Отмечая в текущем году 70-летние юбилеи важнейших побед Красной армии, коренным образом изменивших ход войны, не следует забывать о свершениях и на дипломатическом фронте. Главное из них – Тегеранская конференция И.В. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля (28 ноября – 1 декабря 1943 г.). Несмотря на то, что «большая тройка» встретилась в таком составе впервые, она смогла решить несколько принципиальной важности проблем: наметить контуры послевоенного устройства мира, положить начало решению польского вопроса, договориться о создании международной организации, которая должна была прийти на смену Лиге наций. … Союзникам со стороны СССР было дано заверение, что после разгрома нацистской Германии Советский Союз примет участие военными средствами в принуждении Японии к капитуляции. 

И все эти проблемы вряд ли удалось бы решить, если бы советская делегация не сумела, наконец, добиться от союзников твердого согласия на открытие в Западной Европе второго фронта и конкретной даты высадки в Нормандии. 

…В послании, которое Рузвельт и Черчилль, встретившись в Квебеке, направили 26 августа 1943 г. Сталину, в самых общих чертах сообщалось о планах интенсифицировать «бомбардировочное наступление» на Германию и начать сосредоточение контингента американских войск на Британских островах в целях «подготовки вторжения через Канал». О конкретных сроках десантной операции через Ла-Манш ничего не говорилось, а ведь это была едва ли не самая болезненная тема в переписке лидеров антигитлеровской коалиции. Союзники вновь «предоставляли» возможность Красной армии в одиночку мериться силами с вооруженными силами стран оси. Как к этому должен был отнестись советский вождь? Соответственно. Не случайно историки международных отношений говорят об этом времени как о периоде кризиса Большого союза.

Авторы доклада из Управления стратегических служб США, подготовленного к Квебекской конференции Рузвельта и Черчилля, не скрывали, что «обозначился уже недостаток единогласия между ожидаемыми победителями в Европейской войне – Соединенными Штатами, Великобританией и Советской Россией». В то же время общая заинтересованность союзников в разгроме Германии сохранялась: «Мы исходим из того, что наши интересы в целом совпадают». Поэтому лидерам западных держав рекомендовалось достичь компромисса с СССР «путем объединения усилий целого содружества стран».

Интересы борьбы с общим противником заставляли как Рузвельта и Черчилля, так и Сталина преодолевать взаимную подозрительность. В связи с этим новость, распространенная мировыми информагентствами в первой декаде декабря 1943 г. о состоявшейся в Тегеране первой в истории конференции «большой тройки», произвела эффект взорвавшейся бомбы. У кого-то она вызвала прилив надежд на скорую победу над гитлеризмом, а для правителей рейха она означала крах их расчетов на раскол антигитлеровской коалиции. 

Конференция в Тегеране проходила на фоне крупных успехов советских Вооруженных сил. За год, минувший с начала контрнаступления под Сталинградом, наши войска прошли с боями от 500 до 1300 км, освободив почти половину оккупированной территории СССР. Разгрому подверглись 218 дивизий противника, была перемолота огромная масса его боевой техники – до 7 тыс. танков, не считая штурмовых орудий, 14,3 тыс. боевых самолетов, около 50 тыс. орудий. «Ожесточенные и кровопролитные бои последних двух с половиной лет против большевизма, – отмечалось 3 ноября 1943 г. в директиве верховного командования вермахта, – потребовали от нас исключительного напряжения. На Восток была брошена основная масса наших военных сил».

Повышенное внимание к Восточному фронту не позволяло командованию вермахта перебрасывать сколько-нибудь значительные силы на другие театры военных действий. Это прямо сказывалось на успехах англо-американского оружия. В Северной Атлантике союзное командование завладело безраздельным господством в воздухе, что резко снизило возможности люфтваффе по нанесению ударов по судам США и Великобритании, а также обеспечению боевой деятельности германского подводного флота. На Средиземноморском театре западные союзники, получив превосходство над противником в людях, боевой технике и вооружении, смогли в 1943 г. успешно завершить операции в Северной Африке, овладеть Сицилией и высадиться на Апеннинском полуострове. Италия была выведена из войны.

В такой ситуации не было, казалось, особого смысла доказывать друг другу эффективность сотрудничества антинацистских сил и необходимость усиления их взаимодействия. Однако путь к достижению необходимых договоренностей оказался непростым. Сравнительно легко удалось подписать декларацию о совместных действиях в войне против Германии, поскольку в ней содержались общие формулировки, не обязывающие что-то предпринять «здесь и сейчас». 

А вот чтобы обозначить четкие параметры в вопросе открытия второго фронта, что так волновало советскую делегацию, пришлось прибегнуть к целому ряду мер, в том числе и не совсем дипломатического свойства. Вопрос высадки в Нормандии (операция «Оверлорд») возник уже в ходе первой встречи лидеров. Руководители западных делегаций в принципе соглашались со стратегической целесообразностью высадки в Северной Франции, но открытие второго фронта ставили в зависимость от развития операций на Средиземноморском театре. 

Настаивая на максимально быстром открытии союзниками второго фронта, Сталин хорошо представлял себе их военные и экономические возможности. Численность вооруженных сил США в конце 1943 г. достигла 10,4 млн. человек, при этом из 90 дивизий на театрах военных действий находилась всего 31 (из них в Европе – 16). Британские вооруженные силы к концу 1943 г. достигли наивысшей с начала войны численности в 4,4 млн. человек, кроме того, в распоряжении командования находилось еще более 4 млн. человек из состава доминионов и колоний Великобритании. Если учесть, что вермахт насчитывал в своем составе 10,2 млн. человек (в действующей армии – почти 6,7 млн.), из которых две трети было сосредоточено на советско-германском фронте, нетрудно подсчитать, какое преимущество имели западные союзники над основным европейским противником. А учитывая и советские Вооруженные силы, численность которых на 1 января 1944 г. составляла 8,6 млн. человек (в действующей армии – почти 6,4 млн.), преимущество армий антигитлеровской коалиции было подавляющим.

Ушли в прошлое и времена, когда США и Великобритания могли жаловаться на слабость военной экономики, недостаток вооружения. В 1943 г. три страны – лидера антигитлеровской коалиции произвели самолетов в 3,5 раза, танков и самоходных артиллерийских установок – в 6, орудий и минометов – в 4,6 раза больше, чем страны оси. При наличии такого превосходства в живой силе и боевой технике, владея стратегической инициативой, они имели все возможности для развертывания широких наступательных действий с решительными целями.

На этом фоне становилось все более ясно, что продолжавшиеся с 1941 г. оттяжки с открытием второго фронта продиктованы не столько военными, сколько политическими соображениями, стремлением западных союзников к максимальному взаимному ослаблению Советского Союза и Германии с тем, чтобы иметь полную возможность продиктовать им, да и всему миру параметры послевоенного устройства. 

Свои расчеты были у Британии. По этому поводу Рузвельт рассказывал своему сыну Эллиоту, сопровождавшему отца в Тегеран: «Всякий раз, когда премьер-министр настаивал на вторжении через Балканы, всем присутствовавшим было совершенно ясно, чего он на самом деле хочет. Он прежде всего хочет врезаться клином в Центральную Европу, чтобы не пустить Красную армию в Австрию и Румынию и даже, если возможно, в Венгрию. Это понимал Сталин, понимал я да и все остальные...»

В конце концов, на заседании 29 ноября Сталин, глядя в глаза Черчиллю, спросил без околичностей: «Я хочу задать премьер-министру очень прямой вопрос относительно операции «Оверлорд». Премьер-министр и британская делегация действительно верят в эту операцию?» Услышав в ответ уклончиво-витиеватое: «Если вышеуказанные условия для этой операции будут созданы ко времени, когда она назреет, мы будем считать своим прямым долгом…», маршал дал понять, что разговоры в такой плоскости исключены. Он поднялся с кресла и, обратившись к К.Е. Ворошилову и В.М. Молотову, сказал: «У нас слишком много дел дома, чтобы здесь тратить время. Ничего путного, как я вижу, не получается». 

Арбитром выступил президент США, который в ходе этой первой для него личной встречи со Сталиным уловил, что не со слабеющей Британской империей, а именно с СССР следует иметь дело и при планировании военных операций, и при определении облика послевоенного мира. Так или иначе, западные союзники дали твердое заверение, что в мае-июне следующего 1944 г. операция «Оверлорд» будет осуществлена. 

Глава Советского правительства со своей стороны заявил, что с целью «не дать немцам возможности маневрировать своими резервами и перебрасывать сколько-нибудь значительные силы с Восточного фронта на Запад, русские обязуются к маю организовать большое наступление против немцев в нескольких местах, с тем чтобы приковать немецкие дивизии на Восточном фронте и не дать возможности немцам создать какие-либо затруднения для "Оверлорда"».

Верховный Главнокомандующий советскими Вооруженными силами выполнил свое обещание. В июне 1944 г. (союзники начали высадку 6 июня) Красная армия развернула широкомасштабную стратегическую операцию «Багратион» по освобождению Белоруссии. Получив удар группировки численностью 1,2 млн. человек, гитлеровское командование даже не помышляло о какой-либо переброске своих войск с Восточного фронта на побережье Ла-Манша. Вновь, как это случалось не раз, Красная армия пришла на помощь союзникам.