Михаил Леонтьев: Америка forever?

В свете грядущих и, по мнению некоторых, судьбоносных американских выборов, казалось бы, вопрос, вынесенный на обложку, мог бы звучать конкретнее: кого ждет Америка? Однако в действительности такой вопрос неактуален. И потому, что вопроса на самом деле никакого нет. И потому, что даже если таковой и был, он не был бы судьбоносен. В отличие от судьбы Америки и как страны, и как мирового гегемона.

Победа Обамы была предрешена выбором его соперника. И представляется, что этот выбор неслучаен. Ромни — классический карикатурный республиканец с дистиллированным ультрареспубликанским имиджем и соответствующей публичной демагогией. Это единственный, наверное, кандидат, который не может победить Обаму, потому что не может отщипнуть ни пяди от классического демократского электората, в значительной части в Обаме разочарованного. И это не кажется случайным. Кризис еще только начинается, и Обама нужен как абсорбент социального протеста его неизбежных жертв.

Харлан Уллман — тончайший американский аналитик — как-то заметил, что в Америке раньше было две партии: у одной была совесть, но не было мозгов, а у другой всегда были мозги, но не было совести. Теперь, заметил Уллман, мы имеем две совершенно одинаковые партии без мозгов и без совести, и он сомневается в смысле их существования. Казалось бы, эта сентенция противоречит очевидной картинке: мы видим очень жесткое, как бы идеологическое размежевание, мы видим абсолютно противоположные по психотипу, по внешности, по биографии типажи, чуть ли не принадлежащие к разным биологическим видам. Так было и в паре Маккейн — Обама, то же самое и сейчас. На самом деле это тщательно выстроенные под телекартинку, под массовое шоу имиджи. Как и партии, стоящие за этими имиджами.

Америка — страна, безусловно, имеющая стратегию и преемственность. Страна с глубоко консолидированной элитой, что, конечно, не отменяет наличия различных групп интересов и различных стратагем. Только эти стратагемы не имеют никакого отношения к публичной политике, к так называемым выборам. Все разговоры о непредсказуемости и случайности результата якобы судьбоносных выборов, который зависит от удачи в теледебатах, своевременного слива компромата, поведения кандидатских жен, детей и собачек, траектории урагана «Сэнди» и прочей не имеющей к содержанию политики ерунды, доказывают, что не имеют значения в первую очередь сами выборы. Невозможно себе представить, чтобы стратегия мирового гегемона зависела от случайности телешоу. Легальная политическая система США — это вывеска, удобно маскирующая реальный консенсус и реальные конфликты внутри американских элит.

Это, кстати, и ответ на вопрос о том, может ли Обама стать американским Горбачевым. Притом что есть огромное количество до смешного очевидных аналогий. Притом что сам вопрос системно уместен. У нынешнего глобального кризиса наряду с его системной экономической частью есть не менее системная геополитическая сторона — это кризис управления миром, начавшийся с краха двухполюсной системы, обеспечивавшей этому миру небывалую стабильность и управляемость. Причем в первую очередь мы имеем в виду управляемость именно американской «свободной» части мира, для которой советский противовес являлся идеальным организующим, дисциплинирующим и мобилизующим конкурентным фактором. Повторюсь, эта система представляла собой подобие двух взаимонапряженных конструкций, опирающихся друг на друга. Когда одна конструкция рухнула, вторая необыкновенно обрадовалась. Неизвестно чему. Потому что все, что происходит после этого с миром и Америкой, является продуктом этой неадекватной радости. И бушевская бессмысленная экспансия, и финансовое безумие, превратившее суперэффективную экономическую модель, выигравшую холодную войну, в неизлечимый финансовый пузырь, и нарастающая социальная катастрофа — крах «американской мечты», когда очевидно, что следующие поколения вынуждены будут расплачиваться за долги нынешних. Все это говорит о том, что никакой альтернативы прежней системе управления миром нет. Мир опускается в хаос, и пока единственный ответ действующего гегемона, по факту ответственного за мировой порядок, — это концепция «управляемого хаоса». А сил управлять им все меньше и меньше. То есть распад Штатов мог бы вполне логично стать завершением кризиса управления миром, начавшегося с распадом Союза. Однако что касается американской «перестройки», при любых внешних сходствах, Обама лишен возможности ее осуществить. Потому что «кто ж ему дасть?» Американская система устроена принципиально иначе. Власть генсека была реальной властью, ограниченной, конечно, сопротивлением тех или иных групп в Политбюро и ЦК. Но реальной. Власть американского президента — это публичная ширма, прикрывающая изощренную и очень инерционную систему принятия решений. Именно поэтому Америка крайне предсказуемая страна, что и пристало для сверхдержавы. И она будет оставаться такой, во всяком случае пока система работает и способна себя воспроизводить.

Это не означает, что внутри системы нет противоречий и борьбы стратагем, о которой говорят наши авторы. Только эти противоречия никаким образом не укладываются в межпартийные расклады. Они вообще никакого отношения к электоральным играм не имеют. Тотальность, телегеничность и увлекательность американской демократии обратно пропорциональна ее влиянию на реальную политику.

А сама по себе альтернатива, в общем, известна. Это борьба за сохранение глобального контроля над миром, вынуждающая нести все более невыносимое бремя этого контроля. Или постепенный адекватный уход в изоляционизм (хотя бы в параметрах «доктрины Монро»), постепенное списание с себя обязательств по глобальному контролю. Понятно, что никакая американская власть в ближайшей перспективе не посмеет демонтировать этот контроль. Иначе она просто не сможет воспроизвести самое себя, как минимум не сможет эмитировать в нынешних масштабах доллар и покрывать свои огромные долги. Это означало бы не только банкротство Америки, но и банкротство всей действующей мировой системы. Никому, кстати, мало бы не показалось. Однако вероятность нового американского изоляционизма не просто высока. Мы уже видим очевидные движения в этом направлении. В первую очередь речь идет о материальных предпосылках.

Начнем с пресловутой «сланцевой революции». Чтобы не повторяться: неизбежное развитие добычи сланцевых углеводородов сначала в Америке, а затем и по всему миру превращает нефть и газ из ограниченного и дефицитного ресурса в неограниченный и общедоступный. То есть необходимость в «геополитике нефти» отпадает. Понятно, что покуда существует эмиссионный доход и вообще преимущества глобального финансового доминирования, отказаться от них, мягко говоря, сложно. Но при необходимости такая возможность уже есть. Далее и «сланцевая революция», и «новая роботизация», резко снижающая фактор стоимости рабочей силы, создают очевидные предпосылки для новой индустриализации Америки. Тут у Америки есть очевидные преимущества: и в сланцах, и в новых производственных технологиях она является мировым лидером. Собственно, это уже происходит, и доктрина «новой индустриализации» является в Америке чуть ли не официальной. То есть Америка имеет уникальный шанс — если при всех предыдущих сменах технологических укладов всегда происходила смена лидера, доминанта, то Америка имеет шанс сохраниться как лидер. Однако цена этого — отказ от глобального доминирования, добровольное согласие на деглобализацию. То есть победа изоляционистского тренда. Опять же, заметим, эта дилемма очень мало касается межпартийных и электоральных разборок.

Для внешней политики Америки это означает то, что Америка из всемирного пугала очень постепенно может превратиться во все более договороспособного оппонента. Америка Обамы уже перешла от политики установления мирового по ряд ка — Pax Americana — к «управляемому хаосу». Однако сил все меньше и хаос все менее управляем. Каким образом можно сохранить хоть какой-то контроль над ситуацией? Только ограничив «количество хаосов» до управляемого уровня. А во всех остальных случаях — договориться. А договориться можно только с противником, с союзником в общем-то не о чем договариваться. Есть основания полагать, что Америка уже на следующем сроке Обамы, конечно, на своих асимметричных условиях будет стремиться договариваться со своими противниками. То есть замораживать «хаосы». То есть если Америка не сорвется в маразм и не будет пытаться рвануть вес, для нее теперь уже неподъемный, нас ждет эпоха замороженных конфликтов. Это мы говорим с верой в Америку, в ее прагматизм, здравый смысл и адекватную, хотя и непубличную, политическую систему.