За кулисами соглашения с Ираном в Женеве

За кулисами соглашения с Ираном в Женеве

Николай Бобкин

25 ноября 2013





На переговорах в Женеве Ирану и «шестёрке» удалось прийти к соглашению, которого мировое сообщество ожидало в течение 10 лет. Фундаментом договорённостей стали предложения, которые ещё два года назад были выдвинуты В. Путиным и которые с приходом к руководству в Иране президента Роухани получили новое развитие, будучи принятыми Соединёнными Штатами и европейскими участниками диалога. Значение достигнутого консенсуса сложно переоценить, соглашение по праву отнесено в разряд исторических, а готовность сторон к компромиссу названа «сделкой века», позволившей сделать важный шаг к безопасному миру, прежде всего, на Ближнем Востоке. Многое будет зависеть оттого, как Иран станет сотрудничать в рамках промежуточного соглашения.

Ещё весной этого года мало что указывало на возможность договориться с Ираном, а вероятность совместной работы американских и иранских дипломатов над черновым проектом соглашения этого документа могла вызывать только скепсис. Однако в июне сего года в Иране произошла смена президентов, и получившее благословение аятоллы Хаменеи новое руководство сразу же взяло курс на нормализацию отношений с Америкой. Россия иранские устремления поддержала, европейские участники «шестёрки» отнеслись к перспективе американо-иранского сближения с некоторой ревностью, опасаясь за свои интересы в экономике Ирана, региональные противники Тегерана усмотрели в новом курсе президента Роухани прямую угрозу своей безопасности. Не только Саудовская Аравия, но и Израиль выступили с резкой критикой политики американского президента, не оттолкнувшего Иран и начавшего с иранцами диалог. Многое стало зависеть от политической воли Барака Обамы, встретившего серьёзное сопротивление в конгрессе США.

Придёт ли Обама к согласию с конгрессом?

Барак Обама достигнутое соглашение поддержал одним из первых. В своей речи, с которой он выступил в Белом доме 23 ноября, Обама заявил: «Эта договорённость — только первый шаг, который очень важен для заключения всеобъемлющего соглашения по иранской ядерной программе». Нет сомнений, что Вашингтон на этот раз был нацелен на прогресс. План США заключается в том, чтобы подойти к проблеме ядерных разработок Ирана в два этапа. На первом намечается заключить промежуточное соглашение сроком действия на шесть месяцев, которое, как отмечает помощник президента США по национальной безопасности Сьюзан Райс, «остановит прогресс в ядерной программе» Ирана и «откатит её назад ключевым образом». Шестимесячная пауза по замыслу американцев должна позволить подготовить принятие «всеобъемлющего долгосрочного решения, которое полностью снимет обеспокоенности мирового сообщества».

До достижения этого соглашения приостановку действия санкций против Ирана предполагается сделать «ограниченной, временной и обратимой». Санкции по-прежнему остаются основным аргументом Белого дома. С точки зрения американской администрации иранское руководство настроено на заключение ядерной сделки исключительно благодаря беспрецедентному экономическому давлению на Иран. Исходя из этого, администрация Обамы пытается убедить сенаторов не торопиться с принятием очередных санкций против Ирана и заверяет конгрессменов, что обещанное Тегерану размораживание активов даст иранской экономике не более 10 млрд. долларов. В сравнении с потерями Ирана от санкций это более чем скромная компенсация, хотя есть предположения о том, что администрация Обамы ослабляет некоторые санкции без решения конгресса, подыгрывая таким образом новому руководству ИРИ в расчёте на его уступчивость.

Стремление обойти сенаторов понятно: большинство в конгрессе принадлежит тем, кто выступает за ускорение процесса принятия новых санкций. Их логика проста: жёсткие санкции вынудили иранское правительство пойти на серьёзные переговоры по ядерной программе, поэтому дополнительное давление на Иран только усилит американские позиции в этом диалоге. Полезного для США смысла в промежуточном соглашении с Ираном они не видят и требуют жёстких мер в отношении Тегерана.

Позиция законодателей США совпадает с подходом израильских властей, которые настаивают на бессмысленности нынешних переговоров США с ИРИ. Пока же обе палаты конгресса согласились отложить введение новых санкций, а борьбу за общественное мнение в США по иранской проблеме еврейское лобби проиграло. Опрос, проведённый в Соединённых Штатах по вопросу о соглашении с Ираном, показал, что 65% американцев согласны на ослабление санкций против Ирана в обмен на уступки Тегерана в вопросе о его ядерной программе.

Ищет ли Израиль новых союзников на замену США?

Много лет внешняя политика Израиля была односторонней и ориентированной лишь на США, несмотря на это, Израиль откровенно вставлял палки в колеса подготовки промежуточного соглашения с Ираном, пытаясь поставить диалог на грань срыва для последующего предъявления Тегерану ультиматума. Перспектива сближения США с Ираном фактически означает отказ Вашингтона от стремления добиться капитуляции Тегерана и в конечном счёте смены существующего в ИРИ режима. В этом главная причина израильского недовольства Америкой. В свете ухудшения отношений с Вашингтоном, по мнению израильского министра иностранных дел Авигдора Либермана, пришло время искать новых союзников, которые хотели бы сотрудничать с Тель-Авивом «на основе новых взглядов на ситуацию». Идёт ли речь о попытке всеобщей переориентации израильской политики?

Сейчас мало что указывает на реальность подобного сценария. Пока глава израильской дипломатии критикует Вашингтон за готовность к достижению компромисса между США и Ираном по иранской ядерной программе, министр обороны Израиля Моше Яалон встречается со своим американским коллегой Чаком Хэйгелом, где, несмотря на споры по иранскому вопросу, стороны подтвердили перспективы развития военного сотрудничества. Особые отношения между теми ведомствами двух стран, которые отвечают за обеспечение безопасности, израильским руководством под сомнение не ставятся, военный союз между Израилем и США в обозримом будущем вряд ли подвергнется принципиальному пересмотру. Хотя в условиях снижения авторитета Америки на Ближнем Востоке и нерешительности администрации Обамы недружественная риторика в отношениях двух стран может нарастать. Упрёки раздаются из обеих столиц, но к радикальным шагам разногласия едва ли приведут, речь может идти лишь о тактически манёврах сторон.Так, к примеру, было накануне последнего раунда переговоров с Ираном в Женеве, когда премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, желая досадить Белому дому, предпринял заведомо неудачную попытку отговорить президента Путина от соглашения с Тегераном.

Претендует ли Россия на роль США в регионе?

Не только в Израиле, но и среди арабских союзников США крепнет убеждение, что Америка перестала быть надёжным партнёром на Ближнем Востоке. После неудач американских планов в Ираке и в Афганистане у стран региона возникли обоснованные сомнения в способности США обеспечивать на Ближнем Востоке предсказуемое развитие событий. Сейчас неясно, как дальше будет развиваться ситуация в Египте, что ожидает регион в связи с наметившимся восстановлением отношений Америки с Ираном, как поведёт себя Саудовская Аравия, удовлетворится ли Турция отводимой ей второстепенной ролью и, главное, как не допустить окончательное превращение Сирии в «арабский Афганистан»… Практически по всем направлениям наблюдается ослабление влияния США, а для стран Ближнего Востока, неспособных самостоятельно защитить свои интересы, возникает вакуум союзнических отношений с крупными мировыми державами. В этих обстоятельствах лидерами ближневосточных стран начата переоценка своих отношений с Российской Федерацией, которая все чаще рассматривается в качестве альтернативы односторонней стратегической ориентации на Вашингтон.

Россия может играть важную роль на Ближнем Востоке, переломным моментом в её возвращении в регион многие эксперты сочли недавний визит российских министров в Каир. Действительно, если Россия, которая уже уверенно присутствует в Сирии и имеет тесные отношения с Ираном, будет развивать сотрудничество с Египтом, вполне возможно, что это приведёт к началу новой эпохи в отношениях Москвы и Ближнего Востока. Сейчас тенденции к этому стали просматриваться, к примеру, в Ираке, премьер-министр которого Нури аль-Малики совершил в прошлом году две поездки в Москву и ни одной в Вашингтон. Переговоры фокусировались на военно-техническом сотрудничестве, что всегда говорит о серьёзности намерений договаривающихся сторон. Тем не менее утверждать, что Россия стремится таким путем вытеснить из региона США, нет весомых оснований. Скорее, можно говорить о желании Кремля быть для Белого дома равноправным партнёром, мнение которого принимается во внимание при решении региональных проблем. Исходя из этого, Россия содействует нормализации ирано-американских отношений, в том числе и в разрешении иранской ядерной проблемы, так что ссылки на якобы секретные и неизвестные Кремлю предварительные переговоры американцев с иранцами являются не более чем выдумкой. Именно принципиальная позиция Москвы по разрешению ядерной проблемы Ирана, которая известна партнёрам и не меняется уже в течение нескольких лет, взята на вооружение всеми участниками «шестёрки», включая и США.

Российский подход базируется на признании права Ирана на обогащение урана как части его неотъемлемых прав в соответствии с Договором о нераспространении ядерного оружия при обязательной постановке иранской ядерной программы под всеобъемлющий международный контроль. Если такая договорённость будет достигнута, тогда Россия предлагает снять все санкции и в полном объёме. Напомним, что наличие санкций ООН является препятствием для вступления Ирана в Шанхайскую организацию сотрудничества, усиление влияния которой отвечает интересам мира и стабильности в Центральной Азии. Выход из международной изоляции Ирана увеличит влияние Тегерана на Ближнем Востоке, что для России, имеющей прочные партнёрские отношения с Ираном, будет скорее выгодным. Россия выступает против санкций ещё и потому, что экономическая и торговая блокада всегда были атрибутами подготовки к войне, а возможное закрытие иранского ядерного досье с помощью военной силы до сих пор в США и Израиле с повестки дня не снято.


Источник

Ну и фиг с ней...

Сергей Восковский

23 ноября 2013

Несколько дней назад, а именно – 13 ноября на новостных лентах агентств появились два сообщения. Оба они касались Ирана, вернее, его ядерной программы.

В первом говорилось о том, что госсекретарь США Керри предпринял очередную попытку убедить американских законодателей в том что, главное сейчас – заключить соглашение с Тегераном. Любой ценой, на любых условиях и с любым результатом. Иначе, сказал он, это может быть негативно воспринято «людьми, с которыми мы ведем переговоры». Еще он сказал, что потребовалось тридцать лет, чтобы вернуться к диалогу с иранцами, а введение новых санкций против этой страны может его сорвать.

Согласно второму сообщению, руководитель МАГАТЭ Юкия Амано сообщил агентству Reuters, что, несмотря на отвлекающие маневры иранского президента-«реформиста» Роухани, в течение последних трех месяцев не было обнаружено никаких изменений в ядерной активности Тегерана. продолжающего обогащать уран до концентрации 20%. Кроме того, МАГАТЭ констатирует, что строительство реактора в Араке, предназначенного для производства плутония, ведется ударными темпами.

Что заставило американского госсекретаря говорить о тридцати годах, потерянных с точки зрения общения с Ираном? Простая магия чисел? Или подсознательное понимание того, что и начало этого периода, и его конец связаны с нахождением в Белом доме президента-демократа?


Джон Керри


Ладно, не будем об этом. Какая нам разница? Лучше вспомним, что демократы справедливо считаются приверженцами определенной идеологии. А там, где политика государства, то есть всех ветвей власти, определяется не здравым смыслом, а идеологией, там добра не жди.

А что ж республиканцы? Нет у них идеологии? В том-то и дело, что нет в том понимании, которым руководствуются демократы. Их, республиканцев, никто не заставляет действовать в интересах определенных групп – социальных, национальных, гендерных (или внегендерных), и так далее. Республиканцы действуют в интересах страны. Их обвиняют в покровительстве богатым, белым, гетеросексуальным и еще неизвестно каким людям, но в результате всякий раз оказывается, что выигрывает большинство не только из перечисленных категорий американских граждан, но и из всех остальных.

Но мы отвлеклись. Стало быть, налицо столкновение двух мнений. Мнения официального и мнения независимого. Первое высказано представителем администрации США, второе – руководством МАГАТЭ. В отличие от периода, когда атомным агентством заведовал аль-Барадеи, для которого ислам – не отвлеченное понятие, а то, без чего он не может существовать, а потому объективной оценки деятельности Ирана от него ожидать было наивно, ныне, когда во главе МАГАТЭ стоит не мусульманин, не христианин, а представитель Японии, есть все основания полагать, что оценки этого органа стали наконец-то свободными от конфессиональной принадлежности его руководителя. Ну, а позиция администрации США, в силу партийности ее верхушки, диктуется, как мы знаем, идеологическими догмами. И, если они, эти догмы, гласят, что с теократическим режимом, согласным лишь на полное подчинение всей мировой политики надеждам и чаяниям адептов государственной религии, нужно вести переговоры, уж коль они впервые за тридцать лет пошли на это, то идеологизированная администрация будет настаивать на своем до последнего.

Иранский вопрос – не единственный, где проявляется подобная позиция. То, что арабо-израильский конфликт до сих пор сохраняет свой тлеющий, чреватый взрывом характер, также во многом результат действий американских демократов. Ословские соглашения. Постоянная поддержка мертворожденных переговоров израильтян и арабов автономии. А «арабские революции»…

Стало уже неприличным от частого повторения сравнивать нынешнее потакание иранскому режиму с той ситуацией, которая сложилась в свое время вокруг притязаний нацистов на территории европейских стран. Тем не менее, налицо разительное сходство того, что было тогда, с тем, что складывается теперь.
Сам факт ведения переговоров становится целью. Это справедливо и для иранской проблемы, и для так называемого палестинского вопроса. Считается, что ведение таких переговоров вне зависимости от их перспектив спасает мир от сползания к конфликту.

На первый взгляд, действительно спасает. На какое-то время. На то, пока идут переговоры. Эта, с позволения сказать, очевидность и делает позицию демократов популярной в кратковременной перспективе. Однако в долговременном плане подобная тактика самоубийственна. И для политиков, ее осуществляющих, и для народов, коими эти политики руководят. Вспомним тех же нацистов, которые обвели вокруг пальца тогдашних миротворцев.

Конечно, даже обзаведись Тегеран ядерным оружием, даже построй он достаточно ракет, способных доставить до США это оружие, стратегические позиции этих двух стран все равно будут несопоставимы. Тем более, что Америка выдержала противостояние с куда более сильным потенциальным противником, Советским Союзом. То есть получается, что Штатам Иран не особенно-то и страшен. Но тогда придется признать, что политика демократической администрации в этом вопросе, мягко говоря, не отличается порядочностью. Ну, будет у Ирана бомба. Ну, захочется эту бомбу применить. И вспоминается советский анекдот про то, как по ошибке была запущена ракета по какой-то очень маленькой стране. И как тот, кто ошибся, сказал о пострадавшей стране: «Ну и фиг с ней».

Источник

Воистину, ну зачем республиканцам своя идеология? Вот автору простого сионизма хватает. Правда её и у демократов нет.
Во времена царствования на Госдепе Хилари договоренности с Ираном просто не могли иметь места. Как?! Договорится по сути ядерного вопроса без прав "человека и гея"?!! Вот тут разницы между республиканцем-неоконом и демократом-либералом нет, полный консенсус. Демократы-социалы (аки Барак Обама) и республиканцы-консервы (вроде Рона Пола) не сходятся совсем в другой плоскости.