Не так давно президент Узбекистана Ислам Каримов сделал заявление, которое многие сочли сенсационным. «Водные ресурсы могут завтра стать проблемой, вокруг которой будут обостряться отношения. И не только в нашем регионе. Всё может усугубиться настолько, что это может вызвать серьёзное не просто противостояние, а даже войны».

У узбекского президента, несомненно, есть основания для опасений. Тревожный знак - учащающиеся стычки между пограничниками Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Толкуют о возможности военного столкновения между странами Центральной Азии западные аналитики. Президент Международной кризисной группы Луиза Арбор, опубликовавшая в декабре 2011 года в Foreign Policy свой прогноз «10 войн 2012 года», войной №6 назвала прогнозируемое вооружённое столкновение в Центральной Азии. Наиболее уязвимыми она считает Таджикистан, Узбекистан и Киргизию, а самым опасным - конфликт по поводу распределения водных ресурсов. Центром тугого узла проблем в этом треугольнике служит разделенная между тремя новыми независимыми государствами - Таджикистаном, Узбекистаном и Киргизией - Ферганская долина.

Не последнюю роль в создании напряженности играют пограничные проблемы, возникающие из-за незаконного пересечения государственной границы, к которой люди, живущие здесь, не привыкли и за 20 лет (и вряд ли когда привыкнут, ведь для них это, как и для поколений их предков, – единое пространство жизни). Беспокоит проблема анклавов. Наиболее крупными являются узбекские анклавы Сох и Шахимардан с населением 40-50 тыс. человек, окруженные территорией Киргизии. В Узбекистане находится входящее в состав Киргизии село Барак с населением около 600 чел. А в Киргизии есть таджикский анклав Ворух, где проживает более 20 тыс. человек, в большинстве своём - таджики. В советское время границы союзных республик Средней Азии, можно было пересекать свободно. Теперь жители анклавов ощущают себя на положении осаждённых. 

И самая острая проблема на сегодня - конфликт Узбекистана на «два фронта»: с Таджикистаном из-за строительства Рогунской ГЭС на реке Вахш, которая, сливаясь с Пянджем, превращается в Амударью, и с Кыргызстаном - из-за возведения на реке Нарын (протекает по территории Киргизии и Узбекистана, образуя при слиянии с Карадарьёй Сырдарью) Камбаратинских ГЭС (ГЭС-1 и ГЭС-2).

Об Узбекистане надо сказать особо. Это государство имеет самое многочисленное и наиболее однородное население в Центральной Азии (25 млн. чел.) и самый высокий уровень исламизации. З. Бжезинский, размышляя о возможностях геостратегического овладения Соединёнными Штатами постсоветской Евразией, писал в «Великой шахматной доске»: «Узбекистан фактически является главным кандидатом на роль регионального лидера в Средней Азии. У страны есть история, чувство самоидентификации, вполне обоснованная концепция региональной безопасности. Именно Узбекистан является важнейшей страной этого региона».

В отличие от большинства стран Центральной Азии, политическая элита Узбекистана имеет собственный геополитический проект, считая своё новое государство преемником империи Тамерлана (1336–1404), столица которой Самарканд был когда-то центром великой цивилизации. Представление о «естественном» преобладании узбеков в Центральной Азии - одно из характерных черт мышления политического класса Узбекистана. Президент Ислам Каримов не может игнорировать эти настроения в узбекской элите - это опасно для его власти.

За годы независимости Узбекистан заявил о себе как о государстве, проводящем особую линию в СНГ, подтверждением чему стало многолетнее игнорирование Ташкентом Межпарламентской ассамблеи, Таможенного союза, совместных оборонных проектов, приостановка членства Узбекистана в ОДКБ, а также резкое неприятие идеи и практики российско-белорусского союза. На протяжении ряда лет Узбекистан крепил партнерские отношения с НАТО, искал маршруты экспорта углеводородов «в обход России», входил в объединение ГУУАМ... 

З.Бжезинский, поощряя это направление политики Ташкента, указывал: «Узбекистан и США имеют схожие позиции в области укрепления региональной безопасности. Наши позиции также сходятся в том, что Центральная Азия не должна быть под влиянием какой-либо колониальной державы». В 90-е годы Москва в какой-то степени сама подыграла такому ходу мысли. Демонстрируя незаинтересованность в развитии взаимовыгодного экономического и иного сотрудничества с Узбекистаном, российское руководство при Ельцине довело дело до того, что основные ниши внутреннего узбекистанского рынка оказались заняты американским, европейским и восточноазиатским капиталом. Американский капитал преобладал в нефтегазовой и золотодобывающей отраслях, на рынке мобильной связи и телеуслуг, турецкий — в легкой промышленности, германский и южнокорейский — в банковском деле и автомобилестроении.

Однако надежды Ташкента на стратегический альянс с Соединёнными Штатами не оправдались. События в Андижане в мае 2005 г. и отношение к этим событиям официального Вашингтона заставили Ислама Каримова многое переосмыслить. Принятые тогда президентом Узбекистана решения были хорошо просчитанными и политически точными. Узбекистан вышел из ГУУАМ, попросил (и получил) статус наблюдателя в ШОС, ввёл ограничения на полеты самолетов ВВС США над территорией страны, поставил вопрос об ограничении срока пребывания американских военной базы в Карши-Ханабаде. Затем были закрыты прозападные НПО, установлен контроль над некоторыми бизнес-структурами, действующими в Узбекистане…

Сейчас нет нужды анализировать обстоятельства последовавшего разворота Ташкента в противоположную сторону, достаточно сказать, что разворот этот произошёл, и красноречиво свидетельствуют об этом, хотя официально и опровергаемые, но не прекращающиеся слухи о строительстве на территории Узбекистана крупнейшей военной базы США (её решили назвать «Центром оперативного реагирования»). Вероятно, предоставляя часть территории страны под объекты американской военной инфраструктуры, Ташкент надеется усилить этим позиции в отношениях с соседями в спорах по поводу «водной проблемы». Хотя, может быть, такого расчёта у узбекского руководства и нет – ведь уроки Андижана-2005 из памяти ещё не изгладились.

Россия тем временем укрепляет свои позиции в соседних с Узбекистаном Кыргызстане и Таджикистане. 20 сентября, в ходе официального визита президента РФ Владимира Путина в Бишкек, будет подписано соглашение о статусе и условиях пребывания объединенной российской военной базы на территории Киргизской Республики, в Оше. Достигнута договоренность о том, что 201-я российская военная база в Таджикистане (это крупнейшая военная база за пределами России и одно из самых мощных военных объектов в Центральной Азии) останется на территории этой республики ещё на 20-30 лет.

20 сентября, во время пребывания В.Путина в Бишкеке, Киргизия и Россия подпишут, помимо соглашения о российской военной базе в Оше, важное соглашение о строительстве и эксплуатации Камбаратинской ГЭС-1 (с участием Интер РАО ЕЭС») и Верхне-Нарынского каскада (с участием «РусГидро»). Тем самым электрогенерация Киргизии и Таджикистана будет консолидирована, что, по мнению некоторых наблюдателей, скорее всего, ляжет в основу присоединения Киргизии к Таможенному союзу России, Белоруссии и Казахстана…

В дальнейшем любое решение, снимающее напряжение в «конфликтном треугольнике» Узбекистан – Киргизия – Таджикистан по поводу распределения водных ресурсов, может лежать только в плоскости переговоров. Важнейшее условие их успеха - соблюдение государствами региона Соглашения между Республикой Казахстан, Республикой Кыргызстан, Республикой Узбекистан, Республикой Таджикистан и Туркменистаном о сотрудничестве в сфере совместного управления использованием и охраной водных ресурсов межгосударственных источников (Алматы, 18 февраля 1992 г.), а также Конвенций ООН по охране и использованию трансграничных водотоков и международных озер от 17 марта 1992 года (Хельсинки) и о праве несудоходных видов использования международных водотоков от 21 мая 1997 года (Нью-Йорк).