо-востоке, ни в евфратском регионе, ни вдоль побережья или на юге. Подавление некоторых мятежных сил, среди них бригады Таухида из Национальной Коалиции и ее Высшего Военного Комитета, может рассматриваться как очевидность того, что влияние Братства на военные организации ограничено и уменьшается. Несмотря на то, что ведущие члены Братства признают свой дискомфорт в связи с объявлением «Армии Мохаммеда» на севере и «Армии Ислама» на юге, они воздерживаются от открытой критики. 

 

 

За последние три десятилетия сирийское общество оказалось религиозно консервативным. Режим способствовал этому тренду кооптированием и щедрым инвестированием религиозных лидеров. Эти элиты, которые чрезвычайно закреплены в богатой городской среде, вовлечены в религиозное обучение и обращение в свою веру, образование и благосостояние через различные организации. Примерами являются миссионерские и благотворительные организации движения Зайда, чей лидер Шейх Усама Аль-Рифай бежал за границу осенью 2011 г.; Институт Абу Нура, институт исламского образования, основанный последним Великим Муфти Шейхом Ахмадом Куфтаро, и Аль-Кубайсиат, строго иерархическая  женская организация, чья деятельность сосредоточена на исламском обучении и образовании. Примерно с 2000 г. последние преуспели в привлечении в основном жен влиятельных бизнесменов и лиц, принимающих решения. 

 

Братство могло использовать сети, поддерживаемые этими группами и учреждениями за их деятельность в Сирии, и, вероятно, уже могли установить полезные контакты до революции. Руководство Братства само начало строительство новых подземных сетей в Сирии после передачи власти от отца к сыну в 2000 г. 

 

 

В отличие от своих аналогов в Египте, Сирийское Мусульманское Братство не является движением с широкой известной базой. Их политическая цель – создание социального справедливого исламского общества, достигнутого с помощью образования и миссионерской работы, а не путем навязывания населению шариата. Предполагается, что распространение исламских ценностей будет постепенно убеждать общество адаптировать свои законы для шариата и представлять такое общество как ядро всеобъемлющего сообщества Исламского общества.

 

 

После своего основания в середине 1940-х гг. Братство прошло через фазу политического участия, в течение которого сотрудничество с националистами и левыми группами принудила их к обдумыванию своих идей. Когда партия Баас пришла к власти в 1963 г., она запретила деятельность Братства и придерживалась радикальной секуляризационной политики. Это привело к разделению Братства на 3 крыла:

1.Политически умеренное крыло Дамаса, управляемое верховным лидером Исамом Аль-Аттаром (в ссылке с 1964 г.), который отказался от вооруженной борьбы против режима.

2.Консервативное крыло Хамы под управлением Марвана Хадида (1934-1976 гг.), которое пропагандирует вооруженную борьбу как единственное средство для смены режима.

3.Такое же консервативное крыло из Алеппо, чей лидер Шейх Абдель Фаттах Абу Гудда (1917-1997 гг.), поддержал вооруженное восстание, но в отличие от Марвана Хадида, утверждал, что такой курс требует лучшей подготовки и вследствие этого пришлось ждать другой возможности.

В то время как крыло Дамаска больше не играет никакой роли, остальные два существуют и по сей день. Крыло Алеппо рассматривается как либеральное и прагматическое. Под руководством Али Садредина Аль-Баянуни (родился в 1937 году в Алеппо, высший лидер с 1996 по 2010 гг.) Братство предприняло несколько попыток достичь понимания с режимом, но безуспешно. Тем не менее, в 1990-х гг. и снова после прихода к власти Башара Аль-Асада, сторонники Братства были выпущены из тюрьмы или им разрешили вернуться в Сирию. Но еще ни разу режим не пошел на такие уступки как легализация и упразднение 49 закона от 1980 г., который установил смертную казнь за членство. 

 

Крыло Хамы более консервативно и более непримиримо по отношению к режиму. Когда Риад Аль-Шакфех ( родился в 1944 г. в Хаме) появился в 2010 г. как победитель на внутренних выборах на должность высшего руководства, это было истолковано в прессе, как доказательство падения крыла в Алеппо. На фоне этого была критика линии руководства Братства в период войны в Секторе Газа в 2008/2009 гг., когда оно приостановило деятельность оппозиции против режима в целях укрепления «фронта сопротивления» против Израиля. 

 

Прагматический курс Аль-Бануни привел к конфликту в 2005 г, когда Братство присоединилось к изменнику вице-президенту Абдельхалиму Хаддаму, чтобы образовать Национальный Фронт Спасения. Такой ход вызвал непонимание среди сторонников Братства и других оппозиционных групп, потому как Хаддам был центральной фигурой в режиме Асада в течение десятилетий и, более того, обвиненялся в массовой коррупции. 

 

Также под предводительством Аль-Бануни Братство опубликовало так называемый национальный пакт чести о политической работе в мае 2001 г., в котором оно отходит от насилия и настаивает на сотрудничестве с другими политическими силами по отношению к плюралистической Сирии. В 2004 г. оно представило всестороннюю программу «Политический проект для будущей Сирии». Этот документ проливает свет на видение Сирии как современного плюралистического государство с парламентской демократией, основанной на принципах равенства всех граждан, и государстве, принимающем верховенство закона и разделение властей. Программа рассказывает о воскрешенном Исламе, сочетающимся с принципами современной системы управления, включая женские права, права меньшинств, свободу слова, свободу религии и так далее.

 

 

Однако, более внимательное прочтение документа раскрывает важные моменты, которые сформулированы крайне расплывчато. Это несет в себе опасность уменьшения свобод через тайные религиозные нормы и ценности. При своей неточности, определенные ограничения, тем не менее, опознаваемы, особенно касающиеся женщин и СМИ. Хотя окончательная версия о равенстве полов как основополагающем принципе и признает права женщин в политической активности, эта позиция релятивизирована традиционной ролью атрибуции, при которой мужчины и женщины дополняют друг друга и главной задачей женщины является семья – хотя следует отметить, что таких же взглядов придерживались Европейская и Американская партии. Другое ограничение связано с утверждением, что женщины равны мужчинам, «кроме небольшого количества положений (основанных на шариате)». Например, касательно наследства, основываясь на шариате, оно ставит в неудобное положение женщин. Будучи не прогрессивной, эта позиция соответствует действующему правовому статусу в Сирии и как таковая, регрессирует. 

 

В документе утверждается, что законодательство о СМИ должно соответствовать «основным принципам Уммы (исламкого сообщества) и благородным человеческим ценностям» и быть ответственным за продвижение «целенаправленного искусства». Цензура ограничена для защиты «принципов Уммы», но без указания, кто формулирует эти принципы и ценности, и того, кто решает, соблюдаются они или нет. 

 

 

Так как программные беседы проводятся за закрытыми дверями, остается неясным, какие существуют идеологические расколы и где они начинаются: между старыми крыльями, как утверждается в СМИ, или между поколениями? Основание Национальной Активной Группы может быть истолковано как выражение конфликта между поколениями. Она была основана в 2010 г. членами Братства, которые были близки к Аль-Бануни, такими как Ахмад Рамадан и менеджером Аль-Бануни Обейда Нахас. Большинство молодых участников группы придерживаются умеренного и либерального ислама. В СНС почти  такое же представительство  как и в Братстве, но так как многие ее члены принадлежат и к Братству, очень трудно их различать. 

 

Некоторые наблюдатели говорят, что после вспышки в марте 2011 года революции молодежь в Братстве был разочарована, когда руководство препятствовало набору большего числа молодых людей в Сирии из-за беспокойства, что открытие организации сделает ее уязвимой для свержения. Еще одной причиной для такой замкнутости могло быть то, что значительный прием в свои ряды новых членов мог нарушить властные отношения внутри Братства. Этот «подпольный менталитет» по праву поддается критике со стороны молодежи Братства, и даже члены руководства согласны с этим. Как должно Братство заслужить доверие, в то время как оно не желает открывать свои уставы или объявляет, что имена трех из пяти членов высшего руководства будут держаться в секрете? 

 

Братство откровенно признало необходимость в проведении реформ. Это можно было заметить в апреле 2013 г., что выражалось в избрании женщин в консультативный совет и исполнительные комитеты, так и в проведении молодежной конференции в декабре 2012 г. На конференции, проходившей три дня, приняли участие 350 молодых людей, которые подготовили свои предложения и впоследствии были представлены на заседании консультативного совета. Для молодых участников Братства это было возможностью иметь в рабочих группах для обсуждений как мужчин, так и женщин. 

 

 

Сирийские братья-мусульмане упорно работали с начала революции, чтобы восстановить фундамент в Сирии. Но, судя по обсуждениям на интернет форумах Сирийского революционного движения, Братство опять потеряло свои позиции из-за споров в изгнанной оппозиции. Как и другие оппозиционные группы, оно обвиняется в превознесении своих личных амбиций выше, чем интересов сирийского народа. Низкое представление египетского Братства в правительстве также создает для них сложности. И после свержения Египетского президента Мурси, который состоял в Братстве, политический ислам столкнулся с агрессивной кампанией СМИ по всему арабскому миру. В то же время сирийское Братство является единственной оппозиционной силой, способной согласованно придерживаться определенных стратегий и набирать в свои ряды большое количество людей. У них существуют давно применяющиеся внутренние демократические механизмы, и они заинтересованы в модернизации и в обновлении. В какой-то степени Братство, вероятно, играет более чем незначительную роль в будущем Сирии, тем более учитывая, что ни одной оппозиционной группировке на сегодняшний день не удалось преуспеть в достижении общих целей и стратегий. 

 

На протяжении 30 лет Братство было лучше защищено от разрушительной тактики сирийских секретных служб, чем от других оппозиционных групп, так как они набирают выборочно (все участники нуждаются в личной  рекомендации и должны пройти испытательный срок) и оперируют в подполье. Но это достоинство оборачивается недостатком, когда Братство нуждается в некоторой степени открытости для того, чтобы завоевать доверие населения.

 

Конечная идеологическая направленность Братства вероятно станет четкой, когда существующие размытые принципы должны быть конкретизированы, в частности, в контексте парламентской или правительственной ответственности. Также только тогда будет видно, сможет ли Братство интегрировать широкий спектр позиций, или разделится на несколько частей. Немаловажно, что идеологические разработки и их влияние также будут зависеть от позиций, принятых другими исламистскими течениями, такими как консервативные и умеренные салафиты. 

 

На свободных выборах не следует ожидать абсолютного большинства голосов для Братства или других исламистских течений, предполагая, что Сирия сохранит свои нынешние границы. Ни для религиозных меньшинств, которые составляют около 30% населения, ни, тем более, для более националистических или левых курдов, которые представляют около 12%, вероятно, нет надобности голосовать за исламистов. И, наконец, значительная часть арабских суннитов сирийцев также являются сторонниками светского толка.

 

 

Европа уже поддерживает Сирийские оппозиции посредством двусторонних мер, а также в рамках «Группы друзей сирийского народа». Забегая вперед, должны существовать 3 правила. 

 

Европа и ее партнеры должны, во-первых, обеспечивать поддержку возникающим в обществе Сирии новым политическим и гражданским структурам, и в этой связи стремиться к диалогу с представителями всех политических течений в обществе. Это должно включать, например, обсуждение концепции современного управления с этими личностями. Юным деятелям особенно нужно показать, как демократические процессы функционируют в Европе и как могут быть гарантированы политические права и свободы. Здесь очень важна роль политических образований, партий и парламентов Германии, так же как роль европейских неправительственных организаций. 

 

Во-вторых, Европа, вероятнее всего, будет повышать свой авторитет посредством уважения демократически избранных органов и избегая стремления к формированию оппозиций, удовлетворяющих свои собственные убеждения. Все деятели в оппозиционных структурах, желающие участвовать в диалоге и в будущем переходном правительстве, принимаются как партнеры в диалоге. 

 

Выбор диалога и сотрудничества с партнерами, в-третьих, не должно быть ограничено для лиц, которые уже политически организованы. Вместо этого очень важно интегрировать в такие усилия тех, кто в настоящее время работают на поддержание общественной жизни и мультиконфессионализма через революционные комитеты и вновь появляющихся местных гражданских администраций.