В начале октября 2012 года, находясь в Москве, иракский премьер Нури аль-Малики дал интервью телеканалу «Россия-1», в котором, касаясь двустороннего сотрудничества, заявил буквально следующее: «Мне хочется быть абсолютно честным с Вами в этом вопросе. Мне представляется, что в то время в России понимание иракского народа и вообще ситуации в целом было не совсем верным. Вы решили, что Ирак стал, так сказать, частной собственностью США и их союзников. К сожалению - ведь американцы, собственно говоря, не изгоняли российские компании, они сами ушли». Премьер-министр также отметил, что Багдад предпринимал попытки активизировать деловые отношения с Россией, но они оказались безуспешными.

Известно: политики часто говорят одно, думают другое, пытаются делать третье, а в реальности происходит нечто, имеющее подчас слабое отношение ко всему перечисленному. Тем не менее фраза «американцы, собственно говоря, не изгоняли российские компании» означает публичное признание первым визирем того факта, что делами в Ираке заправляют США, и лишь в очередной раз подтверждает - основная проблема отношений между Россией и Ираком, и в частности в энергетической сфере, связана с вторжением в Ирак войск США и их союзников в марте 2003 года, последующей многолетней оккупацией страны и, соответственно, вынужденной кардинальной переориентацией курса Багдада.

Ирак на протяжении многих лет был крупнейшим экономическим партнером Советского Союза на Ближнем Востоке (по оценкам, в 1980-х годах ежегодный советско-иракский товарооборот превышал два млрд. долл. – по ценам тех времен). К 2003 году масштабы присутствия российских компаний в Ираке резко сократились, а объем торговли сократился в восемь раз (до 252 млн. долл.). Однако даже в годы санкций ООН, отбросивших одну из самых передовых стран региона на десятилетия назад, в Ираке успешно работали российские машиностроительные, электроэнергетические и другие фирмы. Так, в 1997 году концерн в составе компаний ЛУКОЙЛ, «Зарубежнефть» и «Машиноимпорт» подписал контракты на общую сумму свыше 4 млрд. долл. (в ряде СМИ даже называлась сумма 10 млрд.), в том числе на разработку нефтеносных пластов залежей на юге Ирака. В частности, речь шла о месторождении «Западная Курна-2» в провинции Басра, открытом советскими геологами в 70-х годах прошлого века, причем по контракту доля российской нефтяной компании должна была составить 9,6% планируемой добычи.

С наращиванием внешнего давления на режим Саддама Хусейна все громче звучали заявления, что «прежние контракты будут пересмотрены в пользу американских корпораций». В попытке сохранить влияние в Москве пошли даже на списание 80% иракских долгов (сумма составила почти 8 млрд. долл.), однако ожидаемого эффекта это не дало, да и не могло дать – вопрос вытеснения России из Ирака был уже предрешен. С 2003 года практически все самые лакомые куски иракского «нефтяного пирога» оказались в полном распоряжении американских и британских компаний, которые захватили действовавшие кустовые площадки на самых богатых месторождениях, нефтепроводы и перекачивающие станции, другие сохранившиеся важнейшие объекты инфраструктуры и при минимальных вложениях приступили к извлечению прибылей. Все прочие желающие допускались на этот рынок по принципу «на тебе, Боже, что нам не гоже».

Общие убытки российских компаний, включая упущенную прибыль, оцениваются в 70 млрд. долл. Среди наиболее пострадавших компаний - «Зарубежнефть» (вела переговоры о возможности разработки целого ряда месторождений в Северной Курне), «Союзнефтегаз» (контракт на разработку нефтяного месторождения «Рафидейн»), «Транснефть», «Татнефть» (вели переговоры об освоении месторождений на юге Ирака), «Стройтрансгаз» (накануне войны получила право на разработку нефтегазового месторождения на западе Ирака). Помимо нефтегазовых, значительные потери понесли и другие компании из России: так, Ирак был одним из самых крупных рынков сбыта продукции российского автопрома. Свою продукцию туда поставляли КамАЗ, Уральский автомобильный завод, Курганмашзавод, ГАЗ, шины для автомобилей продавали в Ирак «Татнефть» и «Сибур» - список далеко не полный.

Российская сторона надежд не теряла - 9 марта 2004 года президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов прилетел в Багдад и подписал с тогдашним министром нефти Ирака Бахр аль-Улюмом меморандум о взаимопонимании и сотрудничестве, однако дальше этого дело не пошло. Учитывая, что оккупационные власти, то есть США, с апреля 2003 года стали пользоваться в Ираке практически неограниченными полномочиями, ЛУКОЙЛ решил использовать это обстоятельство – 29 сентября 2004 года одновременно в Москве и Хьюстоне (США) было объявлено о подписании соглашения о стратегическом сотрудничестве с американской нефтегазовой компанией ConocoPhillips, которая обязалась (с перспективой получения 17,5% в совместном разделении продукции) содействовать отстаиванию прав своего российского партнера в Ираке.

Расчет не оправдался: в августе 2007 года в Москву прибыл тогдашний министр нефти Хусейн Шахристани (ныне курирует весь нефтегазовый сектор Ирака в ранге вице-премьера, являясь ближайшим приближенным Нури аль-Малики) и ясно дал понять, что ЛУКОЙЛ потерял юридические права на «Западную Курну»: «контракт был прерван в силу того, что он не исполнялся в соответствии с предусмотренными условиями», после чего пожелал успехов в новых тендерах на новых условиях.

В целом заявленная позиция Багдада «уважения контрактов, заключенных в эпоху Саддама» на практике соблюдалось, мягко говоря, очень выборочно, Россия же стала почти изгоем. Такая ситуация сохранялась до 2009 года, когда американцам стало ясно: затраты на «демократизацию» Ирака превысили все ожидания и разумные пределы, местное правительство не справляется с минимальными социальными обязательствами и с учетом объявленного предстоящего вывода ВС США к финансированию режима можно (и нужно?) допустить и «посторонних», но строго на определенных условиях.

12 декабря 2009 года было объявлено, что новый тендер на освоение одного из крупнейших в мире месторождений «Западная Курна-2» выиграл консорциум в составе российской компании ЛУКОЙЛ и норвежской Statoil (российская компания получила 56,25%, норвежская - 18,75%), Ирак на правах «хозяина» был представлен компанией North Oil Company с долей в 25%. Согласно контракту, на месторождении планируется добывать 1,8 млн. баррелей нефти в сутки, а прибыль инвесторов предполагается в размере 1,15 доллара за баррель от сверхлимитной добычи. Результат тендера 31 января 2010 года был закреплен официально - подписан договор об оказании услуг по разработке и добыче нефти на месторождении «Западная Курна - 2» сроком на 20 лет (с правом пролонгации на 5 лет на новых условиях), который был ратифицирован Кабинетом министров Ирака. Начало промышленной добычи запланировано на 2014 год.

Практически одновременно, в конце 2009 года, консорциум в составе российской «Газпром нефть», Kogas (Корея), Petronas (Малайзия) и ТРАО (Турция) был признан победителем тендера на разработку месторождения Бадра, расположенного в провинции Васит на востоке Ирака. Доля участия «Газпром нефти» в проекте в качестве оператора составила 30%, Kogas - 22,5%, Petronas - 15%, ТРАО - 7,5%. Участие иракского правительства, которое представлено в проекте Иракской геологоразведочной компанией (Oil Exploration Company, OEC) - 25%. Срок контракта – 20 лет (с возможным продлением на 5 лет), расчетный объем капиталовложений – 2 млрд. долларов, начало добычи запланировано на 2013 год, с 2017 года объем извлекаемой нефти должен составить 170 тыс. баррелей в сутки при возмещении 5,5 доллара за баррель. Казалось, лед тронулся, скоро пойдет нефть, а за ней и деньги.

В начале мая 2010 года российский холдинг ТНК-ВР заявил о создании совместного предприятия с иракской Iraq Oil Company for Oil Investments. Согласно официальному сообщению, целью являлось «изучение потенциальных проектов по приобретению, управлению и разработке нефтегазовых месторождений на территории Ирака» - подразумевались три крупных газовых месторождения Аккас, Мансурия и Сиба. Уже в октябре того же года представитель компании объявил, что ТНК-ВР отказалась от своих планов, официальное объяснение было таково: «ТНК-ВР внимательно изучила возможность участия в тендере на разработку месторождений газа в Ираке. В связи с жесткими сроками, установленными местными властями, у компании не было достаточно времени, чтобы завершить финальную оценку проекта. Поэтому мы приняли решение не участвовать в данном тендере». Однако некоторые эксперты полагают, что истинная причина отказа заключалась в том, что прогнозируемые (и просчитанные) риски зашли далеко в «красный сектор».

ЛУКОЙЛ, окрыленный «успехом в Западной Курне-2», в мае 2012 года объявил о том, что получил право (совместно с японской INPEX Corporation) на геологоразведку и последующую разработку Блока 10 – довольно обширного района на территории соседних с Басрой провинций Зи-Кар и Мусанна. Условия контракта, парафированного правительством Ирака в июле 2012 года, таковы, что у многих специалистов, знакомых с ситуацией в Ираке, от них «захватывает дух»: инвесторы обязались провести в течение 5 лет (с возможным продлением на 2 года) программу геологоразведки, вложив не менее 100 млн. долл. При подтверждении коммерческих запасов нефти возможна добыча в течение 20 лет с возможным продлением еще на 5 лет. Выплаты компенсации за добытую нефть (5,99 доллара от проданного барреля) начнутся по достижении уровня 25% от плановой добычи, которая будет определена по завершении разведочно-оценочного этапа. Примечательно: из 10 заявленных иракской стороной слотов Багдаду с трудом удалось «пристроить» лишь 4, а на остальные при таких требованиях не нашлось ни единого претендента.

Между тем в мае 2012 года норвежская Statoil, просчитав все риски, вышла из совместного с россиянами проекта «Западная Курна-2» - её доля досталась ЛУКОЙЛ, составив в сумме 75%, а сам ЛУКОЙЛ вместе с North Oil Company (25%) перешел в разряд подрядчиков иракской государственной нефтяной компании South Oil Company. При этом, по предварительным оценкам, инвестиции ЛУКОЙЛ в этот проект до 2015 года должны составить 4,5 млрд. долл., а общие затраты могут достичь 30 млрд. долларов. Многие российские аналитики в области энергетики (в частности, Юрий Бялый, Валерий Нестеров и другие) задолго до этого резонно предупреждали, что «главная проблема, которая тормозит развитие инвестиций российских компаний в Ираке, – это политические риски и неопределенность», а также тот факт, что сохранение стабильности в Ираке и на мировом нефтяном рынке может быть нарушено «из-за чрезмерной жадности участников процесса, в том числе правительства Ирака». Впрочем, экономность и желание минимизировать затраты, точный финансово-экономический расчет, обеспечивающий прибыль, – это одна из непременных составляющих любого бизнеса, но в позиции Багдада просматривается стремление получить искомое, ничего для этого не предпринимая, а такие действия (или бездействие?) имеют иное обозначение, нежели «жадность», - и не только в среде бизнесменов.

По контракту 2009 года иракская сторона обязалась предоставить для разработки месторождения «Западная Курна-2» территорию, свободную от претензий третьих сторон. С началом работ, однако, выяснилось, что эту землю считают своей десятки тысяч человек, ее обрабатывающих, там проживающих и не желающих ее покидать «просто так». У них появились общественные защитники и даже «неформальные лидеры» как в виде шейхов племен, так и просто «активистов с активной жизненной позицией и связями», которые стали «отстаивать свои права» в том числе путем прямого вымогательства, шантажа и даже угроз в адрес иностранных инвесторов и подрядчиков. Лишь в начале 2012 года в Багдаде признали существование проблемы, но решать ее не торопятся, хотя это существенно тормозит ход реализации грандиозного проекта. Для ускорения процесса в Багдад в начале октября прилетал В.Алекперов и встречался с премьер-министром Н.аль-Малики, вице-премьером Х.Шахристани и министром нефти Абдель Каримом Луэйби. Спустя несколько дней эта тема поднималась, среди прочих, уже в Москве, в ходе визита Н.аль-Малики, причем на уровне президента и премьер-министра РФ. Решительных изменений не произошло, и складывается впечатление, что это соглашение интересно лишь тем, кто вкладывает в него реальные деньги, а иракская сторона молча наблюдает, как российская компания борется с местными проблемами, для решения которых у нее нет ни юридических полномочий, ни прав.

9 ноября 2012 года представитель вице-премьера Ирака объявил: «Мы предложили Газпрому выбрать и дать ответ правительству Ирака: или компания разорвет контракт с Курдистаном, или покинет месторождение Бадра» (соглашение о добыче нефти на двух месторождениях в иракском Курдистане «Газпром нефть» подписала в августе 2012 года). Новость оказалось «размытой», так как за два дня до этого СМИ сообщили действительно сенсацию: американская Exxon Mobil уведомила Багдад о своем желании продать долю в проекте по разработке месторождения «Западная Курна-1», поскольку решила сосредоточиться на работах в Курдистане. 17 ноября правительство Ирака сообщило, что оно поддержит ЛУКОЙЛ и китайскую национальную нефтяную корпорацию, если они захотят выкупить долю Exxon Mobil.

Соглашения на добычу в Иракском Курдистане компания Exxon Mobil подписала с Эрбилем в конце июля 2012 года, а через две недели Багдад заявил, что будет добиваться разрыва контрактов с курдской автономией, поскольку они не были одобрены федеральными властями. То, что Exxon Mobil, крупнейшая в мире нефтегазовая компания, да еще американская, настолько смиренно подчинилась требованиям нынешних иракских властей, выглядит по меньшей мере странно. Официальное объяснение, что решение продать свою долю в 60% (помимо Exxon, в проекте участвует Shell с 15% и иракская «принимающая» South Oil Сompany - 25%) связано с низкой рентабельностью проекта, оцениваемого в 50 млрд. долл., многих озадачило и насторожило. По словам одного из западных дипломатов, «это нетипично для Exxon, обычно они не сдаются». Между тем намерение такого гранда сознательно оставить Западную Курну и уйти в Курдистан вполне укладывается в рамки тенденции, которая проявляется все отчетливее: западные инвесторы, имеющие стратегические планы, предпочитают Курдистан южным районам Ирака. И надо признать – они имеют на то веские причины.

Конечно, запасы углеводородов на юге Ирака значительно превосходят по своим объемам разведанные месторождения в Курдистане, однако условия ведения бизнеса несопоставимы. Многочисленные преференции, стабильные правила игры, наличие развитой инфраструктуры, приемлемые условия работы и, главное, безопасность – все это уже побудило более 40 иностранных нефтяных компаний из многих стран начать в Курдистане активную работу, и их число будет только расти. Что касается остального Ирака, то действия багдадских властей напоминают сказку «Принцесса на горошине». В Багдаде во главе угла ставят собственно власть как верное средство обогащения, и потому там не прекращается междоусобная борьба кланов, партий, течений и движений. Соответственно, даже при желании кардинально повлиять на развитие обстановки федеральные власти не способны. Разгул коррупции, беззакония, преступности, насилия – вот сегодняшние реалии богатейшей страны. При этом ответственность за все несчастья и беды теперь принято возлагать на неведомую прежде в Ираке «Аль-Каиду» и всякого рода прочие злокозненные «внешние силы» – это очень удобно, хотя и мало кого убеждает.

С учетом того, что богатые нефтью южные провинции Ирака уже официально требуют пересмотра условий заключения контрактов с иностранными нефтяными компаниями (по причине того, что Багдад всю прибыль забирает себе, оставляя провинциям 1 доллар за баррель), множатся центробежные стремления влиятельных местных сил (им видится пример Курдистана). Со своей стороны, центральные власти заявили о намерении пересмотреть заключенные ранее контракты и вернуться в 2014 году в систему квот ОПЕК, а также вновь рассмотреть вопрос о том, что выгоднее – контракты сервисные или СРП (совместного раздела продукции). В любом случае это чревато тем, что нефтяные компании столкнутся с новыми, не заложенными в действующие контракты обстоятельствами. Причем многие аналитики не сомневаются, что Багдад легко пойдет на разрыв отношений с «податливыми» инвесторами, если убедится, что сотрудничество с ними не дает ни экономической, ни политической выгоды.

* * *

В октябре 2012 года Великобритания закрыла свое консульство в Басре. При этом, как было сказано в одном из коммюнике, «отныне основное внимание будет уделяться Багдаду и Курдистану». Можно предположить, что англичане  поделили «зоны ответственности» с американцами, которые держат в Басре консульство численностью более 500 человек, в том числе множество советников и специалистов по вопросам экономического и технического сотрудничества. Что касается защиты интересов российских компаний в Ираке, то в Басре вновь появилось Генеральное консульство РФ (закрытое в 1992 году) - офис находится в гостиничном номере, в штате трудятся два человека…