Израильская интервенция в Сирию вполне возможна

Правительство Обамы некоторое время тому назад заявило, что правительство Башара Аль-Асада пересекло ту саму линию благоразумия, использовав химическое оружие, и теперь Белый Дом будет официально и открыто поддерживать сирийскую оппозицию. Надо сразу отметить, что значение и новизна подобного утверждения примерно сходна с недавним признанием факта прослушки звонков и отслеживания электронной почты американских граждан.

Иначе говоря, откровением подобное заявление не стало. О том, что ни при каких условиях Госдеп не пойдет на переговоры с Асадом заявил еще в марте 2012 года посол США в ОАЭ Майкл Корбин (возглавлявший до этого американскую дипмиссия в Сирии) в интервью Нью-Йоркскому университету в Абу-Даби, подчеркнув, что для США Асад давно исчерпал свою любую компетентность.

На вопрос студентов, а не принципиален ли тот факт, что части сирийской оппозиции занимаются зверскими убийствами мирных сирийских жителей и организацией терактов, жертвами которых в основном являются опять же мирные жители, посол ответил: «В данном случае, мы не выбираем оппозицию, с которой работать». В общем, США поддерживали оппозицию – политически, военно и медийно – с самого начала сирийского конфликта.

Интересно будет разобрать трактовку «красной черты» американского официального (но не реального) нейтралитета в сирийском конфликте как использования химического оружия. О большой вероятности того, что это оружие будет применено, говорили в январе ведущие американские арабисты (например, Бернард Хайкел из Принстонского университета). При ведении настоящей партизанской войны (какую мы сейчас наблюдаем) использование химического оружия вполне объяснимо для любой из сторон, так что Белый Дом выбрал ту «красную линию», которая неминуемо бы пересеклась^[1], для официальной апологетики более тесного вовлечения вариант с химическим оружием мог считаться идеальным.

* * *

К слову, химическое оружие, вопреки международным конвенциям,   уже использовалось Израилем во время их оккупации Ливана в 1982 году (Операция Мир в Галилеи), что в общем тайной никогда не являлось. Просто по-другому вести партизанскую войну с сирийцами и палестинцами, избегая при этом больших потерь, было невозможно.

Итак, после официального заявления Вашингтона о военной поддержке повстанцев сегодняшняя ситуация в Сирии все более явно напоминает 1982 год – год начала израильской интервенции в Ливан. И, в общем, сейчас ситуация для израильской интервенции в Сирии более чем благоприятная.

Тогда в 1982 году в Ливане сирийская армия и Организация Освобождения Палестины, поддерживаемые Советским Союзом, довольно быстро взяли контроль над большей частью страны.

Однако противостоящие им ливанские националистические силы, в частности фалангисты, ведомые своим харизматичным лидером Баширом Жмаелем, смогли получить сначала политическую поддержку США, а затем и военную помощь Израиля, чья интервенция перевернула ситуацию с ног на голову, и в течение года палестинцы и сирийцы потеряли контроль над большей частью ливанской территории.

Конечно, в 1982 Израиль оккупировал бы Ливан в любом случае, в независимости от наличия или отсутствия альянса с фалангистами. Израиль был крайне обеспокоен перспективой образования палестинского государства на своей северной границе, и он бы не стал дожидаться получения сирийцами и палестинцами полного контроля над ливанской территорией.

Как мы видим, исторически Израиль использует незамедлительно проявления политической нестабильности в соседних арабских странах для решения собственных внутренних и внешних проблем.

* * *

Итак, рассмотрим вероятную израильскую стратегию: зачем сейчас Израилю начинать военную интервенцию в Сирию?

Есть три важных аргумента против такого решения.

Во-первых, Асад хотя и является относительным злом для Израиля (как и любой лидер каждой арабской страны в регионе, за исключением Иордании и иногда Египта), но злом крайне предсказуемым и не представляющим реальной опасности.

Во-вторых, воевать целенаправленно за свержение режима означало бы косвенную поддержку сил, финансируемых Катаром, – то есть Израиль воевал бы на стороне государства, являющегося основным спонсором группировки ХАМАС.

В-третьих, само израильское население не поддержит подобной интервенции; отрицательный политический опыт последней Ливанской войны указывает именно на тот факт, что интервенция, которая неминуемо унесет немалое количество израильских новобранцев, способна привести к политической дестабилизации внутри Израиля, который и так сейчас далеко не стабилен.

Получается, что чисто на локальном уровне Израилю нет никакого смысла воевать против Асада. Однако существует достаточно много глобальных причин для интервенции.

Во-первых, разгром Асада сильно ослабит позиции Ирана в регионе не только внешне, но и внутренне. Когда я был в Иране в ноябре 2011 года, некоторые представители иранской оппозиции как раз отмечали, что сброс алавитского режима будет сигналом для активизации иранских либеральных сил внутри страны. А учитывая результаты последних иранских выборов, на которых внушительную победу одержал кандидат, ратующий за нормализацию отношений с Западом, – можно сделать вывод, что сейчас наступает подходящий момент для потопления главного израильского врага в регионе.

При свержении алавитов серьезно пострадают позиции и другого заклятого врага еврейского государства – движения Хезболла (де-факто, армии Ливана), что моментально вызовет дисбаланс в Ливане, но подобный дисбаланс будет Израилю на руку.

К тому же, Израилю совершенно не обязательно хоть как-то сотрудничать с радикально настроенной исламистской сирийской оппозицией. Наиболее подходящим и логичным для Израиля вариантом действий было бы разобраться сначала с Асадом, а затем с наиболее организованными оппозиционными силами.

По информации бывших израильских спецназовцев, оборона самого укрепленного центра Асада – столицы Дамаска до начала гражданской войны состояла из трех колец (пушечное мясо – более организованные солдаты – профессиональный спецназ). Однако сейчас у ослабленной борьбой с оппозицией армии даже в обороне Дамаска едва ли присутствует одно серьезное кольцо обороны.

Даже в лучшие для сирийской армии времена отца Башара – Хафеза Асада – израильской армии не составляло особого труда пробивать кольца сирийской обороны. Учитывая абсолютную осведомленность израильских спецслужб относительно сирийских укреплений, близкое расстояние до Дамаска (контролируемые Израилем Голанские высоты видны с южных окраин Дамаска) и полное авиационное превосходство – взятие Дамаска является делом одного стремительного блицкрига израильской армии.

Если израильтяне покончат с армией Асада, то разобраться с гораздо менее организованными оппозиционными силами составит еще меньше труда. А от Дамаска всего час езды до восточной границы Ливана, где и расположены основные силы Хезболлы. Наконец, Израиль может дождаться свержения Асада оппозиционными силами и уже затем начать оккупацию, получив огромное стратегическое преимущество в регионе над всеми своими прямыми и потенциальными врагами (включая, Иран и Катар).

В общем, в перспективе Израиль в случае успешной интервенции может получить непосредственный контроль над территориями Ливана и Сирии и еще большее превосходство над Ираном. Правда такое решительное развитие событий Израилю придется согласовывать с другими заинтересованными сторонами, в частности, с США и Турцией.

Однако активное сосредоточение регулярной израильской армии у своих северных границ и учащающиеся авиаудары по сирийской территории намекают на то, что израильская интервенция вполне возможна, причем в ближайшее время.

* * *

И тут стоит посмотреть на сирийский конфликт с ливанской стороны. В Ливане сейчас обеспокоены как раз возможностью израильской наземной интервенции в Сирию, которая, свергнув Асада, в конечном итоге неминуемо приведет к дисбалансу в самом Ливане. Об этом мне заявил представитель третьего по влиятельности ливанского клана Нехме.

Почему свержение Асада дестабилизирует Ливан? Во-первых, сотни тысяч иностранных исламизированных наемников в регионе после выполнения своей задачи – со свержением алавитского режима – будут мигрировать в соседние регионы для наживы.

Конечно, идеологически было бы логично двинуться именно на Израиль (чем гражданские израильтяне, кстати, и обеспокоены), но фактическое продвижение плохо организованных групп через заминированные и укрепленные приграничные израильские территории представляется маловероятным в силу слабой осуществимости этого варианта.

А вот продвижение через уже сейчас толком не контролируемые Ливаном границы вполне осуществимо. К тому же падение Асада при израильской интервенции или даже в ее отсутствие серьёзно ослабит позиции Хезболлы – единственной в Ливане силы, способной обеспечить государственную безопасность и поддерживаемую беднейшими слоями ливанского населения.

Это все создаст почву для усиления неблагоприятного для Ливана израильского влияния в стране. Уже сейчас находящуюся на ливанском шельфе нефть безнаказанно эксплуатируют израильские компании, а часть депутатов ливанского парламента контролируется израильскими спецслужбами.

* * *

Какова в сложившейся ситуации стратегия России? Откровенно говоря, Россия в сирийском конфликте оказалась заложницей собственной нерешительности. Еще в марте 2011 года гражданский конфликт можно было убить еще в зачатке, организовав свержение Асада, заменив его лояльным России лидером (желательно суннитом по вероисповеданию), возможно даже из того же круга приближенных нынешнего сирийского президента.

Причем такой вариант устроил бы большинство задействованных в конфликте игроков, прежде всего США (об этом еще в июле 2012 года заявляли американские политологи из New School University). С марта 2011 года же российская сторона всегда запаздывала с решениями относительно своих оппонентов.

Так, например, не было и до сих пор нет никакого смысла пытаться вести переговоры с Западом, угрожая поставками С-300 в ответ на начало поставок оружия оппозиции. Как уже упоминалось ранее, Запад давно поставляет оружие оппозиции через Катар, а поставка комплексов С-300 не решит никаких локальных проблем Асада. Такое оружие не поможет в городских сражениях, но зато послужит поводом к дальнейшему давлению (в том числе военному) со стороны Израиля, руководство которого обеспокоено попаданием комплексов в руки Хезболлы.

Точно также и потенциал российского флота, расположенного в Тартусе, не является достаточным для предоставления какой-либо ощутимой помощи алавитскому режиму. Наконец, вся пассивность российской стороны, обусловленная порой желанием выглядеть нейтрально, не спасло Россию от клейма страны-основного гаранта Асада.

То есть на уровне медиа и впечатлений – Россия все равно выглядит не-нейтрально. В общем, гораздо разумнее было бы изначально играть более активную политическую экономическую и военную роль в конфликте.

* * *

Что касается американцев, то они определенно сердцем желали бы скорейшего свержения режима семьи Асадов (отец Башара Хафез был протеже СССР в регионе), но разумом нынешняя администрация понимает, что больше всего при свержении Асада выиграют явно не США, особенно в связи с возможным разворотом нового руководства Ирана, хотя бы формально, в сторону диалога с Западом.

В любом случае, администрация Белого дома занимает выжидательную позицию в сирийском конфликте, несмотря на ее последние заявления.

Что касается самой сирийской оппозиции, то навряд ли ее будут воспринимать серьезно другие игроки в конфликте (Израиль Катар Турция США), так как, в отличие от ливанских фалангистов в 1982 году, они не обладают ни харизматичным лидером, ни достаточной поддержкой местного населения (особенно в крупных городах), и к тому же сильно разрозненны.

Это все говорит о том, что при победе сирийской оппозиции дальнейшая судьба Сирии все равно будет решаться извне.

При любом из описанных раскладов позиции России в регионе будут ослабляться, и виной этому, к сожалению, наша же собственная нерешительность.