Между Кэмп-Дэвидом и Мюнхеном

Между Кэмп-Дэвидом и Мюнхеном

Геворг Мирзаян, научный сотрудник Института США и Канады РАН, корреспондент журнала «Эксперт»

Фото: REUTERS/Carolyn Kaster Переговоры в Женеве по иранской ядерной программе

Подписанное в Женеве соглашение с Ираном уже ставят в один ряд с Кэмп-Дэвидским. Конечно, сравнение несколько преувеличенное – как минимум потому, что Женевские договорённости являются временными, и рассчитаны на полгода. Их цель – создание нормальной атмосферы для достижения по-настоящему глобальной пакетной сделки между Ираном и США, которая (если, конечно, она будет заключена) по своим масштабам и важности превзойдёт соглашение в Кэмп-Дэвиде. Предполагается, что в рамках сделки США снимут санкции и признают за Ираном право на ядерную программу. А в ответ Иран поставит эту программу под жесточайший контроль со стороны МАГАТЭ и серьёзно скорректирует своё поведение на Ближнем Востоке.

Эта сделка, безусловно, самое ожидаемое международное соглашение 2014 года. Однако далеко не факт, что она в итоге будет заключена. На пути к подписанию пакетного соглашения между Ираном и Соединённым Штатами существует ряд препятствий. Среди них международные СМИ и аналитики упоминают прежде всего позицию руководства Саудовской Аравии и Израиля – враждебных друг другу стран, объединившихся ради срыва американо-иранской «перезагрузки». Однако куда более серьёзными и опасными противниками будущей сделки являются не внешние, а внутренние силы – консервативные круги в США и Иране.

Практические плюсы, идеологические минусы

С рациональной точки зрения обе страны крайне заинтересованы в достижении договорённостей. Соединённые Штаты, в частности, с их помощью смогут наконец стабилизировать весь Большой Ближний Восток, от Афганистана до Леванта, исправить ряд своих ошибок, совершенных во время «арабской весны» (начиная от сдачи союзника США, египетского президента Хосни Мубарака, и заканчивая участием в сирийском конфликте) и восстановить в регионе баланс сил. Это позволит Соединённым Штатам сконцентрировать все ресурсы на ключевом для них регионе мира – Восточной Азии. Поэтому Барак Обама и говорит, что дипломатический путь урегулирования отношений с Ираном «стоит того, чтобы ради него рискнуть», и оценивает шансы успеха как «50 на 50». В свою очередь, иранцы добьются снятия санкций (которые уже нанесли колоссальный вред экономике страны) и фактически легитимизируют все свои завоевания на Ближнем Востоке за последние десять лет. В условиях серьёзного кризиса в крупнейших арабских странах (Египте и Сирии), а также надвигающегося кризиса в Саудовской Аравии, промышленно развитый, богатый и ядерный Иран превратится в крупнейшую и мощнейшую державу Ближнего Востока, которая будет вершить судьбы региона.

Фото: AP / Vahid Salemi

Однако несмотря на явные преимущества этого соглашения, и в США и в Иране существует ряд сил, которые выступают против его заключения. Они ставят Женевские договорённости в один ряд не с Кемп-Дэвидом, а с Мюнхеном, и говорят о предательстве национальных интересов.

С одной стороны, наличие подобной оппозиции является позитивным моментом. Во-первых, это стимулирует Барака Обаму и Хасана Роухани проявлять максимальную гибкость и особо не затягивать переговорный процесс. Во-вторых, сам факт оппозиции со стороны наиболее консервативных и радикальных кругов в обеих странах доказывает прорывной характер соглашения. «Если им недоволен и самый воинственный человек из бригады Джорджа Буша, Джон Болтон (бывший заместитель госсекретаря США), и глава жестокого иранского ополчения «Басидж» Мохаммад Реза Накди, то это значит, что мы на правильном пути», — пишет глава международного отдела The New York Times Билл Келлер.

Однако проблема в том, что и в Иране и в США оппозиция настолько сильна и радикальна, что имеет все возможности и достаточную политическую волю для того, чтобы идти до конца и сорвать заключение сделки. «И те, и те считают, что наши государства вовлечены в смертельную схватку за выживание и дипломатии тут места нет», — продолжает Б. Келлер.

Конгресс за Израиль

Скептическая позиция консервативной части политического истеблишмента США объясняется прежде всего традиционной для него неприязнью к Ирану, которому до сих пор не могут простить унижение тридцатилетней давности – захват в заложники американских дипломатических работников. Для этих людей Иран – абсолютное зло, и в результате заключённого в Женеве соглашения «главный спонсор международного терроризма и откровенный распространитель ядерного оружия снова стал членом международного клуба стран», — пишет уже упоминавшийся выше Джон Болтон. Лидеров Ирана американские консерваторы считают религиозными фанатиками, с которыми нельзя ни о чем договариваться. «Никто не спрашивал, консультировались ли иранцы с Аллахом по поводу нынешней сделки? Иранские лидеры утверждают, что выполняют Его волю. Тогда зачем им отказываться от создания ядерной бомбы и применения её против Израиля – государства, которое Аллах, очевидно, хочет стереть с лица земли», — вопрошает комментатор консервативного телеканала Fox Кэл Томас. Соответственно, сами Женевские соглашения у них вызывают стойкую ассоциацию с Мюнхенским сговором — об этом пишут, в частности, американский арабист Дэниел Пайпс и видный консервативный политолог Чарльз Краутхаммер.

Фото: Reuters Экспорт иранской нефти

На сегодняшний день «ираноскпептики» в явном меньшинстве. Опросы общественного мнения показывают, что большая часть американского электората (около 60% респондентов) и экспертного сообщества (более 70% опрашиваемых) поддерживают сделку с Ираном. Однако проблема в том, что аргументы Д. Болтона и Ч. Краутхаммера находят полное понимание у львиной доли конгрессменов. В начале декабря, когда сотрудники Белого дома решили собрать все позитивные отзывы о соглашении со стороны членов Конгресса, выяснилось, что из 535 конгрессменов публично поддержали Женевские соглашения лишь 17 человек.

Столь незначительная поддержка на Капитолии объясняется прежде всего тем, что, как шутят американские политологи, на сегодняшний день израильский премьер-министр обладает большей властью над американским Конгрессом, чем президент США. Отчаявшись убедить Б. Обаму отказаться от заключения соглашения с Ираном, Беньямин Нетаньяху мобилизовал израильское лобби для оказания влияния на конгрессменов с тем, чтобы сорвать сделку их руками. В частности, стимулировать принятие Конгрессом новых санкций против Ирана.

Подписывая Женевские соглашения, США взяли на себя обязательства не вводить новых санкций, и Б. Обама лично обратился к Конгрессу с просьбой не принимать подобного закона как минимум в течение полугода. И формально конгрессмены идут навстречу просьбе президента – в готовящемся законопроекте говорится об «отложенных» санкциях. То есть, Капитолий все же проголосует за пакет новых ограничений, однако их имплементация будет отложена, и санкции вступят в силу лишь в том случае, если сделка не будет достигнута или же её условия покажутся Конгрессу «неудовлетворительными». При этом некоторые конгрессмены утверждают, что принятие этого закона даже на руку Б. Обаме. «Они усилят позиции администрации, покажут иранцам, что случится, если те не пойдут на заключение соглашения», — говорит сенатор-демократ Роберт Менендез. Однако более вероятным видится иной сценарий – переговоры будут сорваны, поскольку иранцы откажутся вести разговор на таких условиях. Об этом чётко заявил министр иностранных дел Ирана Мохаммад Зариф.

Впрочем, у Б. Обамы ещё остаётся возможность сорвать принятие этого закона. Если в Палате представителей ситуация безнадёжна, то в Сенате многое будет зависеть от позиции его главы Гарри Рейда (который и должен выставлять законопроект на голосование), а тот пока не определился. Если же закон все же будет принят, то Б. Обаме не останется ничего иного, как воспользоваться своим правом вето. И тогда президент фактически возьмёт на себя персональную ответственность за заключение соглашения, и его срыв может серьёзно повлиять на итоги промежуточных выборов в Конгресс в 2014 году.

Санкции – это бизнес

В Иране также присутствует серьёзная оппозиция сделке с США. Условно всех её противников можно разделить на три группы. В первую входят обычные радикалы из числа иранского духовенства, политических и общественных деятелей. Они десятилетиями воспринимали США как Большого Сатану и не намерены менять свою точку зрения. Вторая группа более прагматична. Это люди, связанные с иранской нефтяной отраслью. «Иранская национальная нефтяная компания просто не заинтересована в приходе иностранных конкурентов, — поясняет видный политолог-иранист Севак Саруханян. – Несмотря на то, что иранский энергетический рынок на сегодня в серьёзном кризисе из-за недостатка технологий и инвестиций в новые месторождения, он все же обеспечивает определённый доход». Иранская нефтяная бюрократия всерьёз опасается возможности возрождения практики buy back, существовавшей в период Мохаммада Хаттами (при которой иностранные компании вкладывают деньги в иранские месторождения, а затем получают свою долю добычи). В третью группу входят люди, занимающиеся серым экспортом или же контролирующие его (прежде всего речь о генералитете Корпуса стражей Исламской революции). «Взять ту же нефть, — продолжает Севак Саруханян. – На сегодняшний день никто не знает, сколько нефти сейчас экспортируется из Ирана. Ведь помимо объёмов, прописанных в официальных договорах с китайцами, индийцами и другими официальными покупателями, вот уже два года как в стране действует режим частного экспорта нефти. Фактически любая компания может купить у государства определённый объем «чёрного золота» и своими силами дальше её куда-то вывозить. В результате иранскую нефть находят в Сингапуре, Южной Корее и ряде других стран».

Фото: EPA Аятолла Али Хаменеи президент Ирана Хасан Роухани

Противники соглашения очень сильны, и его судьба будет фактически зависеть от позиции рахбара – духовного лидера Ирана Али Хаменеи. «Ираноскептики» в США утверждают, что А. Хаменеи однозначно против соглашения – как минимум потому, что, по словам Карима Саджадпура из Центра Карнеги, значительную часть сторонников рахбара составляют люди, которые «в течение 30 лет на каждой пятничной молитве кричат “Смерть Америке”». Однако в реальности все несколько сложнее. Во-первых, А. Хаменеи видит, что иранское общество очень устало от санкций, которые обрушили национальную экономику и привели к серьёзному росту цен (доходило до того, что министр внутренних дел лично обращался к производителям иранских телесериалов с пожеланием, чтобы актёры в кадре не ели мясо). Люди жаждали политических и экономических перемен, поэтому и избрали на президентских выборах Хасана Роухани (который упрекал Махмуда Ахмадинежада не за ядерную программу, а за то, что тот своей излишней агрессивностью объединил всех противников Ирана и дал им повод наложить санкции). И рахбар понимает, что если эту жажду перемен не утолить, то в следующий раз население захочет сменить не президента, а рахбара.

На сегодняшний день А. Хаменеи занял оптимальную, на его взгляд, позицию – благожелательный нейтралитет с регулярной дежурной критикой США. Он позволяет президенту Х. Роухани вести переговорный процесс, однако оставляет за собой последнее слово и возможность денонсировать достигнутый вариант пакетной сделки, если она его не устроит. Однако даже в этом случае он вряд ли откажется от дальнейших переговоров с США и станет играть по принципу «хороший президент–плохой рахбар», когда Х. Роухани превратится в «хорошего парня», а А. Хаменеи будет позиционироваться как старый консервативный лидер, который никак не даёт «хорошему» президенту достичь договорённостей с американцами. Подобный подход если не повлечёт за собой снятие санкций, то, по крайней мере, минимизирует возможность атаки на Иран. «На страну, с президентом которой Б. Обама говорит по телефону и министру иностранных дел которой улыбается Джон Керри, бомбы не бросают. А вот на страну, президент которой призывает уничтожить Израиль, бросать бомбы куда проще», — считает Севак Саруханян.

На сегодняшний день ни у иранских, ни у американских противников пакетной сделки пока не получается создать эффективный механизм её срыва – однако ситуация может измениться в любой момент. Уровень доверия между сторонами крайне низок, и всего лишь одна провокация может вызвать лавину, которая похоронит все надежды на заключение договорённостей. Так, нынешнее иранское руководство стало фактически заложником государственной политики по демонизации Америки. Удар израильских ВВС по иранским ядерным объектам с большой вероятностью мгновенно лишит Хасана Роухани не только защиты со стороны рахбара, но и поддержки населения (которому крайне сложно будет объяснить, что израильтяне нанесли удар без согласования с Соединёнными Штатами).

В свою очередь Бараку Обаме нужно серьёзно работать с Конгрессом и убедить народных избранников изменить свою точку зрения на американо-иранские отношения. Вряд ли Али Хаменеи будет готов идти на уступки и даст добро на подписание сделки, не имея гарантий её дальнейшей ратификации Капитолием. Таким образом, обеим сторонам предстоит серьёзная, кропотливая и очень тонкая работа не только по согласованию условий сделки, но и по правильному её продвижению в собственных странах. Однако в случае успеха их труд, безусловно, будет заслуживать Нобелевской премии мира – ирано-американская пакетная сделка является единственным на сегодняшний день шансом стабилизировать регион.

Источник