Если ГМО продвигают, значит это кому-нибудь нужно. Аналитический обзор.

https://www.youtube.com/embed/JrhHsZFE7cg

https://www.youtube.com/embed/SUAQEDuRwIA

Проблема трансгенных организмов, ввиду неоднозначности их влияния на человека, не перестает тревожить умы как ученых, так и простых обывателей. Компании-производители ГМО достаточно навязчиво предлагают к реализации продукты генной инженерии, объясняя свои действия благородным побуждением спасти человечество от голода в кратчайшие сроки. Однако так ли бескорыстна и благородна цель разработчиков ГМО? В подборке материалов, собранных из открытых литературных источников и проанализированных научной редакцией проекта GMO.RU, представлены некоторые аспекты указанной проблемы.

    Генно-модифицированные организмы (ГМО) – это настоящее доказательство превосходства человека над природой. Возможность получения организмов, которые не встречаются в природе, с набором генов, выбранных по прихоти человека, позволяют ученым проводить фактически эволюцию растений и животных в лабораторных условиях. Причем, если раньше выведение нового вида ГМО с заданным набором генов, а, следовательно, ожидаемыми фенотипическими и биологическими свойствами, занимало десятилетие, то современный уровень развития науки позволяет выводить новые культуры за 2-3 года.
    Наряду с целым набором преимуществ, которыми обладают ГМО (в частности, ГМ-сельскохозяйственные культуры могут обладать высокой урожайностью, повышенной морозо- и засухоустойчивостью, способностью не подвергаться многим болезням, увеличенным порогом чувствительности к гербицидам, устойчивостью к вредителям и пр.), существует также ряд нерешенных на настоящий момент проблем, связанных с ГМО. Отсутствие четкой нормативно-правовой базы, регламентирующей контроль распространения ГМО, систем оценки безопасности ГМО, невозможность определения последствий распространения ГМО для природы и человека, и при этом незаявленное производителями присутствие ГМО в ежедневно потребляемых нами продуктах питания, – всё это приводит к тому, что проблема генетической безопасности выходит на первое место в мире.

Производство ГМ-культур в 2008 году

    Несмотря на недоказанную на настоящий момент безопасность применения ГМО для человека и природы, площади мировых сельскохозяйственных угодий, занимаемые трансгенными культурами, увеличиваются с фантастической скоростью. Согласно обзору «Глобальное состояние коммерциализированных биотехнологических/генетически модифицированных сельскохозяйственных культур: 2008 год», представленному организацией Международная служба по применению агро-биотехнологий (International Service for the Acquisition of Agri-BiotechApplications) [1], в 2008 году генетически модифицированными сельскохозяйственными культурами в мире было засеяно 125 млн. га земли (см. табл.), в том числе 110 тыс га. в Европе. Число стран, занимающихся выращиванием ГМ-культур, выросло с 6 в 1996 г. (первый год коммерциализации ГМО) до 18 в 2003 г., а в 2008 г. достигло уже 25. Ожидается, что к 2015 г. не менее 40 стран будут производить ГМО. Между тем, такое стремительное развитие этой отрасли при отсутствии систематических фундаментальных исследований в области безопасности продуктов генной инженерии, по меньшей мере, вызывает ряд вопросов.

Таблица 1. Распределение посевных площадей ГМ-культур по государствам в порядке убывания по состоянию на 2008 год (млн. га).

Война с голодом

    Транснациональные корпорации бравируют идеей спасения человечества от голода с помощью ГМО. Действительно, согласно последнему отчету Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (Food and Agriculture Organization, FAO), посвященному состоянию продовольственной необеспеченности в мире (2008), в 2007 г. в мире 923 млн. человек страдали от голода [2], из них подавляющее большинство приходится на развивающиеся страны. Сейчас численность населения планеты составляет 6,6 млрд., в год увеличиваясь примерно на 80 млн.; к 2050 году рост численности населения ожидается до 9 млрд., поэтому даже индустриально развитые страны могут столкнуться с проблемой недостатка продуктов питания на душу населения. И, конечно, предотвратить вымирание цивилизации от голода есть “насущная” проблема развитых стран, позволяющая одновременно показать благородство и заботу последних по отношению к развивающимся.
    Первой попыткой кардинально решить проблему нехватки продуктов питания была так называемая «зелёная революция» [3] – преобразование сельского хозяйства развивающихся стран на основе современной агротехники путем выведения новых высокоурожайных сортов зерновых культур, расширения орошаемых земель и широкомасштабного применения минеральных удобрений и пестицидов. «Зелёная революция», проводимая в 1960-х – 1970-х гг., привела к значительному увеличению мировой сельскохозяйственной продукции в развивающихся странах, но, в то же время, интенсификация земледелия ухудшила экологическую ситуацию и снизила плодородие почв. Кроме того, такой подход предполагал крупные производственные затраты и высокую профессиональную подготовку работников сельского хозяйства, что не могли себе позволить мелкие фермеры. Последнее, в результате, привело к ещё более сильному социальному расслоению общества. Ещё одним негативным последствием является то, что «зелёная революция» способствовала глобализации и захвату рынков семян, удобрений, пестицидов и сельхозтехники развивающихся стран американскими компаниями. Лауреат Нобелевской премии мира 1970 г. и отец «зелёной революции» Норман Э. Борлоуг отметил, что «зелёная революция»  позволила достичь лишь временного успеха в войне с голодом, которую ведет человечество [4].
    Предложение возродить неудавшуюся африканскую «зелёную революцию» было озвучено бывшим Генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном в июне 2004 г. [5]. В сентябре 2006 г. Фонд Гейтса совместно с Фондом Рокфеллера основали «Движение за зелёную революцию в Африке», которое в 2007 г. возглавил сам Кофи Аннан. Была разработана PASS (Program for Africa’s Seed System) – программа развития национальных и международных научно-исследовательских центров, занимающихся проблемами в сельском хозяйстве. По ожиданиям специалистов, эта программа позволит в течение ближайших 5 лет вывести по меньшей мере 200 новых сортов семян ключевых сельскохозяйственных культур. При этом предполагается в сотрудничестве с такими концернами, как Monsanto, использовать «многообещающие возможности в области биотехнологий» [6]. Таким образом, подоплекой использования ГМО, приспособленных к различным неблагоприятным условиям среды, является стремление выиграть ещё одну битву в непрекращающейся войне человечества с голодом. Однако остается неясным, действительно ли разработка и повсеместное внедрение все большего разнообразия сортов ГМО проводится единственно для достижения этой благородной цели?
В 2005 г. Всемирная организация здравоохранения опубликовала результаты исследования «Современная пищевая биотехнология, человеческое здоровье и развитие: доказательное исследование» [7], начатого в апреле 2002, в котором принимали участие также специалисты Продовольственной и сельскохозяйственной организации (FAO), Программы ООН по окружающей среде (UNEP), Организации экономического сотрудничества и развития (OECD) и других авторитетных международных организаций. ВОЗ был сделан вывод о том, что трансгенные пищевые продукты действительно могут внести вклад в улучшение качества жизни людей, при этом подчеркивалась необходимость длительной оценки безопасности ГМ-продуктов для человеческого здоровья и окружающей среды перед разрешением на их выращивание и продажу.
    Трансгенные культуры имеют ряд очевидных преимуществ перед обычными растениями [8]: ГМ-культуры обладают более высокой урожайностью, улучшают качество продуктов питания, в том числе за счет содержания большего количества питательных веществ, увеличивают разнообразие пищевых продуктов в рационе, что благоприятно влияет на здоровье потребителей и способствует росту уровня жизни. Кроме того, эксперты прогнозируют и ряд косвенных преимуществ, таких как рост благосостояния фермеров, особенно в развивающихся странах. Так, по сообщению авторов обзора [9], в 2004 г. применение культур, полученных на основе биотехнологий, увеличило доходы фермеров в мире на 4,8–6,5 миллиардов долларов, это часть совокупного дохода в 19–27 миллиардов долларов за период с 1996 по 2004 г. Не менее важным преимуществом выращивания трансгенных культур является сокращение использования удобрений и агрохимических средств защиты растений. В частности, в качестве примера можно привести статью в журнале Nature за 2008 г. [10], где опубликованы результаты широкомасштабного мониторинга хлопковой совки, проведенного с 1992-го по 2007 год в шести провинциях северного Китая. В зону наблюдения попали более 10 млн крестьянских хозяйств. Всего было исследовано свыше 38 млн. га, из них посевы хлопка занимали 3 млн га, 22 млн га занимали посевы других культур, которыми питается хлопковая совка,  такие как соя, табак, арахис и многие овощи. По словам исследователей, именно переход на культивирование трансгенного антимолевого Bt-хлопка привел к устойчивому снижению численности популяции хлопковой совки Helicoverpa armigera – опасного вредителя многих сельскохозяйственных культур. Авторами исследования было обнаружено, что численность вредителя стала сокращаться не только на полях, засеянных трансгенным хлопком, но и в посевах всех прочих традиционных сельскохозяйственных культур, на которых живет хлопковая совка, что позволяет значительно снизить среднее число ежегодных инсектицидных обработок полей.
    Однако вскоре стала появляться информация, что наблюдаемая в первое время положительная тенденция при длительном использовании ГМ-культур не оправдывается на практике. Так, в обзоре «Экономические последствия внедрения ГМ культур в период с 1996 по 2004 годы» [9] было опубликовано, что в США и Аргентине за указанный период влияние ГМ технологий на урожайность оказалось невыраженным.  Кроме того, ГМ-продукты, как оказалось, не являются более дешевым товаром [6]; уже сейчас ГМ-кукуруза в США стоит на треть дороже, чем обычная. При выращивании некоторых видов ГМ-растений приходится применять большее количество средств сельскохозяйственной химии, поскольку у насекомых-вредителей с течением времени вырабатывается иммунитет. По данным авторов вышеуказанного обзора [9], сравнение традиционной сои и ее трансгенного аналога показывает, что расход действующих веществ гербицидов на традиционной сое за период 1996-2004 гг. в США был достаточно постоянным (около 1,1—1,2 кг/га). При этом использование действующих веществ гербицидов на полях генетически измененной сои также было достаточно стабильным, но несколько выше — от 1,3 до 1,4 кг/га. Этот более высокий средний расход на посевах трансгенной сои авторы частично объясняют переходом на беспахотную или минимальную обработку почвы. Кроме того, следует отметить, что внедрение биотехнологий в практику сельского хозяйства для фермеров приводит к их полной зависимости от фирм-производителей, т.к. ГМ-культуры не дают жизнестойкого потомства, что не позволяет фермерам использовать часть урожая для следующего посева (обычно фермеры используют 5-8% урожая прошлого года). И даже если не брать во внимание перечисленные недостатки использования ГМО, являются ли трансгенные культуры панацеей от голода?
Разработчики ГМО обещают вывести сорта культурных растений, которые смогут улучшить качество жизни людей. Так, под эгидой спасения развивающихся стран от голода, при финансовой поддержке Фонда Рокфеллера был разработан новый сорт риса, «золотой рис» [11], генетически модифицированный на производство бета-каротина, избыток которого придает зернам характерный золотистый цвет. «Золотой рис» должен был решить проблему недостатка витамина А у недоедающих детей в развивающихся странах, что является основной причиной слепоты и смерти новорожденных. Однако, как заявляет Ф. Уильям Энгдаль в своей последней книге «Семена разрушения: тайная подоплека генетических манипуляций» [12], это был преднамеренный обман: внедрение «золотого риса» было направлено не столько на помощь людям, страдающим от нехватки продуктов питания и витаминов, сколько на полную замену натурального риса его генетической модификацией.
По мнению Энгдаля, выбор риса не был случаен, ведь это основной пищевой продукт для 2,4 миллиарда людей, живущих в Азии (где собирается более 90 процентов всего выращиваемого риса), Западной Африке, Карибском регионе и тропической части Латинской Америки. За длительный период методами традиционной селекции фермеры вывели более 140 тыс. разновидностей риса, однако во время «зелёной революции» была уничтожена существенная часть рисового разнообразия. На Филиппинах был создан Международный научно-исследовательский институт риса, который обладал генным банком с одной пятой всего рисового разнообразия и был призван сохранять переданные ему семена риса; однако, по сути, он позволял разработчикам ГМО незаконно использовать семена фермеров для собственных нужд. Семена, попадая в лаборатории Monsanto или другого гиганта агробизнеса, проходили генную модификацию, а затем патентовались как эксклюзивная интеллектуальная собственность компании [12].
В 2000 г. Фонд объявил, что передает результаты своих исследований общественности. На самом деле патент на «золотой рис» получили компании Syngenta и Monsanto, заявив, что сделают технологию «в гуманитарных целях бесплатной для использования любой развивающейся страной». В конечном счете, этот сорт риса не был допущен к культивированию.
    Между тем, стоит отметить, что существует множество других доступных источников витамина А, а его передозировка вызывает отравление организма, что для грудных детей оборачивается необратимыми повреждениями мозга и другими пагубными последствиями. Кроме того, суточная норма «золотого риса», которую должен был потреблять человек для получения нормальной дозы витамина А, составляла 0,75-1,5 кг, тогда как обычный дневной рацион не превышает 300 г.
    С целью увеличения содержания витамина А в рисе в 2005 г. специалисты британского подразделения швейцарской компании Syngenta создали «золотой рис» второго поколения (Golden Rice 2), где содержание витамина А увеличено в 23 раза по сравнению с первым [13]. Компания бесплатно предоставляет новый сорт «золотого риса» всем исследовательским центрам в странах Азии.
    Следующий шаг в этом направлении – создание ГМ-кукурузы, обогащенной витаминами [14]. Авторы исследования, опубликованного в журнале PNAS, утверждают, что разработанная ими кукуруза вырабатывает бета-каротин, а также вещества-предшественники витамина С и фолиевой кислоты. Потребление 100-200 г этой кукурузы практически полностью восполняет рекомендуемую дневную норму витамина А, фолиевой кислоты и 20% от нормы витамина С. В 2010 году ученые намереваются приступить к полевым испытаниям злака в США.
    В настоящее время ведутся работы по выведению новых сортов сои, которые позволят получать до 50% биологически усвояемого железа из пищи, что окажет значительное влияние на жизнь людей с анемией [8]. Эти сорта сои будут более легкоусвояемыми и богатыми энергией для людей и животных.
    Суммируя вышеизложенное, необходимо подчеркнуть, что роль ГМО в спасении развивающихся стран от голода сильно преувеличена. Такой подход не учитывает то, что истинная причина голода в этих странах заключается не в отсутствии продуктов питания и витаминов, а в трудном доступе к ним и в бедности населения. В 2002 г. в Индии было уничтожено 60 млн. тонн зерна, т.к. население не имело средств к его приобретению, а в Замбии в 2003 г. по той же причине на складах сгнило 300 тыс. тонн маниоки [15, 16]. Решение проблемы и обеспечение безопасности продуктов питания заключается в преодолении социальных и экономических барьеров, которые ограничивают покупательную способность бедных людей в области продуктов питания. Дорогостоящие технологии, такие как генная инженерия, принадлежащие крупным корпорациям, только увеличивают эти барьеры, приводя малообеспеченные семьи к ещё большей бедности.

Нежелательные последствия применения ГМО

    Одним из наиболее значимых нежелательных последствий применения ГМ-культур в сельском хозяйстве является возможность скрещивания трансгенных культурных растений с их дикорастущими видами, что может привести к появлению «суперсорняков», устойчивых к гербицидам. В журнале Molecular Ecology опубликовано исследование нового вида сорняка – трансгенной полевой горчицы, устойчивой к гербициду глифосат [17]. По словам авторов статьи, при выращивании трансгенного масличного рапса Brassica napus, устойчивого к гербициду глифосат, произошло спонтанное скрещивание трансгенного рапса и обычного дикорастущего родственного растения – полевой горчицы Brassica rapa, в результате которого свойство устойчивости к химикатам передалось сорняку. Исследователями было обнаружено, что чужеродный ген сохранялся в геноме полевой горчицы в течение 6 лет. Следует отметить, что наблюдения проводились не в экспериментальных условиях, а в процессе коммерческого выращивания трансгенного рапса фермерами Канады.
    Созданные человеком трансгенные «суперсорняки» могут вытеснить естественные дикие виды, а также растения и животных, которые от них зависят. Американское Агентство по защите окружающей среды США (Environmental Protection Agency, EPA), обеспокоенное возможностью скрещивания диких растений, родственных хлопку, с трансгенным хлопком фирмы Monsanto, обязало производителя ГМ-семян принять меры к недопущению коммерческого выращивания Bt-хлопка в районах, где широко произрастают его дикие родственники, в частности, на Гавайях (где произрастает Gossypium tomentosum) и в Южной Флориде (где встречается Gossypium hirsutum). На каждой упаковке семян генетически модифицированного Bt-хлопка фирмы Monsanto нанесена надпись: «Во Флориде не сажать к югу от Тампы (60 шоссе). Не для коммерческого использования или продажи на Гавайях». Однако такие меры вряд ли могут считаться эффективными при масштабном выращивании ГМ-культур, т.к. пыльцу трансгенных растений пчелы могут переносить на расстояния до нескольких километров.
    Говоря о проблеме трансгенных культур, нельзя не отметить отсутствие долговременных систематических исследований влияния применения ГМО на здоровье человека. Ограниченное число исследований о влиянии ГМ-продуктов питания на животных только начали появляться в открытой печати, между тем люди употребляют ГМО в пищу уже более 20 лет.
    Компании-производители заверяют общественность в полной безопасности ГМО, однако такие заявления не всегда оправданы. Приведем всего пару примеров. Немецкий фермер Готфрид Глокнер из Северного Гессена с 1997 г. выращивал ГМ-кукурузу Bt-176 компании Syngenta на корм рогатому скоту. Кукуруза Bt-176 способна выделять токсин Bacillus thuringiensis, который убивает кукурузного мотылька. В 2001-2002 гг. ГМ-кукуруза вызвала падеж поголовья скота, уничтожив производство молока и отравив поля фермера [12, 18]. Компания Syngenta отказалась от любой ответственности за события, настаивая, что, согласно их тестам, коровы нейтрализуют Bt-токсин в ГМ-кукурузе. Однако независимая научная экспертиза показала, что в кукурузе Глокнера с 2000 года Bt-токсин содержался в количестве 8,3 мкг/кг. Кроме того, высказываются предположения, что именно Bt-токсин является причиной массовой гибели медоносных пчел в различных регионах мира, наблюдаемой в последние годы [19]. Как бы то ни было, с 1997 г. устойчивая к вредителям кукуруза Bt-176 разрешена к выращиванию в Европе за исключением Австрии (запрещена с 1997 г.) и Германии (запрещена с 2000 г.).
    В 2005 г. Департамент ЕС по продовольственной безопасности (EFSA) потребовал от Monsanto предоставить результаты всех исследований ГМ-кукурузы сорта MON 863. Согласно внутреннему докладу Monsanto, у подопытных крыс, которых кормили этой кукурузой, возникли серьезные проблемы с кровеносной и иммунной системой. Однако по заверениям компании, эти данные носят случайный характер и не говорят об угрозе ГМ-кукурузы для человека [15].
Помимо сфальсифицированных данных о безопасности или просто недостаточно изученного влияния ГМО на природу и человека существует также проблема неконтролируемого попадания в пищу ГМ-компонентов, которые совершенно для этого не предназначались. В книге В.Г. Панченко [20] описан случай, когда общественность США была шокирована известием, что на убранном поле сои, предназначенной для использования в пищевой промышленности, были обнаружены следы ГМ-кукурузы компании ProdiGen, которая была засеяна годом ранее. Внедренный в кукурузу ген вырабатывал вещество для борьбы с желудочно-кишечной инфекцией у поросят. Было обнаружено, что урожай сои был отправлен на  элеватор, куда уже свезли свой урожай несколько хозяйств; в итоге решением министерства был уничтожен весь урожай сои на сумму в $3 млн. При аналогичных обстоятельствах и снова по вине ProdiGen инспекторам Министерства сельского хозяйства США пришлось сжечь урожай зерновых с 380 гектаров полей [20].
В [20] описан также другой пример непреднамеренного попадания ГМО компонентов в пищу. В 2001 г. ГМ-кукуруза под названием StarLink компании Aventis, одобренная только для использования в качестве корма для скота, попала в 300 видов продуктов. После появления этой информации в печати, десятки людей обратились в суд с жалобами на аллергию, вызванную употреблением в пищу ГМ-кукурузы. Однако суд не нашел связи между развитием этого заболевания и продукцией компании Aventis. Несмотря на это, десятки тысяч тонн зараженного зерна были выведены из пищевого оборота, выращивание зерна StarLink прекратили, а компания Aventis продала свое подразделение по созданию трансгенных культур для сельского хозяйства немецкой фирме Bayer за $6 млрд.
    Приведенные примеры показывают, насколько опасны могут быть ГМО без должного контроля за их распространением. Согласно данным, приведенным в публикации Александра Баранова, президента Общенациональной ассоциации генетической безопасности, всего с начала выращивания ГМ-культур зафиксировано как минимум 137 случаев генетического загрязнения и выпуска ГМО в окружающую среду в 43 странах [21].  По мнению автора, использование ГМО может привести к тяжелейшим, возможно, необратимым последствиям для человечества и окружающей среды, и никакие ожидаемые блага не смогут оправдать их применение.
    Пожалуй, впервые мировое сообщество всерьез задумалось о целесообразности использования ГМО в 2000 году. Ученые заговорили о возможном негативном влиянии трансгенных продуктов на здоровье человека. Более того, под сомнение была поставлена и экономическая выгода от их применения. В 2000 году было опубликовано «Мировое заявление ученых» [22], в котором говорилось об опасности генной инженерии, а затем и «Открытое письмо ученых» правительствам всех стран [23] относительно безопасности и целесообразности использования ГМО, которое подписали 828 специалистов из 84 стран. В 2008 г. в результате трехлетней работы около 400 ученых, правительств, представителей гражданского общества и частного сектора ООН был представлен доклад, в котором сообщалось, что ГМО не помогут спасти мир от голода и сельскохозяйственного кризиса [24]. По мнению экспертов, необходимо уделять больше внимания традиционной селекции и экологически чистому сельскохозяйственному производству.

Как всё начиналось

    В настоящее время США являются мировым лидером в производстве ГМО: 62 млн. га было отведено под ГМ-культуры в 2008 г. По оценкам Национальной ассоциации производителей продуктов питания (National Food Processors Association), генетически модифицированный соевый протеин содержится в 60-70% продуктов, находящихся на прилавках магазинов США. Возникает резонный вопрос: каким же образом страна, где так тщательно следят за качеством предлагаемых людям продуктов питания и товаров народного потребления, оказалась наводнена ГМ-продуктами, безопасность которых не была изучена в достаточной мере?
    Объясняется это тем, что для оценки безопасности ГМО (в частности, ГМ-культур)  для человека необходимо доказать, что трансгенные культуры столь же безопасны, как и традиционные сельскохозяйственные культуры, безопасность которых не ставится под сомнение и считается доказанной ввиду их многовекового использования в продуктах питания. Для сравнения ГМ-культур с их традиционными аналогами в 1993 году Организация экономического сотрудничества и развития (OECD) сформулировала концепцию «композиционной эквивалентности» – substantial equivalence [25], в русскоязычной литературе используется также термин «существенная эквивалентность». Имеется в виду полное соответствие обоих видов культур по составу. Это означает, что, если трансгенная и традиционная культуры не отличаются по питательному составу, содержанию антинутриентов (соединений, препятствующих усвоению организмом питательных веществ) и естественных растительных токсинов, то их можно рассматривать как «композиционно эквивалентные». Однако это определение игнорирует качественную внутреннюю перестройку, реализуемую в трансгенных культурах [26]. Как бы то ни было, по мнению Уильяма Ф. Энгдаля, благодаря правилу «существенной эквивалентности» не требовалось никаких специальных регулятивных мер для огромного числа вариаций, созданных и создающихся методами генетической инженерии [12].
    При этом следует отметить, что пока транснациональные компании приводили аргументы в пользу «существенной эквивалентности» для избегания «тормозящих прогресс» длительных проверок полученных ГМ-культур, они параллельно заявляли патентные права на ГМ-растения, утверждая, что генная инженерия создает новые растения, чья уникальность должна быть защищена эксклюзивной патентной защитой. Вставленный в другой организм ген считается новым «изобретением», и на него распространяется право интеллектуальной собственности. Возникает жесткая зависимость агропромышленного комплекса государства от транснациональных биотехнологических корпораций, которым страна, использующая ГМО, должна будет платить роялти [21].
    В настоящее время патенты на более 90% всех ГМ-семян принадлежат 3 компаниям-гигантам: Monsanto (США), Syngenta (Швейцария) и ее подразделению Syngenta Seeds (Франция), и Bayer и ее подразделению Bayer CropScience (Германия).

Без вины виноватые

    Интересным подспорьем в получении прибыли являются иски, подаваемые компаниями-разработчиками ГМО фермерам, незаконно использующим ГМ-семена. Так, по некоторым оценкам, корпорация Monsanto получила десятки миллионов долларов от фермеров, которых обвинили в подобном преступлении, даже в тех случаях, когда, скорее всего, ГМ-культуры появились на их полях случайно. При этом есть всего один пример, когда канадский фермер Перси Шмайзер, которому было предъявлено аналогичное обвинение, попытался доказать свою невиновность.
В 1998 г. компания Monsanto подала иск семье Шмайзера в связи с тем, что на полях фермера был обнаружен ГМ-рапс, однако фермер не покупал и не сажал на своих полях рапс Monsanto, что ему удалось доказать в суде. Практически 10 лет фермер судился с корпорацией Monsanto, дело «Перси Шмайзер против Monsanto» [27] привлекло внимание общественности. Наконец, в 2007 г. Верховный суд Канады вынес решение, согласно которому Перси Шмайзер признан виновным в нарушении авторских прав Monsanto, но при этом не получил коммерческой выгоды, поэтому платить компании не обязан. Следует отметить, что за многолетнюю борьбу с транснациональной корпорацией Перси Шмайзер в 2007 г. был удостоен премии Right Livelihood – «За правильный образ жизни» или, как ее называют, «Альтернативной Нобелевской премии», которая вручается людям, внесшим вклад в решение мировых проблем. Супруги Перси и Луиз Шмайзер награждены «за мужество в защите биологического многообразия и прав фермеров».
Дело Шмайзера получило неожиданное продолжение. Воспользовавшись решением суда о принадлежности ГМ-рапса компании Monsanto, независимо от способа его попадания на поле, 80 организаций канадской провинции Саскачеван, которые занимаются исключительно органическим производством, в апреле 2009 г. объединились для того, чтобы предотвратить засорение своих полей ГМ-рапсом [28] и призвать компанию Monsanto к ответственности. Указанные 80 организаций, которые включают ассоциации фермеров, производителей семян, общественные организации, подписали письмо “No to GM Alfalfa” и призывают к запрету производства и продажи ГМ-рапса в Канаде, т.к. из-за нежелательного и неконтролируемого засорения полей ГМ-рапсом фермеры и ассоциации несут крупные убытки. Пыльца ГМ-растений переносится насекомыми на расстояние в несколько километров, что приводит к переопылению обычных сортов и засорению полей ГМО. Если все ГМО, полученные таким образом, будут признаны незаконными, компания Monsanto понесёт колоссальные убытки.

ГМП – гуманитарная помощь или генно-модифицированные продукты?

    Гуманитарная помощь является одним из весьма удобных способов ввоза в страну крупных партий продукции, содержащей ГМО. В кризисной ситуации важно срочно предоставить пострадавшим продукты питания, а о такой стороне вопроса, как их генетическая чистота, речь, как правило, не идет. Проверку поступающих продуктов питания на наличие в них ГМ-компонентов начали осуществлять не так давно, что привело к большому числу случаев обнаружения ГМО в гуманитарной помощи. Так, в 1999 г. в Краснодарском крае разразился скандал, когда биотехнологическая компания Monsanto через благотворительную организацию «Накормить детей» попыталась ввести в страну ГМ-сою [29]. Инцидент закончился тем, что главный санитарный врач Краснодарского края был отстранён от должности, а краевые власти издали распоряжение о запрете на ввоз продовольствия из-за рубежа.
    Наступивший мировой экономический кризис играет на руку сельскохозяйственным концернам-разработчикам ГМО, позволяя увеличивать масштаб распространения ГМ-семян и продуктов. Предлагаемая развивающимся странам, наиболее сильно страдающим от кризиса, гуманитарная помощь в виде продуктов или семян сельскохозяйственных культур содержит как оговоренные, так и незаявленные трансгенные компоненты, при этом проверка на наличие ГМО в странах с неустойчивой экономикой весьма затруднительна.
    В 2002 г. на Всемирном саммите по устойчивому развитию, прошедшему в Йоханнесбурге, транснациональные корпорации пытались навязать ГМ-кукурузу в виде продовольственной помощи африканским странам, однако правительства Замбии и Зимбабве отказались от подобного подарка, назвав ее «новой формой колонизации». Форбс Матонга (Forbes Matonga), директор организации  «Christian Care» в Зимбабве, считает, что ГМО «создают угрозу продовольственной безопасности развивающихся стран, так как семена контролируются несколькими транснациональными корпорациями». Он убежден, что пока ученые не едины во мнении относительно последствий использования ГМО, эти организмы не должны быть разрешены.
    В 2006 г. трансгенный американский рис обнаружен в гуманитарной помощи и в импортируемых продуктах в Гане и Сьерра-Леоне. Экологические организации Африки потребовали от своих правительств проверять поставки и, в случае наличия ГМО, не принимать их.
    По словам Джонсона Экпере, профессора из Нигерии, занимающегося вопросами биотехнологий, «сегодня согласие использовать биотехнологии часто является предпосылкой получения экономической помощи» [6].

Кому выгодно широкое распространение ГМО?

    Агробизнес в сфере ГМО развивается стремительными темпами, и по уровню инвестиций и динамики увеличения прибылей сравним только со сферой компьютерных технологий. В 1995 году трансгенных растений было продано на $75 млн., однако в 1999 году объем продаж ГМ-культур составил уже $2,1-2,3 млрд. По данным, приведенным в [30], суммарная прибыль транснациональных корпораций, занимающихся разработкой, выращиванием, продажей ГМ-растений, на настоящий момент достигает $3-5 млрд., и предполагается, что к 2020 году эта цифра возрастет до $50-100 млрд. При этом, по экспертным оценкам, создание  каждого нового вида ГМ-организма стоит порядка $3 млн. Очевидно, что подобные разработки способны осуществлять только крупные транснациональные корпорации, такие как Monsanto, Syngenta и  Bayer.
    Итак, кому же выгодны ГМ-культуры? Этой очень непростой теме было посвящено исследование независимых общественных организаций, результаты которого были опубликованы Центром продовольственной безопасности США и общественной организацией «Друзья Земли» (Friends of Earth) в середине февраля 2009 г. в докладе «Кому выгодны ГМ-культуры? Кормим биотехнологические гиганты, а не бедных» [31]. Авторы нового доклада отвечают на этот вопрос однозначно: трансгенные культуры приносят пользу, прежде всего, акционерам транснациональных корпораций, занимающихся производством и распространением ГМО.
    В докладе обобщается, что ГМ-культуры, с 1996 г. массово выращиваемые всего в 25 странах мира, не помогли в решении главных сельскохозяйственных проблем и задач, стоящих перед фермерами, и не доказали свое превосходство над традиционными сортами, полученными в результате длительной селекции. ГМ-культуры были внедрены в сельское хозяйство без должного изучения, адекватной оценки и какого-либо представления об их производительности, их влияния на здоровье человека, окружающую среду и социально-экономическое развитие человечества. Их использование не только не привело к снижению, а увеличило потребление пестицидов; к тому же они не являются более продуктивными по сравнению с традиционными сортами [31]. Использование ГМО оказалось невыгодно потребителям и малым фермерам, более того, многих фермеров выращивание ГМ-культур привело к банкротству.
    Наиболее часто звучит обещание, что ГМО спасут человечество от голода; этому вопросу было уделено особое внимание. Результаты исследования показали, что на сегодняшний день ГМ-культуры никак не повлияли на решение проблем голода и бедности в мире. Абсолютное большинство ГМ-культур, выращиваемых в настоящее время по всему миру, используется в качестве корма для скота с целью удовлетворения потребностей богатых стран в мясе. Четыре из пяти гектаров в мире заняты ГМ-культурами, обладающими повышенной устойчивостью к определенным гербицидам, при этом и тем и другим владеют одни и те же трансконтинентальные корпорации.
    Наибольшую выгоду от коммерциализации ГМ-культур в США, как показали проведенные исследования [31], получила корпорация Monsanto. Путём приобретения компаний-производителей семян Monsanto получила контроль над большим сектором семенного бизнеса мира, что позволит модифицировать и сделать непомерно дорогими продаваемые ею семена. Дальнейшая монополизация приведёт к сокращению выбора для фермеров и потребителей, и, вероятно, вызовет исчезновение традиционных (генетически немодифицированных) сортов ключевых растений, в частности, хлопчатника, сои и кукурузы. Стратегией Monsanto является «усиление проникновения» ГМ-культур на ключевые рынки: ГМ-сои – в Бразилию, ГМ-хлопчатника – в Индию и Африку,  ГМ-кукурузы – в США и Европу. Однако соевый кризис в Бразилии, противостояния из-за ГМ-культур в Индии, негативное отношение к ГМ-продуктам в Европе в настоящее время вынудили Monsanto умерить свои ожидания [31]. Акции, направленные против использования ГМО, проводимые в разных странах мира, становятся все более масштабными, что, возможно, всё-таки предоставит производителям и потребителям право честного выбора между продукцией, содержащей и не содержащей ГМО, чего в данный момент они лишены.
    Нынешний продовольственный кризис оказался очень выгоден Monsanto. Крупнейшие финансовые аналитики указывают, что ежегодная чистая прибыль Monsanto в 2010 году увеличится втрое по сравнению с 2007 годом и составит $2,96 млрд [31]. «ГМ-культуры созданы для того, чтобы накормить биотехнологических гигантов, а не беднейшее население мира», – заявил Ннюммо Бассей (Nnimmo Bassey), исполнительный директор «Друзей Земли Нигерии» и руководитель международного офиса «Друзей Земли» в связи с выходом нового доклада. «ГМ-семена и химикаты, с которыми они должны использоваться, слишком дороги для малых африканских фермеров. Те, кто продвигает эти технологии в развивающиеся страны, совершенно далеки от реальности», - добавил он.
Легко представить, что трансконтинентальные корпорации, заставляя основных производителей продуктов каждый год покупать все новые и новые виды ГМО по ценам, навязываемым разработчиками ГМО, могут в конечном итоге управлять страной. Внедрение генных технологий приводит к контролю над рынком продовольственных товаров. Как отмечено в статье Анетты Грот [6], бывший сотрудник Monsanto однажды заявил: «Monsanto хочет мирового контроля над всеми продуктами питания». Ещё в 1970-х гг. влиятельный американский политик Генри Киссинджер (советник по безопасности Президента США в1969-1975 гг., министр иностранных дел США в 1973-1977 гг.) объяснил: «Тот, кто контролирует нефть, в состоянии контролировать государства; тот, кто контролирует продовольствие, контролирует людей» [6].

Получение прибыли – не единственная цель

    Несмотря на ширящиеся свидетельства по меньшей мере неоднозначного влияния ГМО на здоровье человека, экологию и экономику, ВОЗ пропагандирует использование трансгенных растений в качестве гуманитарной помощи развивающимся странам и призывает не опасаться ГМО, фактически предоставляя трансконтинентальным концернам полную свободу действий. При этом нельзя не отметить, что традиционные партнеры, о которых выше уже шла речь и с которыми активно сотрудничает ВОЗ, являются «спонсорами» самых различных глобальных проектов, которые призваны «осчастливить человечество». В этой связи уместно и небезынтересно познакомиться с одной из других подобных инициатив.
    Фонд Рокфеллера, финансирующий развитие сельского хозяйства для увеличения поставок продовольствия в мире и курирующий создание трансгенных культур, является одним из спонсоров программы ВОЗ по «репродуктивному здоровью». В рамках этой программы была разработана вакцина против столбняка, с помощью которой с начала 1990-х, согласно докладу Международного института вакцины, проводилась массовая вакцинация против столбняка в Никарагуа, Мексике и на Филиппинах; кампанию курировала ВОЗ. У представителей “Comite Pro Vida de Mexico”, мексиканского филиала католической светской организации “Human Life International”, появились подозрения в отношении побудительных причин, стоявших за программой ВОЗ, и они решили проанализировать многочисленные ампулы с вакциной. Было обнаружено, что образцы содержат хорионический гонадотропин человека hCG [12], гормон, который производится в организме женщины во время беременности. В сочетании с носителем столбнячного токсина он стимулирует образование антител против хорионического гонадотропина, приводя к тому, что женщина неспособна поддерживать беременность – своего рода иммунитет к собственному плоду, и скрытый аборт. Схожие сообщения о вакцинах, содержащих гормоны hCG, были получены с Филиппин и из Никарагуа. При этом противостолбнячная прививка делалась только женщинам детородного возраста – в возрасте от 15 до 45 лет в виде серии из трех прививок с промежутком в несколько месяцев, чтобы женщины имели достаточно высокий уровень hCG [12]. Между тем, одна противостолбнячная прививка действует как минимум в течение десяти лет; к тому же столбняком чаще болеют мужчины, которым эта прививка не делалась вовсе. Многие женщины после такой вакцинации получили кровотечения и выкидыши. Однако ВОЗ и местное Министерство здравоохранения отбрасывали любые обвинения и заявляли, что вакцина безопасна. После предоставления им результатов лабораторных исследований, официальные представители ВОЗ заявили, что случаи обнаружения вакцины со случайно попавшим в препарат гормоном hCG были «несущественными» [32].
    В 2007 г. на Украине ЮНИСЕФ и ВОЗ постановили провести внеплановую поголовную вакцинацию против кори и краснухи 8 млн. украинцев в возрасте от 17 до 29 лет. В течение двух недель в мае 2008 г. 113 139 украинцев было привито вакциной «КаКа» производства индийской компании Serum Institute of India Ltd, которая была ввезена в страну без регистрации, как разовая гуманитарная помощь. 19 мая Минздрав Украины прекратил кампанию массовой иммунизации молодежи вследствие смерти школьника из Краматорска. По данным Минздрава, всего было зарегистрировано 207 поствакцинальных реакций, среди них 164 у детей. Минздрав Украины не признает, что смерть ребенка наступила вследствие произведенной прививки, и подчеркивает, что поствакцинальные реакции выявлены у 0,075 % привитых при допустимом нормативе до 25%. Специалисты ВОЗ и ЮНИСЕФ, посетившие Украину сразу после прекращения вакцинации, призывают продолжить кампанию и довести иммунизацию населения до конца.
Между тем, известно, что Фонд Рокфеллера совместно с ВОЗ, а также с Советом по народонаселению Джона Д. Рокфеллера-третьего, Всемирным Банком, Программой развития ООН, Фондом Форда, в течение 20 лет работал над созданием контрацептивной вакцины, используя хорионический гонадотропин человека в противостолбнячной и других вакцинах [33]. И уже около двух десятилетий научные работники, правозащитники, Католическая церковь обвиняют ЮНИСЕФ и ВОЗ в спланированных кампаниях, направленные на стерилизацию населения в отдельных странах мира с помощью вакцинации против разных болезней. Так что проведение внеплановой масштабной вакцинации молодых людей и девушек в Украине, так же как и вакцинация населения развивающихся стран, могло преследовать цели, далёкие от защиты населения от болезней.
Это отступление в область, казалось бы, мало связанную с тематикой ГМО, заставляет задуматься о том, что масштабное распространение ГМО с целью получения прибыли – вероятно, не единственная цель, преследуемая разработчиками ГМО и теми, кто за ними стоит. Напрашивается вывод, что описанные случаи навязываемой вакцинации и широкое внедрение ГМО-растений, возможно, являются частью одной и той же стратегии, которую можно назвать «биологической войной», пропагандируемой под лозунгом «решения проблемы голода в мире» и «улучшением здравоохранения» [12].

ГМО-терроризм

Ещё одна проблема, приобретенная с разработкой трансгенных продуктов, это ГМО-терроризм. В мае 2004 г. в Бельгии комитетом НАТО по глобальным вызовам современному обществу была проведена встреча экспертов стран НАТО и приглашенных государств, в том числе и России, по проблеме генетического терроризма. Экспертами НАТО был сделан вывод о том, что сегодня существует реальная опасность использования генетически модифицированных источников (ГМИ) биологическими террористами. В результате, ГМО было решено внести в список веществ и микроорганизмов (вирусов, определенных бактерий), которые могут попасть в организм человека через пищу, напитки и питьевую воду и стать причиной опасных заболеваний. Авторы [15] полагают, что если распылить над полем с традиционными растениями пыльцу модифицированных соответствующим образом растений, то можно вызвать различные эпидемии или эпизоотии, массовые отравления, стойкие эпидемические очаги, в том числе, и заболеваний, в данной стране никогда не встречавшихся. Таким образом, основной вывод экспертов по результатам встречи заключается в том, что продукты питания, содержащие трансгенные компоненты, действительно могут стать потенциальным генетическим оружием при совершении террористических актов

* * *

В конце этого краткого обзора хотелось бы подчеркнуть, что в настоящее время истинные цели производителей ГМО, судя по всему, остаются за рамками тем новостей и газетных полос. Пропагандируемое спасение человечества от голода, как показал ряд проведенных исследований, вряд ли может быть достигнуто с помощью ГМО. Вместо этого за внедрением ГМ-культур в сельское хозяйство многих стран просматриваются тенденции к монополизации ГМ-растений и подходящих к ним пестицидов, а также к замене видового многообразия ключевых сельскохозяйственных культур на 1-2 трансгенных. Интересным и настораживающим фактом является то, что разработка противовирусных вакцин, которые, возможно, приводят к стерилизации населения, курируется теми же фондами, что и разработка трансгенных растений. Возможно, истинную цель «благодетелей, спасающих мир от голода», мы узнаем только тогда, когда она будет реализована.
Мир разделился на два лагеря - сторонников и противников ГМО-революции, однако все последствия внедрения ГМО не могут предугадать ни те, ни другие. В этой связи не может не радовать тенденция, согласно которой люди и общественные организации все пристальнее следят за качеством потребляемых продуктов питания, в том числе и за их генетической чистотой.

© gmo.ru



Список литературы:

1.ISAAA Brief 39-2008: Executive Summary. Global Status of Commercialized Biotech/GM Crops: 2008, The First Thirteen Years, 1996 to 2008. ― International Service for the Acquisition of Agri-BiotechApplications.
2.The State of Food Insecurity in the World 2008: High food prices and food security – threats and opportunities. – 2008, Food and Agriculture Organization of the United Nations, Viale delle Terme di Caracalla, 00153 Rome, Italy.
3.Большой энциклопедический словарь. 2-е изд. перераб. и доп. М.-СПб. 1998. 1456 с.
4.Норман Э. Борлоуг.  «Зелёная революция»: вчера, сегодня и завтра // Экология и жизнь, № 4, 2001.
5.Secretary-General Calls for “Uniquely African Green Revolution” in 21st Century, to End Continent’s Plague of Hunger, in Addis Ababa Remarks, 07.07.2004; SG/SM/9405, AFR/988; http://www.unis.unvienna.org/unis/pressrels/2004/afg9405.html.
6.  Annette Groth und Alexander King.  Wer die Nahrung kontrolliert ... ―  Junge Welt, 13.06.2008. Перевод статьи: Анетта Грот, Александр Кинг. Кто контролирует продовольствие… // Скепсис, 2008, № 5, 22.07.2008.
7.Modern food biotechnology, human health and development: evidence-based study. ― Food safety department World Health Organization, 2005.
8.The Benefits of Biotechnology: Scientific Assessments of Agricultural Biotechnology\'s Role in a Safer, Healthier World. ― United Soybean Board, 2009.
9.G. Brookes, P. Barfoot. GM Crops: The Global Economic and Environmental Impact - The First Nine Years 1996-2004. ― AgBioForum (2005), 8(2-3):187–196.
10.Kong-Ming Wu, Yan-Hui Lu, Hong-Qiang Feng, Yu-Ying Jiang, Jian-Zhou Zhao. Suppression of Cotton Bollworm in Multiple Crops in China in Areas with Bt Toxin–Containing Cotton. ― Science (2008), 321(5896):1676-1678.
11. X. Ye, S. Al-Babili, I. Potrykus et al. Engineering the provitamin A (beta-carotene) biosynthetic pathway into (carotenoid-free) rice endosperm. ― Science (2000), 287(5451): 303-305.
12.Уильям Ф. Энгдаль. Семена разрушения. Тайная подоплека генетических манипуляций. ― Издательство: Нестор-История, 2009 г., 320 стр.
13.J. A. Paine, C. A. Shipton, S. Chaggar et al. Improving the nutritional value of Golden Rice through increased pro-vitamin A content. ― Nature Biotechnology (2005), 23(4):482-487.
14.Shaista Naqvi, Changfu Zhu, Gemma Farre, et al. Transgenic multivitamin corn through biofortification of endosperm with three vitamins representing three distinct metabolic pathways. ― Proceedings of the National Academy of Sciences (2009), 106:7762-7767.
15.ГМО: Контроль над обществом или общественный контроль. / В.Б. Копейкина, А.Л. Кочинева, О.А. Разбаш, Т.Ю. Саксина (под ред. В.Б. Копейкиной). ― М. Эремурус, 2005, 197 стр.
16.Voices from the South. CA: Institute for Food and Development / Pesticide Action Network, 2003.
17.S. I. Warwick, A. Legere, M.-J. Simard and T. James. Do escaped transgenes persist in nature? The case of an herbicide resistance transgene in a weedy Brassica rapa population. ― Molecular Ecology (2008), 17(5):1387-1395.
18.M.-W. Ho and S. Burcher. Cows Ate GM Maize and Died. ― Science in Society (2005), 21: 4-7.
19.M. O’Callaghan, T.R. Glare, E.P.J. Burgess, L.A. Malone. Effects of plants genetically modified for insect resistance on nontarget organisms. ― Annual Review of Entomology (2005), 50: 271–292.
20.В.Г. Панченко. Вчера, сегодня, завтра украинского национального питания. Уроки здоровья. // Днепропетровск. Пороги. 2004. - 274 стр.
21.А. Баранов. К доктрине биологической безопасности России // ЭКОС. 2008. № 1. С. 27–39.
22.World Scientists Statement. Supplementary Information of the Hazards of Genetic Engineering Biotechnology. Third World Network, 2000.
23.Open Letter from World Scientists to All Governments Concerning Genetically Modified Organisms (GMOs), http://www.i-sis.org.uk/list.php.
24.International Assessment of Agricultural Knowledge, Science and Technology for Development (IAASTD): Synthesis Report with execute summary: A Synthesis of the Global and Sub-Global IAASTD Reports / Ed. by B. D. McIntyre (AASTD Secretariat), H. R. Herren (Millennium Institute), J. Wakhungu (African Centre for Technology Studies), R. T. Watson (University of East Anglia). Island Press, 2008, 97 p.
25.CRS Report for Congress: Agriculture: A Glossary of Terms, Programs, and Laws, 2005 Edition - Order Code 97-905.
26.E. Millstone, E. Brunner, S. Mayer. Beyond “substantial equivalence”. ― Nature (1999) 401(6753):525-6.
27.Federal Court of Appeal of Canada. Monsanto Canada Inc. v. Schmeiser (C.A.) [2003] 2 F.C. 165. Retrieved 25-Mar-2006.
28.Widespread Call Issued to Stop GM Alfalfa in Canada. 80 groups to fight the commercialization of genetically modified alfalfa, 28.04.2009, http://www.saskorganic.com/oapf/pdf/Call_Stop_GM_Alfalfa_Canada.pdf.
29.В. Колесникова. Соевые интриги. // Вести СоЭС. 2001. Т. 3. № 18.
30.Р. Барашев. Как минимум три Украины уже засеяны трансгенными культурами. // Еженедельник «2000» (2007), 45(389): 9-15.
31.Juan Lopez Villar, Helen Holder, Bill Freese, et al. Friends of the earth international: Who benefits from GM crops? Feeding the biotech giants, not the world’s poor. February 2009, Issue 116.
32.World Health Organization: Challenges in Reproductive Health Research // Biennial Report, 1992-1993, Geneva, 1994, p. 186.
33.Research in Human Reproduction// Biennial Report, 1986-1987/ WHO Special Programme of Research, Development and Research Training in Human Reproduction, WHO, Geneva, 1988.

Сага о ГМО

Мы хотели объяснить, по возможности чтоб было понятно не специалистам, что такое ГМО и с чем его едят, извините за каламбур. Однако, поспрашивав предварительно аудиторию, чего именно они боятся в ГМО, мы получили такой… диагноз, что даже браться за это страшно. Потому что легко объяснить критически мыслящему человеку, почему чего-то не может быть, и каковы последствия того, что быть может. Но объяснить, почему подосиновик не поработит человечество, а инопланетяне не похитят самолет? Вы никогда не пробовали?
Я все-таки рискну. Хотя это будет очень длинно, потому что аргументы аудитории такие разнообразные, и часто взаимоисключающие – что разбираться придется с каждым по отдельности.
Я пока отложу вопросы глобальных экологических и экономических ужасов для всего человечества. Рассмотрим для начала более частный вопрос: а чем, собственно, ГМО может повредить не человечеству, а именно Вам, если Вы его по ошибке скушали? И Вашим детям, и Вашим правнукам? Этот вопрос можно разделить на две части.

Если вред от самой процедуры переваривания гена относится к фобиям абсолютно иррациональным – то с белками, которые эти гены производят, не так все просто. Пирожок можно начинить вареньем, можно опилками, а можно и цианистым калием. Эффекты, как Вы понимаете, будут сильно отличаться. Хотя при этом совершенно непонятно, почему в бедах от неправильной начинки обвиняется технология выпекания пирожков. Один из первых «несъедобных пирожков» испек Арпад Пуштаи. И хотя эта история обсуждается уже много лет, и получила адекватную оценку – в обзорах Ермаковой и др. ссылка на работу Пуштаи по сей день занимает почетное место как доказательство вредности изготовления пирожков.
История состояла в том, что картофель Пуштаи (разумеется, не сертифицированный и вообще не предназначенный для человечьей еды) «начинялся» геном, производящим белок лектин. Который не совсем цианид, но покруче, чем опилки. Потому что он не только сам не переваривается млекопитающими, но и вообще угнетает процесс пищеварения. Для чего это было сделано – единого мнения нет. Одни говорят, что всунул первое, что под руку попалось; другие – что сознательно внес вредный белок для доказательства вредности модификации; третьи (например, эксперт ЮНЭП А.Голиков), сообщают, что планировалась разработка средства для изведения крыс, относительно безопасного для человека. Однако продукт не прокатил: крысы хотя и занемогли, но только через 9 месяцев (которые при плавном перетекании из журнала Ланцет в различные менее научные источники превратились в 9 дней).
Именно из-за реальной возможности «начинить пирожок» любой гадостью, как сознательно, так и по заблуждению – в этой области ГМ фобия начинает приобретать рациональные черты. И первое, что из этого следует – строгая необходимость экспертизы и сертификации КАЖДОГО продукта, имеющего шанс попасть на человеческий стол. И, разумеется, маркировка. Причем не идиотский штамп «содержит ГМ» или «не содержит ГМ» – а с указанием каталожного номера сертифицированного продукта, и с продажей каталога разрешенных ГМ с полным описанием типа модификации в каждом магазине от супермаркета до завалящего сельпо. Потому что –

Когда констатируется аллергия у конкретного человека на конкретный продукт, как правило, медицина не доходит до таких тонкостей, как выяснение, на какой именно белок продукта, пыли или кошки у клиента аллергия. Это, как говорится, «клинического значения не имеет». А вот при потреблении ГМ-продукта – может поиметь. Потому как если аллергия на бразильский орех – имеется некий шанс, что именно тот самый белок из того самого ореха для какой-то пользы вмонтируют в сою или овес. Вполне научно описан и другой феномен: когда совершенно натуральный ген ингибитора альфа-амилазы пересадили из фасоли в горох (казалось бы, очень близкие родственники!) – оказалось, что этот горох имеет более высокую аллергенность, чем исходная фасоль. В соответствии с фобией иррациональной – во всем виноват факт модификации. Однако исследователи нашли более рациональное объяснение: этот ингибитор альфа-амилазы вообще штука крайне аллергенная, даже в пшенице. А аллергенная она потому, что подвергается т.н. посттрансляционной модификации. По-простому, после синтеза белка в дело вступают определенные клеточные ферменты и навешивают на этот белок дополнительную «бахрому» в виде нескольких остатков каких-то сахаров. И именно эта бахрома и вызывает аллергические реакции. Так вот, ферменты гороха, которые чуть-чуть отличаются от фасолевых, оказались способны навесить на этот сакраментальный белок на 1 или 2 сахара больше. Что и повысило его аллергенность. Испытания проводили на мышах, причем не «унутрь», как ожидалось бы, а совершенно зверским способом вдувания то ли в трахею, то ли в легкие… (мне кажется, что при таком тесте аллергия может проявиться даже на песок или вату). Так что сие совсем не значит, что аллергия будет и у двуногого потребителя. Но тем не менее сертифицировать такую штуку было бы нецелесообразно. Как, видимо, нецелесообразно вообще использовать в ГМ гены заведомо высокоаллергенных белков.
А почему я привела именно эту историю – она имеет весьма показательную сторону. Внимание, цитата: «Блокатор калорий «фаза 2» рекомендуется, как источник ингибитора альфа-амилазы, который позволяет заблокировать потребление организмом калорий… Фаза2 является экстрактом белой фасоли, который обладает уникальной способностью блокировать действие альфа-амилазы».
Рекламу все видели, да? А теперь думаем. Если белок из фасоли, помещенный в «родного брата» - горох, становится от этого аллергеном – как поведет себя этот же белок из фасоли, помещенный в человека, который фасоли ни разу не родственник?
Вопрос к аудитории – какие экспертизы прошел БАД под названием «фаза2», прежде чем был разрешен к применению, и сопоставим ли объем этих исследований с требованиями к сертификации ГМ-продукта, производящего ТОТ ЖЕ белок? Это к тому, что изучено, что не изучено, что проверено временем, и что не проверено…
Я думаю, ответ всем понятен.
Несколько примеров работ, включая крыс Ермаковой и заграничных крыс (или мышей) Seralini et al, кормленных ГМ-соей – являют собой абсолютно некорректно выполненные эксперименты. Работы Ермаковой я уже разбирала подробно, что касается Cералини – там все также замечательно: в тексте написано, что крысы как полу мужеского, так и женского, дружно похудели от ГМ аж на 3% – а на графике в той же статье нарисовано, что крысы М действительно едва заметно похудели – а вот крысы Ж ровно на столько же поправились! Что, впрочем, не существенно, потому что все равно эти три процента в любую сторону меньше ошибки эксперимента. Далее написано, что у контрольных и опытных крыс несколько отличаются различные биохимические и иммунологические параметры. Да, вроде отличаются. Только вот беда – границы нормы нигде не указаны! Ну, человечьи нормы, допустим, я могу где-то посмотреть… А где взять крысиные?
Не могу не задержаться на «соевых» мышах в плане ответа на замечание о «недостаточной изученности» ГМ. После шума, который вызвала работа Ермаковой, этой несчастной ГМ-соей кормили мышей и крыс уже несколько сотен(!) исследователей из разных стран. Правда, добиться, «шоб воны сдохли», кроме Ермаковой, пока не удалось никому. Зато в них столько всяких экзотических параметров было перемерено, это нам бы такую диспансеризацию! Ни одна диета, рекламируемая по ТВ, ни один БАД, не вылезающий из рекламных роликов – и сотой части такого разбора не удостаивались, хотя применяются и в хвост, и в гриву! И при этом ни в одной работе не было сделано то, что напрашивается в первую очередь! Поскольку данная ГМ предназначена для устойчивости к гербициду глифосату, нельзя исключить злоупотребление последним и накопление его в растении свыше нормы. Но… ни содержание глифосата в самом корме никто не мерил, ни крыскам глифосат в эквивалентной дозе не скармливал. Хотя гербицид этот совсем не подарок, и все возможные и невозможные наблюдаемые эффекты от него вполне могут быть! Но, поскольку нас интересует только факт модификации, а не какой-то там гербицид, такой контроль нам без надобности.
Собственно, самый лучший и лаконичный вывод по работам Ермаковой сделал тот же А. Голиков. Он простодушно поинтересовался: если установлено, что во втором поколении крысы перестают размножаться и вымирают – где патент на лучший в мире препарат для дератизации, и почему крысы по Москве до сих пор, как собаки, носятся?

Утверждение, что родной белок всегда лучше чужого, подразумевает, что каннибализм лучше любой диеты. Но когда сталкивается неприязнь к ЧУЖОМУ белку и фобия в отношении факта ГМ – побеждает последнее, что выглядит весьма забавно.
Открытие инсулина позволило жить больным инсулин-зависимым диабетом, которые изначально были обречены и умирали через несколько месяцев. Но обнаружилось, что в поджелудочной железе свиньи или коровы есть такой белок, который если колоть диабетику – он берет на себя функцию отсутствующего «родного» инсулина. И люди стали жить. Впрочем, не очень долго, в эпоху свиных инсулинов эта жизнь редко продолжалась более 10 лет. К тому же на эти «чужие» белки часто встречалась аллергия, и вырабатывалась резистентность ( падала чувствительность). Но выделить инсулин из человека? Чтоб хватило на пожизненное применение 300 тысячам диабетиков 1 типа ( для которых инсулин обязателен) и 3 миллионам больных 2 типа (для части которых он также необходим)? Очевидно, что поджелудочных желез покойников-доноров для этого не хватит. Поэтому и был создан рекомбинантный генно-инженерный инсулин ЧЕЛОВЕКА. То есть, родной. И вот она, фобия в полном объеме: «Большинство примесей в препаратах инсулина человека представляют собой неизвестные белки неизвестного действия…Открытие прионов «коровьего бешенства» поднимает серьезную проблему безопасности применения генно-инженерных инсулинов…» Другими словами, назад, к хрюшке! При этом как-то забывается, что у этой хрюшки в инсулине есть одна аминокислотная замена по сравнению с человеком, а у говяжьего инсулина – даже целых три! И последствия этих замен для человека – ну совершенно не изучены! Нет, мы потерпим. Мы будем колоть, вводить даже не в желудок, а прямо в кровь, чужеродные белки от животных других видов, это ничего! Зато они не получены методом Франкенштейна! Поэтому в них не бывает прионов! В коровах бывают, а в коровьих инсулинах – что Вы, откуда?
И последний перл: «…возможно (при ГМ) образование прионов как в молекулах инсулина самих по себе, так и в качестве примесей в препарате».
Ну, относительно связи между ГМ и прионами я просто НИЧЕГО не могу сказать. Равно как о связи между моим сегодняшним завтраком и расположением Сатурна в созвездии Весов. Но замечание о том, что прионы могут находиться в молекулах инсулина САМИХ ПО СЕБЕ – это уже что-то запредельное.
Молекула инсулина содержит 51 аминокислоту. Самый маленький прион – 120 аминокислот, средний - 300-400. Я призываю Вас представить… к примеру, опять бусы из 51 бусины, ВНУТРИ которых САМИ ПО СЕБЕ находятся еще 120 бусин. И этого никто не замечает.

На этом я сагу о вредности ГМО для потребителя заканчиваю, потому что все, что я могу еще упомянуть, по степени маразма все равно не дотянет до последнего утверждения насчет прионов. И мы переходим к…

Большинство описываемых экологических «катастроф» либо существуют только в воображении носителей иррациональных фобий, либо являются следствием не генной модификации, а самого существования растения, неуязвимого для какого-то врага. Академик Яблоков как-то жаловался, что вокруг поля с некой ГМ-культурой исчезли птички-бабочки, а соседний цветущий луг превратился в пустошь. Я не вспомню сейчас, что это была за культура – но здесь абсолютно актуален вопрос: «а Вы чего, собственно, хотели?».
Представим, например, что это была капуста, несъедобная для гусениц капустницы. Причем совершенно неважно, почему несъедобна. Либо она ГМ; либо ее чем-то таким помыли и опрыскали. Либо вообще поместили каждый кочан в мелкую сеточку, чтоб гусеница не прокусила. Какие это будет иметь последствия?
Во-первых, гусеницам будет нечего жрать. Поэтому бабочки не будут откладывать свои яички на эту капусту. И. соответственно, гусеницы там перестанут ползать, а капустницы – летать. И какие-нибудь синички, которые с удовольствием кушают и гусениц, и бабочек – оттуда тоже улетят, ибо там не светит. С другой стороны, гусеницы с голодухи сожрут соседнее поле сурепки, на которую они при богатом капустном рационе не обращали ни малейшего внимания. (Последнее, кстати весьма полезно для решения еще одной проблемы – чтоб вредитель не приобрел устойчивость к ГМ, ему надо подбрасывать что-то съедобное по соседству). Вот Вам и описанная экологическая картина. Решайте, что Вам больше нужно: капуста в кружевах и с «мясом» на закуску, зато приятный глазу пейзаж из птичек и бабочек – или полноценная капуста, но без бабочек? И при чем тут ГМ?
Впрочем, ГМ тут как раз при чем. Потому что, помимо видимых глазу птичек-бабочек, на всяком поле существует довольно-таки интенсивная «внутренняя жизнь», которую без специальных инструментов не обнаружить – рачки всякие микроскопического размера, паучки, и прочая разнообразная нежить. Так вот, не так давно в России были проведены испытания того самого пресловутого «антиколорадского» картофеля. Предварительно всю упомянутую нежить на опытной и контрольной делянках обнаружили и пересчитали. И оказалось ее, ни много ни мало, 96 видов. После окончания эксперимента на ГМ-поле осталось 95 видов. За исключением, естественно, того самого жука, ради которого и старались. А вот на соседней делянке, где от жука избавлялись традиционным способом опрыскивания всех подряд – из этих 96 выжили только 15, и те с поврежденными популяциями.
Рассудите сами. В картофель «монтируется» ген, производящий (только в ботве!) один из токсинов определенной бактерии. Если же взять эту бактерию целиком, то в ней разнообразных токсинов пять. И вот именно этот «экстракт» из той же самой бактерии вот уже 40 лет традиционно используют для борьбы с колорадской напастью методом опрыскивания. Кто из пульверизатора, кто с самолета. До первого дождя. После которого, естественно, вся эта чача смывается в почву, из почвы попадает в клубни картофеля, в сточные воды и еще Бог знает куда – а торжествующие жуки возвращаются на помытую ботву. До следующего опрыскивания, а потом до следующего дождя. Не говоря уже о том, что при небольшом ветерке значительная часть распыленного токсина оказывается не на картошке, а на соседском салате, у которого, в отличие от картошки, едят-то как раз «ботву»…
Если у кого-то еще остался вопрос, на фига все это надо – пусть попробует вырастить в тверской области мешок картошки, не применяя токсина ни внешним, ни «внутренним» образом. Или ознакомится с историей тайландской папайи. Это для нас с Вами папайя – экзотический фрукт, век бы ее не видеть. А для тайцев это традиционная пища, как для нас картошка, или в крайнем случае яблоки. Во-первых, они ее едят, аж 80% урожая съедается внутри страны. Во-вторых, они ее продают, и с этого живут.
Так вот, лет несколько назад на эту папайю напал вирус под названием «ring spot”. «Круглое пятно», по-нашему. Уж не знаю, как там эти пятна выглядели – но вся индустрия культивирования фрукта, обеспечивающая немалую часть национального дохода – загнулась в одночасье. И лишь чудом успели создать ГМ, устойчивую к этому вирусу, прежде чем исчезло ВСЕ. С тех пор и поныне практически вся папайя, существующая в природе, является ГМ. Кому это важно - учтите и не ешьте.

Вопрос на грани экологии и экономики. К ГМ постоянно предъявляются две диаметрально противоположных претензии. Первая – она, зараза (в случае, если растение размножается перекрестным опылением, как например кукуруза) – летает повсюду, скрещивается с чем попало, в результате портится семенной фонд, и скандал вышел с кукурузой «Старлинк», росла где не сеяли, и даже в семенные банки имеет шанс легко просочиться. (Кстати, при предъявлении этого обвинения часто упоминается, что ГМ-кукуруза лучше, устойчивее – поэтому вытеснит традиционные сорта. При этом теми же авторами в следующей строке пишется, что чужеродные вставки неустойчивы и легко «выпрыгивают» из ГМ-организма. Так устойчивее или, наоборот, нестабильны, вот в чем вопрос?) А вторая претензия звучит прямо противоположным образом: «Бесплодность семян привела к росту самоубийств среди фермеров в Индии… Бесплодными является большинство трансгенных организмов…» Тут еще, исключительно к месту, поминается бесплодное потомство от скрещивания лошади с ослом, что показывает, что автор этих перлов вообще не понимает разницы между вставкой одного монофункционального гена и скрещиванием двух равноправных организмов, по половине генома с каждого.
Таким образом, с одной стороны, спасите нас от бесконтрольного размножения ГМ – а с другой они ужасно бесплодны и отсюда следует, что проклятые монополисты по продаже семян поставят на колени все сельское хозяйство и т.д., и т.п.
Ребята – а что, собственно, надо? Вам надо, чтоб размножалась (а уж проблемы перекрестного опыления Вы будете решать стандартными способами, принятыми для разных сортов одного вида без всяких ГМ)? Или Вам надо, чтоб не размножалось, что уменьшает экологические риски? Пожалуйста, заказывайте! Можно устроить и так, и эдак. Вот только одновременно оба варианта нельзя устроить. Так что выберите что-нибудь одно – и генетики как только, так сразу примутся исполнять заказ!
Непонятно, правда, еще одно: если проклятые монополисты не захотят продавать ГМ-семена или заломят непомерную цену – что мешает поставленным на колени фермерам вернуться к выращиванию традиционных сортов и самим себе организовать семенное хозяйство. Впрочем, это непонятно только авторам подобных утверждений. Потому что люди, знакомые с сельским хозяйством, прекрасно знают, что фермеры и так широко практикуют ежегодные закупки семян: это экономия на хранении посадочного материала, к тому же семенные фирмы гарантируют качество, и если что не взошло – есть с кого спросить. Кроме того, та же картошка, многие сорта пшеницы, накапливают год за годом вирусы и мутации, и через несколько лет с этих семян уже ничего не прорастает, надо заменять на свежие. Да и вообще часто бывает выгодно разделение труда – один выращивает огурцы на засолку, а другой на семена. Первый покупает у второго семена, а второй у первого маринованные огурчики. И не первый год такая система успешно функционирует.
Только поймите меня правильно. Я вовсе не призываю «лопать, что дают». Я, кажется, достаточно привела примеров того, что какая-то конкретная ГМ-культура может оказаться вредной, и не должна успешно проходить сертификацию и попадать к нам на стол. Я только попыталась предложить взглянуть на иррациональную фобию трезвым взглядом и обнаружить, что МЕТОД создания новых растений, лекарств и т.п. который называется генной модификацией – не изобретен Сатаной и спущен нам из преисподней – а является не более и не менее чем МЕТОДОМ. Способом выпекания пирожков. Шприцем, которым можно ввести спасительное лекарство, а можно и смертельный яд. При этом ни от печки для пирожков, ни от шприца САМИХ ПО СЕБЕ никакого вреда быть не может.
Поэтому не надо фантазий. Не надо шарахаться от слова «модифицированный». Даже тогда, когда это слово относится к крахмалу, в котором генов вовсе не бывает, а бывает некая тепловая обработка с целью лучшего переваривания, которая и названа модификацией. Не надо на пакетиках с поваренной солью ставить ярлык «без ГМО». Более того, даже на пакетике с овсянкой такой ярлык ставить не надо, ибо он лишен смысла. Он указывает лишь на применение или не применение данного МЕТОДА, но никак не на содержимое «шприца» или начинку «пирожка».
Подумайте о том, что бояться МЕТОДА – это все равно, что бояться укола, потому что иголка, таблетки, потому что она круглая, или, наборот, микстуры, потому что она жидкая. Негоже такое для думающих людей.

Автор: velta

Трансгенный горох вызывает иммунный ответ, или Насколько эффективны современные системы контроля качества ГМ-продукции.

В 2005 году институт частных исследований в Австралии, CSIRO Plant Industry, наложил запрет на дальнейшую разработку генетически модифицированного гороха, ответственного за возникновение иммунного ответа у лабораторных мышей. Интересно, что как сторонники, так и противники ГМ-продукции в публичных обсуждениях используют эти результаты для защиты своих позиций.

В 2005 году институт частных исследований в Австралии, CSIRO Plant Industry, наложил запрет на дальнейшую разработку генетически модифицированного гороха, ответственного за возникновение иммунного ответа у лабораторных мышей. Интересно, что как сторонники, так и противники ГМ-продуктов в публичных обсуждениях используют эти результаты в качестве аргументов. Так, некоторые считают, что данные, полученные в Австралии, говорят об эффективности проведения процедуры скрининга, тогда как для других это является доказательством того, что ГМ-растения – слишком непредсказуемы, чтобы иметь с ними дело.

Борьба с гороховым долгоносиком с помощью гороха.

Тестирование на безопасность ГМ-гороха, устойчивого к действию долгоносика.

Неожиданные результаты

Эксперимент по скармливанию мышам

Изначально долговременные лабораторные и полевые испытания, проводившиеся в течение нескольких лет, свидетельствовали о том, что новый горох будет безвредным для людей и животных (исключая долгоносика). Независимые эксперименты по кормлению животных, выполненные венгерским ученым Арпадом Пуштаи в 1999 г. для нового сорта, также подтвердили отсутствие негативных эффектов.

И только на финальной стадии молекулярной характеризации нового белка и дальнейших тестов на животных ученые CSIRO сделали несколько неожиданных находок. Хотя ген ингибитора амилазы и получали из фасоли, близкой родственницы гороха, оказалось, что когда белок производится ГМ-растением, то он синтезируется несколько по-иному. Исследователи из CSIRO, работая вместе со Школой медицинских исследований Джона Куртина (JCSMR), обнаружили, что ингибитор амилазы, производимый в горохе, имел несколько иную структуру поверхности, по сравнению с белком, который синтезируется в фасоли: молекулы сахара прикреплялись к поверхности белка в другом порядке. Последующие опыты по кормлению, выполненные на лабораторных мышах, смогли подтвердить это различие. В течение 4-х недель одну тестируемую группу животных кормили трансгенным горохом, тогда как легкие другой группы обрабатывали препаратом ГМ-гороха в виде аэрозоля. Тесты выявили иммунную реакцию у подопытных животных. В частности, у мышей, которых кормили ГМ-горохом, обнаруживался высокий уровень антител в крови. Кроме того, легкие мышей, которые напрямую обрабатывали аэрозолем, приготовленным из ГМ–гороха, имели уровень воспаления выше среднего. При этом контрольная группа, получавшая обычный горох или фасоль, не имела таких изменений.

Известно, что люди потенциально могут иметь аллергические реакции, сходные с реакциями, наблюдаемыми у мышей. Тем не менее, FSANZ отстаивает утверждение, что результаты тестов на животных не являются доказательством того, что ГМ–горох является аллергенным для людей.

Тестирование остановлено

Тестирование на безопасность, упомянутое выше, проводилось до того, как в Австралии была подана заявка на регистрацию ГМ–гороха. Вследствие полученных результатов по тестированию на безопасность, исследовательский институт решил отказаться от проекта после 10 лет работы по нему. Однако, как сказал Томас Хиггинс, исполнительный директор CSIRO, многообещающий метод будет разрабатываться для применения к другим растениям. Были получены свидетельства, что ингибитор амилазы из фасоли может быть экспрессирован в других видах гороха без индукции иммунных реакций.

Является ли тестирование на безопасность адекватным?

Такие организации по защите окружающей среды, как Гринпис, выражают обеспокоенность результатами, полученными CSIRO в исследованиях по безопасности. Согласно Кристофу Тену, представителю Гринписа по ГМО в Германии, выявленные факты предоставляют еще одно свидетельство в пользу того, что последствия употребления ГМ–растений невозможно просчитать. Он высказал опасения, что горох, являющийся предметом обсуждения, мог бы получить одобрение в Евросоюзе, поскольку при регистрации там ГМ–растений требования к тестам по кормлению животных не являются до конца разработанными.

Совершенно другое заключение было сделано Томасом Хиггинсом. С его точки зрения, раз за разом такой подход к оценке безопасности ГМ-растений работает нормально. Вместо предписывания стандартизированного набора тестов для каждого генетически модифицированного растения, ожидающего регистрации, научные комиссии оценивают такое растение индивидуально и требуют проведения тестов в тех областях, которые вызывают у них беспокойство. Необходимо также поддерживать оценку безопасности на уровне наиболее продвинутых достижений в науке и методологии. Модели с использованием животных для предсказания аллергенного потенциала исследуются и разрабатываются, но в настоящее время они не могут применяться непосредственно для людей. Международные организации, такие как WHO и FAO, согласны, что оценка безопасности возможна и с применением существующих методов.

Вопрос о том, заметили ли бы Европейские власти разницу в белке ингибитора амилазы, вызывает определенное беспокойство. В соответствии с Руководством для оценки рисков ГМ-растений и полученных из них продуктов, EFSA требует, чтобы новые белки в ГМ-растениях проверялись на возможные различия в размерах и в модификациях поверхности. Это включает проверку модификаций гликозилирования белков, или, другими словами, способа прикрепления молекул сахара к поверхности белка. Поскольку считалось, что иммунный ответ вызывается изменением способа гликозилирования, то можно допустить, что Европейские оценки безопасности дали бы возможность обнаружить необычную структуру амилазного ингибитора и потребовать дальнейшего тестирования. Более того, простое сравнение аминокислотных последовательностей позволило бы идентифицировать соответствие известным аллергенам. Тесты на реактивность мишеней в сыворотке крови, основанные на информации о последовательностях, могли бы быть использованы для обнаружения иммунного ответа. И, наконец, рутинные тесты с пищеварительными соками показали бы, что новый амилазный ингибитор относительно стабилен в присутствии пищеварительных энзимов. Это обычная характеристика проблематичных аллергенов.

Не единственный случай: другие проекты по улучшению урожая также закрыты

Бразильские орехи Ген из Бразильских орехов был введён в сою. Поскольку Бразильский орех известен, как аллергенный продукт, то оценивалась аллергенность нового белка. Было обнаружено, что, возможно, этот белок является основным белком Бразильского ореха.

Случай с австралийским генно-модифицированным горохом - не единственный пример проекта, который разрабатывался и от которого отказались после выявления аллергенности нового белкового продукта. Например, проект по улучшению урожая в США включал перенос гена из Бразильского ореха в сою. В 1996 г. проект был закрыт после того, как анализ показал, что ген, который являлся объектом исследования, кодировал потенциальный аллерген. И опять же, потенциал риска, обнаруженный у этого ГМ-растения, был установлен непосредственно перед его регистрацией. Справедливости ради следует отметить, что ни про одно из официально одобренных растений неизвестно, чтобы оно вызывало аллергические реакции.

Чтобы объяснить отказ от проекта с ГМ-горохом, австралийские чиновники из FSANZ сослались на похожие неожиданные последствия, которые иногда являются результатом традиционных проектов по разведению. Например, сорта картофеля Lenape (USA, Canada) and Magnum Bonum (Sweden) были изъяты с рынка из–за повышенного уровня глюкоалкалоидов в их клубнях. Опять-таки необходимо отметить, что эти виды рисков не являются абсолютно новыми, и что они не относятся только к ГМ-растениям.

© gmo.ru по материалам gmo-compass.org и news.yahoo.com

Письма в поддержку И.В. Ермаковой после появления статьи в сентябрьском номере журнала Nature Biotechnology

В наших предыдущих переводных публикациях мы знакомили наших читателей с нашумевшей статьей в журнале Nature Biotechnology по поводу работы российского исследователя Ирины Владимировны Ермаковой, а также её ответом на прозвучавшую критику. В соответствии с многочисленными запросами читателей, мы в настоящем тексте публикуем перевод пяти писем от ученых разных стран в поддержку И.В. Ермаковой, опубликованных в декабрьском номере того же журнала (Nature Biotechnology, Vol. 25, No 12, 1255-1256). В последующих выпусках мы продолжим знакомить Вас с этой интересной полемикой, призванной пролить свет на одну из самых злободневных работ на тему безопасности ГМ-растений. В частности, мы опубликуем переводы ответов редактора журнала Nature Biotechnology на критику, а также дальнейшие комментарии четырех зарубежных специалистов, заочно оппонировавших И.В. Ермаковой в сентябрьской статье.

Редактору:

Пишу Вам, чтобы выразить свое негодование по поводу публикации в сентябрьском номере Вашего журнала, а также в связи с Вашим отношением к Ирине Ермаковой, не соответствующим профессиональной этике. Простое предоставление возможности Ермаковой дать ответ на эту публикацию в форме письме – это совершенно недостаточная компенсация того преднамеренного и циничного вреда, который Вы нанесли ее доброму имени.

Этот печальный случай является явным отголоском зловещих событий 2002 года, когда Ваше сестринское издание Nature опубликовало рецензированную статью под авторством Quist and Chapela [1] по вопросу загрязнения ГМ-кукурузой, а затем отреклось от нее под влиянием мощного, продолжительного давления со стороны ГМ-индустрии, а также части научного сообщества, работающего в области исследования трансгенных растений. Это был беспрецендентный, отвратительный эпизод, принесший колоссальный вред доброму имени журнала [2]. Впоследствии Филипп Кэмпбелл, редактор Nature, пытался оправдать свои действия, представляя всю эту историю как «технический недосмотр» журнала, который привел к «ошибочной» публикации «некорректной» статьи [3]. В настоящее время эта статья широко цитируется в научной литературе, а ее влияние – не только в отношении трансгенов на полях Мексики, – является весьма значительным [4].

Относительно Вашей сентябрьской статьи можно обнаружить (если выражаться корректно) целый набор «технических недосмотров», который привел к появлению статьи за Вашим авторством; статьи, которая оказалась бы вполне уместной в самом дешевом новостном таблоиде. И сегодня я хотел бы задать Вам несколько вопросов:

Во-первых, было ли техническим недосмотром то, что Вы дали место на страницах Nature Biotechnology четырем прекрасно известным апологетам ГМ-индустрии для преднамеренной атаки на Ермакову, находки которой показались им неприятными?

Во-вторых, было ли техническим недосмотром то, что Вы потворствовали указанным персонам, сначала побудив Ермакову описать ее находки в ответах на Ваши вопросы, а затем опубликовав их критические комментарии? (Напоминаю Вам, что эти критические комментарии были опубликованы как коллегиальные, за которые никто не несет персональной ответственности, и которые не были подвергнуты абсолютно никакому процессу рецензирования).

В-третьих, было ли техническим недосмотром то, что Ермаковой ни разу не были сообщены имена четырех мужчин, которые тем временем занимались очернением ее репутации, а также не были показаны их комментарии до момента публикации?

В-четвертых, было ли техническим недосмотром то, что в Вашей переписке с Ермаковой, о которой она мне сообщила, Вы ясно дали ей понять, что это будет статья за ее авторством, а затем даже выслали ей подложную верстку (единственную, которую она видела), в которой ее имя было указано в качестве автора?

Последний пункт, вероятно, является наиболее серьезным примером несоответствия принципам работы редактора, который я когда-либо видел. Я предвижу, что Вы объясните это в Вашем офисе как «ошибку». Но я не могу принять это объяснение, так же как ни один из ученых, с которыми я когда либо имел контакты, не встречал до сих пор такого вопиющего случая.

Если эти примеры технических недосмотров действительно относятся к административным ошибкам в Вашем офисе, то это свидетельствует о соответствующей эффективности и компетентности Вашей лично и Ваших сотрудников. Если же они явились результатом преднамеренной стратегии, направленной на разрушение академической репутации Ермаковой – и я интерпретирую это именно так – то продолжение Вашей деятельности в качестве редактора становится неприемлемым.

Brian John
GM-Free Cymru, Trefelin, Cilgwyn, Newport, Pembrokeshire, SA42 0QN, UK.

1. Quist, D. & Chapela, I.H. Nature 414, 541–543 (2001).
2. Quist, D. & Chapela, I.H. Nature 416, 602 (2002).
3. http://www.alumni.berkeley.edu/Alumni/Cal_Monthly/June_2002/Food_fight.asp
4. Cleveland, D.A., Soleri, D., Aragón Cuevas, F., Crossa, J. & Gepts, P. Environ. Biosafety Res. 4, 197–208 (2005).

Редактору:

Мы пишем Вам от имени Института Науки в Обществе (Лондон), чтобы выразить нашу глубокую озабоченность по поводу Вашей сентябрьской статьи об Ирине Ермаковой и ее работе. Статья является чрезвычайно грубой и нечестной по отношению к Ермаковой и определенно не имеет никакого отношения к лучшим традициям научной публицистики.

Существуют журналы, которые в качестве обычной практики публикуют критические комментарии к статьям, наряду с самими статьями. Вероятно, это является эффективным способом привлечения внимания к важным, но, возможно, противоречивым работам, тем самым не позволяя спорным идеям распространяться бесконтрольно. Однако эти журналы в общем случае работают в соответствии с некоторыми важными правилами. Статья, являющаяся объектом дискуссии, написана исследователями, а не журналистами/профессиональными редакторами. Комментарии других ученых пишутся по тексту статьи, причем сопровождаются ответными репликами авторов оригинальной статьи. Некоторые из комментаторов могут быть известными критиками, или даже людьми, откровенно враждебно настроенными по отношению к авторской точке зрения; однако при этом вся панель комментаторов обязательно включает и сторонников авторской позиции. Эта особенность существенно отличает статьи такого типа от Вашей публикации. Вы были неправы, когда не дали ясно понять Ермаковой, каким образом Вы собираетесь использовать ее ответы на Ваши вопросы, вплоть до той степени, что не показали ей верстку того, что в реальности появилось в журнале. Такая практика более уместна для новостного таблоида, чем для серьезного научного журнала, и, несомненно, она должна стать объектом публичной оценки.

Mae-Wan Ho & Peter T Saunders
Institute of Science in Society, PO Box 51885, London, NW2 9DH, UK.
e-mail: m.w.ho@I-sis.org.uk

Редактору:

Я был очень разочарован Вашей сентябрьской статьей, критикующей результаты Ирины Ермаковой, особенно из-за того, что я до сих пор рассматривал Nature Biotechnology в качестве одного из лучших научных журналов в области биотехнологии.

Я полагаю, что опубликование отдельных выдержек из результатов и экспериментальных методов Ермаковой было недопустимым. Эти результаты должны были быть опубликованными в виде отдельной полной статьи с детальным описанием методов. Представление работы в таком виде позволило бы любому члену научного сообщества оценить методологию и результаты Ермаковой. Действительно, она сама чувствует, что ее набор данных не дает ответы на все вопросы, и, вследствие ограниченных ресурсов, она не сделала всего того, что могла бы сделать. После публикации ее статьи научное сообщество могло бы предоставить свои комментарии, которые также могли бы быть опубликованы в этом журнале.

Публикация отредактированных выдержек из ее работы вместе с комментариями ученых, хорошо известных за то, что они всегда некритически отвергают любые замечания о том, что могут быть какие-то риски, связанные с ГМ-растениями, производит сильное ощущение того, что Ваш журнал политически мотивирован, чтобы: (а) защищать догму об отсутствии потенциальных рисков для здоровья, связанных с ГМ-растениями; (б) очернять репутацию ученых, которые осмеливаются бросить вызов этой догме; (в) не давать возможности таким ученым собирать ресурсы, необходимые для продолжения работ в области исследования рисков, связанных с ГМ-растениями и способов снижения этих рисков.

Известно немало аналогий тому, что случилось с Арпадом Пуштаи, после того как он осмелился опубликовать сведения о негативном влиянии ГМ-растений на крыс. Его работы критиковались, а он не имел ни одного шанса защищаться или публиковать свои работы на протяжении долгого периода времени. Также у него не было возможности повторить и/или продолжить свои работы, и никому другому не ставилась задача сделать это.

То, как Вы поступили с Ириной Ермаковой, для многих в цивилизованном обществе усилит впечатление о том, что, во-первых, научное сообщество в целом относится догматически, а не объективно к вопросам, связанным с ГМ-растениями; во-вторых, научный истэблишмент стремится подавить и всячески поносить все данные, указывающие на риски, связанные с ГМ-растениями, вместо того чтобы руководствоваться принципом разумной предусмотрительности и проводить дальнейшие исследования для изучения механизмов наблюдаемых эффектов. Я полагаю, что наиболее честным путем для Nature Biotechnology было бы пригласить Ермакову описать результаты ее работы в полнотекстовой статье, пригласить недогматически настроенных специалистов для рецензирования и обеспечить нормальный процесс рецензирования. В случае, если статья будет отвергнута, Ермаковой должны быть даны четкие указания насчет того, почему это сделано и как следует адресовать критику. Если она будет не в состоянии ответить на все критические замечания и проделать дополнительную экспериментальную работу вследствие трудностей в получении материалов (например, ГМ- и изогенных не-ГМ линий) из-за того, что биотехнологические компании откажут ей в предоставлении этих материалов, то это также могло бы быть опубликовано в Nature Biotechnology. Арпаду Пуштаи так и не было дано возможности повторить свою работу или сделать дополнительные исследования, чтобы ответить на критику в свой адрес (также другие лаборатории не имели возможности повторить его работы по той причине, что исследованные им первоначально ГМ-материалы и другие ресурсы оказались недоступными). Будет чрезвычайно постыдным, если это случится вновь, особенно когда один из наиболее уважаемых научных журналов оказался вовлеченным в подавление подобной работы.

Carlo Leifert
Ecological Agriculture, School of Agriculture, Food and Rural Development (SAFRD), University of Newcastle upon Tyne, Nafferton Farm, Stocksfield, Northumberland NE43 7XD, UK.
e-mail: Carlo.Leifert@nefg.net

Редактору:

Мы пишем специально по поводу редакционного процесса, реализованного в Nature Biotechnology перед опубликованием сентябрьской статьи о работе Ирины Ермаковой. Мы в настоящий момент не хотим обсуждать научные вопросы, защищая доводы И.Ермаковой или Б. Часси, В. Гиддингса, А. МакХьюена и В. Мозеса. Вместо этого мы считаем, что Ермаковой должна быть предоставлена возможность представления ее данных в полном виде, чтобы научное сообщество могло оценить их надлежащим образом. Это позволило бы избежать комментариев, появившихся на свет в результате того, что на момент их появления комментатор не имел достаточно информации. Подобные комментарии являются весьма досадной вещью, особенно учитывая то обстоятельство, что они могли бы стать просто частью обычного процесса научного рецензирования, и все возникающие при этом неточности могли бы быть исправлены к моменту выхода статьи в печать.

Мы хотим задать четыре специфических вопроса, отражающих нашу озабоченность редакционным процессом при подготовке этой статьи.

Во-первых, были ли читатели подходящим образом проинформированы о мотивах, которыми Вы руководствовались, публикуя результаты Ермаковой? В сентябрьской статье редактор, кажется, имеет в виду, что Nature Biotechnology запросил комментарии на текст Ермаковой от других исследователей после того, как связался с Ермаковой, тогда как в корреспонденции, описанной GM Free Cymru, редактор сообщил Ермаковой, что запрос на ее данные пришел от группы авторов, заинтересованных в критическом анализе ее работы. Если последнее является корректным, то читатели, возможно, почувствуют себя введенными в заблуждение относительно мотивов Вашей публикации. Nature Biotechnology не должен вступать в сговор с лицом или группой лиц, которые имеют предварительно сформированное мнение о некотором исследователе или исследовании, поскольку мы сомневаемся, что Nature Biotechnology хотел бы, чтобы у его читателей создалось впечатление, что некая привилегированная группа лиц могла организовать атаку на ученого, находясь в сговоре с редактором. Было бы полезно для нас, если бы Вы могли описать детально Вашу мотивацию, когда Вы обратились к Ермаковой, а также последующую последовательность событий.

Во-вторых, было ли этичным такое обращение с Ермаковой, когда она ни имела возможности ответить на комментарии, ни отклонить Ваше предложение ответить на вопросы? Утверждают, что первоначальная верстка статьи содержала ее имя в качестве автора, тогда как финальный опубликованный вариант указывает на Вас как на автора. Эта разница могла создать у Ермаковой вполне резонное впечатление, что она могла бы представить свою историю в сентябрьском номере, а комментарии критиков и других членов научного сообщества могли бы появиться в последующих номерах. Эта структура также могла бы создать у Ермаковой впечатление, что большая аудитория, нежели четыре комментатора, могла бы дать честную оценку ее работе.

В-третьих. Утверждают, что Ермакова также не видела верстку статьи в виде, который включал бы комментарии или хотя бы пробелы, в которые комментарии могли быть впоследствии вставлены. Это действительно так? Если да, делал ли журнал Nature Biotechnology подобное в каких-либо других случаях? Если это обвинение верно, мы полагаем, что назрела общественная дискуссия по поводу допустимости такой практики.

И четвертое. Было ли этичным такое обращение с Ермаковой, когда Nature Biotechnology не представил ей автоматической возможности ответить на критику Часси и др. до момента публикации, как это утверждается? Во всех других случаях, о которых мы знаем, авторы оригинальных научных работ имеют возможность отвечать на критику. Например, если бы это был обычный процесс рецензирования, то автор мог бы направить спорные вопросы рецензентов редактору, чтобы тот сам решил, необходимы ли другие рецензии. В высшей степени необычно, и, насколько мы знаем, беспрецедентно для Nature Biotechnology, чтобы критический обзор статьи публиковался вместе со статьей, и чтобы авторы не были приглашены ответить на критические комментарии.

Нам известно, что некоторые журналы одновременно публикуют статьи и обзорные комментарии к ним, но это совсем не то, что ожидала увидеть в данном случае Ермакова в Nature Biotechnology. Эти случаи нельзя сравнивать, поскольку упомянутые журналы обеспечивают авторам возможность дать исчерпывающие ответы. Процесс рецензирования в Nature Biotechnology также обеспечивает конфиденциальность критики. И хотя автор не всегда имеет возможность ответить на критику или опровергнуть ее, но он всегда имеет право отозвать статью, несмотря на то, что она была направлена в журнал. В нашем случае, у Ермаковой не было возможности ни ответить на комментарии, ни отозвать статью.

Мы понимаем политику Nature Biotechnology и ее резоны, чтобы не публиковать статью с данными, представленными на конференции в 2005 году. Было бы похвальным, если бы Nature Biotechnology смог даже для данных, прошедших квази-научное рецензирование, организовать нормальный формат рецензирования, имеющий целью донести до публики информацию на столь злободневную тему. Однако у нас нет уверенности в том, что действительная мотивация Nature Biotechnology была в создании пространства для опубликования такой работы, поскольку Вы не упоминали это в числе Ваших мотивов. Тем не менее, если структура такой статьи должна подходить под нормальный или регулярный формат для Nature Biotechnology, то мы могли бы рекомендовать Вам повторить попытку подготовки такой статьи, используя имеющиеся неопубликованные индустриальные данные по скармливанию, которые группа самозванных критиков обсуждает, не опасаясь ответа со стороны авторов. Мы могли бы предоставить Вам список комментаторов, которые готовы были бы сделать это для Вас.

Научное сообщество терпит власть редакторов, поскольку они завоевали доверие сообщества. Хотя нам могут не нравиться Ваши решения, мы в главном понимаем, почему Вы публикуете или не публикуете наши работы и можем размышлять наедине с самими собой над существенными вопросами, поставленными рецензентами. Однако редакционный процесс, реализованный при подготовке Вашей сентябрьской статьи, оказался нестандартным по целому ряду показателей, что может подорвать доверие научного сообщества.

Jack A Heinemann1 & Terje Traavik2
1Centre for Integrated Research in Biosafety, University of Canterbury, 22 Kirkwood Ave, Christchurch, New Zealand 8020. 2GenOK Centre for Biosafety, Postboks 6418, Tromso, Norway 9294.
e-mail: jack.heinemann@canterbury.ac.n3

Редактору:

Пишу Вам по поводу статьи в сентябрьском номере, «автором» которой Вы являетесь. Хочу указать на то, что Ирина Ермакова не имела возможности ответить на критику Вашей панели «исследователей, работающих в этой области». Отсутствие возможности ответить на эти враждебные комментарии подрывает все фундаментальные законы правосудия. Далее, Ваши исследователи, работающие в этой области, не публиковали работ по скармливанию животным, а их «области», как и Ваша собственная,  это преимущественно публичные отношения в пользу биотехнологической индустрии. Далее, у Вас нет «нейтральной точки зрения», иначе следовало бы поискать нейтральную персону, чтобы собрать эту статью. И, наконец, Вам следовало прийти к соглашению с Ермаковой относительно перемены авторства статьи, изначально принадлежащего ей, как это следовало из публикационной верстки!

Плагиат (от латинского plagiarus, что означает ‘a plunderer’  вор, или еще более старое слово, plagium, означающее похищение детей) – это практика присвоения авторства написанной или творческой работы, в целом или отдельных ее частей (http://en.wikipedia.org/wiki/Plagiarism). Пользуясь этим определением, можно утверждать, что Вы являетесь плагиатором статьи Ермаковой, внедрив ее в свою статью без получения предварительного согласия Ермаковой. Вероятно, Вы удивитесь, узнав, что редакторы не имеют права собирать чужие статьи и внедрять их в свои собственные статьи или статьи других лиц, не получив предварительно разрешения авторов. Если Nature Biotechnology планирует внедрить плагиат в качестве общей практики для своих редакторов, Вам следует информировать научную публику о том, что Вы начали двигаться в этом направлении.

Мир требует, чтобы Вы предоставили Ермаковой возможность для ответа на критику ее работы. Далее, я призываю Вас обратить время вспять, вернуться в микробиологическую лабораторию и заняться самообразованием в области полной и честной публикации научных результатов.

Joe Cummins
Department of Biology, University of Western Ontario, London, ON N6A 5B7, Canada.
e-mail: jcummins@uwo.ca

Ответ Б. Часси, В. Мозеса, А. Макхьюена и В. Гиддингса на комментарии И.В. Ермаковой.

В предыдущих переводных публикациях мы знакомили наших читателей с нашумевшей статьей в журнале Nature Biotechnology ( www.gmo.ru/sections/27) по поводу работы российского исследователя Ирины Владимировны Ермаковой, ее ответом на прозвучавшую критику (www.gmo.ru/sections/28) и с письмами в поддержку И.В. Ермаковой ( www.gmo.ru/sections/30), опубликованными в декабрьском номере журнала (Nature Biotechnology, Vol. 25, No 12, 1255-1256). В настоящей публикации мы приводим дальнейшие полемические комментарии четырех зарубежных оппонентов И.В. Ермаковой — Б. Часси, В. Мозеса, А. Макхьюена и В. Гиддингса, — также опубликованные в декабрьском номере Nature Biotechnology.

В этом письме мы ограничиваем наши комментарии, в первую очередь обращаясь к экспериментам и находкам Ермаковой в том порядке, как они следуют в ее письме.

Хотя Ермакова пишет, что она получила сою, «явным образом помеченную как ГМ или не-ГМ», она все-таки не установила идентичность тестируемых материалов, что является чрезвычайно важным в экспериментах по скармливанию животным. Методология и материалы, описанные Ермаковой, являются фатально некорректными и в некоторых других отношениях; как следствие, полученные экспериментальные результаты не могут считаться надежными. Один из важнейших моментов – состав корма. В каталоге Archer Daniels Midland (ADM) указано, и Б.Ч. проверил это, связавшись с представителем ADM 20 октября и 05 ноября 2007 г., что они не продают и никогда не продавали 100% ГМ-соевый продукт, содержащий линию RR-40-3-3, на который указывает Ермакова.

Тем не менее мы должны извиниться перед Ермаковой (и перед читателями) за то недоразумение, которое, возможно, возникло вследствие типографической ошибки в утверждении, которое она процитировала со страницы 981 – мы понимаем ее недоумение, но в реальности мы имели в виду несколько иное. Наше утверждение следует читать так: «в лучшем случае можно утверждать, что коммерческие продукты, продаваемые ADM, могли состоять из неопределенной и вариабельной смеси обычных и ГМ соевых бобов» (Примечание редакции www.gmo.ru: в исходной статье концовка этой фразы звучала так: « …могли состоять из неопределенной и вариабельной смеси обычных и не-ГМ соевых бобов»). Мы хотели отметить, что коммерческие продукты, не помеченные специально как не содержащие ГМ-компонентов, являются смесями различных видов обычных и ГМ соевых бобов; следовательно, Ермакова не имела точного контроля относительно содержания ГМ-компонентов в корме животных. На рынке присутствует множество различных видов, каждый из которых имеет собственный уникальный состав и свойства. По этой причине необходимо обеспечить уверенность в том, что сравниваются изогенные или даже близкие к изогенным виды; сравнение подобные видов является обязательным предварительным условием для экспериментов на животных.

Результаты ПЦР, представленные Ермаковой на рис. 1, не демонстрируют, что так называемые ГМ соевые бобы были на 100% трансгенными, поскольку Ермакова утверждает лишь то, что все образцы (100%) Arcon SJ оказались ГМ-положительными по методу ПЦР. Это не то же самое, что доказательство того, что ГМ-положительные образцы являются на 100% трансгенными; все образцы могли иметь небольшое содержание ГМ-сои, что привело к тому, что все они оказались ГМ-положительными. Очень важно определить процентное содержание ГМ-сои в тестируемом материале, чтобы, во-первых, позволить другим попытаться повторить описанные процедуры, а, во-вторых, рассчитать реальное содержание ГМ-компонентов в корме животных. Ермакова же сравнивает результаты, полученные с использованием различных, неохарактеризованных соевых фракций. В одном случае она скармливала соевую муку и сравнивала это с экспериментом по скармливанию белкового концентрата (Arcon SJ). Она называет Arcon SJ 100%-но трансгенной соевой мукой, что некорректно; это концентрат, что несовместимо с заявлением, что концентраты производили существенно меньший эффект.

Здесь необходимо отметить еще более важный момент: состав образца сои (или любой сельскохозяйственной культуры) в значительной степени зависит от места и условий произрастания и сбора. Хорошая практика требует, чтобы ГМ и не-ГМ соя выращивалась на одном и том же или на соседних полях, чтобы уменьшить влияние почвы и места произрастания на состав сои. Для преодоления сезонной вариабельности, образцы сои также должны быть выращены в один год. Очень важно, что содержание изофлавонов сильно зависит от сорта, места культивации и года, в который снят урожай [1]. Мы уже ранее отмечали, что изофлавоны обладают эстрогенной активностью, что может очень существенно влиять на результаты экспериментов с животными. Ни один из вышеуказанных факторов не контролировался в экспериментах Ермаковой.

Поскольку Ермакова благодарит нас за детальный анализ ее работы, мы также хотим дать следующую рекомендацию. Руководства, описывающие надежные методы подготовки растений для экспериментов с животными, были опубликованы в этом году (2007 – примечание редакции www.gmo.ru) Международным Институтом Наук о Живом (International Life Sciences Institute, Washington, DC, USA) и находятся в свободном доступе [2].

Мы благодарим Ермакову за разъяснение, что дополнительное количество сои давалось самцам и самкам во время спаривания; однако нам было бы интересно услышать ответ на более важный вопрос, заданный нами в сентябрьской статье. Во всех экспериментах она содержала трех самок вместе и давала им корм в отдельных тарелках. Такой эксперимент не позволяет измерить, сколько сои потребляло каждое животное. Эта информация важна, без нее нельзя делать какие-либо научные выводы. Как и в оригинальной статье, мы направляем Ермакову к принятым во всем мире руководствам по проведению экспериментов по скармливанию животным, опубликованным Организацией Экономического Сотрудничества (Organization for Economic Cooperation,OECD; Paris; http://www.olis.oecd.org/olis/2003doc. nsf/43bb6130e5e86e5fc12569fa005d004c/4502bee1ca16c943c1256d520028e259/$FILE/JT00147696.PDF).

Ермакова упоминает, что ее протокол был отличен от протокола, использованного Брейком и Эвенсоном [3]. Действительно, Брейк и Эвенсон стартовали с 18 животными и умертвили их группами по 3 по прошествии 87-дневного периода. Их протокол соответствовал всем международным руководствам и нормам, и они бы обязательно обнаружили такие значительные эффекты, которые наблюдала Ермакова. Их статья может быть использована в качестве образца того, как следует проводить репродуктивные токсикологические исследования: Брейк и Эвенсон имели известный источник соевых бобов с известного поля, обнародовали точный состав корма, а также, поскольку они кормили животных единственным составом, содержащим тестируемые или контрольные материалы, и измеряли вес животных, они могли интерпретировать различия в наборе веса. Но они не наблюдали различий в весе животных и смертности крысят. Брейк и Эвенсон изучили четыре поколения, и, в противовес утверждению Ермаковой, животные потребляли сою в течение всего жизненного цикла.

Ермакова сравнивает свое исследование с клиническими испытаниями на людях. Люди не являются генетически гомогенными и, как правило, клинические результаты отличаются высокой вариабельностью. В этом отношении инбредная лабораторная крыса является полной противоположностью человеку; ее специально получили для использования в исследованиях, которые должны характеризоваться низкой вариабельностью измеряемых параметров. Объединение результатов отдельных экспериментов с животными не является хорошей практикой, поскольку индивидуальные лоты животных могут отличаться и в реальности отличаются друг от друга, и воспроизводство режимов скармливания и окружающих условий по меньшей мере является затруднительным. Следовательно, результаты экспериментов на животных в нормальном случае не объединяются; вместо этого сравнивается статистика, полученная для каждой группы. В этом случае вариабельность измеряемых параметров увеличивается.

Число животных, использованных в этом исследовании, а также средние величины масс тела самцов и самок и их дисперсии, представленные Ермаковой в этом номере, не коррелируют с данными, представленными в табл. 3 сентябрьской статьи в Nature Biotechnology. Данные той статьи отличались широкой вариабельностью в наборе веса для всех трех групп; новые средние значения и дисперсии, опубликованные в этом номере, не могут быть получены из оригинальных данных из табл. 3. В оригинальной статье Ермакова делает три вывода относительно влияния ГМ сои на крыс: (i) более высокая смертность потомства; (ii) уменьшенный набор веса; (iii) ослабленная способность к воспроизводству. Данные, представленные в этом номере, по всей видимости, противоречат первоначальному заявлению об уменьшенном наборе веса.

Прибавки в весе, представленные для контрольных животных, являются нетипичными для широко публикуемых средних литературных величин для крыс Wistar. Мы интерпретируем это как признак существования проблем, связанных с кормлением или содержанием. Такая большая дисперсия в скоростях роста и высокий уровень смертности у контрольных животных – это «красные флажки», сигнализирующие о проблемах постановки эксперимента.

Описание в публикациях внешних переменных, которые способны влиять на поведение, является хорошей практикой. Использование специально аккредитованных лабораторий со стандартизированными условиями не только обеспечивает оптимальное здоровье и развитие исследуемых животных, но также облегчает сравнение результатов разных экспериментов. Мы также до сир пор не вполне удовлетворены заверениями Ермаковой в том, что окружающие условия были гомогенными во всех помещениях, в которых содержались животные и проводились эксперименты. Ермакова в своем ответе представляет поведенческие данные, полученные в ходе экспериментов по скармливанию, однако не говорит о том, были ли эти исследования проведены в «слепом» режиме. Поскольку мы до сих пор серьезно озабочены качеством корма и экспериментальных процедур с животными, мы не можем комментировать эти результаты.

Утверждения Ермаковой о том, что ГМ соевые бобы имеют повышенное содержание изофлавонов, мы цитируем опубликованные исследования, демонстрирующие, что при том что содержание изофлавонов существенно варьирует в разных сортах и при разных урожаях, ГМ соевые бобы имеют такое же содержание изофлавонов, что и обычная немодифицированная соя [4,5]. Отвечая на наш вопрос в сентябрьской статье о том, что ряд предыдущих работ [3,6,7] противоречит ее результатам, Ермакова утверждает, что они «имели другую цель… и, следовательно, не могут быть использованы для сравнения». Мы позволим себе не согласиться и не можем рассматривать эту причину достаточно серьезной, чтобы отвергать результаты этих упомянутых работ. Это качественно проведенные, рецензированные экспертами исследования, в которых животные получали рационы питания, содержащие большое количество сои или ГМ сои. Ермакова далее продолжает, цитируя три статьи от одной группы [8-10], которые сообщали о неблагоприятном влиянии ГМ сои на яичники и печень. Мы полагаем, что очень важно заметить, что в отличие от цитированных нами работ [3,6,7], исследования Malatesta и коллег [8-10] не соответствуют общепринятым международным стандартам и протоколам, так как не сообщают об источнике, составе или идентичности исследованных соевых бобов. Но в отличие от Ермаковой, эти авторы [8-10] соблюдают научную осторожность в оценке биологической значимости своих наблюдений. Мы предлагаем читателям сравнить литературные источники, упомянутые нами и Ермаковой, и сделать самостоятельное суждение относительно биологического влияния ГМ сои.

Далее Ермакова утверждает, что она проводила эксперименты в условиях, как можно более «близких к природным», и признает, что у нее нет данных, которые объясняли бы причину смерти крысят. В экспериментах с животными считается обязательным определять причину смерти. Лабораторные исследования с животными не предназначены для того, чтобы моделировать природные, естественные условия. Белая лабораторная крыса не живет в природе: она была создана в лаборатории для того, чтобы ее использовали в стандартизированных лабораторных исследованиях, которые специально поставлены так, чтобы снизить вариабельность полученных данных и минимизировать неконтролируемые факторы вариабельности, которые могли бы негативно влиять на результаты.

Ермакова вступает в дискуссию с Брейком и Эвенсоном, работа которых противоречит ее результатам [3]; она пишет, что эта работа не является значимой, поскольку режим кормления был «совершенно другим», чем тот, который был использован в ее экспериментах. По ее мнению, это различие является существенным, поскольку «только эмбриональные клетки в матке» были бы подвержены влиянию генных последовательностей EPSPS, а не «половые клетки и/или органы до и во время спаривания». Как мы указывали выше, исследование Брейка и Эвенсона, в котором исследовались четыре поколения животных на всем протяжении их жизни, и которое было выполнено на высоком экспериментальном уровне, не может быть игнорировано. Национальные и наднациональные регуляторные агентства во всем мире, работающие в интересах общества, проанализировали результаты многочисленных исследований с животными и сделали вывод, что ГМ соя так же безопасна, или даже безопаснее, чем обычная соя.

Относительно данных из табл. 5 сентябрьской статьи: размер помета, рассчитанный нами из Табл. 5 Ермаковой в том виде, как это опубликовано, равен 72 крысятам от 12 маток, что составляет 6 крысят на матку. Размер помета от контрольной группы, равный 8, не улучшает положения, поскольку это на 50% меньше, чем нормальный размер помета, что указывает на то, что животные были в бедственном состоянии. При такой высокой смертности и слабом росте мы должны спросить: о каких нормальных репродуктивных экспериментах может идти речь?

Мы оставляем Эндрю Маршаллу ответы на вопросы, касающиеся редакционного процесса, но мы решительно возражаем против того, чтобы характеризовать нас как «про-ГМ» ученые, как это делает Ермакова и особенно Брайан Джон, пишущий о нас как об «апологетах ГМ индустрии». Из публичных источников можно видеть, что мы не имеем конфликта интересов, кроме V.M., который содержит информационный Интернет-сайт по проблеме ГМО, не получая финансирования от индустрии, а также L.V.G., который работает в качестве консультанта с некоторыми индустриальными клиентами (ни один их которых не вовлечен в работы с трансгенной соей). В противоположность письмам, опубликованным в этом номере журнала в поддержку Ермаковой, ученые, с которыми мы обсуждали эту тему, просили нас попытаться пролить свет на некорректную информацию, представленную Ермаковой в ее публикации 2005 года. B.C., A.M. и V.M. являются или являлись в прошлом представителями академической, университетской науки; наша миссия аполитична и состоит в объективном освещении научных фактов. Ни один из нас не может охарактеризовать себя как «про-ГМ» или «анти-ГМ» в философском смысле. В этом отношении мы остаемся агностиками. Вместо этого мы характеризуем себя как сторонников науки, окружающей среды и человечества.

Любая научная работа может и должна быть подвержена полновесной и разумной критике. Ремарка Ермаковой на тот счет, что существует индустриальный заговор, направленный на критику и подавление публикаций, содержащих свидетельства негативного влияния ГМО, опровергается самой же Ермаковой, когда она цитирует работы (хотя и не вполне корректные), в которых описаны негативные эффекты ГМО. Мы бы объяснили малое количество таких работ не заговором, а тем, что ГМ соя действительно безопасна и не причиняет вреда. Мы делаем вывод, что исследование Ермаковой основано на эксперименте, не удовлетворяющем международно признанным нормам. С животными обращались так, что даже контрольные линии оказались подверженными негативному влиянию. Материалы для корма были охарактеризованы неадекватно, некорректно, или вообще не были охарактеризованы. Следовательно, из этой работы не может быть сделано никаких научных выводов.

Мы вновь должны подчеркнуть, что ГМ соя была тщательно исследована в рецензируемой литературе, регуляторными агентствами во всем мире, а также подвергнута жестким испытаниям нашего реального мира. Более 500 млн. га ГМ сои были возделаны в течение последнего десятилетия. Огромные ее количества были скормлены, причем в высоких концентрациях, домашним животным, птицам и рыбам. И не было сообщений о задержке роста или репродуктивных проблемах, как можно было бы ожидать, если бы выводы Ермаковой были корректными.

Конфликт интересов. Авторы декларируют конкурирующие финансовые интересы: детальное описание сопровождает полнотекстовую HTML-версию статьи по адресу http://www.nature.com/naturebiotechnology/.

Перевод (c) gmo.ru


1. Eldridge, A.C. & Kwolek, W.F. J. Ag. Food. Chem. 31, 394–396 (1983).
2. http://www.ilsi.org/NR/rdonlyres/D84A9349-A C 0 8 - 4 C A 2 - B A C 8 - B 7 9 E B E 9 2 F C 4 1 / 0 /OutPutTraitsFinalforWeb.pdf
3. Brake, D.G. & Evenson, D.P. Food Chem. Toxicol. 42, 29–36 (2004).
4. Padgette, S. et al. J. Nutr. 126, 702–716 (1996).
5. Mebrahtu, T., Mohamed, A.I., Wang, C.Y. & Andebrhan, T. Plant Foods for Human Nutr. 59, 55–61(2004).
6. Teshima, R. et al. J. Food Hyg. Soc. Japan. 41, 188–193 (2000).
7. Zhu, Y., Li, D., Wang, F., Yin, J. & Jin, H. Arch. Anim. Nutr. 58, 295–310 (2004).
8. Malatesta M. et al. Cell Struct. Funct. 27, 173–180 (2002).
9. Malatesta, M. et al. Eur. J. Histochem., 47, 385–388 (2003).
10. Vecchio, L., Cisterna, B., Malatesta, M., Martin, T.E. & Biggiogera, B. Eur. J. Histochem. 48, 449–453 (2003).