Евразийская политология. Почему нам есть дело до будущей супервойны в Средней Азии

Шеф-редактор проекта «Однако. Евразия». Родился в 1979 году в Новосибирске. Учился во Львовском университете на русском отделении филологического факультета, который закончил в 2001 году. С 1998 года участвует в политических, предвыборных и корпоративных проектах. Работал в Западной и Восточной Сибири, Южной Осетии, Киеве, Удмуртии, Одессе, Республике Коми, Санкт-Петербурге, Харькове, Приднестровье и остальной Евразии. Сфера интересов: Евразийская интеграция; реальная политика; шоу-политика; цветные революции; политические технологии.

«Никакой иной интеграции, кроме евразийской, для нас не существует. Это уже понимают в Москве, Минске и Астане. Значит, ядро нового Союза сформировано»

Узбекистан собирается строить железнодорожную ветку протяжённостью около 150 км в обход Таджикистана. Для Узбекистана, которому достались все основные города Средней Азии такой манёвр, возможно, и принесёт определённые бонусы. Во-первых, не надо будет выплачивать ежегодно около 25 млн долларов Таджикистану. Во-вторых, как ни крути — контролировать свою железную дорогу проще, нежели проходящую по территории государства, у которого то ли есть граница с Афганистаном, то ли нет.

Но, с другой стороны, с учётом стоимости проекта — около 2 млрд долларов — рентабельность сомнительна.

Впрочем, для Таджикистана потеря транзита из Ташкента в густонаселённые города Ферганской долины будет страшна не столько финансовыми потерями, сколько цивилизационными. Малонаселённая территория, лишённая какого-либо транзита и нормального сообщения с региональными центрами Средней Азии — Ташкентом, Самаркандом и Бухарой — будет обречена на дальнейшее одичание.

Дело в том, что в Средней Азии, впрочем, как и в остальной Евразии, точками цивилизационного роста являются именно города. И для Таджикистана, которому достался всего лишь один город — Душанбе, который и городом-то стал всего в 1929 году, когда его соединили железной дорогой с остальными городами Средней Азии, а до этого был большим кишлаком, — обрыв коммуникации с Ташкентом и другими мегаполисами будет означать гуманитарную катастрофу.

Впрочем, все игры в обходную железную дорогу нельзя рассматривать в отрыве от попытки Таджикистана отрезать узбекские низины от воды — за счёт строительства Рогунской ГЭС.

То есть ситуация патовая: вы нам перекроете воду, а мы вас за это отрежем от крупных городов. Сценарий, до боли напоминающий компьютерные игры либо постапокалиптические фильмы. Нечто похожее я наблюдал в Южной Осетии, где по разные стороны одной горы находились осетинские и грузинские деревни — питавшиеся из одной реки и время от времени перекрывавшие её друг другу.

Для бессменного руководителя Узбекистана — 75-летнего Ислама Каримова — ситуация патовой не выглядит. В своё время он даже припугивал таджикского президента Рахмона возможностью войны в регионе и устраивал скандалы в ООН.

Не выглядит она патовой и для таджикского руководства, которое видит в перекрытии воды для узбеков своё стратегическое преимущество.

Но, по большому счёту, не имеет значения, кто выиграет в этом конфликте — потому что проиграют обе стороны. А учитывая вывод войск НАТО из Афганистана в 2014 году и шансы всего региона превратиться в большой Афган — проиграют не только незалежные правители, но и их народ. Причём интересно, что само население голосует за проекты Незалежный Таджикистан и Незалежный Узбекистан ногами: именно таджики и узбеки стали лидерами среди евразийских гастарбайтеров. Не помогают даже выездные визы в Узбекистане, сохранившиеся со времён СССР: просто уехать из республики в Россию или Казахстан невозможно, из Узбекистана ещё необходимо вырваться — потому что работать за 20 долларов в месяц на хлопковых плантациях особо желания нет ни у кого.

Впрочем, каков бы ни был сценарий конкретного кризиса — разгадка кроется за пределами амбиций конкретных Каримова и Рахмона и их челяди.

Для того, чтобы понять патовость ситуации, достаточно взглянуть на экономические карты СССР. С точки зрения народного хозяйства после индустриализации Средней Азии — никакого Таджикистана, Узбекистана, и Туркменистана не существует. Есть среднеазиатский экономический район, который можно и нужно рассматривать исключительно как единое целое. Если искать аналогии, доступные бытовому мышлению, то экономический район сродни многоквартирному дому: квартиры можно сто раз продать и приватизировать — но хозяйственной сути дома это не изменит.

Думаю, что многие из нас в быту сталкивались с этим феноменом, когда пытались провести автономное отопление и горячую воду. После того, как более 30% квартир перейдут на «автономку», станет бессмысленным отопление центральное – в силу перегрузки локальных сетей. В результате начнёт вымерзать 70% оставшихся квартир — и сколько бы ты ни топил у себя дома своим модным германским котлом, согреться будет невозможно в силу того, что все соседи вокруг вымерзают. И за бортом эволюции окажутся и те, кто инвестировал в автономное отопление, и те, кто надеются на родной ЖЭК. Тупик.

Кстати, если взглянуть на эту же карту — но уже в части Украины, то можно увидеть, что политический «раскол», который мы наблюдаем на каждых выборах, проходит ровно по экономическим районам: восточный с центром в Донецке, южный с центром в Одессе и центрально-западный с центром в Киеве.

Экономические бытие определяет и политическое сознание, потому что от экономической активности района зависит мобильность населения, хозяйственные связи предприятий, в конце концов -- сложившийся за 70 лет образ жизни.

Также примечательно, что Молдавская СССР не входила в состав крупных экономических районов — и соответственно сегодня является призом для более сильного экономического союза. По идее, Молдавии следовало бы тяготеть к южному экономическому району с центром в Одессе — потому что там находятся порты, которые как раз необходимы сельскохозяйственной экономике Молдавии. Но в силу того, что украинские экономические районы сами вырваны из единой экономической системы — Молдавия принесена в жертву. Как это ни печально.

…Так что большинство ответов на т.н. «национальные вопросы» лежит на поверхности. Советская политэкономия была достаточно открытой и незасекреченной дисциплиной. Другой вопрос, что её выкинули на свалку истории -- вместе с другими, не менее важными отраслями знаний.

Поэтому не вижу никакого другого выхода, кроме как начинать обучение с нуля — основам жизнедеятельности в Евразии. Как у Маяковского – «что такое хорошо и что такое плохо». Объясняя, что постройка железной дороги в обход Таджикистана ни к чему путному не приведёт. И не потому, что в Евразийском союзе кто-то желает зла лично Каримову — а потому, что нельзя обмануть объективные законы. И если узбекское либо таджикское руководство готово принести в жертву свою незалежные республики — то, по крайней мере, население их должно понимать, что где-то есть элиты, которые понимают, как по-настоящему должна быть устроена экономическая жизнь в Евразии.

В противном случае мы имеем все шансы пройти по большому историческому кругу — с зарождением для начала баев, беков и прочих среднеазиатских прелестей самоорганизации.

Тот, кто думает, что можно отгородиться от Средней Азии бетонной стеной, кстати -- глубоко ошибается. Во-первых, в том самом Среднеазиатском экономическом районе проживает более 30 млн человек — что в два раза больше чем в союзном нам Казахстане. И когда такая масса населения окажется в ситуации гуманитарно-экономического кризиса — сценария выхода не окажется ни у кого.

Причём наши бледнолицые братья прекрасно понимают ситуацию. Так, директор национальной разведки представил Сенату США ежегодный доклад о международных угрозах безопасности («Worldwide Threat Assessment of the US Intelligence Community»), в котором прямо говорится, что угрозы республикам Средней Азии содержатся в первую очередь в них самих.

Да, люди уже бегут из Узбекистана и Таджикистана — но пока что в регионе нет войны. После вывода войск НАТО из Афганистана в 2014-м процессы рискуют приобрести лавинообразный характер.

И что мы будем с этим делать? Не пускать население в Евразийский Союз? Строить фильтрационные лагеря на южных рубежах Казахстана? Или расстреливать беженцев?

Вопросов на сегодня больше, чем ответов. Очевидно лишь одно: именно Средняя Азия станет испытанием для будущего Евразийского Союза. Потому что на повестке дня будет стоять не экономизм — кто больше наторговал, – а базовые вопросы жизнедеятельности и безопасности. Которые, как известно, путём переговоров и меморандумов не решаются. Самые главные испытания -- наступят всего через 2 года.