Правительственная армия Сирии достигает больших успехов. Разбито крупное гнездо мятежников на окраине Дамаска, в районе Барзе. В пригородах столицы, в оазисе Восточная Гута военнослужащие продолжают контртеррористические операции, очищая метр за метром цветущей майской земли… Не удались планы мятежников на сирийском побережье, в городе Банияс – там были разгромлены несколько убежищ боевиков и их склады с оружием. Продвигается армия в городе Аль-Ксейр в провинции Хомс. Это город, расположенный недалеко от границы с Ливаном. Он зачищен на 75%. Теперь террористам будет намного сложнее получать оружие и пополнение из соседнего Ливана.

Боевики отвечают своим обычным методом: террором против мирного населения. Так, в квартале Рукн-эд-Дин произошел террористический взрыв, осуществленный с помощью заминированного автомобиля. Точное число погибших неизвестно, но очевидцы говорят, что их не менее восьми. Много раненых. Взрыв произошел в районе автостанции, многих людей поранило осколками выбитых стекол.

Страны НАТО, недовольные успехами Сирийской армии, продолжают угрозы в адрес страны и ее лидера. Премьер-министр Турции Эрдоган поехал в Вашингтон – просить введения «бесполетной зоны» над Сирией. Вашингтону, как говорится, «и хочется, и колется». Но оба они пока что лишь повторили фразу: «Асад должен уйти» - у его западных политических оппонентов явно «заело пластинку».

На этом фоне Президент Сирии Башар Аль-Асад совершил еще один прорыв информационной блокады. На этот раз он обратился, главным образом, к народам, проживающим в далекой Латинской Америке. Ведь именно страны этого уголка планеты особо активно поддержали борьбу Сирии против США, НАТО и их ближневосточных марионеток.

Глава сирийского государства дал интервью аргентинской газете "Clarin" и латиноамериканскому информационному агентству "Telam". Вспоминая ситуацию, которая сложилась в стране более двух лет назад, когда Сирия оказалась в водовороте так называемой «арабской весны», Башар Аль-Асад сказал, что требования реформ, которые выдвигали многие граждане, были использованы внешними силами в качестве прикрытия. Сирийское руководство ответило на чаяния народа – была создана новая Конституция, внесены изменения в законы, проведены парламентские выборы. Но, указал он на парадоксальную ситуацию, «с каждым шагом реформ возрастал уровень терроризма».

Он подчеркнул, что террор никогда не может стать методом достижения реформ. В Сирии находятся боевики из 29 стран, и разве они имеют какое-либо отношение к внутренним проблемам страны? – задал встречный вопрос президент.

Ни одно государство в мире не разговаривает с террористами, - продолжил он. Никакое политическое решение кризиса невозможно, если продолжаются террористические действия.

По словам сирийского лидера, политическая конференция, о которой говорили В.Путин и Д.Керри, сама по себе не приведет к прекращению террора. Западные страны говорят, что желают успеха этой конференции, но на самом деле их политика противоречит таким утверждениям. Они продолжают поддерживать и финансировать террористов. «Поэтому, - резюмировал он, - основной аспект, который должен быть рассмотрен на международной конференции – это остановка потока денег и оружия в Сирию и немедленное прекращение отправки боевиков».

Президент добавил, что террористы, главным образом, проникают в Сирию через Турцию. Это делается при финансовой поддержке Катара и Саудовской Аравии.

Башар Аль-Асад отнюдь не склонен питать иллюзий и надеяться на «доброту» и «искренность» Запада. «Мы исходим из того, что эти страны не остановятся, так как их главной целью является разрушение сирийского государства. Политическое урегулирование в Сирии позволит ей развиваться и процветать, вопреки желаниям этих государств», - сказал он.

Говоря о так называемых «оппозиционерах», находящихся за границей и призывающих к внешнему вмешательству, он указал на то, что они не способны принимать самостоятельных решений. Фактически эти оппозиционные элементы, которых вы упомянули, далеко не независимы. « Их политика вырабатывается государствами, от которых они получают средства. Они действуют под эгидой иностранных спецслужб и, следовательно, говорят то, что им приказано. И самое главное – у них нет народной базы в Сирии. Если бы они считали, что у них есть общественная поддержка, они бы действовали политическими методами внутри Сирии, а не из-за рубежа», - подчеркнул президент.

В то же время он отметил, что в стране есть внутренние оппозиционные партии, и сирийское государство относится к ним с пониманием и приглашает участвовать в диалоге: По его словам, процесс диалога должен включать в себя всех, кто имеет искреннее желание принять в нем участие. Но эти силы должны быть способными принимать независимые решения, уважать суверенитет страны и не иметь тайных или явных связей с внешним врагом.

На вопрос, воюют ли в Сирии на стороне армии граждане Ирана и члены ливанской партии «Хизбалла» (это – тема, которую любят мусолить западные СМИ), глава государства ответил, что в его стране – 23 миллиона граждан «Мы имеем в своем распоряжении армию, силы безопасности и сирийцев, которые защищают свою страну. Следовательно, у нас нет необходимости в любых других силах, которые нас бы защищали».

До этого Башару Аль-Асаду зачастую приходилось вести разговор с явно недружественно настроенными журналистами, которые и не скрывали это, чуть ли не в открытую указывая ему уйти в отставку (в частности, так было во время интервью британской газете «Санди Таймс», которое, нужно сказать, он выдержал весьма достойно). На этот раз корреспонденты были более-менее нейтральны и непредвзяты. Но все же вопрос о том, не собирается ли он в отставку, прозвучал вновь.
«Если кто-то говорит, что президент Сирии должен уйти в отставку, потому что этого хотят Соединенные Штаты, некоторые другие страны или террористы, то это совершенно неприемлемо… Мне не известно, чтобы Керри или кто-либо другой, подобный ему, получил мандат от сирийского народа, чтобы говорить от его имени, кто должен остаться, а кто - уйти», - заявил он в ответ и добавил, что в любом независимом государстве данный вопрос решается путем президентских выборов (которые ожидаются в Сирии в 2014 году).

«Когда корабль находится в эпицентре шторма, капитан не бежит с него. Напротив, он обязан противостоять буре и вывести судно в безопасное место. Любой отказ от моих обязанностей сейчас явился бы попыткой уйти от ответственности. А я не тот человек, который убегает от своих обязанностей», - сказал Башар Аль-Асад.

Нельзя не отметить, что те, кто призывает президента другой страны уйти в отставку, а затем обвиняет в «жажде власти», не понимают ответственности руководителя за свою Родину. И, если такие слова говорит человек, который сам возглавляет государство – то его избиратели должны были бы задать вопрос ему самому: бросил бы такой «капитан» свой «корабль» под угрозами извне? И если да, то зачем он нужен, такой «капитан»?

Но вернемся к интервью Президента Сирии – капитана, который не бросает штурвала, несмотря на сильный и длительный шторм.

Аргентинский корреспондент отметил, что в Латинской Америке проживают 15 миллионов выходцев из Сирии, которые не всегда получают объективную информацию о происходящем на Родине, и спросил Башара Аль-Асада: «Что бы вы хотели сказать этим людям?»

Сирийский лидер сказал, что диаспоры в Латинской Америке всегда рассматривались как культурный мост между двумя далекими друг от друга регионами.

Он подчеркнул ,что представители этих диаспор лучше понимают ситуацию в регионе, чем общества в европейских странах, находящихся, казалось бы, намного ближе к арабскому миру.

«Они имеют глубокое понимание природы нашего общества, они хорошо знают о колониальной политике и о намерениях Запада по отношению к нашему региону. Они в состоянии понять и передать точную информацию о событиях в Сирии. Особенно – в свете того, что латиноамериканцы сами прошли через большие исторические изменения. Страны региона перестают быть сателлитами США и становятся независимыми, прогрессивными государствами» - отметил он.

Но между происходящим в Латинской Америке и событиями на Ближнем Востоке есть важная разница, на которую указал Башар Аль-Асад: «В вашем регионе революции носили патриотический характер. А то, что происходит здесь – это импорт идеологий, ресурсов и даже иностранных боевиков».
«Когда закончится кризис, каково будет ваше место в истории?» - прозвучал еще один вопрос журналиста.

«Только время может определить место в истории. …Люди могут согласиться или не согласиться с теми или иными действиями. Но история будет помнить тех, кто действовал в интересах своей Родины, а не в собственных» - ответил сирийский президент.

ТЕКСТ ИНТЕРВЬЮ ПРЕЗИДЕНТА

Вопрос 1: Что вызвало сирийский кризис и сделало его настолько сложным и длительным?

Ответ: Во-первых, на сирийский кризис повлияли многочисленные факторы – и внутренние, и внешние, наиболее значительным из которых является иностранное вмешательство. Во-вторых, просчитались те государства, которые вмешивались в дела Сирии и рассчитывали, будто бы их план удастся в течение нескольких недель или месяцев. Этого не случилось. Сирийский народ сопротивлялся и продолжает сопротивляться и отвергать все формы внешнего вмешательства. Для нас это – вопрос сохранения Сирии.

Вопрос 2: Каково общее количество жертв кризиса на данный момент? Некоторые источники сообщают, что число погибших превышает 70000 человек.

Ответ: Смерть любого сирийца – это трагическая потеря, независимо от числа. Но следует проверить достоверность этих источников. Мы не можем игнорировать тот факт, что многие из тех, кто погиб, были иностранцами, приехавшими в Сирию убивать сирийцев. Есть также много пропавших без вести, которые были записаны в мертвые без должных оснований. Это влияет на точность приводимого числа погибших. Сколько сирийцев? Сколько иностранцев? Сколько пропавших без вести? В настоящее время нет точных данных, но мы знаем, что тысячи сирийцев погибли. Эти цифры постоянно меняются. Террористы убивают людей и часто закапывают их в братских могилах. Мы можем обнаружить и объяснить эти потери только после того, как Сирийская армия входит в эти районы.

Вопрос 3: Была ли на протяжении конфликта использована правительственными войсками чрезмерная сила?

Ответ: Здесь крайне важно определить значение понятия "чрезмерная сила", чтобы определить, была ли она использована или нет. Без четкого критерия этого понятия нельзя объективно обсудить этот вопрос.

Реакция государства в целом зависит от уровня терроризма, нацеленного против него. С повышением уровня терроризма усиливается и наш ответ на эту угрозу.

В начале кризиса был внутренний терроризм, творимый местными группировками с использованием местных вооружений. Со временем терроризм приехал из других стран, и вооруженные группировки стали использовать более сложное и разрушительное оружие, что способствовало совершению ими террористических актов в гораздо более широком масштабе. Следовательно, армия и силы безопасности вынуждены были ответить на это. Методы реагирования в каждом случае различаются в зависимости от формы и методов террора, избираемые боевиками. Необходимо отразить нападения террористов и защитить гражданское население.

Таким образом, факторы, которые определяют уровень нашей силы, - это виды оружия боевиков, методы террора, с которым мы имеем дело. Наша конечная цель – защитить жизни мирных граждан и страну в целом.

Вопрос 4: В начале кризиса было немного иностранных боевиков. Прошло два года после его начала. Верите ли Вы, что диалог мог бы предотвратить иностранную интервенцию и эскалацию кризиса до его нынешнего уровня?

Ответ: Кажется очевидным, что в начале были требования реформ. Но они были использованы для прикрытия, чтобы ситуация выглядела так, будто бы дело было в вопросе политических реформ. В действительности мы проводили политику широкомасштабных реформ. Мы разработали новую Конституцию, изменили многие законы, отменили чрезвычайное положение и объявили о диалоге с оппозиционными политическими силами. Но было удивительно, что на каждом шаге реформ повышался уровень терроризма.

В конечном счете, возникает вопрос: какова связь между требованиями реформ и терроризмом? Терроризм никогда не может быть инструментом для достижения реформ. Какое отношение имеют террористические группировки из Чечни, Ирака, Ливана или Афганистана к внутренним процессам политических реформ в Сирии? Как законные методы реформ связаны с террористической деятельностью радикальных иностранных боевиков? Последние данные показывают, что к террористической деятельности в Сирии причастны боевики 29 национальностей.

Мы твердо привержены курсу политических реформ. Мы реализовали их, мы предоставили возможность для широкой политической инициативы на основе национального диалога. Основой любого политического решения являются чаяния сирийского народа, и это будет регулироваться с помощью избирательных урн. Никто не хочет говорить с террористами.

Терроризм пришел в страну из Соединенных Штатов и стран Европы. Эти государства никогда не вели переговоры с террористами. Диалог велся с законными организациями, с политической оппозицией, а не с террористическими группировками, которые убивают, обезглавливают людей, творят насилие, включая использование токсичных газов, то есть – химического оружия.

Вопрос 5: Господин Президент, смогут ли эти реформы обеспечить подлинную демократию для сирийского народа, в том числе, свободу слова и прессы?

Ответ: Вы, наверное, в курсе, что есть новый закон о СМИ, что недавно вступили в силу и другие законы. Мы, в конечном счете, намерены проводить более масштабные реформы: мы готовим общенациональный диалог, в котором будут участвовать все политические силы. Такой диалог приведет к созданию единой Национальной хартии и новой Конституции, предусматривающей еще более широкий спектр свобод, в том числе, это коснется свободы СМИ. Конечно, эти свободы существуют и в нынешней Конституции, но новая Конституция даст еще больше свободы. Она будет вынесена на референдум.

Свобода прессы и политическая свобода – это два неразрывно связанных между собой понятия, которые усиливают и дополняют друг друга. Нельзя говорить о свободе прессы без политических свобод в целом, оба понятия взаимосвязаны.

Вопрос 6: Вы всегда говорили, что ключом к разрешению кризиса является диалог, и мы с Вами согласны. Какой Вы видите конференцию, предложенную США и Россией? Как вы оцениваете этот процесс, особенно в свете вмешательства Франции и Великобритании?

Ответ: Мы готовы работать с любой стороной, чтобы остановить насилие в Сирии, подтверждаем нашу поддержку всех шагов, которые могут привести к политическому решению. Тем не менее, для достижения политического урегулирования первостепенное значение имеет остановка насилия.

Мы приветствуем российско-американское сближение позиций и надеемся, что оно будет способствовать разрешению сирийского кризиса. Но не думаю, что многие западные страны действительно хотят реалистичного политического разрешения в Сирии. Этот скептицизм основан на том, что они продолжают постоянную поддержку террористических группировок. Наша цель - политическое разрешение, но есть силы, которые желают его провала. Мы должны быть реалистами: есть силы, которые стремятся помешать любому диалогу. Не может быть одностороннего решения в Сирии – это двусторонний процесс, и необходимы обязательства всех сторон.

Вопрос 7: Эти сомнения связаны с оппозиционными группировками или с определенными странами, крупными международными игроками, которые препятствуют политическому урегулированию в Сирии?

Ответ: На практике эти оппозиционные элементы, которых вы упомянули, далеко не независимы. Они живут за пределами Сирии, связаны с внешними силами и не могут принимать самостоятельных решений. Их политика вырабатывается государствами, от которых они получают средства. Они живут под эгидой иностранных спецслужб и, следовательно, говорят то, что им приказано. Поэтому их решения не являются автономными. И самое главное – у них нет народной базы в Сирии. Если бы они считали, что у них есть общественная поддержка, они бы действовали политическими методами внутри Сирии, а не из-за рубежа. В настоящее время у нас есть внутренние оппозиционные политические партии, основанные изнутри, имеющие различные уровни народной поддержки. Сирийское государство не запугивает их и не относится враждебно к этим внутренним политическим образованиям.

Возникает вопрос: что оправдывает нахождение части оппозиции за рубежом? Кроме того, что они связаны с внешними силами. Мы скептически относимся и к таким оппозиционным группам, и к странам, поддерживающим их. Они очень тесно связаны между собой. Важно отметить, что это не сомнения, - это хорошо известный факт: они четко и неоднократно объявляли о том, что отвергают политический диалог с сирийским государством. Последний раз такое заявление было сделано на прошлой неделе.

Вопрос 8: Как может быть проведен диалог, если оппозиционные фракции фрагментированы? Когда речь идет о диалоге, с кем он состоится?

Ответ: Мы всегда выступали за всеобъемлющий национальный диалог, включающий всех, кто имеет искреннее желание принять в нем участие. При условии, что они способны принимать независимые решения на базе суверенитета страны и не имеют тайных или явных связей с Израилем.

Этот процесс, конечно, не включает в себя террористов. Нет такого государства, которое бы когда-либо вело переговоры с террористами. Тем не менее, мы рады приветствовать тех, кто сложит оружие и вступит в конструктивный политический диалог. Есть много людей, которые взяли в руки оружие, но впоследствии поняли, что события в Сирии пошли не в том направлении. Они сложили оружие и перешли к политическому диалогу с сирийским государством. У них действительно есть законные требования и предложения, и сирийское правительство готово выслушать их мнение.

Но мы говорим о том, что мирное политическое решение невозможно в условиях, когда поддерживается терроризм. Кто-то считает, что политическая конференция остановит терроризм на земле. Это нереально.

Существует фундаментальное противоречие в том, что они поддерживают терроризм и в то же самое время утверждают, что желают успеха политической конференции. Некоторые страны пособничают террористам в Сирии путем их финансирования и вооружения. Мы исходим из того, что эти страны остановятся, так как их главной целью является подрыв и ослабление сирийского государства. Политическое урегулирование в Сирии позволит ей развиваться и процветать, вопреки желаниям этих государств.

Сирийский народ сформирует свой взгляд на будущее. Все политические силы примут участие в конференции, обсудят все вопросы и достигнут всеобъемлющих договоренностей по вопросам Конституции, новых законов, будущей политической структуры: будет ли Сирия парламентской или президентской республикой. Такой процесс сможет определить будущее и станет его основой.

Терроризм представляет собой отдельную тему. Даже если мы добьемся успеха в достижении политического согласия, - это не означает прекращения терроризма. Некоторые страны, такие как Катар, Турция и другие, не заинтересованы в прекращении насилия в Сирии, и они будут продолжать поддержку терроризма. Поэтому основной аспект, который должен быть рассмотрен на международной конференции – это остановка потока денег и оружия в Сирию и немедленное прекращение отправки боевиков, которые направляются, главным образом, через Турцию, при финансовой поддержке Катара, а также других стран Залива, - таких, как Саудовская Аравия.

Когда влиятельные мировые державы начнут активно действовать, чтобы остановить финансирование, обучение и проникновение террористов, - борьба с терроризмом в Сирии значительно упростится. А затем возможно плодотворное политическое решение, которое принесет реальные результаты. Но если вы пришли с новой Конституцией, а сирийский народ убивают на улицах, то какая польза от политического решения?

Вопрос 9: Есть ли шанс на диалог с иностранными силами?

Ответ: Мы хотели бы вступить в диалог со всеми политическими силами, внутренними или внешними, без предварительных условий. Единственное условие – отказ от оружия. Это также верно и для вооруженных формирований, которые сложат оружие и откажутся от терроризма. Оружие и диалог явно несовместимы.

На самом деле, есть определенные группы и организации, которые подлежат судебному преследованию. Но в этот момент мы не инициируем судебное разбирательство против них ради предлагаемого диалога. В конце концов, сирийский народ сам будут решать, кто является патриотичным, а кто просто мошенник. Мы не навязываем рецепт для такого решения, а предоставляем сирийскому народу право решать самому.

Вопрос 10: Какую роль играет Израиль в сирийском кризисе, особенно после бомбардировок израильскими ВВС позиций в Сирии?

Ответ: Израиль непосредственно поддерживает террористов в двух направлениях. Во-первых, путем предоставления материально-технических средств, что проявляется в публичном оказании медицинской помощи раненым террористам на Голанах. Во-вторых, они дают им инструкции и говорят, какие цели атаковать. Например, террористы напали на радиолокационную станцию, которая является частью системы ПВО для обнаружения и перехвата самолетов извне, особенно израильских. Израиль приказал боевикам атаковать эти системы ПВО, которые являются важным сдерживающим фактором при любой военной конфронтации между Сирией и Израилем.

Таким образом, израильская поддержка террористам двояка: материально-техническая и навигационная помощь.

Вопрос 11: Вы осуждаете присутствие иностранных боевиков в Сирии. Некоторые утверждают, что бойцы "Хизбаллы" и Ирана воюют на Стороне сирийской армии. Что вы скажете по этому поводу?

Ответ: Об этом рассказывают на Западе, когда мы зафиксировали присутствие иностранных джихадистов в Сирии. Они создали этот миф, что "Хизбалла" и Иран также борются в Сирии в качестве противовеса.

Население Сирии - 23 миллиона человек. Она не нуждается в живой силе из любой страны. Мы имеем в своем распоряжении армию, силы безопасности, сирийский народ, который защищает свою страну. Таким образом, у нас нет необходимости в любых других силах, которые бы сражались от нашего имени, будь то Иран или "Хизбалла".

Наши отношения с Ираном и Хизбаллой хорошо известны, они длятся десятилетия. Мы обмениваемся опытом во многих сферах.

Что касается утверждений, что их бойцы есть в Сирии – если бы это было правдой, то это практически невозможно было бы скрыть. В первую очередь, сирийский народ видел бы их своими глазами. Так где же они могут быть?

Если когда-нибудь возникнет такая необходимость, мы объявим об этом официально. Но мы не нуждаемся в бойцах извне, будь то арабы или выходцы из других стран. Люди из Ирана и "Хизбаллы" приезжали в Сирию задолго до кризиса, по договорам они имеют право приезжать в страну и покидать ее.

Вопрос 12: Если есть прогресс в организации диалога, то ожидаете ли Вы, что вооруженная оппозиция сложит оружие и придет к соглашению? Ваше правительство приняло бы такой вариант выхода из кризиса, при котором Вы бы покинули свой пост?

Ответ: Сирийский народ будет решать, останусь я на посту или нет. Я как президент не могу решать, остаться мне или уйти: это – решение избирателей. Невозможно оставаться, когда вас не поддерживает общественность. Это – вопрос здравого смысла, который не требует много дискуссий. В 2014 году это решит народ на президентских выборах.

Что касается вооруженных группировок, о которых вы говорите, - они не являются единым целым. Мы имеем дело с сотнями мелких групп, - не десятками, а сотнями. Одной из основных причин отставки Кофи Аннана было то, что он не знал, с кем из них вести переговоры.

С нашей стороны есть единое государство с одним президентом, одним премьер-министром и с четкой политической структурой. Что касается террористических организаций, - они разбиты на группы, во главе которых стоят, в том числе, осужденные преступники, занимающиеся контрабандой наркотиков, и члены фундаменталистских движений. Каждая группа имеет своего местного главаря. Поэтому мы говорим о тысячах подобных личностей.

Возникает логический вопрос: кто сможет объединить их? Никто не может говорить с этими неоднородными группами, которые не имеют никакой политической программы. Не все из них являются экстремистами. Некоторые из них воры, некоторые – дезертиры, есть просто бандиты, которые непосредственно заинтересованы в затягивании кризиса. Выстраивать ощутимый политический процесс с этими группами – сложная задача. Если бы они имели обычную конструкцию, это было бы более целесообразным. Это в реальности означает, что в каждом случае нужно действовать индивидуально, в соответствии с обстоятельствами. После того, как вооруженное лицо или группа сложат оружие, мы автоматически будем сотрудничать с ними и перейдем к диалогу. Мы признаем, что это не окончательный всеобъемлющий диалог, но мы не верим в политику "все или ничего". Эта стратегия действительно помогла ослабить кризис в некоторых районах Сирии.

Вопрос 13: Господин Президент, вы по-прежнему отвергаете идею отставки?

Ответ: Как я уже сказал, уйти с моей позиции или остаться на ней – это не мой индивидуальный выбор. Я Президент, избранный сирийским народом, и поэтому только он имеет право принять решение по этому вопросу, на основе диалога или предстоящих президентских выборов, как я говорил ранее.
Но кто-то говорит, что Президент Сирии должен уйти в отставку, потому что этого хотят Соединенные Штаты, некоторые другие страны или террористы. Это совершенно неприемлемо. Данный вопрос должен решаться через избирательные урны.

Вопрос 14: США подают сигналы через заявления президента Обамы и госсекретаря Керри, что они не хотят вмешиваться в Сирию. Однако Керри заявил, что любой диалог должен включать в себя возможность Вашего ухода из власти. Может ли этот вопрос быть одной из карт, которую Вы можете использовать, чтобы достичь урегулирования кризиса?

Ответ: Я не знаю как Керри или другие, подобные ему, получили мандат от сирийского народа, чтобы говорить от его имени, кто остается, а кто уходит. Мы четко заявили, с самого начала кризиса, что любое решение, касающееся реформ или любой другой политической деятельности, является внутренним, сирийским. Соединенные Штаты или любая другая страна не имеют права голоса по этому вопросу. Скажу еще более кратко и ясно: мы - независимое государство, мы - народ, уважающий себя и свое право на самоопределение. Мы не принимаем любого диктата – со стороны США или любого другого государства. Поэтому эта возможность будет определяться исключительно сирийским народом. Проще говоря, вы идете на выборы и либо выигрываете, либо нет. Это и есть механизм, при котором Президент может оставить власть. Нельзя пойти на конференцию и принять продиктованное решение, которое народ еще не принял.

Другой аспект: в настоящее время страна переживает кризис. Когда корабль находится в центре шторма, капитан не бежит. Напротив, в его обязанности входит встретиться лицом к лицу с бурей и вывести судно в безопасное место. Любой отказ от моих обязанностей сейчас являлся бы попыткой уйти от ответственности. А я не тот человек, который убегает от своих обязанностей.

Вопрос 15: В дополнение к этому предварительному условию о Вашем уходе, некоторые страны, в частности, Франция и Великобритания, обвинили Ваше правительство в использовании химического оружия. Мистер Керри заявил, будто бы есть "убедительные доказательства", что в марте 2013 года Сирийская армия использовала зарин в Алеппо. Что бы Вы сказали по этому поводу? Как Вы думаете, является ли заострение Западом внимания на этом вопросе прелюдией к военной интервенции в Сирию? Беспокоит ли Вас такой сценарий?

Ответ: Заявления западных стран, касающиеся Сирии, практически ежедневно меняются, будь то в отношении химического оружия или отставки Президента. Сначала они сделали вывод, что у них есть данные о применении химического оружия, а на следующий день они приходят к выводу, что не существует таких доказательств. Но еще через день они снова говорят, что есть доказательства. Будем ждать, когда они остановятся на чем-то одном.
Но мы не должны тратить время на пустую риторику. Важна реальность. Химическое оружие – это оружие массового уничтожения. Они обвиняют нас в том, что мы использовали его в населенных районах. Если, например, ядерная бомба сброшена на город или село, возможно ли, чтобы она убила десять или двадцать человек? Применение химического оружия в населенных пунктах приведет к гибели тысяч или десятков тысяч людей в течение нескольких минут. Можно ли это скрыть?

Теперь вернемся к корню проблемы. Нужно посмотреть, в какие моменты времени возникли такие заявления. А появились они после химической атаки террористов в районе Хан Аль-Асаль в Алеппо. У нас есть доказательства и свидетельства, есть ракета с химическими материалами, которая была использована. Мы направили официальное письмо в Совет Безопасности ООН с просьбой официально расследовать инцидент. Это, несомненно, поставило некоторые страны, такие, как США, Франция и Великобритания, в трудное положение. Вскоре после этого они стали утверждать, что Сирия использовала химическое оружие против террористов. Чтобы избежать расследования, они вместо этого предлагают направить инспекторов в другие места Сирии, а не в то, где произошел инцидент, дать им безусловный и беспрепятственный доступ к различным объектам. На самом деле член комиссии ООН Карла дель Понте на прошлой неделе заявила, что имеются свидетельства использования террористами газа нервно-паралитического действия. Но ни ООН, ни эти страны не обращают на данное заявление внимания.

Использование этих утверждений в качестве предлога для военной интервенции в Сирию - вероятный сценарий, как это было в Ираке. Тогда Колин Пауэлл предоставил Совету Безопасности ООН, как мы теперь знаем, ложные доказательства наличия у Саддама Хусейна оружия массового поражения. Но где оно было, оружие массового поражения ? Общеизвестно, что Запад непрерывно лжет и лжет, фальсифицируя предлоги для войн.

Любая война против Сирии не будет легкой прогулкой, и они знают об этом. Здесь ситуация совсем другая. Хотя вполне вероятно, что они могут рассматривать идею войны с Сирией. У нас нет никаких доказательств обратного. Мы всегда помним об этом.

Вопрос 16: В настоящее время обеспокоены ли Вы тем, что будут военные действия против Сирии? Может быть, не в виде обычного вторжения, как в Ираке. Опасаетесь ли прямого военного удара?

Ответ: Это именно то, что сделал Израиль на прошлой неделе. Такая вероятность всегда есть. Это происходит время от времени, особенно в те моменты, когда мы продолжаем добиваться успехов по всей стране в борьбе против террористических группировок, когда начал сильно меняться баланс сил на земле.

Некоторые страны просили Израиль совершить агрессию с целью повышения морального духа террористов. Они будут делать все, чтобы продлить насилие и кровопролитие в Сирии, чтобы значительно ослабить сирийское государство. Поэтому военные действия против нас – не маловероятный сценарий. Это может произойти в любое время, пусть даже в ограниченном масштабе.

Вопрос 17: Вы говорите, что ситуация в Сирии находится под контролем. Однако мы слышим отголоски орудий и минометов. Как развивается кризис в военном отношении, особенно в последние дни?

Ответ: Термин "контроль" часто используется, когда ведется война против иностранной армии на вашей собственной территории. В этом случае мы можем заявить, что мы контролируем тот или иной регион. Ситуация в Сирии совершенно другая. Мы имеем дело с террористами, которые проникли в некоторые районы. Они могут занять определенное здание в районе, но это не означает, что они имеют полный контроль над этой конкретной областью. Так как они не являются армией, они имеют возможность относительно быстро скрыться, уйти с одного места на другое.

Что касается Сирийской армии, - то не было ни одного случая, когда она бы запланировала войти в какой-либо район и не была бы в состоянии сделать это.

Есть районы, где террористам перемещаться легче. Ни одна армия в мире не может присутствовать в каждом уголке той или иной страны. Наша военная деятельность направлена на поражение террористов, а не на освобождение земли. За последние недели мы добились значительных результатов. Большая часть террористов оставила Сирию, другие сдались государству. Таким образом, мы не говорим о контроле над тем или иным регионом. Мы ведем войну с терроризмом. Это долгая битва, но мы добились значительных успехов.

Вопрос 18: Господин Президент, как Вы думаете, в какой степени внешняя политика Обамы отличается от курса его предшественников?

Ответ: В США деятельность госучреждений регулируется лобби. Любой новый лидер может внести свой вклад и оставить свой след, однако он не может вести собственную независимую политику. Так что любые изменения в американской администрации могут привести только к малым различиям во внешней политике. Это затрудняет деятельность того или иного президента или министра иностранных дел.

Самое главное для нас в Сирии – это то, что внешняя политика США по-прежнему смещена в сторону Израиля и направлена против законных прав арабской нации, в частности, палестинского народа. За последние 20 лет Соединенные Штаты Америки не предприняли никаких серьезных, реальных шагов по продвижению мирного процесса. Они оккупировали Афганистан и Ирак и до сих пор продолжают ту же политику. Если посмотреть с гуманитарной точки зрения, то у них по-прежнему существует тюрьма в Гуантанамо. Так что же изменилось? Риторика? Она не имеет никакого реального значения, важны действия на местах. Правительства США очень похожи, различия минимальны.

Вопрос 19: Джордж Буш, находясь в лучшей экономической ситуации, напал на Афганистан и Ирак. Обама сделал это с Ливией. Но, кажется, он не имеет никакого реального желания вмешиваться в Сирию. Как Вы думаете, отражает ли это сдвиг в американской политике или же связано с изменением миропорядка? Когда мы встречались с Вами 7 лет назад, Китай был не такой мощной страной, как в настоящее время. В свете всего этого, как Вы думаете, вторгнутся ли американские войска в Сирию?

Ответ: Этот вопрос можно рассматривать с двух точек зрения. Первая – что нынешняя администрация США не горит желанием войн. Мы должны спросить себя, почему? Из-за экономической ситуации, изменений баланса сил на мировой арене, неудач в Афганистане, Ираке и других странах? Или же это действительно из-за принципов? Я сомневаюсь, что дело в изменении принципов. Я считаю, что обстоятельства меняются, не позволяя США идти на новые военные авантюры. Тем более, они оказались дорогостоящими и не смогли принести американцам никаких политических выгод.

Однако, если посмотреть с другой точки зрения, мы очень четко видим, - и это имеет прямое влияние на нас, - что они продолжают активно поддерживать терроризм в нашей стране логистически и политически, предоставляют ему так называемую "нелетальную" помощь. Позвольте мне спросить: то, что произошло 11 сентября, было совершено смертельными средствами? Нет, совсем наоборот. Значит, не обязательно поддерживать терроризм оружием. Просто предоставляя им финансовую, материально-техническую и организационную поддержку, вы делаете террористов способными убивать более жестокими методами. Таким образом, кажется, что вектор американской политики сместился от прямого военного вторжения к нетрадиционным методам ведения войн.

Другой, более важный вопрос: мы должны спросить себя, ведет ли текущая внешняя политика США к укреплению международной стабильности? Очевидно, что нет. Ни Соединенные Штаты, ни западные правительства ничего не делают для укрепления международной стабильности. Посмотрите, что происходит в Северной Корее, Афганистане, Сирии, Ираке и многих других странах. Нет никакой стабильности. Мы должны обратить на это внимание, речь идет о войне как об инструменте, а не о принципах. Если Америка отказывается от прямого военного вторжения, это не значит, что она изменила своим принципам. США изменили свои инструменты - да, но не принципы.

Вопрос 20: Когда Вы говорите, что война является средством, подразумеваете ли, что для Запада это - способ навязать ваххабитское, экстремистское правительство в Сирии? Делается ли это для установление господства над газовыми и нефтяными ресурсами? Или же это сочетание того и другого? Как Вы думаете, работает ли Америка с Катаром и Саудовской Аравией, чтобы экстремисты смогли взять власть в Сирии?

Ответ: Основной целью Запада является насаждение "лояльных" правительств, наподобие существовавших ранее в Латинской Америке. Такие правительства облегчают эксплуатацию национальных ресурсов стран.

Что касается желания Запада установить экстремистское правительство, то существуют две различные точки зрения. Некоторые на Западе всерьез опасаются экстремистского правительства. Следовательно, они желают неэкстремистского правительства, которое, однако, было бы лояльным.
Другая точка зрения заключается в том, что экстремистское правительство для них не проблема, и они смогут использовать его сейчас, а бороться с ним позже. Эта политика, в конечном счете, недальновидна. События в Афганистане и в Нью-Йорке были результатом такой политики, проводимой Соединенными Штатами. Они поддерживали талибов, а 11 сентября заплатили немалую цену. Входя в Афганистан, они говорили, что борются с терроризмом. Теперь терроризм и экстремизм гораздо более распространены, чем 10 лет назад. В сущности, вторгнувшись в Афганистан, они сделали терроризм сильнее. В то время он был сосредоточен в Афганистане, а сегодня стал распространенным явлением во многих частях мира.

Запад стремится навязать марионеточные правительства, лояльные ему, для этого активно используются любые методы. Запад готов распространять экстремистские, ваххабитские идеи, это очень опасно. Мы в Сирии противостоим этому.

Наш ислам - очень умеренный. У нас нет экстремистских организаций или ваххабитских школ. Мы отвергаем экстремистские идеи, которые они пытаются привить в сирийском обществе. Мы боремся с ними и политически, и путем распространения умеренного ислама, которым славится Сирия.

Что касается газа, то этот вопрос с нами никогда не обсуждался. Тем не менее, мы запланировали крупные региональные проекты в сфере железнодорожного транспорта, транспортировки нефти и газа, связей между странами пяти морей. Эти проекты будут способствовать прогрессу в регионе и процветанию экономик всех его стран.

Такая страна, как Сирия, ни в коем случае не будет сателлитом Запада. Сирия является независимым государством, действующим во благо своих граждан. Естественно, Запад не хочет, чтобы мы играли такую роль, он предпочел бы вместо этого марионеточное правительство, которое выполняло бы проекты в интересах западных компаний. Самое важное в этой борьбе – стратегическое место Сирии плюс ее нефтегазовые проекты.

Вопрос 21: Будут ли на предстоящих в 2014 году президентских выборах международные наблюдатели? Получат ли иностранные СМИ свободный доступ?

Ответ: Международный мониторинг – не мое собственное решение. Это зависит от результатов общенационального диалога, который мы готовим. В настоящее время мы проводим консультации с различными внутренними политическими силами в Сирии в рамках подготовки конференции. На ней и будут приняты решения, касающиеся выборов.

Некоторые силы в сирийском обществе отвергают идею внешнего мониторинга, считая, что это подрывает наш национальный суверенитет. Они скептически относятся к намерениям Запада и отвергают любое вмешательство иностранных сил. Тема мониторинга во многом зависит от того, какие страны будут наблюдать за выборами. Возможно, он должен проводиться исторически дружественными странами – например, Россией и Китаем.
Я повторяю, это не мое собственное решение. Это решение, которое будет принято сирийским народом в рамках всеобъемлющего национального диалога при участии всех сирийских политических сил.

Вопрос 22: Что касается предстоящих президентских выборов в Иране – как Вы думаете, будут ли какие-то изменения в иранской политике?

Ответ: Конечно, Иран является одним из важнейших государств региона. Это большая страна, играющая неотъемлемую, ключевую политическую роль. События в Иране неизбежно отражаются на соседних странах, положительно или отрицательно, они могут влиять на стабильность в регионе. С этой точки зрения Иран имеет большое значение для Сирии.

С другой стороны, отношения между Ираном и Сирией длятся более трех десятилетий. В качестве дружественного государства мы внимательно наблюдаем за внутренними процессами в Иране, которые, так или иначе, влияют на роль Сирии в регионе.

Как и любое другое государство на Ближнем Востоке, Иран постоянно развивается. Внутренняя политическая динамика периодически подвергается изменениям. Предстоящие выборы будут отражать изменения в иранском обществе и растущее политическое влияние этой страны в регионе. Иран сегодня очень отличается от того, каким он был десять лет назад. Сегодня он является одним из самых важных и мощных государств в регионе. Это, безусловно, будет отражено на выборах. Конечно, новый иранский президент не будет отвечать чаяниям США, не допустит превращения ИРИ в проамериканское марионеточное государство. США не должны делать ставки на это. Выборы будут отражать внутренние изменения в Иране, но не стремления Запада.

Вопрос 23: Когда я брал интервью у Вас в Буэнос-Айресе, Вы осудили Холокост и любые формы геноцида. Это отличается от иранского восприятия. В чем различия?

Ответ: Принципиально важно следующее: как можно осуждать Холокост, не осуждая массовых убийств палестинцев, которые совершаются на протяжении долгих лет? Почему не говорят об убийстве американцами 1,5 миллионов иракцев? Почему не вспоминают о миллионах корейцев, погибших в войне 1950 года?

Таким образом, понятие Холокоста является политизированной темой, а не чисто исторической. Что касается его актуальности, я не историк, чтобы иметь возможность точно отделить факты от вымысла. Исторические события определяются теми, кто их документировал. Они могут быть легко изменены, ими могут манипулировать в соответствии с повестками дня и политическими взглядами. Если вы спросите двух сирийских историков об истории страны, вы, скорее всего, получите два различных ответа. Если Холокост является чисто историческим вопросом, почему бесчисленные примеры других хорошо известных геноцидов против арабских и неарабских народов полностью игнорируются?

Вопрос 24: Господин Президент, во время интервью, которое я брал у Вас в Буэнос-Айресе, Вы говорили о значимой роли Сирии в регионе. В частности, о том, что Вы приняли миллионы иракских беженцев. Сейчас ситуация изменилась, и множество сирийских беженцев находится за рубежом. Каким Вы видите этот кризис с точки зрения Вашей личной безопасности и безопасности Вашей семьи? Не беспокоитесь ли Вы за свою жизнь?

Ответ: Меня беспокоит моя страна, Сирия. Я – часть своей страны. Президент не может чувствовать себя комфортно, когда его страна находится в кризисе. Я твердо верю, что, когда в Сирии все будет хорошо, то каждая семья будет в безопасности. В том числе – моя собственная.
В Сирии не может быть хорошо, когда есть такая трудная ситуация, гуманитарный кризис, многочисленные беженцы за рубежом и еще больше – внутри страны. Чтобы решать проблемы общества, нужно быть частью этого общества.
Национальные интересы, национальная безопасность всегда должны быть важнее личной безопасности. Заняв такую позицию, вы не будете испытывать страха за себя. Главной проблемой становится безопасность сирийского народа.

Вопрос 25: Есть ли у Вас поводы для самокритики за последнее время, господин Президент?

Ответ: Самокритика должна быть непрерывным процессом. Однако, если речь идет об оценке определенного периода времени или инцидента, то нужно ждать, пока это событие или период не пройдут. Объективно оценить результативность решений, принятых в ходе этого кризиса, можно только в долгосрочной перспективе, когда будет в наличии вся информация. Только тогда мы сможем отделить правильное от неправильного. То, что мы делаем в данный момент, - учимся изо дня в день на собственном опыте, чтобы повысить эффективность нашей деятельности на местах.
С другой стороны, когда человек оценивает себя, он не может быть нейтральным, ему трудно быть объективным. Более важным считаю не самооценку, а мнение общественности. В конечном счете, именно граждане могут сказать, правильно мы действовали или неправильно.

Вопрос 26: В Латинской Америке насчитывается около 15 миллионов граждан сирийского происхождения. Они обеспокоены ситуацией здесь. К сожалению, они получают необъективную информацию. В этой связи у меня два вопроса: что Вы хотите сказать этим людям? Второй вопрос: когда кризис закончится, каково будет Ваше место в истории?

Ответ: Только время может определить место в истории. Занимая ответственную должность, можно принимать правильные или неправильные решения, в соответствии с человеческой природой. Важно, однако, чтобы все решения принимались, исходя из национальных интересов. Таким образом, люди могут согласиться или не согласиться с теми или иными действиями. Но они будут понимать, что вы работали в интересах страны. История будет помнить тех, кто действовал в интересах своей Родины, а не в собственных.

Что касается сирийской диаспоры в Аргентине и Латинской Америке в целом, мы всегда рассматривали ее как культурный мост между двумя далекими друг от друга регионами. Из-за этого диаспоры в Латинской Америке имеют лучшее понимание ситуации в регионе, чем общества в европейских странах, находящихся намного ближе к арабскому миру.

В нынешней ситуации, в условиях изменений, происходящих в Сирии и на Ближнем Востоке в целом, эти общины играют жизненно важную роль, более чем когда-либо. Они имеют глубокое понимание природы нашего общества, они хорошо знают о колониальной политике и о намерениях Запада по отношению к нашему региону. Они в состоянии понять и передать точную информацию о событиях в Сирии. Особенно – в свете того, что латиноамериканцы сами прошли через большие исторические изменения. Страны региона перестают быть сателлитами США и становятся независимыми, прогрессивными государствами. Тем не менее, между нашими регионами есть важное различие. В вашем регионе революции носили патриотический характер. А то, что происходит здесь – это импорт идеологий, ресурсов и даже иностранных боевиков. Очень важно, чтобы люди понимали ситуацию, какова она в действительности.

Вопрос 27: Господин Президент, последний вопрос. Есть два журналиста, которые пропали без вести в Сирии. Один из них - из Италии, исчез в марте прошлого года, другой был объявлен пропавшим без вести шесть месяцев назад. Есть ли у вас информация о них? Я также хотел бы спросить вас о двух похищенных сирийских священнослужителях.

Ответ: Были случаи, когда журналисты незаконно проникали в Сирию без ведома властей. Они въезжали в районы, где присутствуют террористы, и пропадали без вести. Мы продолжаем их искать в условиях военных действий. В некоторых случаях наши войска добивались успехов в освобождении похищенных террористами журналистов. Всякий раз, когда есть информация о журналистах, проникших в Сирию нелегально, мы напрямую контактируем с заинтересованной страной. В настоящее время мы не располагаем информацией о двух журналистах, о которых вы упомянули.
Что касается двух митрополитов, то у нас есть предварительная информация, что они находятся в районе турецко-сирийской границы. Мы внимательно следим за этим вопросом и поддерживаем связи с православной Патриархией, чтобы спасти их.