Курдский вопрос в контексте «арабских революций»

Следствием политических потрясений на Ближнем Востоке стал полученный курдами шанс не только заявить о своих правах, но и при определенных условиях изменить статус регионов своего преимущественного проживания, вплоть до возможности их отделения и изменения существующих государственных границ.

 

Особенно отчетливо эти тенденции проявляются в северо-восточных районах Сирии, находящихся под управлением прокурдской Партии демократического единства (ПДЕ). В ноябре с. г. лидеры ПДЕ выступили с заявлением о создании временной администрации в контролируемых ими районах, что в перспективе может привести к их автономизации.

 

На протяжении последних лет сепаратистские процессы усиливаются в Курдской автономии Ирака (КАР), являющейсяосновным рычагом влияния курдов в регионе. Напряженные отношения между  руководством Ирака и КАР, а также нерешенные политические и экономические проблемы между Багдадом и Эрбилем создают все предпосылки для того, чтобы руководство Иракского Курдистана в одностороннем порядке объявило об отделении курдской автономии от Ирака.

 

Основной проблемой курдов, мешающей их продвижению к «заветной цели» - созданию независимого Курдистана, является разобщенность курдского движения и соперничество между различными политическими силами как внутри стран проживания курдских меньшинств, так и на региональном уровне. Даже в период ведения боевых действий курдские политические силы не могут договориться между собой. Так, в Сирийском Курдистане существуют противоречия между претендующей на лидерство ПДЕ и другими прокурдскими партиями. Созданный при участии М. Барзани Курдский национальный совет, призванный сгладить эти противоречия, на деле не привел к политическому объединению. ПДЕ, обладающая собственными вооруженными формированиями, насчитывающими порядка 15 тыс. человек, не хочет делиться властью не только с более мелкими партиями внутри страны, но и сотрудничать с другими политическими организациями, в том числе с Рабочей партией Курдистана (РПК).

 

Попытка объединиться и выработать консолидированную позицию относительно будущего курдского народа и возможностей его самоопределения будет предпринята в ходе национальной общекурдской конференции, которая состоится в Эрбиле в конце ноября с.г. Сроки ее проведения уже дважды откладывались из-за того, что курдские политические силы не могли договориться и найти консенсус по вопросу численного представительства различных партий и движений. Эта конференция, в работе которой примут участие около 600 человек, станет первой в истории общекурдской конференцией такого масштаба.

 

Вряд ли стоит ожидать, что по результатам работы конференции будут сделаны какие-либо громкие заявления относительно будущего государственного определения курдского народа, однако не исключено, что по итогам ее работы будет принято решение о создании международной структуры, которая будет координировать курдские вопросы в масштабах всего региона.

 

На роль общекурдского лидера, способного объединить курдский этнос и нивелировать существующие между курдскими политическими силами противоречия, претендует президент Иракского Курдистана М. Барзани. Росту его влияния в немалой степени способствует отсутствие на курдской политической арене сколь-либо сопоставимых с ним по значимости политических фигур. Популярный среди курдов лидер РПК А. Оджалан, отбывающий пожизненное заключение в тюрьме, не может претендовать на эту роль, второй соперник Барзани – лидер Патриотического союза Курдистана (ПСК), президент Ирака Д. Талабани, после перенесенного инсульта находится на лечении в Германии и в связи с преклонным возрастом и проблемами со здоровьем уже вряд ли сможет вернуться в активную политику. К тому же возглавляемый им ПСК, - давний соперник Демократической партии Курдистана, руководимой Барзани, - на прошедших в сентябре с.г. выборах в парламент Иракского Курдистана неожиданно уступил свои позиции относительно молодой, набирающей популярность партии «Движение за перемены» («Горан») и занял лишь третье место.  

 

Курды заявляют, что в нынешних условиях они больше не повторят прошлых ошибок и не позволят внешним силам использовать так называемый курдский фактор в своих интересах. При этом совершенно очевидно, что они пойдут на сотрудничество с теми странами, которые выразят готовность оказать им поддержку в их самоопределении.

 

Стремление курдов к получению независимости могут, в конечном итоге, поддержать США, в политике которых всё более явно прослеживается направленность на глобальную трансформацию Большого Ближнего Востока с переделом существующих границ и образованием новых государств, находящихся под влиянием Вашингтона. Особую значимость приобретают территории, обладающие крупными запасами энергоресурсов, - а значит, и районы преимущественного проживания курдов. Кроме того, США могут попытаться использовать «курдский фактор» и выведенные с территории Турции отряды РПК в качестве основной дестабилизирующей силы и оплота оппозиции в других странах, например, в Иране.

 

Этот фактор вызывает обеспокоенность турецкого руководства, осознающего, что вмешательство внешних сил в курдскую проблематику при определенных условиях может быть направлено и против безопасности Турции. Поэтому в настоящее время Турция в наибольшей степени демонстрирует  вовлеченность в курдскую проблему в масштабах региона. В частности, турецкое правительство пошло на ряд превентивных мер, пытаясь договориться с курдскими лидерами и политическими силами не только внутри страны, но и в Сирии и Иракском Курдистане.

 

Для того чтобы окончательно решить проблему курского терроризма в Турции власти страны в январе 2013 г. начали прямые переговоры с лидером РПК А. Оджаланом. Вначале они проходили успешно, так как обе стороны демонстрировали заинтересованность в достижении результата. Однако затем курды начали выдвигать все новые требования, осознавая, насколько важен для правительства и лично для Эрдогана вопрос решения проблемы терроризма на фоне внешнеполитических просчетов на ближневосточном направлении, а также в преддверии президентских выборов 2014 г.

 

Объявив, что озвученный Эрдоганом 30 сентября с.г. пакет демократических реформ носит половинчатый и популистский характер, направленный на завоевание голосов избирателей, курды угрожают вновь начать террористическую войну в Турции, если правительство не пойдет на дальнейшие уступки. При этом их требования – такие, как введение постов «региональных президентов», изъятие выражения «турецкая нация» из проекта новой конституции, а также переименование 12-ти курдских провинций - фактически угрожают целостности государства и грозят фрагментировать Турцию по национальному и конфессиональному признаку.

 

Конфронтация с сирийскими курдами на сирийско-турецкой границе  также создает серьезные проблемы для турецких властей. Осознавая, что Турция не сможет воспрепятствовать созданию курдской автономии на территории Сирии, турецкие власти решили сменить тактику и пойти на переговоры с сирийскими курдами. Результатом этих переговоров стало заявление Эрдогана о том, что в перспективе Турция не будет возражать против появления на севере Сирии автономного курдского региона, если это решение будет одобрено парламентом Сирии после установления там демократического режима. Подобными заявлениями турецкие власти надеются вызвать симпатии курдов и сделать их своими региональными союзниками.

 

В принципе, эту задачу Анкаре удалось довольно успешно решить в  сотрудничестве с властями Иракского Курдистана. Результатом этого сотрудничества стало бурное развитие экономических связей между Турцией и КАР, а также достигнутые недавно договоренности о поставках в Турцию нефти и газа и строительство трубопроводов с месторождений, находящихся на территории курдской автономии Ирака.

 

Вероятнее всего, Анкара будет и дальше расширять свое влияние в Иракском Курдистане, особенно с учетом усиления позиций партии «Горан», выступающей за развитие еще более тесных связей с Турцией и призывающей закрепить эти связи на конституциональном уровне.

 

В любом случае, вне зависимости от возможных сценариев развития событий, можно констатировать, что курды постепенно превращаются в «третью силу», которая будет оказывать влияние не только на будущее  устройство Сирии, но и на политическую ситуацию на всём Ближнем Востоке.