В борьбе за Африку

Возвращение России на Черный континент

 Современная Африка уже в среднесрочной перспективе может рассматриваться как самый перспективный континент и рынок, экспансия на который будет определять уровень глобального влияния того или иного государства.

Этот огромный регион является своеобразным индикатором эффективности внешнеэкономического курса ведущих держав нашей планеты: те из стран, которые смогут на Черном континенте обеспечить себе значительное преимущество в наиболее прибыльных отраслях местной экономики, то есть, по сути, в битве за перспективы собственного приоритетного инвестиционного развития, резко повысят свои шансы на мировое лидерство или по меньшей мере значительно упрочат свою значимость в качестве серьезного игрока в мировой экономике и глобальной политике. Пока основными экономическими и внешнеторговыми фигурами в большой африканской игре являются Китай, США, Великобритания, Франция, Германия, Индия, Саудовская Аравия, ОАЭ, Катар, Канада, Австралия и Бразилия. Россия занимает одно из последних мест в этом списке — по ежегодному торговому обороту со странами Черного континента Россию с ее 8 млрд долларов опережает даже Турция с товарооборотом 12 млрд долларов. Образно выражаясь, РФ в глобальной внешнеэкономической партии, разыгрываемой на африканской шахматной доске, все еще является одной из, скажем так, не самых значимых фигур (правда, уже и не самой слабой). Четверть века назад Китай тоже был малозаметной фигурой, пешкой, а сейчас он — ферзь: его нынешний товарооборот со странами Черного континента составляет около 200 млрд долларов.

В недалеком прошлом африканским ферзем была и наша страна.

Советский фактор в большой африканской игре

Предпосылки для установления партнерских отношений СССР со странами Африки сформировались в первое десятилетие после Второй мировой войны, когда в результате успехов национально-освободительного движения появились независимые государства континента. Так, в 1948 году было заключено первое соглашение о торговле с Египтом, далее подобные соглашения заключались в 1957-м — с Тунисом, в 1958-м — с Марокко, в 1959 году — с Ганой, Эфиопией, Гвинейской Республикой. В начале 60-х, когда на карте появилось 17 независимых африканских государств, Советский Союз одним из первых установил с ними дипломатические отношения. К концу 80-х годов у нашей страны насчитывалось более 40 государств-партнеров, с которыми были подписаны долгосрочные межправительственные соглашения о торговле, со многими из них — соглашения об экономическом и техническом сотрудничестве. В целом технико-экономическое сотрудничество СССР с африканским регионом составляло 18% общего объема советского сотрудничества с зарубежными странами.

В рамках этих соглашений советские организации брали на себя долгосрочное финансирование и предоставление технической помощи в виде кредитов. Оно носило льготный характер и было направлено на сооружение крупных объектов в базовых сферах экономики африканских стран. Так, например, подписанный в 1960 году Протокол к Соглашению между СССР и Гвинеей об экономическом и техническом сотрудничестве от 24 августа 1959 года лег в основу увеличения правительством СССР 160-миллионного кредита на 86 млн рублей. Из них 20 млн должны были покрываться советскими поставками (нефтепродукты, строительные материалы, продовольствие, промышленные товары), выручка от реализации которых поступала в распоряжение правительства и должна была пойти на строительство государственного рисового хозяйства. Незначительная часть суммы предназначалась на оплату советских специалистов в Гвинее. Остальное было прямой беспроцентной финансовой помощью.

Другой пример. В рамках Совместного советско-сомалийского коммюнике от 2 июня 1961 года СССР предоставил Сомали на льготных условиях кредит на развитие промышленности и сельского хозяйства в размере 40 млн рублей и товарный кредит на 7 млн рублей сроком на пять лет. Кроме того, этой африканской стране была оказана безвозмездная помощь в строительстве ряда объектов и подготовке национальных кадров.

Многие предприятия, построенные при финансовом и техническом содействии СССР, занимали центральное место в соответствующих отраслях промышленности африканских стран, были главными производственными элементами государственного сектора. На промышленность и энергетику приходилось более 2/3 объема советского содействия африканскому региону. При этом в промышленности отдавалось предпочтение тяжелым отраслям. Это отвечало политике индустриализации, которую в 60–70 годах многие африканские государства взяли на вооружение, особенно так называемые страны социалистической ориентации. В качестве примера можно привести бокситодобывающий комплекс в Киндии (Гвинея), нефтеперерабатывающий завод в Ассабе (Эфиопия), металлургические комбинаты в Эль-Хаджаре (Алжир) и Аджаокуте (Нигерия), цементный завод в Диаму (Мали). Особенно выделялся Асуанский гидротехнический комплекс в Египте. В период с 1960 по 1970 год в африканских странах создавались целые отрасли промышленности: например, станкостроительная, радиотехническая и другие в Египте, нефтеперерабатывающие заводы в Эфиопии, нефтегазовые заводы в Алжире и т.д.

Для сотрудничества Советского Союза со странами Африки были характерны высокие темпы роста: за 60-е годы его объемы выросли более чем в три раза, за 70-е увеличились еще почти в четыре раза. Внешнеторговый оборот СССР со странами Африки увеличился с 270 млн рублей в 1960 году до 3,5 млрд рублей в 1984 году, то есть в 13 раз. А к середине 80-х годов Советский Союз имел межправительственные соглашения об экономическом и техническом сотрудничестве уже с 34 африканскими государствами. В соответствии с межправительственными соглашениями в начале 80-х годов советские организации оказывали содействие в строительстве 600 объектов в государствах региона (из них более 200 — промышленные предприятия). К этому времени было также построено и сдано в эксплуатацию 280 объектов, в том числе более 120 промышленных предприятий, 24 объекта электроэнергетики, 15 — черной и цветной металлургии, а также горнодобывающей промышленности, 8 объектов нефтегазовой промышленности, 26 — по металлообработке и ремонту оборудования, 14 — пищевой промышленности и т.д.

Советское содействие было заметно и в освоении минеральных ресурсов Африки. Особенно наглядно оно проявилось в области добычи бокситов в Гвинее. Советскими специалистами проводилась геологическая съемка территории этой страны, выявление месторождений бокситов и других полезных ископаемых в районах городов Киндиа, Пита, Лабе, Телимеле, Газаль и в зоне Гвинейского залива. К тому же оказывалась помощь в создании Национальной геологической службы, Центральной геологической лаборатории Гвинеи в организации добычи бокситов, одного из важнейших национальных богатств страны, запасы которого составляют около половины всех мировых запасов этого сырья. При этом следует отметить, что в целом по объему содействия Африке геология и разведка недр находилась на предпоследнем месте (почти 4%), ниже находились лишь транспорт и связь (3,7%). Успешным было советское содействие в сооружении 30 объектов ирригации и освоении новых земель, бурении на воду (Мали, Замбия, Гвинея-Бисау, Эфиопия, Мозамбик и др.); в строительстве большого количества элеваторов и складов для хранения сельскохозяйственной продукции, ветеринарных лабораторий, опытных станций. С рядом африканских стран (Мозамбик, Гвинея-Бисау, Ангола и т.д.) СССР успешно сотрудничал в развитии морского рыболовства, что включало в себя, в частности, поставки рыболовецких сейнеров и подготовку местных специалистов в этой отрасли экономики.

Одной из важнейших сфер советского сотрудничества со странами Африки была подготовка национальных кадров разного уровня. При содействии Советского Союза было подготовлено около 500 тыс. специалистов и квалифицированных рабочих-африканцев, в том числе 170 тыс. непосредственно в ходе строительства и эксплуатации объектов, когда советские инженеры, техники и рабочие передавали свой опыт и знания местным гражданам, работавшим бок о бок с ними.

Особое место в российско-африканских отношениях занимало военно-техническое сотрудничество. Еще с 60-х годов СССР начал поставлять оружие и военно-технические услуги странам континента. Тогда это сотрудничество определялось не экономическими, а скорее идеологическими соображениями, и поставки производились на безвозмездной основе. Большую часть оружия получали страны, провозгласившие так называемую «социалистическую ориентацию». Приведу дословную цитату одного советского военного специалиста, характеризующую объемы такой военной помощи в 70-е и первой половине 80-х годов: «Во время одного из очередных кризисов в Анголе оружие перебрасывалось туда самолетами и морем и измерялось тоннами». Поток нашей военной помощи различной по масштабу шел в Анголу, Эфиопию, Сомали, Йемен, Мозамбик, Намибию, Алжир, Конго, Гвинею, Гвинею-Бисау, Кабо-Верде, Мали, Гану, Мадагаскар, Ливию, Чад, Уганду, Нигерию, Замбию. Значительная военная помощь оказывалась и некоторым политическим группировкам, часть из которых трансформировалась в правящие партии. Фактически во всех этих странах работали, а часто и принимали участие в боевых действиях советские военные специалисты и советники. В 1965 году советская военная помощь составляла 241 млн долларов, а к 1974 году достигла уже 3,3 млрд долларов. По оценкам Лондонского международного института стратегических исследований, доля советских вооружений в арсеналах государств Африки к началу 90-х годов была очень высока: более 70% танков, 40% самолетов и 35% вертолетов.

Каждый ход «советского ферзя» тщательно отслеживала противоборствующая сторона и готовила зачастую не менее эффективный ответ. Биполярные политические «шахматы» составляли в тот исторический период основу глобальной идеологизированной и военизированной «игры», получившей меткое название «холодная война». Именно эта глобальная игра стала одним из решающих факторов падения Советского Союза и резкого ослабления позиций СССР в эндшпиле большой африканской партии. В начале 90-х годов она была проиграна нашей страной. А в начатой затем новой большой африканской партии России отводилась роль слабой пешки. Ферзем же стал Китай с его стремительно набирающей силы экономикой и целенаправленной, цепкой, рациональной до цинизма и досконально выверенной инвестиционной политикой.

Африканская стратегия китайского дракона

Китайское экономическое проникновение в Африку неслучайно по времени совпало с промышленным бумом в этой стране. В 1971–2000 годах потребление энергии в Китае увеличивалось примерно на 4% в год. Начиная с 2001 года оно увеличивается на 13% в год. В 2008 году Китай потреблял 7,8 млн баррелей нефти в день (притом что сам производил не более 4 млн баррелей).

В 2010 году КНР необходимо было 8,36 млн баррелей в день (для сравнения: Америке — 21 млн баррелей). Понятно, что в такой ситуации гарантированное обеспечение поставок нефти превращается в один из главных приоритетов национальной безопасности КНР. Поэтому далеко не случайно Китай установил новый экономический рекорд: в конце 2012 года и в текущем году эта восточная держава вышла по объему импорта нефти на первое место в мире. Гигантский спрос на энергоресурсы в КНР во многом связан с производством стали и продуктов из нее. Китай — производитель и экспортер стали №1 в мире. На его долю приходится более трети мирового производства.

Рост индустриальной базы страны и благосостояния китайского населения ведет к расширению его запросов и, соответственно, к росту импорта сырья. Китай уже оттеснил США на второе место и является главным импортером сырья в мире. КНР импортирует около четверти природных ископаемых и топлива, добываемых в мире. За агрессивной китайской внешнеэкономической политикой лежит совершенно иное, чем у западных многонациональных корпораций, видение мира. Главной целью внешнеэкономической деятельности Китая является обеспечение национальной безопасности, а не получение прибыли. Владельцем китайских компаний является государство, а не частные лица или фирмы. Государство поддерживает все аспекты деятельности китайских компаний, обеспечивает им максимально благоприятный политический климат и готово страховать любые оправданные (с точки зрения стратегических интересов КНР) риски. А стратегические интересы китайской экономики упираются прежде всего в дефицит ресурсов. И если вести речь о подоплеке, по сути, всей инвестиционной политики КНР за рубежом, то ее квинтэссенцию можно выразить одной фразой: ресурсы — любой доступной ценой и надолго! Все остальное — лишь прелюдия к этому лейтмотиву.

Современная Африка — самый привлекательный сырьевой рынок, самый перспективный и в силу этого самый насыщенный китайскими инвестициями. Недаром Ху Цзиньтао, будучи председателем КНР, подчеркивал, что «в Африке много натуральных и человеческих ресурсов, а Китай владеет технологиями и опытом, не говоря уже об огромных рынках». Другими словами, Африка интересует КНР, прежде всего, по геостратегическим ресурсным причинам, а также как взаимодополняемая экономика. Действительно, африканский континент в перспективе — огромный рынок сбыта, а уже сегодня он обладает большой емкостью в смысле востребованности проектов, товаров и услуг. Черный континент сегодня буквально завален китайскими кредитами, проектами, инициативами, услугами и товарами. Его обхаживают самые влиятельные лица Поднебесной, искусно создавая иллюзию общности интересов Китая и африканских стран.

В частности, одним из излюбленных приемов китайской дипломатии является ловкое использование тезиса об общности исторической судьбы Китая и Африки, под которой однозначно подразумевается обременительная и унизительная зависимость от западных держав в период их колониального и неоколониального прошлого, нанесшая Китаю и Африке огромный урон и сильно затормозившая их самостоятельное развитие. Этим аргументом КНР, умело манипулируя национальными чувствами африканцев, ставит себя на одну доску с ними, противопоставляя якобы общие исторические китайско-африканские интересы политико-экономическому протекторату и экспансии западных держав, то есть своих основных конкурентов. В Африке Китай декларирует и проводит политику, в основе которой лежит принцип уважения независимого выбора африканскими странами своего собственного пути развития. В этом еще одно преимущество Китая перед западными странами в борьбе за влияние на континенте. Именно по поводу этого тезиса больше всего негодует западная пресса, пишущая об африканской политике КНР как о циничной и безнравственной. Китай в отличие от Запада провозглашает невмешательство во внутриполитические дела африканских государств и на деле следует этому принципу. Его не интересует ситуация с соблюдением прав человека, свободой слова, фальсификациями выборов и коррупцией в Африке. Он не критикует официальные режимы, с которыми поддерживает дипломатические отношения, и не увязывает вопросы экономического и гуманитарного сотрудничества с соблюдением прав человека, что сплошь и рядом является препятствием для аналогичных связей между западными державами и африканскими странами. Ясно, что при прочих равных условиях, а зачастую даже и при более скромных предложениях Китая, практически любой африканский режим предпочтет иметь дело с китайцами, не навязывающими лишних обременительных обязательств и не раздражающими авторитарных лидеров стран Черного континента своей «демагогией о правах человека».

В прошлом году Африканский союз открыл свою новую штаб-квартиру в столице Эфиопии Аддис-Абебе. Возводили этот объект в основном китайские специалисты (в том числе и рабочие), так как и само строительство финансировалось Китаем. Это стало символом растущего влияния Поднебесной на африканском континенте: в 2012 году объем прямых китайских инвестиций в африканские страны достиг поистине заоблачного уровня — 20 млрд долларов.

От восторгов к предостережениям

КНР оказывает африканским государствам активную финансовую помощь, осуществляющуюся в форме различных ссуд, льготных займов, списания долгов и т.п. Но делает это таким образом, чтобы накрепко привязать экономику африканских стран к своим стратегическим интересам. К примеру, в конце 2009 года КНР решила обнулить ввозную пошлину на 95% товаров из беднейших государств Черного континента.

Однако не стоит обманываться по поводу природы этой щедрости: финансирование ин фра структурных программ обменивается на доступ к недрам. Такая однобокая политика Поднебесной, задрапированная романтическим флером общих исторических интересов, вызывает все более смелую критику в кругах правящей элиты африканских государств. Далеко не вся Африка находится в восторге от усиления экспансии Китая. В частности, в Намибии, Либерии, Камеруне, Мозамбике недовольны массовой вырубкой лесов, древесина которых идет на развитие мебельной промышленности КНР. В Замбии критикуют китайских коммерсантов, которые подрывают позиции местных дельцов. В этом же государстве происходят бунты на медных шахтах, принадлежащих китайцам. Выражает недовольство и ЮАР, так как китайский дешевый текстиль подорвал позиции местной текстильной отрасли. В 2006 году южноафриканский президент Табо Мбеки резко раскритиковал политику КНР. По его словам, Китай «может стать колониальной державой, а мы — лишь сырьевым придатком».

Недавняя статья в Financial Times главного управляющего центробанка Нигерии Ламидо Сануси — яркое подтверждение этой наметившейся тенденции. Автор публикации призывает африканские страны пересмотреть свое «романтическое» отношение к Китаю и начать воспринимать его как конкурента, проводящего ту же империалистическую политику, что и старые колониальные державы. Пока это самое резкое выступление действующего чиновника на тему китайской экспансии на континенте, прозвучавшее к тому же в преддверии саммита стран БРИКС в ЮАР. «Китай покупает у нас сырье и продает нам товары. Но ведь именно в этом состоит сущность колониализма, — пишет Сануси. — Эпоха Движения неприсоединения, объединившего нас после разрыва с метрополиями, закончилась. Китай перестал быть такой же развивающейся страной — теперь это вторая экономика мира, способная к тем же формам экономической эксплуатации, что и Запад. Его экономическая политика существенно способствует деиндустриализации и недоразвитости континента». По данным Financial Times, за годы китайской «политики вовлечения» с 2000 по 2012 год торговый оборот африканских стран с Китаем вырос в 20 раз, до 200 млрд долларов. При этом доля промышленного производства в ВВП континента упала с 12,8% до 10,5%.

В своей статье Сануси предостерегает страны Африки против элементов «хищнической» торговой политики Китая, в том числе связанных с ней субсидий и валютных манипуляций, дающих преимущество китайским экспортерам. Автор публикации подчеркивает, что КНР покупает на континенте только сырье, а инфраструктуру строит исключительно силами китайских специалистов. Сануси видит выход в строительстве инфраструктуры своими, африканскими силами и массированных инвестициях в образование. Автор статьи уверен, что только так Африка сможет отвоевать свой внутренний рынок в условиях роста стоимости рабочей силы в Китае.

Не исключено, что столь резкая и аргументированная публикация одного из представителей современной африканской правящей элиты вполне может стать началом конца стремительной китайской экспансии в Африку.

Станет ли наша пешка проходной?

Ответить на этот вопрос в полной мере пока сложно, однако момент для решительного прорыва сейчас, пожалуй, самый подходящий. Мировой экономический кризис в значительной степени сковывает маневры сильных фигур в современной большой африканской шахматной партии. К тому же немало сил брошено на отражение атаки китайского ферзя и других противоборствующих фигур, от которых исходит угроза стратегическим интересам западных игроков. Несмотря на усилившуюся в последние годы китайскую экспансию на Черном континенте, лидерство в контроле за африканскими минеральносырьевыми ресурсами продолжают удерживать США. Западные компании (в большинстве своем — американские), имеющие многолетний опыт работы в Африке, в условиях обострившейся конкуренции со стороны КНР создают пулы, поднимают стандарты безопасности и охраны окружающей среды, а на политическом уровне содействуют принятию программ развития энергетического сектора на основе увеличения закупок африканских углеводородов. По оценке Национального совета по разведке США, к 2015 году 25% американского импорта нефти будет поступать из Западной Африки (по сравнению с 20% сегодня).

Кроме того, можно рассматривать в достаточной мере как ответную реакцию Вашингтона на усиление китайской экспансии в Африке введение (по инициативе США) различных санкций «в отношении диктаторских режимов» Судана, Зимбабве, Ливии, Эритреи и некоторых других стран, в которых КНР на тот момент имела (либо до сих пор сохраняет) особые экономические интересы.

Что касается России, то не исключено, что ведущие западные страны (во всяком случае, некоторые из них) сейчас не настроены чрезмерно препятствовать экономическому возвращению РФ в Африку, так как им до известной степени на руку появление в противовес Китаю нового игрока (к тому же еще слабого после перехода с коммунистического пути на рыночный), чьи прежние заслуги перед независимой Африкой затмевают мифы об исторической общности китайско-африканских интересов. КНР также готова смотреть сквозь пальцы на второе пришествие России в Африку, чтобы не портить теплых отношений со своим северным стратегическим союзником, к тому же представляющим собой, с точки зрения Китая, огромную взаимодополняемую экономику.

До последнего времени на российскую «пешку» в лице ведущих отечественных компаний не обращали пристального внимания сильные фигуры на африканской шахматной доске — она делала скромные ходы и почти не оказывалась в центре событий. Действительно, наши новые первопроходцы на Черном континенте — «Русал», «Евраз», «Ренова», «Норильский никель», «Лукойл», «Газпром», «АЛРОСА», «Росатом», «Базовый элемент», «Северсталь», «Ренессанс Капитал», Внешэкономбанк — находятся или в самом начале своего пути, или где-то на одном из промежуточных этапов, не столь отдаленных от старта. Есть у них первые успехи и первые неудачи, но в целом они Отечество не посрамили и плацдарм для наступления отвоевали.

Теперь в конце марта на этот плацдарм в Дурбане высадился наш политико-экономический десант двойного назначения. Имеются в виду визит президента Владимира Путина в ЮАР и саммит БРИКС в этой стране. Глава России и сопровождающие его лица приехали туда не с пустыми руками, а с объемистым портфелем предложений (в основном экономического характера), что, по сути, и означает полномасштабное возвращение нашей страны в Африку. Разумеется, на другой основе — отнюдь не идеологизированной (как в советскую эпоху), а уже проверенной на современной африканской практике ведущими российскими компаниями. Наше новое экономическое партнерство будет базироваться на учете взаимовыгодных интересов и долгосрочных перспективах.

Главной страной для африканского прорыва России стала ЮАР. Эта республика на Черном континенте занимает особое положение. Она по праву считается самым развитым государством и к тому же единственным в Африке, которое не относят к числу так называемых стран третьего мира. Основу ее экономики составляет добыча полезных ископаемых: в недрах ЮАР — более 40 видов ценных руд и металлов, в том числе и золото, по объемам добычи которого Южно-Африканская Республика находится на втором месте в мире.

В минувшем году двусторонний товарооборот между ЮАР и Россией вырос на две трети и составил 964 млн долларов. Однако РФ существенно уступает по этому показателю (в отношениях с ЮАР) другим странам БРИКС: там счет идет на десятки миллиардов долларов. Пришло время России сделать рывок и резко сократить это отставание, что, пожалуй, и стало главной целью мартовского визита В. Путина в ЮАР. Этот визит был отмечен подписанием не только двусторонних взаимовыгодных соглашений, охватывающих различные сферы экономики (в частности, добычу полезных ископаемых, энергетику, рыболовство, военно-техническое и научно-технологическое сотрудничество, освоение космоса и другие важнейшие сферы деятельности), но и Декларации о стратегическом партнерстве между Россией и Южно-Африканской Республикой. Как результат, можно уже в ближайшие годы ожидать, что рост товарооборота между Россией и ЮАР возрастет в разы. Думается, что взлет взаимовыгодных российско-южноафриканских экономических отношений станет достойным образцом для подражания другим странам Черного континента, многие из которых уже сейчас выражают готовность последовать примеру ЮАР и активизировать свои двусторонние экономические контакты с Россией.

Огромным подспорьем в налаживании новых экономических связей на африканском континенте станут и положительные заделы советско-африканского сотрудничества, в частности, высокие показатели в подготовке национальных кадров для экономик стран Черного континента, а также в создании базовых предприятий и даже целых отраслей промышленности, ставших главными опорами экономического развития многих африканских государств.

Безусловно, в Дурбане был сделан сильный, поистине гроссмейстерский ход уже далеко не самой слабой российской пешкой, но превратится ли она в ферзя? Большая африканская шахматная партия вступает в новую фазу. Игра продолжается и непременно обострится.