Сменщик Обамы по левому флангу

От редакции: Мы начинаем новую тему в рубрике «Люди». Обобщенно мы назвали объект нашего внимания «популистами». Следуя классическому определению ― для строгости будем следовать «Британке», ― эти люди «выступают за обычного человека, что выставляет их в наилучшем свете в противостоянии с элитами». Популист ― значит, популярен. Кроме того, слова «популист» и «популярность» одного корня со словом «народ».

Vox populi vox dei («Глас народа ― глас Божий»), ― кто же не знает этой цитаты! Но к концу XX века термин «популизм» приобрел однозначно негативную коннотацию. «Это популизм!» ― кричит кто-то на предвыборных дебатах, тем самым убеждая избирателя в том, что программа оппонента звучит красиво, но на практике никак нереализуема и вредна. Стало модно цитирировать Карла Великого^[1]:

«людям не должно прислушиваться к тем, кто говорит, что глас народа является гласом Божиим, ибо необузданность толпы всегда граничит с безумием».

Кажется, что история XIX-XX веков только подтверждает этот тезис. Большевизм, маккартизм, фашизм, маоизм ― все это кажется проявлениями популизма и негативного опыта реализации лозунга vox populi vox dei…

В наше время относительно легко признать негативным опытом наследие Уго Чавеса или Сильвио Берлускони… Но в этом случае придется признать и демократию несостоятельной. Ну или демагогической формулой. Люди не понимают, люди следуют за популистами?

Любопытно, что в Европе и США в последнее время ярко проявился не левый, а именно правый популизм. Левый остался где-то на просторах Южной Америки, а вот правый стал повседневной реальностью Западной Европы и США^[2]. Низкие налоги, независимость от федеральной власти, свобода предпринимательства «как когда-то» ― вот что считают сегодня «популизмом», когда «Change» Обамы утратил свою привлекательность, а мир все так же погружается в пучину экономического кризиса^[3].

Однако наша задача состоит не в том, чтобы «разоблачить» популизм, а в том, чтобы выяснить, какие явления, люди и группы влияния стоят за тем или иным популистом. Популярный человек, на наш взгляд, в политически развитом обществе является не любимым народом «болтуном-обманщиком», а частью серьезного проекта, который есть смысл предметно рассмотреть.

Как ни странно, первый «наш» популист будет как раз не с правого, а с левого фланга. Это кандидат в мэры Нью Йорка Уильям де Блазио, ставший вдруг большой проблемой для «сросшегося» с истеблишментом «Большого Яблока» Майкла Блумберга.

Открывает серию наших расследований Наталья Демченко.

* * *

Пожалуй, сложно найти сейчас какого-то политика в Демократической партии США, с которым бы связывали больше надежд, чем с Уильямом (Биллом) де Блазио. Он практически единственная восходящая звезда Демократической партии^[4]. Общественный защитник, омбутсмен Нью-Йорка, последовательный критик нынешнего мэра Блумберга… Де Блазио уже успел заслужить прочную славу человека, который ведет борьбу с социальным неравенством и защищает права рабочего и среднего класса. Сам себя он называет «прогрессистом».

Прогресс ― сущность, разумеется, уважаемая, даже когда нельзя толком сказать, о чем же именно идет речь. И чтобы понять, что собой представляет «прогрессизм по де Блазио», стоит посмотреть, с какой политической средой он связан, и какая политическая программа стоит за этим термином, равно как и за кандидатом, который будет опробован уже 5 ноября.

Де Блазио получил отличное образование ― сначала престижный Нью-Йоркский Университет, затем магистратура Колумбийского университета (специализация «международные и общественные отношения»). После этого он работал в нескольких некоммерческих организациях левого толка и даже некогда совершил десятидневную поездку в Никарагуа в составе группы, оказывающей гуманитарную поддержку левому Сандинистскому фронту национального освобождения^[5].

Свою карьеру на государственной службе он начал в качестве младшего сотрудника первого чернокожего мэра Нью-Йорка, Дэвида Динкинса. Затем перешел в Министерство жилищного и городского строительства США в качестве регионального директора, где обзавелся нужными связями с высшими должностными лицами Нью-Джерси и Нью-Йорка. Можно с уверенностью сказать, что именно в эти годы он заложил прочную основу для своей дальнейшей политической карьеры ― и поныне вопросы обеспечения доступным жильем и доступ ко всеобщему начальному образованию являются центральными темами его избирательной кампании на пост мэра Нью-Йорка.

В 2000 году Хиллари Клинтон пригласила де Блазио управлять своей избирательной кампанией на выборах в Сенат США. Сейчас эта работа преподносится как залог успеха Хиллари. Говорят, что по факту именно он отвечал за то, чтобы вернуть госпожу Клинтон в Нью-Йорк, «потерявшую связь с городом» за несколько лет жизни в Вашингтоне.

За следующие годы ― восемь лет в городском совете Нью-Йорка и три года в качестве общественного защитника и омбудсмена^[6] ― Билл де Блазио получил особенную известность, критикуя практику нью-йоркской полиции Stop-and-Frisk^[7] («останови и обыщи»), которая в итоге была признана нарушающей Конституцию как «основанная на расовой дискриминации» и фактически заморожена. 

Ныне же изыскать средства для воплощения масштабного плана де Блазио по открытию детских садов с системой продленного дня и постройку субсидированного городом жилья демократы предлагают за счет повышения налогов для самых богатых жителей Нью-Йорка. Такое «перераспределение средств» в пользу нуждающихся слоев населения снискало ему славу главного борца с социальным неравенством.

Идеальным кандидатом на роль «борца со всемирной несправедливостью» Билла де Блазио делает не только его предвыборная программа, но и его персональная, семейная история. Сам он выходец из семьи с итальянскими и немецкими корнями. Известно, что его отец служил во время Второй мировой войне на Тихоокеанском фронте, не справился с тяготами послевоенной жизни и искал утешения на дне бутылки. Когда Биллу было 8 лет, его родители развелись, далее его воспитанием занималась семья матери. Сейчас, во время предвыборной кампании, помощь работающим матерям ― один из важнейших пунктов его программы.

На острие обсуждаемых во время предвыборной кампании вопросов оказалась не только тема социального неравенства, но и вопросы расового неравенства и дискриминации прав ЛГБТ-сообщества. Жена де Блазио Ширлейн МакКрей ― чернокожая американская писательница, спичрайтер и политическая активистка. Она знаменита также тем, что стала одной из первых чернокожих женщин, открыто заявивших о своей гомосексуальности. В 1979 году, в ежемесячном глянцевом журнале для чернокожих женщин Essence она опубликовала эссе с говорящим названием «Я – лесбиянка».

Ныне Ширлейн МакКрей и Билл де Блазио ― образцовая семья. Они воспитывают двоих детей, дочь Кьяру и сына Данте. Правда, превращение феминистки-лесбиянки в примерную мать двоих детей не осталось без пристального внимания. Несмотря на то, что во всех агитационных материалах кампании де Блазио старательно избегали упоминаний о прошлом супруги кандидата в качестве ЛГБТ-активистки, лишь мягко намекая, что Ширлейн МакКрей «феминистка» и «борец за права женщин», этим летом в The New York Post разместили карикатуру на семью кандидата. На ней были изображены лежащие в постели де Блазио и его жена, которая говорит кому-то по телефону «Я была лесбиянкой, но мой муж, Билл де Блазио, покорил меня». Впрочем, даже это досадное недоразумение удалось обратить на пользу кампании: левый популист выступил с заявлением, в котором призвал оставить его жену в покое с формулировкой:

«не потому, что Ширейн МакКрей не может защитить себя – я уверяю вас, она может. Но потому, что меня оскорбляет сам факт, что они порочат женщину, которая может служить образцом для подражания по любым меркам».

С точки зрения наглядных агитационных материалов ― идеально срежиссированное выступление: большой белый мужчина защищает свою крошечную чернокожую жену и призывает «прекратить разобщать этот город». И такая режиссура проглядывается во многом.

Между тем, «этот город» действительно разобщен.

Де Блазио идет на выборы под лозунгом борьбы с неравенством в городе, значительную часть доходов которого (почти четверть ВВП Нью-Йорка) обеспечивает финансовый сектор. Примерно 40% всех зарплат на Манхэттене выплачивается работникам Уолл-Стрит, и это без учета работы многочисленных адвокатских фирм, обслуживающих институты финансовых корпораций. Число тех, кто может отнести себя к «среднему классу» резко сократилось за последние два десятилетия, но процент жителей Нью-Йорка, которые относятся к категории «нуждающихся» почти не изменился.

Ключевую для своей избирательной кампании метафору ― о двух городах, богатом и бедном Нью-Йорке ― де Блазио позаимствовал напрямую у Диккенса. (A Tale of two Cities ― «Повесть о двух городах»), хотя, конечно, у великого писателя речь шла не о «двух Нью-Йорках», а о Лондоне и Париже.

С этой метафорой связана и линия критики позиций де Блазио, последовательно проводимая консервативными изданиями. Так, по мнению журналиста The City Journal Скотта Уиншипа, в отличие от времен написания романа Диккенса, в современной Америке доходы богатых и всех остальных поднимаются и опускаются одновременно. Причем эти тенденции носят, как правило, национальный характер и отражают влияние факторов, которые в значительной степени находятся за пределами влияния мэра.

Однако у исчезновения среднего класса Нью-Йорка  есть объективные причины. Этому послужил и перенос производств за пределы города, и целенаправленная городская политика на протяжении предыдущих 20-ти лет. Мелкому бизнесу становилось все труднее выживать в мегаполисе, а «режим благоприятствования» создавался для финансистов, работников модной индустрии и туристического бизнеса. Но «новыми точками роста» для экономики города эти отрасли стать так и не смогли.

Прибавьте к этому дорогую коммерческую аренду, которая в среднем примерно в три раза выше, чем по стране, а также высокую стоимость коммунальных услуг и дорогое жилье (30% всех жителей Большого Яблока отдает за жилье половину своей зарплаты), дорогие продукты и сложности в поиске работы.

Нью-Йорк сегодня просто более не приспособлен для обитания «среднего класса». Этот город, наряду с Лос-Анджелесом, возглавляет список городов, потерявших самое большое число жителей за счет переезда в более «приспособленные для жизни» районы США. С 2000 по 2009 год эти города потеряли в общей сложности 3 миллиона человек.

Генеральный план де Блазио состоит в том, чтобы взять деньги у богатых и разными способами перераспределить их в пользу «среднего класса», который он собирается «расширить» за счет мер по обеспечению их более доступным жильем. А также в пользу бедных, за счет введения социальных программ, связанных с дошкольным образованием и строительством дешевого жилья.

То есть «новый прогрессизм» де Блазио ― это хорошо знакомый набор леволиберальных ценностей, но в новой привлекательной упаковке. Предыдущий политик Демократической партии, столь же настойчиво апеллировавший к аналогичной левой повестке хорошо всем известен ― это ныне действующий президент США Барак Обама, потерявший где-то по пути весь лоск своего «Change».

В 2008 году призыв Обамы к большей социальной ответственности, заботе о незащищенных категориях населения, обещания новых, более доступных образовательных программ и щадящей налоговой политики для среднего класса привели его на вершину власти. И нынешняя гонка в Нью-Йорке ― это почти буквальное повторение хорошо отработанной политической модели, просто теперь вместо одного политика-прогрессиста американцам на роль национального героя, способного победить всю несправедливость этого мира, предлагают другого.

Кампания в Нью-Йорке по накалу страстей и уровню обсуждения давно перешагнула границы одного города. Если де Блазио победит и станет первым мэром Большого Яблока, открыто исповедующим левые взгляды, это может оказать огромное влияние на дальнейшее развитие Демократической партии, сопоставимое разве что с тем влиянием, какое «Чайная партия» оказала на партию Республиканскую, придав ей импульс к поиску нового, более радикального идеологического наполнения. Выборы мэра в одном отдельно взятом большом городе превратились в масштабный эксперимент левых демократов по поиску выхода из идеологического кризиса.

И такая стратегия может принести реальные плоды, пусть и не с данным конкретным кандидатом. Сейчас ― более чем когда-нибудь.

«Поколение миллениума», то есть те, кто родился и достиг совершеннолетия с 1980 по 2000 год, в целом исповедуют более левые взгляды, чем их родители. В 2010 году исследование Pew Research Center показало, что большинство «миллениалов» выступает за большое социально-ответственное правительство, поддерживает реформу здравоохранения и идею существования профсоюзов. Неудивительно поэтому, что 66% «поколения миллениума» поддержало Обаму в 2008 году, тогда как среди поколения их родителей лишь 50% были готовы отдать свои голоса за «Change».

Так что значение «эксперимента де Блазио» сложно переоценить. В случае его успеха, в 2016 году американцы вполне могут выбрать очередного социального реформатора, будь им де Блазио или кто-то другой, ему подобный, кто будет способен будет подхватить безвольно повисший в руках Обамы флаг «прогрессизма».

Ну а если нью-йоркского левого популиста ждет неудача, демократы начнут изобретать нечто другое, и вряд ли в сегодняшней Америке это будет чем-то из разряда «непопулярных» мер.