Дилемма Эрдогана

Вмешается ли Турция в сирийскую гражданскую войну?

После того как турецкий меджлис дал правительству Реджепа Эрдогана карт-бланш на военную операцию в Сирии, политологи заговорили о том, что рано или поздно Анкара будет вовлечена в гражданскую войну, охватившую соседнее государство. Неслучайно Турция закрыла воздушное пространство для сирийских самолетов, привела свои вооруженные силы в состояние повышенной готовности, призвала из запаса военнослужащих, которые были уволены в течение последних пяти лет, подтянула две бригады к сирийской границе и перебросила на авиабазу в Диярбакыре 25 новейших истребителей.

«Сирийская проблема, — заявил недавно Эрдоган, — это внутреннее дело Турции. Речь идет не об интервенции: нам не нужны чужие земли, мы просто не можем больше оставаться сторонними наблюдателями. А те политики в Сирии, которые испытывают наше терпение, совершают смертельную ошибку».

Турецкий таран

Западные союзники и суннитские монархии Персидского залива подталкивают Турцию к удару по Дамаску. По слухам, на переговорах в Эр-Рияде саудовские принцы предлагали выделить президенту Абдуле Гюлю немалые деньги в том случае, если Турция окажет военную поддержку сирийским мятежникам. Давление на Анкару оказывает и Франция, которая с приходом президента-социалиста не изменила своей ближневосточной стратегии и по-прежнему настаивает на создании буферной зоны возле турецко-сирийской границы (вроде тех, что существовали в Ираке в 90-е годы). Среди заклятых врагов Асада и египетский президент Мохаммед Мурси, который на прошлой неделе посетил съезд правящей турецкой партии. Лидер египетских «Братьев-мусульман» Мурси, естественно, уговаривал команду Эрдогана оказать поддержку сирийским «братьям», которые играют ключевую роль в антиасадовском восстании. Война Турции и Сирии, безусловно, в интересах Вашингтона. Ведь с ее помощью американцы могли бы решить сразу несколько задач: сбросить режим Асада, подорвать позиции Ирана и России и оттянуть приближение второй волны экономического кризиса за счет работы американского ВПК на турецкую армию. США чувствуют себя неудобно в связи с тем, что они давно уже списали Асада со счетов, а он все продолжает мозолить им глаза. «Из робкого молокососа, учившегося в Лондоне на офтальмолога, — пишет The Daily Telegraph, — сирийский президент превращается в цепкого и хитрого правителя, который уже почти два года удерживает власть в стране. Чтобы спасти лицо, Америке необходимо сбросить его с престола и сделать это желательно чужими руками, например, с помощью турецкого тарана». В Вашингтоне очень рассчитывают, что амбициозные политики из окружения Эрдогана решатся на военную авантюру в Сирии, тем более что, по словам сотрудников ЦРУ, которые работают сейчас в Южной Турции, турецкие ястребы давно мечтают «поиграть мускулами».

От любви до ненависти...

История, конечно, совершает причудливые повороты. Всего пять лет назад Асад и Эрдоган вместе проводили отпуск: они пили щербет на веранде шикарного отеля «Риксос» и клялись друг другу в вечной дружбе. Сирия отказалась от поддержки курдских боевиков и стала служить транзитным коридором для турецких товаров, идущих на Ближний Восток, были урегулированы противоречия, связанные со стоком рек Тигр и Евфрат. С помощью Дамаска, который считался одним из главных соперников Израиля, турецкий премьер-исламист рассчитывал завоевать расположение «арабской улицы». Его ближайший советник, министр иностранных дел Ахмет Давутоглу, до последнего надеялся, что его доктрина «ноль проблем с соседями» окажется эффективной и Анкаре удастся уладить конфликт между Асадом и радикальными суннитами.

Однако команда Эрдогана переоценила свои силы. И, поставив все фишки на «революционное поле», вынуждена была расплеваться с Асадом, которого в арабском мире изображали «душителем революции». Таким образом, и сближение, и разрыв с сирийским президентом в первую очередь связаны с желанием Анкары навести мосты с арабами. «Эрдоган бросается из крайности в крайность, — отмечал год назад The Economist, — то он стелется перед Асадом, то становится одним из его главных гонителей». Хотя справедливости ради стоит отметить, что вторая роль для турецкого премьера намного органичнее. Слишком большая пропасть лежит между сирийским кронпринцем, который вырос во дворце своего отца, и турецким бедняком, торговавшим в детстве лимонадом на окраине Стамбула, правителем, отстаивавшим светскую модель государства, и лидером исламистской партии, обещавшим превратить «минареты в штыки». Судя по всему, Эрдоган с радостью отрекся от союза с Асадом, согласившись принять сирийских беженцев и разместить на территории Турции базы повстанческой Свободной армии.

Летом войска, лояльные Асаду, отразили вторжение крупного отряда террористов, который пытался с боем прорваться через турецко-сирийскую границу (причем раненых боевиков эвакуировали военные машины, принадлежащие Анкаре). На побережье Сирии не раз высаживались морские десантники, направляющиеся из Турции, через границу шли поставки вооружений мятежникам. Сознательной провокацией со стороны Анкары было решение послать истребитель в район порта Латакия, благополучно сбитый там в июне сирийскими ПВО.

Наследники блистательной порты

Конечно, в Анкаре рассчитывали на быструю победу повстанцев. Затяжная гражданская война в государстве, которое играет ключевую роль в ближневосточной стратегии Эрдогана, в его планы явно не вписывалась. Партия справедливости и развития еще в середине нулевых пообещала восстановить то положение, которое Турция занимала на Ближнем Востоке до Первой мировой войны. И казалось, после арабской весны настал ее час: Анкара стала претендовать на роль центра притяжения для новых ближневосточных правителей. В регионе, который переживал революционные изменения, многих интересовало, каким образом турецким исламистам удалось разгромить армейскую верхушку, считавшуюся главным столпом кемалистского светского государства.

Неудивительно, что сирийская оппозиция поначалу выбрала Турцию своим главным покровителем, и многие эксперты заговорили о том, что Эрдоган видит себя халифом, власть которого распространяется на Сирию, Палестину, Иорданию и Египет. Однако со временем радикальные исламисты, сражающиеся с Асадом, все больше стали ориентироваться на монархии Залива. «Если советники Эрдогана, провозгласившие себя наследниками Блистательной Порты, действительно хотят вернуть «сирийскую провинцию», — говорят сторонники жесткой линии в Анкаре, — им следует помнить, что османы создавали свою империю силой оружия». Исламистская Milli Gazete призывает искать вдохновение в XVI веке, когда армия турецкого султана Селима I с легкостью завоевала сирийскую территорию.

В новую Османскую империю предлагается включить Северный Ирак и Северную Сирию, раз и навсегда решив таким образом курдский вопрос.

Пока, правда, турецкие ястребы настаивают на том, чтобы создать в Сирии «буферную зону» в районе города Джиср аш-Шугур провинции Идлиб, неподалеку от турецко-сирийской границы. По их замыслу, это поможет повстанцам-исламистам перерезать основные транспортные коммуникации в северной части Сирии и захватить второй по значению город страны Алеппо. Многие эксперты вспоминают в связи с этим израильскую операцию «Мир Галилее», которая была проведена в 1982 году. Начиналось все тоже с небольших военных операций на ливанской территории, призванных обеспечить безопасность северных районов Израиля и создать буферную зону, в которой могли бы перегруппироваться израильские союзники. Однако затем солдаты ЦАХАЛа увязли в Ливане и лишь в 2000 году с позором покинули эту страну.

Конечно, у Анкары есть надежда, что операцию против Сирии поддержат западные державы. Не стоит забывать, что Турция — член Североатлантического альянса, а в 5-й статье Вашингтонского договора утверждается принцип коллективной обороны. И если турки найдут хороший предлог, они могут рассчитывать на успех в Совете НАТО. Хотя следует признать, что после ливийской эпопеи Соединенные Штаты и их европейские союзники не желают ввязываться в очередной ближневосточный конфликт.

Сирийский капкан

Еще один важный вопрос: если Турция все-таки решится на военную операцию, в чьих интересах она будет проводиться: «Братьев-мусульман», играющих на данный момент ключевую роль в сирийском конфликте, или светской оппозиции, которой Анкара покровительствовала с самого начала восстания? Если поставишь на «братьев», не прогадаешь: ведь, судя по всему, именно они будут править бал в постасадовской Сирии. С другой стороны, давно очевидно, что «зеленый интернационал» ориентируется на монархии Залива и не захочет отстаивать турецкие интересы. К тому же флирт с радикальными исламистами отпугнет умеренных политиков, которые считаются клиентами Анкары и мечтают опробовать в Сирии модель, предложенную когда-то партией Эрдогана. Понятно одно: связывать себя с «эмигрантским» Сирийским национальным советом, который в воюющей стране никто всерьез не воспринимает, туркам невыгодно. Но выбор между радикальными и умеренными суннитами сделать придется: ведь «Братья мусульмане» и светская часть Сирийской свободной армии уже сейчас вступают в военные столкновения, а с уходом Асада начнут ожесточенную борьбу за власть.

В турецком обществе идея войны с «братской» Сирией поддержки не находит. Согласно опросу, проведенному газетой Zaman, лишь 28 процентов турок выступают за военную операцию против Башара Асада, и чуть больше 32 процентов одобряют внешнюю политику Эрдогана. Политологи задаются вопросом: нужны ли экономически успешному популярному правительству военные приключения и какой смысл рисковать своей репутацией премьер-министру, который в 2014 году рассчитывает пересесть в президентское кресло (тем более что, по слухам, правящий тандем Эрдоган — Гюль дал в последнее время трещину). Конфликт с Сирией может лишить Партию справедливости и развития ее традиционной социальной базы: жители промышленных городов Центральной Турции, так называемые «анатолийские тигры», в первую очередь ориентируются на ближневосточные рынки, и внешнеполитические авантюры «неоосманов» им явно не по душе. Стоит отметить также, что в результате европейского долгового кризиса и событий «арабской весны» в турецкой экономике начинается спад и расходы на военную кампанию окажутся для нее непосильным бременем.

С резкой критикой «интервенционистского курса» Эрдогана выступила оппозиция. Кемалистская Народно-республиканская партия (НРП) голосовала в парламенте против наделения правительства чрезвычайными полномочиями и обвинила правящую элиту в «разжигании войны, которая будет вестись в интересах США». «Вмешательство Анкары во внутренние дела Сирии, — заявил заместитель главы НРП Фарук Логоглу, — лишь обострит конфликт, приведет к огромным потерям и может стать спусковым крючком для полномасштабной войны в регионе». Против интервенции и турецкие алавиты, которые поддерживают своих единоверцев в Дамаске. А их ни много ни мало — 20 миллионов. Но что, наверное, важнее всего, — воинственные заявления Эрдогана с большим скепсисом воспринимают реалисты. «Да, у Анкары очень хорошие отношения с Западом, — говорит ведущий телеканала TRT Ахмет Бахчеджилер, — но при этом в области энергетики она полностью зависит от России и Ирана. И думаю, сирийский кризис — это не повод портить отношения с влиятельными соседями. Лучше всего для Турции — сохранять нейтралитет, чтобы вместе с другими великими державами принять затем участие в мирном урегулировании конфликта».

«Сто проблем с соседями»

В нулевые годы правительству Эрдогана удалось выстроить очень тесные отношения с Москвой и Тегераном. Анкара поддержала иранскую ядерную программу, договорилась с русскими о строительстве атомной электростанции «Аккую», практически уладила противоречия, связанные с прокладкой трубопроводов «Южный поток» и «Голубой поток-2», назвала Россию «стратегическим партнером» (ранее этот термин использовался лишь для характеристики турецко-американских отношений) и предложила ей так называемую «платформу безопасности и сотрудничества», смысл которой заключался в том, что проблемы Закавказья должны решаться региональными державами без участия Соединенных Штатов. На Западе многие даже заговорили о «тройственном союзе» Турции, Ирана и России. «На наших глазах реализуется сценарий, — писал американский журналист Фредерик Эндгаль, — который был самым страшным кошмаром отца геополитики сэра Хэлфорда Маккиндера: образуется союз великих евразийских держав».

Однако непримиримая позиция, которую заняли турки в сирийском вопросе, фактически свела на нет успехи, достигнутые командой Эрдогана на российском и иранском направлениях (и как бы ни пытался сейчас реабилитироваться турецкий премьер, рассуждая даже о членстве в ШОС, отношения с влиятельными соседями испорчены). «Россия и Турция оказались по разные стороны баррикад, — пишет The Economist. — Иран, связанный с Сирией оборонным союзом, в случае турецкой интервенции может объявить войну Анкаре. Даже иракский премьер-шиит Нури Малики ополчился против Эрдогана, который заигрывает с его суннитскими соперниками». В общем, умозрительная доктрина Давутоглу оказалась утопией, и не зря остряки в Анкаре окрестили внешнеполитический курс ПСР — «сто проблем с соседями» (поговаривают даже, что «турецкий Киссинджер» вскоре лишится своего поста, уступив место кадровому дипломату Намику Корхану).

Если несмотря ни на что турки введут войска в Северную Сирию, им предстоят серьезные испытания. И дело, разумеется, не в том, что сирийская армия — мощный соперник. «Их самолеты невозможно сравнить с турецкой авиацией, — отмечает профессор отделения международных отношений Университета Йедитепе Месут Хаккы Чашин. — У них всего 4 тысячи танков старого образца, а их корабли давно пора сдать на свалку».

Однако и турецкую армию не назовешь сейчас боеспособной. Она обезглавлена масштабными чистками, которые уже несколько лет проводит правящая исламистская партия. «Подходящее ли сейчас время для того, чтобы выяснять отношения с генералами? — вопрошает The Middle East Quartely. — Накануне большой войны, которая того и гляди разразится в регионе, суннитские исламисты в Турции совершают ту же ошибку, что Иосиф Сталин, обезглавивший Красную армию накануне Второй мировой».

Настоящим кошмаром для Анкары многие считают появление де-факто неподконтрольного Дамаску курдского анклава вдоль турецкой границы. Башар Асад еще в прошлом году предоставил автономию курдским областям. Руководят ими бывшие члены Рабочей партии Курдистана (РПК) — боевой организации, с которой Анкара десятилетиями ведет ожесточенную борьбу. И в случае вторжения турецких войск они обещают перенести войну на территорию Турции.

Любопытно, что турецкие политики впервые с момента основания республики в 1923 году поддержали мятежников в соседнем государстве (до этого Анкара не играла в такие игры, опасаясь, что в ответ против нее будут использовать курдских сепаратистов). Так в общем-то и произошло. Правительство Асада возобновило связи с РПК, и в юго-восточных провинциях Турции начались теракты.

«Если мы не могли контролировать границу с курдами протяженностью 400 километров, как мы собираемся охранять границу в 1200 километров?» — вопрошает обозреватель газеты Hurriyet. По словам политологов, не исключено, что в ближайшее время на курдских территориях Турции, Сирии и Ирака будет создан независимый Курдистан. И какие бы дивиденды ни принесла Анкаре поддержка сирийской оппозиции — это вряд ли уравновесит последствия «курдского ренессанса», который стал возможен благодаря тому, что Турция настроила против себя политиков в Дамаске и Тегеране.