Перспективы «водной войны» в Центральной Азии

Полемика соседних стран связанная с проблемой водных ресурсов в регионе, судя по заявлению президента Ислама Каримова в ходе его официального визита в Казахстан, стала приобретать более жесткий характер, как и со стороны Узбекистана, так и Кыргызстана. По сообщению ряда СМИ на возражения Ташкента, в частности по поводу строительства каскада ГЭС в верховьях Нарына, отдельные представители правительства Кыргызстана привели свои аргументы. Суть доводов кыргызской стороны, в которых присутствовала определенная жесткость, основывались на том, что сооружение ГЭС является сугубо внутренним делом, с уверениями в безопасности проекта для ближайших соседей.

При этом по утверждению Бишкека с Астаной достигнут консенсус в данном вопросе, в практическом же русле население приграничных районов Южного Казахстана уже несколько лет покупает поливную воду у Кыргызстана, то есть де-факто вода является товаром, хотя Казахстан всячески старается это не афишировать, чтобы не вызывать раздражение у Ташкента. Однако, несмотря на то, что Кыргызстан довольно «прохладно» воспринял предупреждения Ислама Каримова о «вероятности вооруженного конфликта за водные ресурсы», в будущем это может иметь серьезные последствия для двух стран, так и региона в целом.

Известно, что Узбекистан закрыл железную дорогу от Термеза до Хатлонского участка Таджикистана из-за «водных споров», тем самым держа в блокаде целую область соседней страны. Подобные шаги многие эксперты расценивают как начало «горячей» войны за воду. Как и Таджикистан, официальный Бишкек надеется на помощь России. Тем более состоявшийся рабочий визит президента России Владимира Путина в Кыргызстан, был связан в том числе, с участием этой страны в проекте возведения каскада ГЭС на реке Нарын.

Перспективы «опоры» каждой из сторон на внешних партнеров, в данном случае Бишкека на Кремль, а Ташкента на Вашингтон, имеют свой определенный сценарий дальнейшего развития. Многоходовая комбинация США с Узбекистаном, основанная на «оттепели» во взаимоотношениях в виде отмены санкций Конгрессом на поставки вооружений, официальные визиты высокопоставленных чиновников «Белого дома», договор о транзите грузов из Афганистана в совокупности в чем-то схожи с иракским вариантом «игры» прошлого столетия.

Первый ход Вашингтона осуществил в 1984 году с поставок новейших военных технологий режиму Саддама Хусейна. При этом администрация тогдашнего президента США Рональда Рейгана успешно пролоббировала в Конгрессе проект, согласно которому Ирак вычеркивается из списка стран поддерживающих терроризм, что позволило реализовать программу «широкомасштабной помощи».

В аналогии с этим в конце 2011 года комитет по ассигнованиям Сената США одобрил закон, фактически разрешающий покупать вооружение Узбекистану на американские ассигнования. Более того Госсекретарь США Хилари Клинтон официально заявила что в Узбекистане «наметилось улучшение» в области прав человека, что фактически вывело Узбекистан из «черного списка» стран «оси зла». Практически одновременно в СМИ появились сообщения, что крупнейшая американская инженерно-строительная компания «KBR» осуществит поставки в сфере высоких технологий для строительства завода по производству полиэтилена в Узбекистане. При этом «KBR» по странному стечению обстоятельств является одним из крупнейших поставщиков Министерства обороны США.

Схожая ситуация наблюдалось и в поставках «гражданского назначения» американскими компаниями режиму Саддама Хусейна. Известно что «Хьюлетт Паккард» с 1985 по 1990 году продавала в Ирак компоненты радаров, компьютеры и шифровальное оборудование. А корпорация «Хьюз Геликоптерс» поставила в Ирак в тот же период более полусотни «гражданских» вертолетов, хотя данная компания являлась монополистам в поставках вооружений Пентагону, специализируясь в основном в выпуске продукции военного назначения. [1]

Под видом продукции «гражданского назначения» как в случае с Ираком или «не смертельного» оружия как для Узбекистана можно поставлять практически любое вооружение или компоненты к ним. Это вполне совпадает с планами Узбекистана избавиться от старого советского оружия образца 70-80 годов прошлого столетия. Кроме того еще 2002 году во время официального визита И. Каримова в США, между сторонами были достигнуты договоренности, согласно которым узбекскую армию предполагалось оснастить вооружением и военной техникой в соответствии со стандартами НАТО. Также рассматривались вопросы по созданию с помощью США производственной базы по их техническому обслуживанию и выпуску некоторых видов вооружения и военной техники. [2]

Но если цель Узбекистана модернизировать свои вооруженные силы за счет выводимой техники западной коалиции из Афганистана и еще более укрепить свои позиции в регионе в вероятном «водном» конфликте, тогда как Вашингтон, скорее всего, преследует совсем иные цели.

Перенасыщение региона вооружением и техникой – можно расценивать как тактический ход США по созданию очага напряженности, который эффективно действовал как в Ираке в прошлом столетии, так и на Кавказе во время грузино-российского конфликта 2008 года, после модернизации с помощью Вашингтона грузинской армии.

В совокупности все эти факты могут говорить о том, что дальнейшие ходы США в этом направлении имеют несколько сценариев с различными вариантами развития событий.

Ташкент уверенный, не без помощи Вашингтона, что Российская Федерация утратившая статус супердержавы, затевает в регионе опасную игру, полностью перейдет под влияние Запада. Тем более заявление генерального секретаря ОДКБ Николая Бордюжи относительно помощи Армении, в случае если Азербайджан попытается решить проблему Нагорного Карабаха военным путем, «адресовано» не только официальному Баку, активно продвигающему совместно с США идею энергетического проекта «Набукко». [3]

Схожая проблема, скорее всего, возникнет и при реализации гидроэнергетических проектов в Кыргызстане и Таджикистане. Узбекистан в будущем будет вынужден решать «водный вопрос» с соседями «недипломатическими» методами» при Каримове или его преемниках. К подобному сценарию подталкивают и действия Кремля, который рассматривает Узбекистан и Центральную Азию в целом своей зоной влияния. К тому же совсем не случайно на заседании комитета Совета Федерации по обороне главком Сухопутных войск России В. Чуркин заявил, что в этом регионе могут возникнуть локальные вооруженные конфликты с участием Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана. Одной из причин этого он назвал «стратегию односторонних действий США по достижению своих интересов…». [4]

США при возникновении локального конфликта могут использовать условно называемый «кувейтский» вариант, эффективный и вполне беспроигрышный. Известно, что Саддам Хусейн перед вторжением в Кувейт в 1990 году встречался с группой сенаторов США во главе с Робертом Доулом по проблеме оружия массового поражения. В то же время существует версия, согласно которой тогдашний лидер Ирака получил негласное согласие на оккупацию Кувейта на встрече с послом США Э. Гласпи 25 июля 1990 года. В любом случае С. Хусейн не мог действовать самостоятельно в регионе, считающегося зоной «жизненно важных интересов» США.

В подобной перспективе Ташкент, получив молчаливое одобрение Вашингтона, при возникновении «водного кризиса» может стать детонатором локального конфликта. Хотя угроза вмешательства ОДКБ может служить сдерживающим фактором как в случае с Азербайджаном. Однако при этом Кремль во внешней политике в течение ХХ века часто поступался интересами стран, которым прежде оказывал помощь.

США, выведя большую часть военной техники из Афганистана в 2014 году и создав на территории Узбекистана склады вооружения, получат карт-бланш для своих дальнейших действий. Но вероятность широкомасштабного военного вмешательства как было в Ираке все же, минимальна. Возможны спецоперации американских военных, о чем говорит директива военного ведомства США от 21 августа 2009 года, согласно которой Командование специальных сил США (USSOCOM) создало третью группу спецназа США в регион Центрального командования (CENTCOM) США. [5]

Несмотря на категорическое отрицания американской стороной существование этой директивы, предполагающей осуществление Пентагоном спецопераций в регионе, факт утечки говорит о многом. К тому же близость к Каспийскому бассейну, содержащего запасы нефти, составляющие примерно 20 процентов мировых запасов и одну восьмую природного газа делает Центральную Азию объектом интересов США равноценной с Персидским заливом.

Победа или поражение Ташкента в «водном» конфликте в любом случае приведет к кризису политического режима в самом Узбекистане на фоне проблем в стране, купированных в «режиме ожидания».

Внешнее воздействие на эти противоречия со стороны Вашингтона путем «непрямого» или «косвенного» вмешательства в контексте «кувейтского» варианта, скорее всего, будет следовать отработанной десятилетиями динамике.

Ненужную политическую фигуру или режим в Узбекистане можно дискредитировать через правозащитные организации или с помощью СМИ создать в сознании «мирового сообщества» образ государства-агрессора.

Этот сценарий дает возможность США использовать мусульманские организации джихадистского толка как Исламского Движение Узбекистана или Исламского Движения Восточного Туркестана против основных конкурентов в регионе. Аналогичный метод использовала администрация президента Джорджа Буша, которая по утверждению журнала New Yorker обучала боевиков иранской террористической организации ОМИH (Mujaheddin-e Halk, Организация Моджахедов Иранского Народа) на военной базе в Неваде с 2005 года, снабжая их деньгами и оружием.

При этом в условиях неприятия США в мусульманском мире апробация метода «косвенного» вмешательства уже произошла в Ливии, и происходит Сирии, где Вашингтон негласно через Катар и другие страны поддерживает джихадистов.

Очаг напряженности в Узбекистане неизбежно отразиться и на Китае, который США пытаются ослабить также в Тихоокеанском регионе, подталкивая Японию, Вьетнам и Филиппины к оспариванию спорных островов с Пекином.

Но с геополитической стороны наиболее выгодным для Вашингтона будет втягивание в конфликт Москвы под любыми предлогами от «принуждения к миру», до «братской помощи» узбекскому или кыргызскому народу. В результате в руки борцов за свободу или веру, которых без сомнения поддержит Запад, попадет большое количество оружия как с американских складов, так и местных вооруженных сил.

Кроме того вмешательство Москвы в рамках ОДКБ в региональный конфликт еще более усугубит религиозную ситуацию в самой России, в частности на Северном Кавказе, не говоря уже о реакции всего мусульманского мира.

Другим не менее эффективным инструментом может стать рост сепаратистского настроения в Каракалпакии. Радио «Свободная Европа» неоднократно сообщала о создании Партии национального возрождения «Свободный Каракалпакстан», которая инкриминировала существующему узбекскому режиму политику этнического геноцида по отношению к национальному меньшинству. Факт появления на Западе подобной информации формирует вероятность развития будущей реальности в Узбекистане по «косовскому» варианту.

Но в любом случае США уже имеют существенные инструменты, сколько не для давления, а для управления процессами, которые определят будущее региона, место и роль в нем как Америки, так России и Китая. Тем не менее, на данном этапе у Вашингтона в первоочередных задачах стоят вывод войск из Афганистана, а также вероятность войны с Ираном. В этих условиях США вынуждены считаться с авторитарными режимами в Узбекистане, равно как и в Азербайджане. К тому же Баку с подачи Белого дома уже заключил контракты с Израилем на поставку вооружений, оценочная стоимость которых достигает приблизительно миллиарда долларов.

И мнению многих экспертов при возникновении военного конфликта с Ираном США могут использовать Азербайджан не только в качестве базы для ВВС и сухопутных сил в случае широкомасштабного вторжения, но и как активного участника войны. Роль Узбекистана в планах Вашингтона в контексте «умиротворения» Ирана пока не совсем очевидна, но, вполне вероятно, что c его территории можно будет осуществлять спецоперации.

По всей видимости, в России понимают, что борьба за Центральную Азию жизненно необходима для сохранения своего влияния не только в регионе. Москва уже кардинально изменила свое отношение к процессам, происходящим в СНГ, в частности это заметно при сопоставлении «вялой» реакции России и ОДКБ в целом на межэтнический конфликт на юге Кыргызстана в 2010 году и жесткую позицию по отношению к проблеме Нагорного Карабаха уже в 2012 году.

Помимо этого эскалация напряженности в Горном Бадахшане летом нынешнего года сыграла на руку Москве, особенности в вопросе продления срока пребывания 201-й базы, хотя прежде официальный Душанбе проявлял «несговорчивость» в двухсторонних переговорах.

Кто стоял за всплеском активности полевых командиров в Горном Бадахшане неизвестно. Однако Россия, получив возможность дальнейшего военного присутствия на территории Таджикистана и Кыргызстана, вольно или невольно становиться участником вероятной игры, сценарий которого разработан Вашингтоном, хотя сам Кремль оценивает свои действия весьма успешными в особенности на фоне соглашений с Душанбе и Бишкеком.

Но необходимо иметь в виду, что искусственно нагнетаемое «водное противостояние» между Таджикистаном, Кыргызстаном и Узбекистаном неминуемо приведет к смене политического ландшафта в регионе и сведет к минимуму все успехи России.

Отчасти о подобном развитии событий свидетельствует заявление госсекретаря США сделанное накануне. В частности Х. Клинтон упомянула о докладе разведывательных служб, которые прогнозируют рост напряженности в бассейне Амударьи и Центральной Азии. Сбором информации по сообщениям СМИ занимались ЦРУ, Разведывательное управление минобороны США, Агентство национальной безопасности, ФБР и др. При этом схожая кооперация специальных служб США наблюдалась перед конфликтами в Югославии, на Ближнем Востоке.

По видимому истинная подоплека активного интереса США к водным проблемам, скорее всего, проявиться после вывода основного воинского контингента из Афганистана в 2014 году. И сохранив даже свое минимальное присутствие в регионе, в Кыргызстане или в перспективе в Узбекистане США реализует игру на выживание для стран Центральной Азии и своих геополитических соперников.

Мамбетов Нурдин, заместитель директора «Prudent Solutions»