Советизация западной элиты

Советизация западной элиты

Михаил Баранов



Уолл-Стрит

Страны Запада сильны были тем, что элита имела возможность отстоять свой интерес с большой пользой для всего общества. Как писал Адам Смит, «не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов». При бурном развитии производства в 19 веке предприниматели сами осуществляли руководство своими предприятиями. Рокфеллеры, Морганы, Вандербильты, Форды — список имен этих владельцев-управленцев прочно ассоциируется со взлетом американской экономики.

Личные интересы собственника не могли расходиться со стратегическими интересами его предприятия, а в конечном итоге - и с национальными интересами. Западная экономическая модель в целом поднялась на совпадении этих трех интересов — личного, корпоративного и национального (государственного). Достаточно быстро все западное общество пришло к процветанию. Но так продолжалось, пока слой предпринимателей сам владел и управлял национальным богатством.
Увы, эта эпоха закончилась. Крупные корпорации требовали все большего участия наемных менеджеров на все более высоких уровнях управления. Современная модель управления крупным бизнесом предполагает, что все решения принимает совет директоров, работающий по контракту. В последние десятилетия такая схема стала особенно характерна для США и Великобритании. Собственность все больше размывалась, переходя от индивидуальных голосующих акционеров к коллективным портфельным инвесторам, обезличенным и безголосым по определению. Таким образом, сначала «капиталисты-предприниматели» (вернее, их наследники) отошли от управления компаниями, а потом и от прямого владения. Владелец «растворился», управленец остался. Он взял себе основные преимущества владельца — высокие доходы и общественный статус, - а риски оставил на безликом собственнике. Современная западная (в первую очередь, американская) экономика давно стала «общенародной». Теоретическая разница с советской системой состоит в том, что собственность принадлежит всем в разных долях, но для управляющего это совсем не важно.

Принципиально же важно то, что происходит отчуждение собственника, как и при советской системе (где собственность якобы принадлежала народу), сами собственники никак не могут влиять на принятие стратегических решений, ничего о таких решениях не знают и ничего не могут сделать в случае неэффективного управления собственностью - или даже её пропажи.

А при необходимости общественное мнение легко регулируется с помощью СМИ, контроль над которыми как раз и не размыт.

Многочисленные американские корпорации (в первую очередь – финансовые), выпустившие свои акции в общественный оборот, в наибольшей доле принадлежат «институциональным инвесторам» — фондам, финансовым компаниям, банкам. Распоряжается всем от имени туманного владельца новая элита, которая превратилась из класса собственников в класс топ-менеджеров. В США эта управленческая элита представлена несколькими тысячами топ-менеджеров, многие из которых одновременно входят в советы директоров нескольких крупных корпораций, то есть образуют своеобразную сеть, связанную формальным членством в советах директоров, разных комитетах и клубах.

С одной стороны, этот слой топ-менеджеров управляет общественными сбережениями через систему «институциональных инвесторов», то есть компаний, управляющих пенсионными, страховыми и прочими инвестиционными фондами. С другой — всеми крупными корпорациями через советы директоров (ведь советы директоров представляют интересы акционеров, т.е. «институциональных инвесторов»), которые и назначают топ-менеджмент корпораций (угадайте, из кого). Эти же советы директоров определяют «справедливые» условия контрактов для самих себя и топ-менеджеров. Кстати, если в период расцвета капитализма собственников среднее соотношение зарплат сотрудника компании и руководителя было 1:28, то в 2005-м — 1:158! (По данным исследования, проведенного в Массачусетском технологическом институте и Федеральной резервной системе). Один из самых острых конфликтов касательно нового закона о банковском регулировании развернулся вокруг пункта с требованием раскрывать доходы топ-менеджеров банков («многие компании, вынуждены будут объявить, что их руководство получает в 400 раз больше своего среднестатистического работника», — отмечал автор одной из статей закона сенатор-демократ от Нью-Джерси Роберт Менендес).

Считается, что топ-менеджеры распоряжаются ключевой частью национальной экономики, исключительно в интересах всего общества (а как же иначе?). На деле же их личные интересы состоят исключительно в условиях их личных контрактов, сильно расходящихся с корпоративными и национальными интересами, а коллективные интересы — в недопущении никого со стороны к контролю за принимаемыми ими решениями. Совсем как у советской номенклатуры.

Разница — в том, что американским топ-менеджерам (в отличие от высокопоставленных работников многочисленных советских министерств и главков), не нужно выкраивать себе скромные зарплаты, премии, загранкомандировки или подворовывать. Они зарабатывают по-крупному в основном на обладании закрытой информацией, реализуемой через операции на фондовых рынках и на бонусах в виде опционов. Если прежде собственник банка был заинтересован в уверенном долгосрочном росте (и тут выдавались премии управленцам), то сегодня топ-менеджеры того же банка получают свой бонус по итогам года, если акции подорожали на конец года.

Таким образом, весь слой менеджеров в целом заинтересован в нестабильности экономики, профессионально говоря — в волатильности. И понятно, что здесь интересы руководства расходятся и с корпоративными, и с государственными. Менеджмент заинтересован в нестабильном рынке акций, в резких скачках, поскольку для них главное — обналичить опционы или обналичить инсайдерскую информацию о движениях рынка. И, работая в советах директоров нескольких фирм, одновременно проиграть уже невозможно. Там, где акции падают, — только зарплата; там, где растут, — зарплата и бонус! Убытки оплачивает бессловесный коллективный собственник.

Хозяин работал на свой интерес, на процветание своего бизнеса в долгой перспективе. Реальный интерес менеджера — это уже не столько процветание корпорации, сколько условия контракта на его услуги управленца, члена совета директоров, аудитора, юриста… Но фирма живет долго, а контракт заключается на определенный срок. И нужно успеть получить бонус сейчас, а дальше хоть потоп.
Ничего личного, только бизнес.

Прошлогодний успех в одной фирме всегда можно развить, получив лучший контракт в конкурирующей фирме. Не важно, что первая фирма потом окажется в убытках, на это есть кризис-менеджеры, которые за свой немаленький контракт вернут предприятие к жизни, ну - или не вернут… тогда третьи менеджеры опять за большие деньги найдут хорошего покупателя, и падающую фирму купит по дешевке ее давнишний конкурент. Для того чтобы все выглядело честно, совершенно независимый и очень высокооплачиваемый аудитор, мировой лидер в этой области, объяснит акционерам, что по-другому было просто невозможно, дела вроде в порядке, все по закону. Ну, есть небольшой убыток, дело житейское. А если аудитора самого потом прижмут, он просто отзовет свое заключение, штраф заплатит.
«Эффективное» управление фирмой со стороны совета директоров проходит несколько этапов. Сперва — «агрессивное развитие», т.е. покупка других работающих компаний за счёт кредитов и обмена акций, потом обмен долгов на долю в капитале для улучшения структуры баланса (например, конвертация облигаций в капитал). При этом компания укрупняется, доли исходных владельцев размываются, и акционеры полностью исключаются из игры. Прежние хозяева даже возражать не могут: они свои права делегировали совету директоров. Каждая сделка по слиянию или поглощению приносит огромные бонусы директорам, менеджерам, консультантам, юристам, инвестиционным банкирам. Причем все это безо всякого сговора. Просто такие теперь правила игры. Все логично: владеть собственностью — это доходы, но также ответственность и риск, а управлять собственностью - это получать те же самые доходы, но при этом переложить риск на других.

Подобный «агрессивный стиль» работы менеджеров часто приводит к откровенному мошенничеству. Большинство банков с Уолл-стрит и из лондонского Сити были уличены прокуратурой, либо комиссией по ценным бумагам в махинациях на многие миллиарды, но замяли дела, согласившись выплатить штрафы в сотни миллионов долларов.

Яркий пример — недавний «ипотечный кризис» в США. В чем состоит его экономическая суть? Менеджмент крупных американских банков начал массовую выдачу ипотечных кредитов заведомо неплатежеспособным лицам с низкими доходами или даже безработным, обосновывая это тем, что и этим людям надо дать доступ к жилью. Специфика ипотечного кредитования в том, что заемщик денег не получает. Деньги по договору идут исходным владельцам недвижимости. Кредиты предоставлялись под завышенные проценты и на длительные сроки. Банки показывали высокую прибыль, а их руководство получало высокие бонусы. Далее кредиты многократно страховались и престраховывались. Менеджеры страховых компаний тоже получали свои бонусы. Компании, торгующие недвижимостью, заработали больше всех — они также находились под управлением все той же сети топ-менеджеров. Произошло резкое удорожание недвижимости. Спекулятивный заработок на недвижимости составил сотни миллиардов долларов. И значительная часть этих астрономических денег досталась менеджменту. При этом, ещё раз подчеркнём, все эти заработки и бонусы – доля не от полученной общественной прибыли, а от части общественных сбережений, направленных на убыточные инвестиции в недвижимость.
А что касается выданных кредитов, то потом выяснилось, что заемщики платить не могут: никаких доходов у них как не было, так и не появилось. Разумеется, рискованность ипотечных операций была изначально ясна для ключевых игроков. Но (в отличие от скандала с «Энрон») формально их действия были законными — банки получили доход, налоги уплачены, бонусы получены за очевидный успех. Игра всем понравилась. Множество новых миллионеров среди менеджеров, обесценивание пенсионных сбережений миллионов простых граждан и триллионные убытки банков, покрываемые из бюджета государства.

Помимо американцев, в большой ипотечной игре активно поучаствовали и европейские банки. Британцы тут показали действительно высокий класс. Когда кризис разразился, британское бизнес-сообщество (лондонское Сити) тихонько переложило долги заемщиков на государственное казначейство (как раз при передаче власти от Тони Блэра к Гордону Брауну). То есть государство де-факто прокредитовало должников на 25 млрд. фунтов. А накануне фактической национализации оказалось, что все хорошие активы из Northen Rock были выведены на финансовую компанию Granite (о-в Джерси). В Granite перевели около половины активов Northern Rock на общую сумму примерно 87 млрд. долларов. Причем эти активы — наиболее ликвидные, поскольку облигации были выпущены под обеспечение самых низкорисковых ипотечных кредитов. Как выяснилось за десять минут до голосования в парламенте, Granite не подпадает под планы правительства о национализации. По мнению британской парламентской оппозиции, фонд может использоваться для вывода наиболее ликвидных активов Northern Rock для дальнейшей продажи. В то время как государству в процессе национализации достанутся лишь плохие долги, оплачивать которые будут налогоплательщики. («Проблема в том, что Granite — отдельная организация, которая при этом обеспечена лучшими активами банка. По сути, это означает вывод лучших активов в интересах неизвестных лиц, стоящих за фондом», — заявил во время дебатов Винс Кейбл, представитель оппозиционных либерал-демократов). И к моменту национализации: у банка — долги плохих заемщиков, а у правильных людей — хорошие активы. Так плохие заемщики частных банков стали плохими должниками государства.

Вообще-то кризис «субпрайм» (в нашей прессе называется ипотечный кризис) дает огромный простор для фантазии. Как мы говорили, эти кредиты создали в экономике Штатов огромные опасные пустоты. Но что плохо для фондов, может оказаться хорошим способом заработать. Списание спорных активов — операция деликатная и непубличная. Заметим, что в новостях типа «банк списал на 20 млрд. активов по 15 центов за доллар» никогда не встречается информация о том, кто же именно приобрёл активы по 15 центов за доллар и как их реализовал. Обычно те же менеджеры, что и создали для банка «токсичные» активы за хорошие бонусы, за ещё большие бонусы и консультируют инвесторов, что стоит выкупить с баланса банка за 15% цены, а, распутав, продать за 30%. Историями об этом пестрила деловая пресса в 2009-10 годах. И восстановление работы пострадавших компаний даст много возможностей следующему поколению тружеников управленческого звена. Еще есть восстановление поврежденной репутации, кризис-менеждмент, скупка сильно пострадавших предприятий менее пострадавшими (слияния и поглощения), а также обслуживание распродажи имущества банкротов, опять же обслуживание скупки таких активов удачливыми компаниями, а еще суды, суды, суды… Море хорошей работы для юристов.
Класс управленцев в целом не пострадает ни при каком раскладе.

А может, пора сказать честно — класс номенклатуры? Ибо могущество этих людей стало сравнимым лишь с властью членов Политбюро… С той лишь разницей, что портреты новых властителей мира вряд ли можно будет увидеть не то что на демонстрациях ограбленных трудящихся, но даже на страницах Викиликса…

P.S.

Конечно, и в Америке и в Европе успешно работают классические предпринимательские компании – фирмы Уоррена Баффета, Билла Гейтса, Ричарда Бренсона, Apple и Google у всех на слуху. Но сегодня тон в мировой глобальной экономики определяют не они, а, в первую очередь, сеть глобальных финансовых институтов. Те самые «инвесторы», на которых постоянно ссылаются руководители Евросоюза, принимая драконовские меры по сокращению бюджетов. При этом колоссальные государственные долги, из-за которых и возникла необходимость бюджетной экономии, в значительной степени образовались из-за бюджетной помощи банкам (тем самым «инвесторам»), потерявшим сотни миллиардов на сомнительных финансовых спекуляциях. Как выразился нобелевский лаурет Джозеф Стиглиц, Уолл-стрит сделал много неудачных инвестиций (интернет-пузыри, недвижимость), но всех их отбил своим самым удачным вложением – покупкой Вашингтона.

Источник