Коала между драконом и орлом

Коала между драконом и орлом

Прохор Тебин, К.полит.н., независимый военный эксперт

Фото: www.navy.gov.au

На фоне сохраняющих статус сверхдержавы США и наращивающего военно-политический потенциал Китая роль средних держав Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) зачастую незаслуженно преуменьшается. Между тем в условиях многополярного мира и растущей конкуренции между великими державами в АТР средние державы стремятся к большему равноправию со своими «старшими партнёрами» в решении вопросов региональной безопасности и, играя на противоречиях между ними, пытаются в максимально возможной степени защитить собственные национальные интересы. Во многом именно от средних держав зависит, будет ли развиваться коллективная безопасность в АТР или, напротив, будут обостряться межгосударственные отношения и противоречия.

Ярким примером взвешенного прагматического подхода к определению основ политики национальной безопасности является современная военно-политическая стратегия Австралии. В среднесрочной перспективе эта страна может существенно усилить свой военный и внешнеполитический потенциал и стать одним из ключевых региональных игроков. Но на этом пути перед Австралией, как и перед многими другими государствами, встаёт целый ряд проблем экономического и политического характера.

Австралийское видение стратегической обстановки в АТР

Австралия придаёт большое значение вопросам национальной безопасности и стремится оперативно адаптировать свою военно-политическую стратегию под меняющуюся международную обстановку. Этим объясняется наличие обширного, регулярно обновляемого комплекса стратегических документов, к которым относятся: Стратегия национальной безопасности 2013 г., Белая книга «Австралия в век Азии» 2012 г. и Белая книга по вопросам обороны 2013 г.

Артём Лукин: На смену АТР идёт ИТР?

Австралийское руководство осознает, что ключевым фактором, который в ближайшие десятилетия будет определять стратегическую обстановку в АТР и непосредственно влиять на национальную безопасность и внешнюю политику страны, являются отношения между США и Китаем. Признавая наличие американо-китайских противоречий, Австралия исходит из малой вероятности конфликта между этими двумя державами и предполагает, что в долгосрочной перспективе Пекин и Вашингтон будут развивать конструктивные отношения, включающие как конкуренцию, так и сотрудничество.

Следует особо отметить, что версия Белой книги по вопросам обороны 2013 г. отличается от предыдущей версии 2009 г. более нейтральной оценкой роли развития Вооружённых Сил (ВС) КНР и китайских внешнеполитических амбиций.

В военно-политической стратегии Австралии подчёркивается, что в связи с ростом значения линий морских коммуникаций в Индийском океане, увеличением роли Индии, а также более сильным вовлечением стран Юго-Восточной Азии в международные процессы на базе АТР формируется новая подсистема международных отношений в рамках Индо-Тихоокеанского региона (ИТР). Идея ИТР не является чем-то кардинально новым – она довольно активно изучается и развивается с конца 2000-х годов. Признание этой идеи другими государствами, наряду с включением ИТР в список ключевых положений военно-политической стратегии Австралии, демонстрирует, что она становится уже не просто идеологическим воплощением внешнеполитических амбиций Индии, а реальным фактором мировой политики.
В австралийских стратегических документах особо отмечается, что наряду с США, Китаем и Индией в ИТР все большую роль играют Япония, Южная Корея и Индонезия. При этом роли России как тихоокеанской державы в Австралии практически не уделяют внимания.

В настоящее время непосредственной угрозы территориальной целостности и суверенитету Австралии не существует. Тем не менее Канберра стремится к сохранению и развитию потенциала своих ВС как основного гаранта национальной безопасности.

Проблема модернизации ВС Австралии

Как следует из текущей версии Белой книги по вопросам обороны, в настоящее время непосредственной угрозы территориальной целостности и суверенитету Австралии не существует. Тем не менее Канберра стремится к сохранению и развитию потенциала своих ВС как основного гаранта национальной безопасности. Четырьмя ключевыми задачами ВС Австралии являются:

• сдерживание и отражение внешней агрессии;
• участие в обеспечении стабильности и безопасности в южной части Тихого океана и Тиморе-Лешти (Восточном Тиморе);
• участие в операциях в ИТР, преимущественно в Юго-Восточной Азии;
• участие в операциях по обеспечению глобальной безопасности.

Осознавая необходимость определения приоритетов в сфере национальной безопасности, австралийское руководство уделяет первоочередное внимание первой и второй из перечисленных задач.

В отечественном и зарубежном экспертных сообществах модернизация и развитие ВС стран АТР достаточно часто трактуются как гонка вооружений. Подобные оценки представляются несколько преувеличенными. Текущая австралийская военно-политическая стратегия исходит из того, что модернизация ВС стран региона не является гонкой вооружений в чистом виде и объясняется не только и не столько обострением межгосударственных противоречий, сколько экономическим развитием.

Фото: wikipedia.org Австралийский разведчик в Ираке, 2007 г

Вместе с тем ВС Австралии столкнулись с недостаточностью возможностей на целом ряде направлений, в том числе в подводном флоте, флоте десантных кораблей и фронтовой авиации. Встала проблема перевооружения ВС и восстановления их высокого технологического уровня относительно других стран региона. В связи с этим в конце 2000-х годов Австралия начала реализацию амбициозной долгосрочной программы, которая предусматривает закупку широкого спектра вооружения и военной техники, включая истребители пятого поколения, неатомные подводные лодки, универсальные десантные корабли и беспилотные летательные аппараты. Однако вполне вероятно, что реализация данной программы окажется под вопросом, поскольку её общее недофинансирование в 2009–2022 гг. составит, по некоторым оценкам, порядка 33 млрд австралийских долл.

В своё время Джон Говард, премьер-министр Австралии в 1996–2007 гг., сделал увеличение военных расходов одним из ключевых направлений своей политики. За время его пребывания на посту премьер-министра они выросли приблизительно на 47% в реальном выражении и составляли в среднем 1,8% от ВВП. В результате экономического кризиса и внутриполитической борьбы военный бюджет был сокращён в 2010 г. на 5%, а в 2012 г. – на 10%. Доля военных расходов в ВВП снизилась примерно до 1,6%. В Белой книге по вопросам обороны 2009 г. было закреплено стремление правительства обеспечить рост военных расходов на уровне 3% до 2017 г. и 2,2% – в 2018–2030 гг. Если бы это обязательство было выполнено, то в 2012 г. военный бюджет Австралии составил бы 31 млрд долл. Вместо этого военные расходы не превысили 26,6 млрд долл., что на 14,2% меньше запланированного в 2009 г.

В Белой книге по вопросам обороны 2013 г. была зафиксирована приверженность предыдущего правительства лейбористов идее увеличения доли военных расходов в долгосрочной перспективе до 2% от ВВП. Новое правительство либерально-национальной коалиции во главе с премьер-министром Тони Эбботтом в своей предвыборной программе также заявило о недопустимости дальнейшего сокращения военных расходов и о предстоящем увеличении их доли до 2% от ВВП в течение десяти лет. Вместе с тем реалистичность этих планов вызывает серьёзные сомнения. По некоторым оценкам, как минимум до 2017–2018 гг. доля военных расходов будет ниже 1,7% от ВВП. Резкий её рост в дальнейшем также маловероятен.

Американо-австралийский союз

Австралийская военная политика строится вокруг идеи самодостаточности военного потенциала страны для обеспечения национальной безопасности и обороны. Тем не менее Австралия осознает пределы подобной самодостаточности. Союз между Австралией и США, предусматривающий, в частности, существование американского «ядерного зонтика», воспринимается как гарантия защиты от тех угроз, с которыми Австралия не способна справиться самостоятельно. Австралия, стремящаяся к увеличению своего влияния в АТР и к лидерству в решении некоторых вопросов региональной безопасности, признает и не оспаривает господствующей позиции Соединённых Штатов в отношениях с их союзниками в регионе.

Фото: supporter.worldatwar.info Военный бюджет Австралии

В 2011 г. Барак Обама и премьер-министр Австралии Джулия Гиллард объявили о планах разместить на ротационной основе к 2016–2017 гг. до 2500 американских морских пехотинцев на базе неподалёку от города Дарвин на севере Австралии. Сейчас здесь размещаются около 200 морпехов, но уже к 2014 г. их число вырастет примерно до 1100 человек. Кроме того, в 2011 г. было объявлено об облегчении доступа ВВС США к базам австралийских ВВС. Это позволит расширить присутствие американской авиации на территории Австралии.

Большинство австралийских граждан поддерживают союз с Америкой. Хотя, как и в случае с американо-корейскими и американо-японскими отношениями, американо-австралийский союз сталкивается с внутренней и внешней оппозицией. Пример внутренней оппозиции – сохраняющееся неодобрение факта нахождения на территории Австралии станции слежения за спутниками «Пайн Гэп». Несмотря на отсутствие открытых протестов против «Пайн Гэп» в последние годы, австралийское руководство вынуждено регулярно повторять, что оно полностью осведомлено о деятельности американской базы и не ограничивает суверенитет страны. Размещение американских морских пехотинцев на базе под Дарвином также вызывает неодобрение как внутри Австралии, так и за ее пределами. В частности, свои опасения по этому поводу высказали Китай и Индонезия.

Австралия вынуждена балансировать между необходимостью поддерживать и укреплять свой союз с Америкой и угрозой оказаться заложницей американской внешней политики, что может негативно сказаться на её национальной безопасности и интересах. В отношениях между двумя странами наблюдается некоторое неравноправие, подобное тому, что существует между США и Японией. Австралия рассчитывает на гарантированную помощь со стороны Соединённых Штатов в случае возникновения какой-либо серьёзной угрозы ее национальной безопасности. Вместе с тем она не готова безоговорочно поддерживать американцев и, прежде всего, идти на реальную конфронтацию с Китаем, который с 2007 г. является её крупнейшим торговым партнёром. Роль экономических связей с Китаем для Австралии трудно переоценить: на КНР приходится около 30% австралийского экспорта и около 18% австралийского импорта.

Ключевые направления сотрудничества Австралии с другими государствами АТР в сфере обороны и безопасности

Безопасность и оборона Австралии в значительной степени зависят от обеспечения благоприятной обстановки на ближайших подступах к её границам, защиты принадлежащих ей островных территорий, обширных территориальных вод, исключительной экономической зоны и линий морских коммуникаций. Австралия однозначно обозначает южную часть Тихого океана в качестве сферы своих жизненно важных интересов. Она ставит целью не допустить превращения своего непосредственного окружения в источник угроз национальной безопасности и появления там военных баз потенциально враждебных государств.

Особое беспокойство у руководства Австралии вызывает процесс балканизации в южной части Тихого океана. События, подобные дестабилизации на Соломоновых островах, переворотам на Фиджи и нестабильности в Восточном Тиморе, стали причиной появления в австралийском военно-политическом лексиконе термина «арка нестабильности» («arc of instability»). Слабые и несостоятельные государства региона обеспечивают питательную почву для международного терроризма, экстремизма, пиратства и других угроз национальной безопасности Австралии. Хотя в последние годы идея «арки нестабильности» подвергается критике со стороны приверженцев более оптимистичного взгляда на обстановку в регионе, австралийские военно-политические стратеги не склонны преуменьшать значение существующих проблем.

Австралия пытается поддерживать своеобразный «мягкий протекторат» над островными государствами в южной части Тихого океана. В частности, на это направлена программа по обеспечению морской безопасности в Тихом океане. Она предусматривает бесплатную передачу патрульных катеров государствам, которые уже получили от Австралии патрульные катера типа «Pacific» в рамках осуществлявшейся в 1980–1990-х годах Тихоокеанской программы.


Фото: asiapacific.anu.edu.au Встреча президента Индонезии с премьер-министром Австралии, 2013

Австралия выступила организатором первой встречи министров обороны государств, расположенных в южной части Тихого океана, которая прошла в Нукуалофе, столице королевства Тонга. Во встрече приняли участие Австралия, Новая Зеландия, Папуа – Новая Гвинея, Тонга, а также Чили и Франция. В качестве наблюдателей были приглашены США и Великобритания, которые поддерживают политику Австралии по укреплению её влияния в южной части Тихого океана. Несмотря на слабое представительство региональных и значительное присутствие внерегиональных государств, на встрече были поставлены амбициозные задачи. Главная заключается в формировании механизмов многостороннего сотрудничества, направленного на обеспечение безопасности в южной части Тихого океана с Австралией в роли неформального лидера.

На фоне существующих в южной части Тихого океана проблем и стремления Австралии к лидерству в регионе не вызывает удивления тот факт, что программа перевооружения австралийских ВС подразумевает развитие потенциала проведения военных операций как высокой, так и низкой интенсивности, в том числе миротворческих и гуманитарных. Успех операций в Восточном Тиморе и на Соломоновых островах (иностранное вмешательство позволило стабилизировать обстановку, существенно снизить уровень внутренней напряжённости и, в частности, успешно провести выборы в Восточном Тиморе) лишь упрочил приверженность Австралии идее активной вовлечённости в решение вопросов безопасности в регионе. Укрепилось и её стремление иметь возможность оперативно реагировать на кризисы, возникающие в непосредственной близости от собственных границ.

Экономическое и военно-политическое значение Малайского архипелага и проходящих через него линий морских и воздушных коммуникаций обусловливает стремление Австралии к развитию тесного партнёрства с Индонезией. Роль Индонезии в австралийской внешней политике достаточно противоречива. С одной стороны, Индонезия долгое время воспринималась австралийцами как наиболее вероятная потенциальная угроза национальной безопасности. С другой стороны, на официальном уровне Индонезия признается одним из ключевых стратегических партнёров Австралии. В 2012 г. между двумя странами было заключено Соглашение о сотрудничестве в сфере обороны, дополнившее Ломбокское соглашение 2006 г. Соглашение 2012 г. предполагает развитие сотрудничества двух государств в сферах борьбы с терроризмом, обеспечения морской безопасности, миротворчества и обмена разведданными.

Австралия стремится к осторожному сближению на двусторонней и многосторонней основе с Японией, Южной Кореей и Индией и развивает сотрудничество с другими средними и малыми державами в АТР. Так, в 2012 г. Австралия подписала с Вьетнамом Меморандум о взаимопонимании по вопросам сотрудничества в сфере обороны. В том же году вступило в силу Соглашение о статусе прибывающих с визитом военных сил, заключённое между Австралией и Филиппинами. В рамках смягчения австралийской политики в отношении роста китайского военного потенциала был взят курс на развитие партнерства с КНР. Несмотря на закономерность подобной политики, она не может не вызывать определённые опасения у Вашингтона, который до конца не уверен в поддержке своих союзников в случае возникновения конфликта или начала реального противостояния с КНР.

Наряду с развитием двусторонних отношений в сфере обороны и безопасности Австралия уделяет значительное внимание многостороннему диалогу и сотрудничеству, в частности, в рамках пяти-сторонних договорённостей по коллективной обороне (FPDA) и встреч министров обороны стран-членов АСЕАН (ADMM+).

Фото: japanfocus.org Восточный Тимор

В период между выводом австралийского контингента из Вьетнама в начале 1970-х годов и началом операции в Восточном Тиморе в 1999 г. ВС Австралии не принимали участия в крупных военных операциях. В то время боевой подготовке и поддержанию военного потенциала страны не уделялось достаточного внимания. В конце 1990-х годов ситуация изменилась. Как отмечается в Белой книге по вопросам обороны, с 1999 г. австралийские военные приняли участие приблизительно в 100 зарубежных операциях. В настоящее время около 3000 военнослужащих продолжают участвовать в 14 операциях. Среди ключевых для Австралии можно назвать операции в Афганистане, Восточном Тиморе и на Соломоновых островах, а также участие в деятельности Коалиционных военно-морских сил.

Сегодня для Австралии начинается новый этап, связанный с прекращением её участия в крупных зарубежных операциях. В 2012 г. была свёрнута операция в Восточном Тиморе, постепенно сворачивается австралийское присутствие в Афганистане и на Соломоновых островах. Сокращение вовлечённости в операции за рубежом позволит Австралии сосредоточиться на развитии и укреплении потенциала ВС в интересах обеспечения собственной безопасности и обороны и безопасности её непосредственного окружения. Вместе с тем в Белой книге по вопросам обороны 2013 г. отмечается необходимость сохранения полученного в ходе зарубежных операций опыта в сфере борьбы с терроризмом, обеспечения морской безопасности, осуществления миротворческих, гуманитарных и иных функций.

Таким образом, Австралия стремится к развитию своего военно-политического потенциала и усилению влияния в АТР, в первую очередь в Юго-Восточной Азии и в южной части Тихого океана. Для этого австралийское руководство осуществляет амбициозную программу модернизации и перевооружения ВС и активно развивает военно-политическое партнёрство со многими странами АТР. Целями данной политики являются закрепление за Австралией статуса самостоятельной региональной державы, создание благоприятной международной обстановки, защита и «мягкий контроль» собственной зоны влияния. Вместе с тем достижение этих целей сопряжено с решением целого ряда проблем, включая обеспечение достаточного уровня финансирования ВС и тщательное выстраивание отношений с Пекином и Вашингтоном.

Источник