Ирано-американское сближение: плюсы и минусы для России

Ирано-американское сближение: плюсы и минусы для России

Игорь Николаев

Если начало сентября нынешнего года можно было смело называть «декадой российской дипломатии», то конец сентября и октябрь, без всякого сомнения, стали временем дипломатии иранской. Из своего участия в Генассамблее ООН президент Хасан Рухани выжал в плане создания площадки для диалога с Западом максимум возможного и даже чуть больше. Медиа заговорили, что Иран разворачивается к Западу, что нормализация ирано-американских отношений – вопрос нескольких месяцев. На фоне этих сообщений не мог не возникнуть главный для российской аудитории вопрос: «Ирано-американское сближение – хорошо это для России или плохо?»

В постановке самого вопроса кроется некое лукавство. То, что Россия длительное время дистанцировалась от Исламской Республики – особых вопросов и протестов у экспертов как-то не вызывало. Как только Иран, не дождавшись ответа Москвы на свои предложения о стратегическом партнёрстве, вынужден был самостоятельно искать выхода из международной изоляции – сразу появились российские «опасения». Впрочем, сейчас речь не об этих нюансах, речь о другом: об объективной оценке так называемой «ирано-американской нормализации».

В рассуждениях о наметившемся якобы ирано-американском сближении упускается очень важное, на мой взгляд, обстоятельство - а каковы, собственно, границы диалога между Вашингтоном и Тегераном? То есть - как далеко стороны, США и Исламская Республика, могут на пути взаимных уступок зайти ради нормализации двусторонних отношений. И если мы начнём рассматривать происходящие сейчас процессы именно под этим углом, если мы отвлечёмся от броских заголовков медиа и вернёмся к повседневной реальности, то с удивлением обнаружим, что говорить о некоем «ирано-американском сближении» как минимум преждевременно.

Разумеется, можно сколько угодно долго подчёркивать «исторический характер» телефонного разговора между Обамой и Рухани. Но более показательным, на мой взгляд, является то обстоятельство, что в те же дни, когда шла Генеральная ассамблея ООН, МАГАТЭ, организация абсолютно зависимая от Вашингтона, вернулась к рассмотрению вопроса о «военной составляющей» иранской ядерной программы. И состоявшиеся консультации Агентства с иранскими представителями закончились безрезультатно.

Телефонный звонок Обамы, миролюбивая риторика Керри – это, конечно, замечательно. Но в канун президентских выборов в Иране был принят новый санкционный пакет, который окончательно закрепил финансовую изоляцию Ирана. Ни администрация Белого дома, ни уж тем более Конгресс даже не инициировали рассмотрение вопроса о временной приостановке санкционного режима, что было бы крайне логичным жестом «доброй воли», рассчитывай США действительно нормализовать двухсторонние отношения. Все это позволяет сделать вывод, что говорить о некоей «нормализации» более чем преждевременно. И у Вашингтона, и у Тегерана есть серьёзные ограничители в диалоге, своеобразные красные линии, переступить через которые не может ни одна из сторон.

«Прозападные тенденции» в Тегеране: между мифом и реальностью

Ослабление уровня конфронтации с Западом сегодня является для Ирана необходимым по целому ряду экономических и политических причин. Соответственно, требуется и смена риторики, и определённые демонстративные шаги, которые Запад мог бы расценивать как готовность к диалогу. Нужно понимать, что и в экономике, и в общественной структуре сегодняшнего Ирана назрела необходимость определённых реформ. Это обычная практика, потому как любое нормальное государство каждые 10-15 лет что-то внутри себя «ремонтирует». Да, Исламская Республика достигла огромных успехов. Сам факт того, что экономика страны выстояла под напором беспрецедентных санкций, факт того, что общество осталось стабильным и лояльным – более чем высокая оценка государственному строю. Но сегодня развитию Ирана необходим новый импульс, усвоение экономических, социальных и внешнеполитических уроков «санкционной агрессии», развязанной Западом. Это понимают практически все в иранских политических элитах.

Но одновременно эти иранские политические элиты понимают:

Иран – булыжник в обуви США, НАТО и транснациональных корпораций, мешающий им «весело шагать по просторам» Ближнего Востока. Геополитические цели Вашингтона и Брюсселя в отношении Ирана остаются неизменными. Иран может рассчитывать на нормализацию отношений с Западом только в том случае, если «сдаст» Сирию, откажется от поддержки Хизбаллы, закроет глаза на нарастающее суннито-шиитское противостояние, согласится с присутствием НАТО на Каспии и расширением военно-политической активности в Центральной Азии. Но в таком случае Иран окажется не просто в геополитической изоляции, он утратит все свои позиции и вынужден будет отказаться от сколько-нибудь самостоятельной внешней политики.

Для Тегерана достаточно многозначительно прозвучали слова, сказанные министром иностранных дел Франции Лораном Фабиусом. Сказанные, замечу, именно в те дни, когда проходила Генассамблея ООН и медиа «упивались» деталями диалога Ирана с Западом. Так вот, Фабиус заявил, что Тегеран должен выполнить два условия - «однозначно принять цели «Женевы-2» (которые предложит Запад) по мирному урегулированию в Сирии, и не связывать сирийский вопрос с решением иранской ядерной проблемы». Для иранских политических элит это было предельно ясным сигналом того, что Запад готов пойти на нормализацию исключительно в обмен на серьёзнейшие геополитические уступки. Фактически – на отказ от основных принципов внешней политики Исламской Республики. Окончательной точкой в деле уничтожения иллюзий с иранской стороны стала история с амнистированием группы лиц, которых на Западе называли «иранскими диссидентами или политзаключенными». Вашингтон и Брюссель «выразили моральное удовлетворение» этим актом, сказали много красивых слов – но ни одного о том, когда начнётся процесс сворачивания «калечащих санкций». Вот Вам истинная позиция США и Запада.

Для руководства Исламской Республики становится очевидным, что Вашингтон в вопросе «нормализации отношений» предпочитает для Тегерана «короткий поводок», и нет никаких гарантий, что в обмен на уступки с иранской стороны, с другой стороны последуют не слова и обещания, а реальные шаги в экономических и политических вопросах. Разумеется, было бы неправильным утверждать, что подобная адекватность восприятия позиции Запада присуща в Иране всем без исключения. Иллюзии о возможности нормализации существуют и в определённой части иранского общества, и в определённой части политических элит. Эти иллюзии и добрые ожидания возникают у той части иранцев, которые традиционно симпатизируют США и Западу, и которые хотят восстановления отношений с Западом при любых условиях. В реальности, подавляющее население Ирана хочет восстановления отношений с Западом, в том числе и с США, и даже готовы согласиться с определёнными уступками, но ни принципиального, и тем более стратегического характера для Исламской Республики. Резких движений в сторону Запада не будет и по той причине, что система сдержек и противовесов Исламской Республики построена таким образом, что «политические утописты» и безоглядные реформаторы практически не имеют шансов занять ключевые посты. А это означает, что пресловутый «курс Ирана на Запад» является набором иллюзий. Это означает, что Иран сегодня в отношениях с Западом ограничивается больше демонстрациями и декларациями, чем реальными уступками.

Границы сближения для Вашингтона

Понимает ли Запад декларативность и демонстративность иранских шагов? Понимает ли он, что Иран не откажется от принципов Исламской Республики? Уверен, что понимает и не испытывает особых иллюзий по поводу «демократичности» Рухани и перспектив «либерализации» Исламской Республики. Другое дело, что Запад сегодня не меньше Ирана заинтересован в диалоге и в снижении уровня конфронтации. Для Вашингтона и Брюсселя нормализация отношений с Ираном – не просто некое политическое действо, на эту нормализацию завязаны интересы части экономической элиты Запада. На эту нормализацию завязаны и некоторые геополитические интересы США. Сегодня Иран – это региональная держава, это государство, которое оказывает огромное политическое влияние на огромном пространстве Востока, от Аравии до Пакистана. Без диалога с таким государством США не могут решать целый ряд собственных задач в регионе. Но при всей значимости диалога с Ираном, для Вашингтона существует та самая «красная линия», которую он никогда не перейдёт.

Десятилетиями создаваемая американцами и Западом «архитектура» Ближнего Востока держится, по сути, на нескольких элементах. К ним можно отнести два стратегических партнёра – Эр-Рияд и Тель-Авив; контроль над Египтом как ключом к Суэцкому каналу; Турция как член НАТО и, одновременно, «модератор» Запада в диалоге с исламским миром. Утрата контроля над любым из этих элементов ведёт к разрушению всей конструкции, хаосу и огромным финансовым, экономическим и политическим издержкам.

В последнее время в российской экспертной среде стало модным обсуждать вопрос о том, что якобы Вашингтон ради партнёрства с Ираном готов отказаться и от Тель-Авива, и от Эр-Рияда, и от всего остального. Но версии – это одно, а реальная политика – совершенно другое. Сегодня нет никаких признаков того, что США намерены коренным образом менять ближневосточную «архитектуру».

В аравийские монархии закачивается оружие, доводя уровень милитаризации Персидского Залива до границ здравого смысла.

Единственный источник нестабильности этих «нефтяных котов» - выступления шиитского меньшинства. И здесь мы видим, что Запад предоставил монархиям полную свободу, забыв и о правах человека, и о демократических ценностях.

Когда стало ясно, что «братья-мусульмане» оказались не в состоянии обеспечить стабильность в зоне Суэцкого канала, Вашингтон, не промедлив, организовал смещение Мурси теми, кто готов был предоставить гарантии такой стабильности – египетской армией. О поддержке Израиля, поддержке безоглядной, порою – вопреки национальным интересам Америки – и говорить излишне. Поэтому – «красная линия» остаётся неизменной. Ну а дополнительной гарантией её нерушимости стали готовящиеся сейчас секретные договорённости между Израилем и Саудовской Аравией в деле «сдерживания» как Ирана, так и сторонников диалога с Исламской Республикой в администрации Белого дома, информация о которых просочилась в прессу.

Российский «коридор возможностей»

Что же в «сухом остатке» после беспристрастного взгляда на фактическую сторону «ирано-американского сближения» и «курса Ирана на Запад»? Да фактически ничего. Диалог, по большому счету, ещё и не начинался. А начнись – он станет настолько вязким и долгим, что в итоге обернётся лишь некоторыми договорённостями тактического характера, сродни тем, что уже были достигнуты Вашингтоном и Тегераном в 2001 году в отношении Афганистана и в 2003 году в отношении Ирака. Подобные перспективы «нормализации» не только не таят в себе опасностей для России, но и открывают для Москвы новый коридор возможностей.

Во-первых, снижение накала антиамериканской риторики с иранской стороны, чем любил заниматься харизматичный Махмуд Ахмадинежад, существенно облегчает «модерирование» Россией интересов Ирана на международной арене и, в первую очередь, перед Западом.

Во-вторых, любое ослабление санкционного режима открывает перед Москвой перспективы «вхождения» на иранский энергетический рынок, да и в отношении отдельных элементов военно-технического сотрудничества и НИОКР в оборонной сфере Москве и Тегерану будет договариваться легче. Не с нынешним российским правительством, разумеется, а с администрацией Президента.

Необходимо заметить, что, к сожалению, «вхождение» России на иранский рынок может носить лишь ограниченный характер, затрагивающее, как говорилось выше, только энергетику и частично ВТС. Иран готов и дальше держать свои двери открытыми для России практически во всех сферах. Проблема здесь не в иранских устремлениях, не в потенциале экономического сотрудничества и общей ёмкости иранского рынка, а в состоянии экономики России.

В-третьих. При всех возможных вариантах развития ирано-американского диалога, у России остаётся неотразимый козырь, возможность применения которого Москвой сейчас достаточно оживлённо, пусть и не публично, обсуждается в политических и экспертных «коридорах» Вашингтона и Брюсселя. Речь идёт о своеобразном повторении «сирийского сценария», то есть о возможности того, что Россия выступит гарантом мирного характера ядерной программы Ирана.

****

Самое интересное, что международное сообщество, не его урезанный вариант в виде союзников и особых партнёров НАТО, а реальное международное сообщество, воспринимает данную российскую инициативу с полным одобрением. Словом, любой поворот в ирано-американском диалоге может принести России немалые и политические, и экономические преимущества. Нужно только будет суметь воспользоваться предоставляющимися возможностями. Но за этим – уже не к экспертам, а Сергею Лаврову…


Источник