В последнее время в дипломатии обнаруживается новая тенденция, которая постепенно начинает привлекать внимание. На почве официальных заявлений, сделанных вслед за напряженными переговорами представителей властных структур государств, вскоре происходит неофициальное информирование по их итогам.

Впервые этот метод стал применяться американцами, которые порядка 200 лет назад включили в словарь политики понятие «публичная дипломатия». С помощью данного метода США стремились препятствовать тому, чтобы их оппоненты отразили сделанные США заявления в отличных от изначальных рамках, поскольку это привело бы к искаженному восприятию в американском общественном мнении, и при необходимости использовать этот метод как средство дипломатической борьбы.

Такую манеру можно проиллюстрировать двумя примерами, касающимися отношений Турции не только с США, но и с ЕС. Первый из них возник после телефонных переговоров премьер-министра Тайипа Эрдогана и президента Барака Обамы 24 июня, второй - после брифинга, посвященного протестам в Таксиме, который был проведен министром по делам ЕС Эгеменом Багышем 25 июня в Анкаре с участием послов стран, входящих в ЕС.

Первым, кто после заседания Совета министров сообщил о телефонных переговорах, был вице-премьер Бюлент Арынч. Через некоторое время канцелярия премьер-министра также сделала соответствующее заявление. Согласно ему, Обама и Эрдоган подробно обсудили Сирию и среди прочего Эрдоган «информировал» Обаму о событиях, связанных с парком Гези. Вместе с тем оба лидера подчеркнули, что «в число единых ценностей каждой из двух стран, наряду со свободой печати и самовыражения, входит свобода собраний, не содержащих насилия».

Далее заявление о переговорах было сделано Белым домом. В соответствии с ним основное внимание было уделено протестным акциям в парке Гези, при этом сирийский вопрос «также» упоминался. В заявлении открыто отмечалось: «Leaders also discussed Syria». Очевидно, у Анкары и Вашингтона были разные приоритеты при информировании общественного мнения об одних и тех же телефонных переговорах, поэтому Анкара сообщила, что они были сконцентрированы на Сирии, а Вашингтон посчитал необходимым уведомить о сосредоточении двух лидеров на демонстрациях в Таксиме, свободе печати и собраний. 

Что касается положения Багыша, последние несколько дней он провел в очаге кризиса между Турцией и Германией, оказавшего влияние на курс переговоров Турции с ЕС, и углубление этого кризиса стало возможным в связи с безумной занятостью министра иностранных дел Ахмета Давутоглу.

Следовательно, форма, в которой Багыш обрисовал линию правительства на брифинге, была продиктована инициативой, которая сама по себе действительно требует смелости. Турецкий министр по делам ЕС говорил о том, что протестующие, численность которых, по оценкам министерства внутренних дел, в масштабах страны за три недели достигла 2,5 миллиона, на самом деле являются игрушкой в руках международного финансового лобби. При этом выражалось возмущение тем, что демонстранты употребляли спиртные напитки в мечети и нападали на сотрудников полиции.

Как Багыш заявлял позже, его тезис на брифинге состоял в том, что протестующие вовсе не столь невинны, какими их изображают медиа. По тону заявления было понятно, что послы использовали с выгодой для себя итоги брифинга.

Через некоторое время от всех представителей ЕС в Анкаре последовало «коллективное» заявление. Европейские дипломаты отмечали «беспокойство» по вопросу «действий полиции в отношении мирных демонстрантов и уважения свободы печати». Они также подчеркивали необходимость «уважения к основным свободам и, прежде всего, к свободе собраний и самовыражения». Кроме того, от правительства и судебных органов требовалась прозрачность и ответственность при выяснении обстоятельств чрезмерного применения силы. 


Как видно, вместе с новыми открытиями дипломатия также не стоит на месте, и информировать общественное мнение о закрытых переговорах при отсутствии единства взглядов, выдвигая на передний план лишь единственную точку зрения, становится все сложнее. Возможно, завтра турецким властям удастся это сделать в отношении своих оппонентов; в конце концов, это метод, который может быть использован всеми желающими.

Между тем два вышеприведенных примера - и оба вокруг протестов в Таксиме  - позволили США и ЕС акцентировать внимание на контактах с Турцией с их собственных позиций. И было бы полезно помнить эти примеры.

Но есть и еще один момент, который не стоит забывать: в первом предложении заявления ЕС выражается воодушевление, испытываемое его представителями по итогам встречи с Багышем. В этой связи отмечается: «Это была первая встреча, на которой состоялся обмен мнениями представителей ЕС и правительства Турции». Однако в целом первый обмен мнениями, ориентированный на оправдание, несомненно, не является источником гордости для турецкой внешней политики.