Михаил Леонтьев: «Надо все время бить людей головой о стену, чтобы они очнулись»

Известный телеведущий о том, как будут развиваться выборы в США, митинги в России и кризис в мире [эфир ТВ КП]

Известный тележурналист Михаил Леонтьев в прямом телеадиоэфире КП - о насущных проблемах России Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН

Яковлев:

– Прямо сейчас у нас в гостях журналист, телеведущий, главный редактор еженедельника «Однако» Михаил Леонтьев.

Леонтьев:

– Здравствуйте!

Яковлев:

– Андрей Баранов, заместитель редактора отдела политики газеты!

Баранов:

– Здравствуйте!

Яковлев:

– Обсуждаем события дня. Сергей Степашин сегодня выступил с любопытным заявлением.

Баранов:

– Да. Он находится с двухдневным визитом в республике Дагестан. Там проходит совместное совещание юристов, Счетной палаты, представителей Южного федерального округа. И посвящена была его встреча с президентом республики теме, которая в простонародье называется «хватит кормить Кавказ». Оправдано ли направление больших федеральных средств в республику Дагестан, как они там расходуются, не пропадают ли в черной дыре? Президент Дагестана сказал, что, на самом деле, его республика находится позади других, потому что получает в г од только по 20 тысяч рублей на человека, в то время, как средний показатель 40 тысяч.

Степашин остался доволен беседой. Сказал, что отличный людской и экономический потенциал. Надо только правильно им распорядиться.

Яковлев:

– «Хватит кормить Кавказ». С одной стороны, высказывание жутковатое. С другой стороны, миллионы россиян его поддерживают.

Леонтьев:

– У нас уже были миллионы россиян. Наверное, надо все время бить людей головой о стену, чтобы они очнулись. Мы уже прекращали кормить Среднюю Азию. В результате, Средняя Азия затопила нас. Там просто произошла цивилизационная катастрофа, в результате которой сейчас эти проблемы являются хитом. Миграция и прочие вещи. Не говоря о том, что это еще и пороховая бочка в мягком подбрюшье России.

Хватит кормить Тулу. У нас большинство регионов являются в России в силу определенного типа бюджетной политики не донорами. Тогда давайте все хватит кормить. Хватит кормить Москву! Давайте начнем… Кстати, лозунг «Хватит кормить Москву» имел бы в России поддержку сопоставимую с лозунгом «Хватит кормить Кавказ!». Это не значит, что правильно. Но я уверен, что это довольно популярный лозунг был бы. Тем более, что Москва высасывает все, включая население. У нас в московском регионе проживает больше десятой части населения. Довольно большая страна и не так плотно заселена. И это довольно странная вещь. И это деградация всего. Опустение территорий и собирание людей вместо перераспределения основных материальных финансовых потоков.

Яковлев:

– Если в Чечне спокойно, хотя многие считают, что Кадырова просто купили и Чечню купили, но мы видим, что в Ингушетии и в Дагестане не спокойно.

Леонтьев:

– Кадырова не купили, конечно. Но Кадырову очень сильно помогли. Значит, два обстоятельства, почему в Чечне спокойно. Во-первых, конечно, размер трансфертов, если бы везде был такой, как в Чечне, то, наверное, ситуация была бы иная. При этом Кадыров, надо отдать должное, все-таки создал систему, при которой эти трансферты не пропадают бесследно. Я помню, что там было. Я помню построенные дороги, на которых зияли воронки авиационные и дороги числились построенными. Это резко изменилось. Конечно, я этот город видел во всяком виде, в разное время. И я никогда в жизни не думал, что он будет выглядеть, как сейчас.

Есть проблемы. Я не хочу сказать, что это наступление счастья. Для меня главным критерием умиротворения региона и решения проблем было бы возвращение туда русского культурного населения. И, кстати, оно может вернуться, если на то будет профессиональный спрос. Миграция первичная русских с регионов, с окраин российских, так и за пределами, она в значительной степени была связана с тем, что исчезла потребность в определенных категориях специалистов. А потом уже, конечно, все это оформилось в виде всяких националистических и прочих вещей. Просто люди были не нужны. И это часть того, что называется деиндустриализация.

Яковлев:

– Но мы говорим о Чеченской республике.

Леонтьев:

– То, что Чеченская республика все-таки прошла очень жесткую зачистку. Это не было ни в Дагестане, ни в Ингушетии. Ингушетия была, я уж впрямую, была предбанником таким… Был криминальный оффшор. И был такой вот переходник. Предбанник, который обслуживал этот оффшор, где не принято было боевикам гадить, потому что они там отдыхали, снабжались и лечились.

После того, как руководство было сменено, следующее руководство не получило мандата на проведение операции, подобной чеченской. Наверное, может, это и правильно. Но факт заключается в том, что там этого сделано не было. И долго разным образом травили и издевались над Зязиковым. Сейчас пришел человек, который заведомо выглядит, с моей точки зрения, предельно достойно. Он блестящий офицер, на самом деле. Но тоже история такая, здесь очень тяжело это сделать. И здесь, самое главное, это банальность и об этом многие говорят, но существует социально-экономический фон. Есть уровень безработицы, при которой поддерживать социальный мир невозможно, особенно в такого рода регионах. И думаю, что Испания здесь будет слабо отличаться от какой-нибудь Ингушетии при цифрах сопоставимых.

Баранов:

– В Испании религиозный фактор…

Леонтьев:

– Религиозный фактор в Европе тоже работает.

Есть одна проблема. Мир на Кавказе достигался несколько раз. И наиболее успешная социальная ситуация была достигнута именно советской властью. И вопрос. С точки зрения развития производства, например… Дагестан не так сильно отличался от какого-нибудь другого региона России. Там была куча ВПК, специалисты, вузы и все. Другое дело, что устроить это методами рыночной свободной экономики на Кавказе практически невозможно. Кавказ нуждается в той или иной степени социализма. В специфическом плане. Непонятно, насколько можно в одном регионе страны ввести социализм, не вводя его в других. Наверное, что-то с этим надо придумать. Но надо создать эффективную занятость. Это вся история о том, что мы туда привлечем бизнес, инвестиции – это собачья чушь.

Баранов:

– Не пойдет туда бизнес при такой нестабильности.

Леонтьев:

– Разговора нет. А для того, чтобы создать стабильность, надо дать людям работу. Там же идет постоянная подпитка, непрерывный подсос всего этого экстремистского подполья, этой всей движухи радикальной со стороны людей, у которых нет никакого будущего. Не все же могут разворовывать федеральные трансферты.

Яковлев:

– Поговорили о России. Не могу не спросить о внешнеполитических делах. Чем там закончилась история с фильмом «Невинность мусульман»?

Баранов:

– Она не закончилась. Она только набирает обороты.

Яковлев:

– Ближний Восток продолжает бушевать.

Баранов:

– Реакция гневная во многих мусульманских странах. И не только на Ближнем Востоке. В Пакистане министр железных дорог, федеральный министр заявил, что готов объявить огромную награду за убийство создателей этого фильма, чем поверг в шок собственных товарищей по кабинету министров. Пакистан осудил на государственном уровне выпуск этого фильма. Продолжаются попытки штурма посольства, хотя многие из них американцы уже эвакуировали. И не только американцы. Французы. Запад как-то соревнуется: помимо этого фильма, французский журнал выпускает карикатуры на пророка совершенно непристойного содержания. В лондонском метро с этой недели появилась реклама «В борьбе цивилизации с дикарями поддержи цивилизацию! Поддержи Израиль в борьбе с джихадом!». Зачем это?..

Яковлев:

– Вопрос к вам.

Леонтьев:

– Это была сознательная провокация. Понятно, зачем и почему. Это предвыборная штука. Кстати, большинство американских аналитиков… Американско-израильская. Обаму не любит значительная часть израильского руководства. Все не любят.

Баранов:

– Вы считаете, что целью было подставить Обаму?

Леонтьев:

– Спровоцировать наглядную демонстрацию провала обамовской политики в регионе. При этом забавно, что для большинства арабской улицы разницы между провалом бушевской и провалом обамовской практически не заметно. Они ее не видят. Ее очевидным образом видят израильтяне, американцы, сам Обама, который обвинил Ромни, что он пытается вернуть нас на путь авантюр.

Баранов:

– Получается, что те, кто этот фильм готовил, они заранее знали, что будет штурм посольства и…

Леонтьев:

– Конечно.

Баранов:

– Это далеко идущий заговор…

Леонтьев:

– Это совершенно очевидный вброс. Если вы в муравейник суете палку, то надо быть полным идиотом, чтобы не предвидеть последствия муравьиных действий.

Это прямая логическая связь. Дал человеку по лбу – он упал. Кто бы мог подумать? Наверное, он будет ржать и радоваться!

Здесь другое интересно. Интересно, насколько слаб и ничтожен оказался Ромни и его команда с точки зрения использования результата этой демонстрации. Убийство посла. Неспособность отреагировать!

Баранов:

– Он попытался… Но ему сказали, что в таких ситуациях надо солидаризироваться на национальном уровне, а не использовать для политической борьбы…

Леонтьев:

– У меня такое ощущение… Ну, не всегда они солидаризируются на национальном уровне. У Картера никто не солидаризировался, когда он провалился в Иране. Кстати, это было прелюдией его обвального поражения на выборах. И здесь никто бы не солидаризировался, если было бы у американской элиты некое политическое решение, что Обаму надо менять. Насколько я понимаю, само появление Ромни, человека, не способного выиграть у Обамы, если не возникнет неимоверных обстоятельств…

Баранов:

– Тут все может быть…

Леонтьев:

– Это все не совсем так. Дело в том, что особенность Ромни заключается в том, что ведь Обама очень много потерял в своем электорате. И он сам об этом говорил, что сначала он аккумулировал слишком разные ожидания, что, скорее всего, он разочарует большинство, если не всех. Это его фраза после избрания. И он, в общем, не глупый мужик, на самом деле. Но вот эти потери никаким образом не могут быть использованы Ромни. Ромни – классический кандидат, который очень четко собирает, абсорбирует классический республиканский электорат. Совсем этих вот республиканцев. Он богатый. Он откровенно, единственное, кстати, политическое различие прямое между ним и Обамой, требование снижать налоги. Оживлять экономику путем снижения налогов на богатых, то есть стимулирование бизнеса таким образом.

Баранов:

– Традиционная республиканская…

Леонтьев:

– Да.

Баранов:

– Выглядит он как пластиковый, неживой…

Леонтьев:

– Выглядит он неважно. Хотя для республиканцев… Колеблющийся электорат он присоединить не может. И это было видно с самого начала, поэтому выбор Ромни означал, скорее, сознательный отказ от смены сейчас… Дело в том, что кризис углубляется. И Обама, насколько я понимаю, предназначен быть…

Баранов:

– Донести свой крест до конца.

Леонтьев:

– Да! Должен быть абсорбентом этого кризиса. Тем более, что он считается кандидатом бедной Америки, нацменьшинств. В том числе и… Вот ваш Обама, ребята. Жрите. Вы же его выбрали. И никаких резких действий ему не нужно. Если бы Обама находился в ситуации, при которой он бы находился на грани поражения, то, думаю, иначе выглядел бы рисунок политики на Ближнем Востоке. А сейчас ничего не нужно. Достаточно количественного смещения.

Яковлев:

– Скандал с этим фильмом докатился до России. Кто-то сказал о том, что чуть ли не ютюб будем закрывать. Один из представителей «Единой России» подал заявление в прокуратуру с требованием запретить распространение этого фильма. Сегодня стало известно, что, возможно, будет организован митинг против закрытия ютюба. Как вам реакция российских властей? Является ли это предметом дискуссии в нашей стране?

Леонтьев:

– У нас страна, где существует публичная политика. Не буду говорить демократия – не демократия. Я вообще не понимаю этих терминов. Но публичная политика у нас существует. В публичной политической среде всякого такого рода раздражители не могут быть не использованы игроками этой среды. Это действует само. Это не действует по приказу из Кремля или из Вашингтона. Люди разыгрывают ту карту, которая им идет. Блокировать это никаким образом нельзя. Хотя, может, это было бы абстрактно полезно, потому что зачем? Смысл какой?

Что касается движухи вокруг интернета и контролем за ним, на том уровне, на котором сейчас вопрос обсуждается, это вещь довольно бессмысленная. Я считаю, что интернет, конечно, нужно контролировать. И очень жестко. Но контролировать, в первую очередь, не с точки зрения блокирования информации, а с точки зрения ликвидации анонимности и повышения ответственности людей.

Баранов:

– Это невозможно.

Леонтьев:

– Это очень легко сделать, на самом деле. Была бы воля. Потому что, в принципе, анонимность в интернете, она с технической точки зрения мифическая. Но невозможно отслеживать способами, доступными и понятными, такое количество участников процесса. Я считаю, что это угроза человечеству – анонимность интернета.

Баранов:

– Это большая тема.

Леонтьев:

– Мы воспитываем категорию людей, которая выходит за рамки обычных представлений об ответственности. И они считают это достоинством, свободой, своим завоеванием и ценностью. То, что можно, не отвечая за свои слова, за свои действия…. На чем строится человеческая цивилизация? На ответственности человека за свои действия. Ты можешь разоблачить, оскорбить, ударить. Но ты за это ответишь. А здесь логика другая. Ты можешь многое. Но отвечать за это, в принципе, отказываешься. И ты считаешь ценностью отсутствие ответственности за собственные действия. И возникают специфические нравственные уроды, которые становятся большинством со временем.

Яковлев:

– Надо постепенно избавляться от анонимности в интернете?

Леонтьев:

– Почему постепенно? Резко избавиться.

Баранов:

– Заставить всех регистрироваться.

Леонтьев:

– Да. Ты не должен регистрироваться, если ты потребляешь информацию. Но если ты создаешь что-то, вбрасываешь свое мнение. Заводишь себе какие-то… Не эти собачьи клички с картинками выдуманными. А зарегистрируйся.

Баранов:

– Сидоров Иван Петрович, проживающий по адресу…

Леонтьев:

– Совершенно верно.

Яковлев:

– К сожалению, мы вынуждены скакать по различным темам. Продолжение территориального спора между Японией и Китаем.

Баранов:

– Там даже не Китаем, а Тайванем. Да там целая война развернулась. Слава богу, стреляют не из настоящих пушек, а из водяных.

Леонтьев:

– Что смешно.

Баранов:

– Да. Очень смешно, как они друг друга мочили в океане водой. Вокруг островов Сенкако, примерно 60 рыболовецких судов Тайваня подплыли под охраной восьми военных кораблей береговой охраны. Японские корабли береговой охраны начали отгонять их пушками. Тогда тайваньские стали обливать японцев. В итоге, японцы одержали верх. Пришлось тайваньцам отплывать обратно.

Леонтьев:

– Удивительная китайско-тайваньская солидарность прямая. Это симптоматичный факт. А, на самом деле, здесь все понятно. И та, и другая сторона зарабатывает политические очки на этом споре, не может не зарабатывать. Китай стремится сейчас активно самоутвердиться, изменить свою идентичность более активно. Эта карта будет в мире, естественно, использована. А Япония – страна в этом смысле странная. То же самое связано и с нашими островами. Япония страна с изнасилованной идентичностью. Идентичность Японии изнасилована американцами, а не нами никак. И не китайцами. Но в течение всего этого времени это попытки сублимации. Вся эта тема северных территорий – это намеренная американская политика сублимировать японское унижение американского духа.

Яковлев:

– Вы ратуете за то, чтобы порка вошла в качестве наказания в российское законодательство?

Леонтьев:

– Это было предложено в связи с этими девицами из Pussy Riot. Потому что характер деяния – публично, нагло, хамски провокативный – должен иметь симметричный ответ. Не чрезмерный. Они-то, конечно, очень хотели в тюрьму, они хотели стать политическими мученицами и т.д. После порки розгами трудно стать политическими мученицами… Я думаю, что, если это не делать с превышением там разумных каких-то пределов, то на самом деле это способ спокойно отреагировать на свинство. Если это где-то считается неполиткорректным, так пусть они это считают, я не вижу ничего неполиткорректного в этом. Действительно, чем держать людей в тюрьме, выпороть и выгнать. И заявить, что, если при любом желании повторить, то они могут обращаться и за соответствующее деяние, значит, розги стоят сырые…

Яковлев:

– Но все же, если забыть об этих девушках, хулиганках, кощунницах… что, надо включить в Уголовный кодекс?

Леонтьев:

– Да, конечно.

Яковлев:

– Но вам скажут, что это не по-человечески, где вообще такое было, как же так?

Леонтьев:

– Мне это напоминает историю, когда в начале войны в Ираке была длинная дискуссия в США, что, оказывается, Соединенные Штаты производят очень мало патронов, пуль и они, значит, закупали в огромном количестве пули в Израиле и что это оскорбительно и нечеловечно, значит, – убивать арабов израильскими пулями, поэтому надо как-то вот решить вопрос и убивать их другими пулями. Вот все эти абсолютно дегенеративные идеи о том, что можно красиво и гуманно убить, или красиво и гуманно насиловать, современно, цивилизованно – это абсолютная чушь. Есть тип деяний, еще раз говорю, для которого порка является предельно адекватной вещью. То есть, это именно преступление характера публичной, вопиющей неприличности. Когда люди, рассчитывая на то, что им за это ничего не будет, при этом провоцируют просто на очень серьезные, в том числе, и последствия общественного характера, да. А как можно остановить провокатора? Должны быть средства, которые адекватны поступку провокатора – ничего в этом я не вижу. Я других каких-то идей содержательного адекватного характера не слышал на самом деле.

Яковлев:

– Сегодня стало известно, что депутаты предлагают сажать пожизненно и лишать имущества за нетрезвое вождение. И вообще в последнее время вновь возвращаются разговоры отменить мораторий на смертную казнь.

Леонтьев:

– Это очень разные вещи. Не надо все в кучу, да. Что касается пьяного вождения? Безусловно, все это принимает какой-то чудовищный характер у нас, лавинообразный. И у нас просто существуют лагуны в законодательстве, когда у человека, у которого уже отняли права, с ним уже практически ничего сделать-то нельзя и он дальше продолжает ездить с отнятыми правами. Ну, 15 суток он может получить. Действительно, должны быть санкции, которые пресекали бы такого рода поведение и практика показывает, кстати, что в целом усиление штрафов очень сильно работает. И у нас работает, и в других случаях работает. Здесь два момента. Первый – когда речь идет о жертвах, ну, это в основном резонансные дела и их довольно легко отследить, мне кажется. А когда речь идет о ситуации, когда жертв все-таки не было, ну, таких откровенных, и там есть возможность договориться, то это очень сильно увеличивает коррупционный момент. Это надо иметь в виду. Здесь есть проблемы. И вторая проблема – наказывая очень жестко за пьяное вождение, надо понимать, что пьяное вождение есть пьяное вождение. То есть, надо вернуть промили, безусловно… Если вы действительно жестко наказываете за реальные преступления, за вещи, которые являются чрезвычайно общественно социально опасными, то надо прекратить заниматься идиотизмом и ханжеством, надо прекратить этот постоянный кретинизм. Надо немедленно прекратить не продавать алкоголь в аэропортах – это позор России. Мы что, Саудовская Аравия? Это унизительно. Весь цивилизованный мир нормально там продает алкоголь. У нас кому-то пришло в голову, не будем показывать пальцем, устроить этот цирк. И все, кстати, проглотили моментально. Дело в том, что эти вещи знаково важны, потому что это просто страна плюет сама себе в лицо зачем-то. То есть, мы себя недочеловеками объявили. Мы не потому убираем крепкий алкоголь из аэропортов, что мы из этически религиозных соображений против потребления крепкого алкоголя, а потому, что мы считаем, что у нас народ нажрется и устроит обязательно дебош…

Что касается смертной казни. Смертная казнь очень серьезная проблема, но я считаю, что общество не имеет права отменять смертную казнь, если большинство этого общества категорически с этим не согласно. И не потому, что это правильно или неправильно, а потому, что вы таким образом передаете функцию осуществления этой же самой смертной казни, но неформальным образом, саморегуляцией, грубо говоря. Правильно ли это? Наверное, это неправильно. И самое главное, почему у нас отменена смертная казнь? Если мы действительно в результате общественной дискуссии, в которой победила бы позиция, что смертная казнь все-таки это неправильно, а такая позиция имеет под собой основания – и религиозные, и философские, и всякие другие – если бы она победила, бог бы с нею, может быть, это было бы и правильно. Но мы мораторий ввели на смертную казнь потому, что мы хотим иметь место в Совете Европы, а там положено, чтобы смертной казни не было. Вот это позор и паранойя. Это безобразие!

Яковлев:

– Не могу не спросить о политических событиях. Какое событие лично вам показалось сегодня или, может быть, на днях самым важным и самым знаковым?

Леонтьев:

– Вот я сегодня искал событие для программы своей и такого события, которое необходимо было бы сегодня отрефлексировать, я не нашел. Событие, которое происходит сейчас, может быть, одно из самых важных, если говорить о чисто событийных вещах – то есть, это процесс, с одной стороны, с другой стороны, это событие – это продолжающееся третье валютное смягчение, то есть, то, что устраивает ФРС в американской экономике и опять же в ближайшее время проявится размер эффекта. Существует обоснованное мнение, что эффект с каждым разом все слабее…

Яковлев:

– Давайте расшифруем…

Леонтьев:

– Третий раз ФРС вбрасывает огромные суммы денег разным образом, надо сказать. Какие-то деньги вбрасываются просто в финансирование бюджета, какие-то деньги вбрасывались сначала именно в покупку финансовых инструментов. Потом от этого отказались. Сейчас опять покупают финансовые инструменты. То есть, они пытаются оживить рынок ипотеки. Оживить рынок ипотеки с одной целью – что, якобы, если ипотека начнет дорожать, значит, имущество американцев начнет дорожать, и, значит, у них появится в залоге подкредитование, они будут брать кредиты, и увеличат свое потребление, да. Потому что американцы любят брать кредиты, якобы. Как это будет работать и будет ли это работать, непонятно. К чему это приведет, понятно. То есть, это постепенная будет порча финансовых инструментов, при которых они просто в один момент перестанут действовать. Почему Бернанки, глава ФРС, не хотел? Все просили, все спекулянты, все рынки ждали этого, а он говорил – да, мы готовы, если будет необходимость, приступить к очередному денежному смягчению. То есть, он как бы размягчал рынки, но он ничего не делал, потому что он-то понимает, что четвертого уже может не быть. То есть, ты теряешь в е инструменты воздействия на экономику. Здесь предвыборная ситуация? Безусловно? Потому что понятно, что администрация так или иначе действует в команде и понятно, что оживление рынков перед выборами – это поддержка действующей власти. Это раз. И второй момент – это то, что им удалось продавить Европу – Германию – на соответствующее европейское валютное смягчение и поэтому используя разницу в валютах – то, что европейцы сейчас будут размывать евро активно, они могут себе позволить достаточно безнаказанно и достаточно беспроблемно опускать доллар. И это момент, который пропустить невозможно. Просто другой раз не будет такой возможности, поэтому надо синхронизировать. Это очень забавно было, что решение было принято ровно после того, как была запущена эта программа стабильности. То есть, вот суд этот в Карлсруе, который разрешил Германии участвовать в этой программе и после этого сразу же ФРС приняло решение. Ну, вот посмотрим, потому что это мы отсчитываем, можно сказать, вешки на пути к следующей фаза кризиса, которая абсолютно неизбежна. Мы просто видим, как она вот развивается – ровно, как предсказывалось.

Яковлев:

– Ну что ж, вот до вас у нас в эфире был Илья Пономарев, после вас в нашу студию придет Эдуард Лимонов, поэтому я не могу не спросить вас о российской оппозиции. В декабре Болотная площадь, многие паникуют… вроде как креативный класс вышел на улицы… В сентябре на Марше Миллионов было значительно меньше людей и вообще само название выглядело, как усмешка. Что произошло? Куда этот протест делся?

Леонтьев:

– На самом деле, я вот уверен, что Лимонов, который сюда придет, он разоблачит креативно-болотный протест ничуть не хуже меня, а, может быть, даже и лучше, ярче и страстнее, потому что он их терпеть не может. И он, собственно, об этом писал в своих колонках… Вообще у Лимонова есть такое качество – он бывает, как правило, очень точен в отношении чужой политики и чужой литературы, то есть, блестящий совершенно литературный критик, аналитик, точный очень и злой, на самом деле. Ему всегда вкус изменяет и здравый смысл, когда речь идет о нем и как о политике, и как о литераторе, хотя литератор он неплохой. Если говорить о том, что произошло на улице, вот я придумал такой термин – расхомячивание протеста – то вот, конечно, оно еще не закончилось и будет оно происходить неуклонно. Проблема в том, что с начала и до конца вся эта «болотная» публика не сумела сформулировать ничего более-менее внятного и содержательного. Все это идут повторы. Если сначала, когда они решили разыграть вот эту карту креативного класса, веселья и свободы, то они зацепили – через людей, кстати, а не через активистов оппозиции, а через людей из этой же самой медийно-интернетно-развлекательной тусовки они зацепили этих людей и это стало прикольно, модно, красиво, свободно. Очень важное обстоятельство заключалось в том, что все прекрасно понимали, что за это ничего не будет, кроме радости человеческого общения с себе подобными. Сейчас мы видим уже, как это превращается в тупую, злобную, очень однообразную, убогую историю с выкрикиванием злобных лозунгов, за которыми не стоит ничего. Вот этим самым креативным просто стало тоскливо и скучно, им там нечего делать, там никакого креатива нет и не будет уже. Есть еще одна особенность. Вот говорят, что сейчас они собираются заниматься выборами какого-то координационного совета. Они чего-нибудь выберут. Но потом они там начнут успешно грызться и, кстати, сейчас наступает время лидеров. Вот не было лидеров, потому что в этой массе хомячковой лидеры не нужны, у нее есть и достоинство, и недостаток, связанный с этой интернет-психологией такой, что им лидеры вообще не нужны. Ими можно манипулировать некоторое время, используя адекватные средства. Может быть, можно будет сманипулировать еще как-то, хотя я сейчас не представляю как. Но ими нельзя командовать. Они не командуемы в принципе, эти люди. И они не признают никаких лидеров. Поэтому эти лидеры отдельно – они лидеры себе. И они лидеры той публики, которая там осталась и которая туда будет потихоньку приходить. То есть, это уже такая полупрофессиональная протестная гопота – это люди, для которых сам протест является самоцелью и способом самовыражения, образом жизни. И это явно леваки. Причем, не столько настоящие левые, не надо обманываться приходом туда коммунистов, потому что коммунисты просто на запах пришли – они видят, что что-то левое, значит, надо прийти и попытаться абсорбировать себе эту публику. Это не есть пока социализация протеста. Безусловно, они все мечтают всколыхнуть социальную волну и оседлать ее. Мечта эта на самом деле самоубийственна и ужасна. Первое, что эта волна сделает, она их уничтожит. Причем, не только так называемых либералов, но и нынешних квазилевых. Потому что настоящая социальная волна не нуждается ни в Лимонове, ни в Удальцове – это игрушечные леваки.

Яковлев:

– Ну что ж, это был журналист, телеведущий и главный редактор журнала «Однако» Михаил Леонтьев. Михаил, каковы ваши личные дальнейшие планы, что будете делать?

Леонтьев:

– У нас выходит журнал. Ну, и телевизионные проекты есть, они будут обязательно. Выходит журнал и, может быть, даже, скорее всего, он будет расширяться в сторону мультимедиа по примеру, может быть, замечательной этой редакции.