«Теряя» мир и Перспектива упадка Америки. Путь империи.

Ноам Хомский. Профессор факультета Лингвистики и Философии Массачусетского технологического института (MIT). Источник: 'Asia Times'.

Перевод осуществлен клубом «Суть Времени»

Одни знаменательные юбилеи отмечаются торжественно. Вот, к примеру, нападение Японии на военно-морскую базу Соединенных Штатов в Перл-Харбор. О других — даже не вспоминают, а ведь часто именно они преподносят нам ценные уроки о том, что, скорее всего, нас ждет впереди, а, фактически, уже происходит.

На сегодня, например, мы как-то упустили из виду 50-летнюю годовщину принятия президентом Джоном Ф.Кеннеди решения о начале наиболее разрушительной и кровавой агрессии со времен Второй мировой войны: вторжение в Южный Вьетнам, а затем и на весь Индокитай. Итог этой войны — миллионы погибших, четыре разрушенные до основания страны, жертвы среди мирного населения, до сих пор страдающие от долговременных последствий обработки Южного Вьетнама одним из самых опасных канцерогенов, который применялся для уничтожения почвенного покрова и сельскохозяйственных культур.

Первоначально, основной целью был Южный Вьетнам. Позже, агрессия захватила и Северный Вьетнам, а затем перекинулась на удаленные крестьянские общины северного Лаоса, и, в конце концов — на сельские районы Камбоджи, которые подверглись наиболее массированным бомбардировкам во время совместных воздушных операций в Тихоокеанском регионе со времен Второй мировой войны, учитывая и те две атомные бомбы, которые были сброшены на Хиросиму и Нагасаки.

При этом выполнялся приказ Генри Киссинджера: «атакуй с воздуха все, что движется» — а это не что иное, как призыв к геноциду, который не часто встретишь в анналах истории. Об этом мало кто помнит, а большая часть информации была мало известна за пределами узкого круга участников тех событий.

Когда 50 лет назад началось вторжение, опасения по этому поводу были настолько незначительными, что оправданием его правомерности американцы себя особо не утруждали. Попытки оправдать вторжение едва ли были более аргументированными, чем эмоциональное заявление президента. Он заявил, что «мы противостоим монолитному и безжалостному заговору во всем мире, который использует в основном скрытые методы для расширения сферы своего влияния», и если этот заговор достигнет своих целей в Лаосе и Вьетнаме, то «ворота будут распахнуты настежь».

Он предупредил далее, что повсюду «самодовольные, потакающие своим слабостям и не умеющие защитить себя общества будут вот-вот сметены обломками истории [и] только сильные ... смогут выжить». В данном случае он имел в виду неудачу, которая постигла США, пытавшейся с помощью агрессии и террора подавить независимость Кубы.

К тому моменту, когда шесть лет спустя начал подниматься протест, Бернард Фолл (Bernard Fall), военный историк и крупный специалист по Вьетнаму, (отнюдь не голубь мира), предупреждал, что «Вьетнам, как культурное и историческое явление ...находится под угрозой исчезновения ...[так как] ... сельская жизнь буквально погибает под ударами крупнейшей военной машины, когда-либо обрушившейся на территорию такого размера». Он, конечно же, имел в виду Южный Вьетнам.

Когда восемь кошмарных лет спустя война закончилась, мнение общества разделилось: одни воспринимали эту войну как «благородную затею», которая могла быть выиграна, приложи мы больше усилий, другие, резко оппонирующими им критики, воспринимали ее как «ошибку», за которую была заплачена слишком высокая цена. И мало кто обратил внимание на слова президента Джимми Картера, когда в 1977 году он пытался объяснить, что у нас не осталось перед Вьетнамом «никаких долгов», потому что «это было взаимное уничтожение».

Даже и без напоминания о том, что только слабые и побежденные будут привлечены к ответственности за свои преступления, вся эта ситуация уже содержит бесценные для нас сегодня уроки. И один из них как раз и состоит в следующем: чтобы понять суть происходящего, следует уделять внимание не только актуальным событиям, происходящим в реальном мире, которые потом часто не оставляют и следа в истории, но также и тому, во что верят политические лидеры и элита, какими бы фантастичными эти верования ни были.

Другой урок состоит в том, что одновременно с образами, созданными полетом фантазии (в которые, возможно, некоторые, кто оказался жертвой собственной риторики, и верят), для того, чтобы посеять страх в обществе и мобилизовать его , осуществляется также и геостратегическое планирование, основанное на определенных принципах. А вот они как раз и являются рациональными и неизменными на протяжении длительного времени, потому что лежат в основе работы устойчивых государственных структур и в сфере их интересов. Все это относится и к Вьетнамской войне. Я еще вернусь к этой идее, только уточнив при этом, что постоянный фактор в деятельности государства, как правило, хорошо скрыт.

Война в Ираке представляет собой поучительный случай. Она преподносилась запуганной общественности как обычная самооборона от ужасной угрозы выживанию страны: «единственный вопрос», на который президент США Джордж В.Буш и британский премьер-министр Тони Блэр хотели получить ответ — остановит ли иракский лидер Саддам Хусейн свои программы по разработке оружия массового поражения. А когда на единственный вопрос был получен не тот ответ, которого хотели, правительственная риторика легко переместилась на наше «стремление к демократии», и просвещенное общественное мнение должным образом поддержало этот курс. Вот и все дела.

Позднее, когда становилось все труднее скрывать масштаб поражения США в Ираке, правительство, как ни в чем ни бывало, согласилось признать то, что и так было ясно с самого начала. В 2007-2008 году Администрация президента США официально объявила о том, что окончательное урегулирование предусматривает обязательную передачу США военных баз и право на проведение военных операций на территории Ирака, а также обеспечение приоритета американских инвесторов в доступе к приносящей огромные прибыли добыче энергоресурсов. Эти требования были позднее с неохотой отменены, когда американцы столкнулись с иракским сопротивлением. А все это тщательно скрывалось от большей части населения.

Оценивая упадок Америки

Принимая во внимание все эти уроки, полезно взглянуть на то, чем сегодня пестрят заголовки журналов — основных рупоров политики и общественного мнения. Вот, например, самое престижное из всех изданий — Foreign Affairs Кричащий заголовок с обложки декабрьского выпуска 2011 года, набранный жирным шрифтом, гласит: «Неужели Америке пришел конец?».

Редакционная статья призывает к «сокращению гуманитарных миссий» за рубежом, на которые расходуется богатство всей страны, с тем, чтобы остановить упадок Америки, который является главной темой при обсуждении вопросов международной политики, и обычно сопровождается выводами о том, что власть смещается на Восток и переходит к Китаю и, (возможно), Индии.

Далее, основные статьи посвящены конфликту между Израилем и Палестиной. Первая, написанная двумя высокопоставленными представителями Израиля, под заголовком «Проблема — в отказе Палестины» утверждает, что конфликт разрешить невозможно, так как палестинцы отказываются признать Израиль как еврейское государство, и тем самым вести себя в соответствии с нормой обычной дипломатической практики: признается государство в целом, а не отдельные сектора на его территории. Это требование не более, чем новое средство устранения угрозы политического урегулирования, которое привело бы к тому, что цели по дальнейшей экспансии Израиля не будут достигнуты.

Другая статья, выражающая прямо противоположную позицию, высказанную неким американским профессором, озаглавлена «Проблема — это оккупация». Подзаголовок гласит: «Как оккупация разрушает государство». Какое государство? — спросите вы. Конечно, Израиль. Подобные статьи появились под заголовком «Израиль в осаде».

Январский номер 2012 года содержит еще и призыв, бомбить Иран сейчас, пока еще не слишком поздно. Предупреждая об «опасности сдерживания», автор предлагает следующее:

...скептики, выступающие против военных действий, не в состоянии оценить какую опасность будет представлять вооруженный ядерным оружием Иран американским интересам на Ближнем Востоке и за его пределами. И в своих мрачных прогнозах они предполагают, что лечение будет хуже, чем сама болезнь — то есть последствия нападения США на Иран будут такими же плохими, или даже хуже, как и реализация Ираном своих ядерных амбиций. Но это предположение ошибочно. Дело в том, что военный удар по уничтожению ядерной программы Ирана, при условии его точного нанесения, поможет региону и всему миру в целом избежать весьма реальной угрозы и резко повысить национальную безопасность Соединенных Штатов в долгосрочной перспективе.

Другие считают, что цена вопроса слишком высока, а некоторые, впадая в крайность, даже приводят аргумент, что нападение станет явным нарушением международного права. А умеренные это право игнорируют, постоянно выступая с угрозами применения насилия, в нарушение Устава ООН.

Давайте, теперь, рассмотрим и эти доминирующие проблемы.

Упадок Америки — это уже реальность, хотя апокалиптическое восприятие ситуации отражает известное всем мнение правящего класса: то, что не полностью контролируется, обречено на полный провал. Несмотря на все стенания, США остаются главной мировой державой с большим отрывом от остальных стран, причем у Америки даже близко нет ни одного конкурента, и это доминирование не ограничено только военной областью, в которой, конечно же, США властвуют безраздельно.

Китай и Индия, в которых отмечается быстрый (хотя и очень неравномерный для разных слоев общества) рост, остаются очень бедными странами, с огромными внутренними проблемами, с которыми Запад и не сталкивался. Китай, например, является крупнейшим промышленным центром в мире, но для основных индустриальных стран и для западных транснациональных корпораций он в основном сборочный цех, находящийся у них на периферии.

Скорее всего, такая ситуация, со временем, изменится. Производство обеспечивает постоянную основу для инноваций, а зачастую и прорывов, как это и происходит сейчас в Китае. Одним из примеров, который поразил западных специалистов, является завоевание Китаем стремительно развивающегося мирового рынка солнечных батарей, и в основе этого успеха лежит не применение дешевой рабочей силы, а тщательно организованное планирование и, все в большей степени, инновации.

Но проблемы, с которыми сталкивается Китай, очень серьезные. Некоторые из них — демографические — им уделяет внимание ведущий американский журнал «Наука» (Science). Исследования показывают, что в Китае за годы правления Мао Цзедуна резко сократилась смертность населения « причиной этого в основном стали экономическое развитие и позитивные реформы, проведенные в образовании, здравоохранении, особенно это касается движения за общественную гигиену, которое привело к резкому снижению смертности от инфекционных заболеваний». Этот процесс закончился с началом капиталистических реформ 30 лет назад, а уровень смертности с тех пор увеличился.

Более того, экономический рост Китая в последнее время в значительной степени обусловлен «демографическими бонусами», то есть огромной численностью населения трудоспособного возраста. «Но дивиденды по этому бонусу могут вскоре закончиться, а это серьезно скажется на развитии»: «Избытка дешевой рабочей силы, который является одним из главных факторов китайского экономического чуда, больше не будет».

А демография — это всего лишь одна из многих серьезных проблем, с которой столкнется Китай. В Индии все обстоит гораздо серьезнее.

Не все столпы общественного мнения предвидели упадок Америки. Среди международных СМИ нет более серьезного и надежного источника, чем лондонская The Financial Times. Недавно газета посвятила целую полосу оптимистичным ожиданиям того, что новые технологии добычи ископаемого топлива ( уголь, газ— прим.ред) в Северной Америке, позволят США стать энергетически независимыми, а значит сохранить свою мировую гегемонию еще на столетие. Но при этом совсем не обсуждается (и вовсе не по причине отсутствия фактов) то, каким станет сам мир, в котором США будут господствовать при благоприятном развитии событий.

Приблизительно в это же самое время, Международное энергетическое агентство (International Energy Agency, IEA) сообщило, что стремительный рост выбросов углекислого газа при сжигании ископаемых видов топлива приведет к тому, что предел безопасности будет достигнут к 2017 году, если мир не изменит своего курса. «Двери закрываются», — заявил главный экономист IEA, — и очень скоро «они закроются навсегда».

Незадолго до этого, Департамент энергетики США представил новые графики выбросов углекислого газа, которые «согласно последним данным достигли максимально зарегистрированной величины», то есть уровня даже большего, чем самые пессимистичные прогнозы, рассматриваемые Международной группой экспертов по изменению климата (International Panel on Climate Change, IPCC). Это не стало неожиданностью для многих ученых, в том числе и тех, кто работает в Программе по климатическим изменениям Массачусетского технологического института (Massachusetts Institute of Technology program on climate changes). Они в течение многих лет предупреждали, что прогнозы IPCC слишком консервативны.

Такая критика прогнозов IPCC практически не привлекает внимание широкой общественности, чего не скажешь о группке диссидентов, которых поддерживает корпоративный сектор вместе с их массированными пропагандистскими кампаниями, которые привели к тому, что американцы сошли с международной арены потому, что они отрицают само существование таких угроз.

Поддержка бизнеса также трансформируется напрямую в политическую власть. Отрицание глобального потепления — та часть катехизиса, которую приходится бесконечно повторять кандидатам от Республиканской партии в их ведущейся сейчас избирательной кампании, отдающей фарсом. И у них достаточно сильная позиция в Конгрессе, чтобы провалить даже малейшую попытку проведения расследования последствий глобального потепления, не говоря о том, чтобы предпринять что-либо серьезное в этом направлении.

Таким образом, упадок Америки, скорее всего, возможно остановить, если отказаться от надежды на достойное выживание — перспектива, которая более чем реальна, учитывая соотношение сил в мире.

«Теряя» Китай и Вьетнам

Отложим пока в сторону все эти неприятные размышления. Внимательный взгляд на упадок Америки показывает, что Китай действительно играет (уже на протяжении 60 лет) в этом большую роль.

Упадок, к которому сейчас привлечено столько внимания, не является чем-то новым и неожиданным. Его истоки берут начало со времен Второй мировой войны, когда в руках США была сосредоточена половина мирового богатства, защищенность страны была как никогда высока, а ее влияние простиралось на весь мир. Естественно, тот, кто все это планировал, был прекрасно осведомлен о колоссальном неравенстве возможностей и, конечно же, намеревался сохранять это статус-кво и дальше.

Основная точка зрения была изложена с поразительной откровенностью в программном документе в 1948 году (PPS 23). Его автором был один из архитекторов так называемого Нового Мирового Порядка, глава отдела по политическому планированию Госдепартамента США , уважаемый ученый и государственный деятель Джордж Кеннан, голубь мира с умеренными взглядами среди всех сотрудников подразделения.

Он заметил, что ключевой целью политики является поддержание «состояния диспропорции», которое отделяет наше огромное благосостояние и уровень жизни от бедности всех остальных. И для достижения этой цели, он советует: «Нам следует прекратить говорить о неясных и ...нереальных целях таких, как права человека, повышение уровня жизни и демократизация», мы должны «оперировать четкими понятиями власти и силы», которым « не должны мешать идеалистические лозунги об альтруизме и оказании помощи миру»

Дж. Кеннан, в частности, имел в виду Азию в целом, за исключением тех стран, которые принимали участие в глобальной системе, управляемой США. Все прекрасно понимали, что «идеалистические лозунги» предназначались для других, в том числе и для интеллектуальных классов, которые, как ожидалось тогда, они и подхватят.

Планы, которые Дж. Кеннан помогал разрабатывать и воплощать, подразумевали, как само собой разумеющееся, что США получат контроль над всем Западным полушарием, Дальним Востоком, территориями бывшей Британской империи (включая необычайно богатый энергоресурсами Ближний Восток) и как можно большей части Евразии с ее главными торговыми и промышленными центрами. Все это были не такие уж и нереальные цели, принимая во внимание сложившийся баланс сил. Но этому помешал начавшийся в то время упадок.

В 1949 году Китай объявил о своей независимости — событие, которое в западном дискурсе известно как «потеря Китая». В США это событие обернулось взаимными обвинениями и поисками виновных в этой потере. Терминология помогает понять многое. Потерять можно только то, что тебе принадлежит. Молчаливо признавалось, что США «владеют» Китаем по праву, также как и большей частью всего остального мира, что отвечало представлениям «устроителей» послевоенного мира.

«Потеря Китая» была первым крупным шагом к «упадку Америки». Она имела серьезные политические последствия. Одним из них стало немедленно принятое решение поддержать усилия Франции отвоевать свои бывшие колонии в Индокитае, с тем, чтобы они тоже не были «потеряны».

Индокитай сам по себе не вызывал особых опасений, несмотря на то, что по утверждениям президента Дуайта Эйзенхауэра и всех остальных край обладал богатыми природными ресурсами. Скорее всего, беспокойство вызывала так называемая «теория домино», которую часто высмеивают, когда событие не происходит, но которая остается ведущим принципом политики, потому что она содержит рациональное зерно. Если принять версию Генри Киссинджера, то регион, который выпадает из-под контроля, может стать тем «вирусом», который будет способствовать «распространению заболевания», побуждая других следовать по этому пути.

В случае с Вьетнамом, беспокойство вызывало то, что «вирус» независимого развития мог перекинуться сначала на Индонезию, которая действительно обладает богатыми природными ресурсами. А затем и на Японию — «супердомино», так назвал этот феномен выдающийся специалист по истории Азии Джон Дойер — которая «предоставит площадку» для независимой части Азии, став ее технологическим и индустриальным центром в системе, не подверженной влиянию США. По сути это означало бы, что США проиграли Тихоокеанскую кампанию во Второй мировой войне, когда они боролись за то, чтобы сорвать попытки Японии создать именно такой Новый Порядок в Азии.

Очевидно, что справиться с такой проблемой очень просто: нужно уничтожить «вирус» и «сделать прививку» тем, кто может быть инфицирован. В случае с Вьетнамом самым оптимальным было разрушить малейшие надежды на самостоятельное развитие и установить жесткие диктатуры в сопредельных странах. Эти задачи были успешно выполнены, но у истории свои планы, и с тех пор то, чего так боялись, развивается в Юго-Восточной Азии к большому неудовольствию и разочарованию Вашингтона.

Наиболее «важная» победа была одержана в Индокитае в 1965 году, когда при военной поддержке США и во главе с генералом Сухарто в Индонезии был осуществлен переворот, закончившийся массовыми репрессиями, которые ЦРУ сравнивало с преступлениями Адольфа Гитлера, Иосифа Сталина и Мао Цзедуна. Сообщения о «потрясающей бойне», как описала происходящее газета Нью — Йорк Таймз, регулярно перепечатывались основными СМИ с безудержной эйфорией.

Это был «луч света в Азии» как написал в The Times известный либеральный комментатор Джеймс Рестон. Угроза демократии в результате переворота была снята: были разогнаны опирающиеся на широкие народные массы политические партии бедных слоев населения, была установлена диктатура, которая попрала права человека, как ни какая другая диктатура в мире, а богатства страны были отданы на разграбление западных инвесторов. Неудивительно, что, несмотря на все последующие преступления, в том числе вторжение (мало чем отличавшегося от геноцида) в Восточный Тимор, администрация Билла Клинтона приняла Сухарто с распростертыми объятьями в 1995 году как «своего парня».

Годы спустя после «знаменательных» событий 1965 года Мак-Джордж Банди, советник по национальной безопасности при президентах Джонсоне и Клинтоне, заметил, что было бы разумнее закончить войну во Вьетнаме еще в то время, когда «вирус» был »практически уничтожен, а «костяшки домино» — диктатуры и режимы, укрепляемые и поддерживаемые США, еще прочно держались во всем регионе.

Аналогичные операции были, как по кальке, проведены во всем мире. Киссинджер особо остановился на угрозе, исходящей от социалистической демократии в Чили. Эта угроза прекратила свое существование в еще один забытый день, который в Латинской Америке называют «первое 9/11» и который по уровню насилия и горьких последствий значительно превышает 11 сентября 2001 года, дату, отмечаемую на Западе.

В Чили была установлена чудовищная диктатура, своего рода разновидность «чумы» жесточайших репрессий, которая охватила Латинскую Америку, а при президенте Рейгане она докатилась до Центральной Америки. «Вирусы» вызвали глубокую озабоченность и в других местах, в том числе и на Ближнем Востоке, где угроза светского национализма вызвала обеспокоенность британских и американских устроителей мира, вынуждая их поддерживать радикальный исламский фундаментализм, чтобы противостоять этой угрозе.

Концентрация богатства и упадок Америки

Несмотря на все одержанные победы, упадок Америки продолжался. К 1970 году доля США в мировом богатстве снизилась до 25%,( колоссальная величина и по сегодняшним меркам) и продолжает оставаться где-то на этом уровне, хотя это гораздо ниже уровня, достигнутого к концу Второй мировой войны. К тому времени индустриальный мир уже был «трехполярным»: Северная Америка во главе с США, Европа — с Германией и Юго-Восточная Азия во главе с Японией, уже в то время наиболее динамично развивающийся индустриальный регион, который сегодня включает в себя бывшие японские колонии Тайвань и Южную Корею, а в последнее время еще и Китай.

Примерно в это же время упадок Америки вступил в новую фазу: осознанного самовоспроизводящегося упадка. С 70-х годов в экономике США произошли значительные изменения, так как устроители мира, как частные, так и государственные, переместили свой центр интересов в финансовый сектор и в периферийное производство, что вызвало частичное снижение нормы прибыли внутреннего производства.

Эти решения запустили порочный круг, в котором общественное богатство оказалось высоко сконцентрированным (особенно в руках верхушки, составляющей всего 0,1% населения). Это привело к сосредоточению в их руках политической власти и, соответственно, дало возможность принять нужные законы, чтобы и дальше продолжать этот порочный круг: законы о налогообложении и других аспектах бюджетно-финансовой политики, закон об ослаблении госконтроля, изменение правил управления корпорациями, обеспечивающие огромные доходы для руководства, и так далее.

Одновременно с этим, заработная плата подавляющего большинства населения реальная перестала повышаться, и чтобы выжить людям пришлось резко увеличить рабочую нагрузку (и это было не только Европе). Возникли долги, которые невозможно было выплатить, а периодически возникающие со времен президента Рейгана финансовые «пузыри» создавали богатство только на бумаге, которое неизбежно исчезало, когда они лопались (а долги тех, кто, и породил эти пузыри, выплачивались за счет налогоплательщиков).

Параллельно с этим, политическая система распадается ускоренным темпом, так как обе партии все чаще прикладывались к «кормушке» корпораций по мере увеличения стоимости выборов: выборы, в исполнении республиканцев, скатились до уровня фарса, а демократы (в настоящее время в большинстве своем — бывшие умеренные республиканцы) — ненамного отстают от них.

Недавние исследования Института экономической политики (The Economic Policy Institute), который долгие годы является авторитетным источником достоверных данных обо всех этих изменениях, озаглавлены как «Запланированный провал ». Слово «запланированный» здесь является точным и уместным, так как другие варианты развития событий были возможны. И как показывают исследования, «провал» был предопределен одним классом.

Для устроителей мира никакого провала нет. Совсем наоборот. Скорее, текущий политический и экономический курс является провалом для подавляющего большинства, составляющего 99% населения страны, как считают представители движения Occupy Wall Street, и для самой страны, пораженной упадком, который будет продолжаться и дальше при сохранении такого курса.

Одной из причин спада является перевод производства на периферию. Как показывает упомянутый ранее пример с солнечными батареями, наличие производственных мощностей обеспечивает основу и является стимулом для инноваций, что ведет к более высоким уровням технологии производства, проектирования и изобретений.

К тому же, все эти процессы, даже переведенные в аутсорсинг, уже не являются проблемой для «китайских денежных воротил», которые все больше определяют текущую политику. Но они стали серьезной проблемой для трудящихся и среднего класса, и настоящим бедствием для самых угнетенных афро-американцев, которые так и не сумели преодолеть наследие рабских времен и его уродливые последствия. Их скудные накопления практически испарились после краха на рынке жилья в 2008 году, положив начало последнему финансовому кризису, самому серьезному на сегодняшний день.

Перспектива упадка Америки. Путь империи. Часть 2

В годы сознаваемой утраты позиций на своей собственной территории и по собственной вине, «неудачи» продолжали нарастать и в других местах. За последнее десятилетие, впервые за 500 лет, Южная Америка предприняла успешные шаги по освобождению от западного господства, и это еще один серьезный провал. Регион пошел по пути интеграции и принялся предпринимать меры по разрешению ряда ужасающих внутренних проблем своих обществ, управляемых в основном европеизированными элитами — крохотными островками сказочного богатства в море нищеты. Кроме того эти страны избавились от всех американских военных баз на своей территории, а также контроля со стороны Международного валютного фонда.

Новообразованное сообщество CELAC (Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна) объединяет в себе все независимые государства этого полушария, за исключением США и Канады. Если она действительно заработает, это станет еще одной ступенью в упадке Америки, при этом позиции будут утрачены в том месте, которое привычно воспринималось в качестве «заднего дворика».

Еще более серьезной явилась бы потеря стран Ближнего Востока и Северной Африки (MENA — Middle East/North Africa) которые начиная с 1940-х годов рассматривались архитекторами мировых процессов в качестве «колоссального источника стратегического влияния, а также одного их величайших земных трофеев в мировой истории». Контроль над энергетическими ресурсами стран MENA обеспечил бы, говоря словами влиятельного советника президента Рузвельта Адольфа А. Берле, «устойчивое управление миром».

Разумеется, если прогнозы о наступлении века энергетической независимости США, основанной на энергоресурсах Северной Америки, окажутся реалистичными, важность контроля над странами MENA несколько приуменьшится, хотя, вероятно, не на много: важнейшей задачей всегда являлся контроль, а не доступ. Однако вероятные последствия для равновесия на планете выглядят столь угрожающими, что их обсуждение может в большей степени стать теоретической разминкой.

Арабская весна, еще одно событие исторического значения, могла бы предвещать, по меньшей мере, частичную «потерю» стран MENA. Соединенные Штаты и их союзники упорно старались предотвратить подобный исход и до сих пор весьма успешно. Их политика в отношении народных восстаний четко следовала стандартному принципу: поддерживать силы, в наибольшей степени поддающиеся американскому влиянию и контролю.

Угодные диктаторы пользуются поддержкой, пока способны удерживать власть (как, например, в крупных нефтедобывающих странах). Когда эта власть потеряна, от них избавляются и предпринимают попытки восстановить старый режим настолько полно, насколько это возможно (как, например, в Тунисе и Египте). Общая модель хорошо известна: Сомоса, Маркос, Дювалье, Мобуту, Сухарто и многие другие. В случае Ливии три классические имперские державы, силой вторглись в страну и приняли участие в восстании против непостоянного и ненадежного диктатора, как и ожидалось, открывают путь к более эффективному контролю над богатыми ресурсами Ливии (для французских корпораций особый интерес представляет, прежде всего, нефть, но также и вода), к возможности создания базы для Африканского командования США (развернутой до сих пор на территории Германии), а также к устранению растущего влияния Китая. По мере проведения этого политического курса неожиданностей практически не было.

Принципиально важно снизить угрозу реальной демократии, при которой общественное мнение будет заметно влиять на политику. Это, опять-таки, по вполне понятным причинам является обычной практикой. Взгляд на исследования общественного мнения, проведенные опросными агентствами США в странах MENA, легко объясняет страх Запада перед подлинной демократией, при которой мнение народа будет услышано.

Израиль и республиканская партия

Схожие рассуждения полностью применимы и ко второй главной проблеме, затронутой в одном из выпусков издания Foreign Affairs на который мы ссылались в первой части данной статьи: палестино-израильский конфликт. Страх перед демократией едва ли может быть явлен более отчетливо, чем в данном случае. В январе 2006 года в Палестине состоялись выборы, которые международные наблюдатели провозгласили свободными и честными. Незамедлительной реакцией Соединенных Штатов (и конечно Израиля), а также любезно примкнувшей к ним Европы, стало введение жестких санкций против палестинцев за их неверный выбор.

Это не является чем-то новым и вполне соответствует общему и понятному принципу, принятому в широких гуманитарных кругах: Соединенные Штаты поддерживают демократию исключительно в тех случаях, когда ее результаты согласуются с их стратегическими и экономическими целями -таков печальный вывод неорейганиста Томаса Карозерса, наиболее осторожного и уважаемого ученого эксперта по вопросам «продвижения демократии».

Если расширить тему, то США в течение 35 лет возглавляли лагерь противников договора между Израилем и Палестиной, блокируя выработку международного консенсуса, предусматривающего политическое урегулирование на условиях всем слишком хорошо известных и не нуждающихся в повторении. Мантра, которую повторяет Запад, говорит о том, что Израиль добивается переговоров без предварительных условий, но палестинцы отказываются от таких переговоров. Противоположная точка зрения является более верной. Соединенные Штаты и Израиль требуют соблюдения строгих предварительных условий, которые помимо всего прочего сформулированы так, что переговоры гарантированно приведут либо к капитуляции палестинцев по ключевым вопросам, либо зайдут в тупик.

Первым предварительным условием является то, что переговоры должны проводиться под надзором Вашингтона, что так же лишено смысла, как и требование того, чтобы Иран выступал посредником на переговорах по разрешению противоречий между суннитами и шиитами в Ираке. Серьезные переговоры должны были бы вестись при содействии какой-либо третьей стороны, желательно обладающей международным авторитетом, например, Бразилии. Такие переговоры ставили бы своей целью разрешение противоречий между двумя конфликтующими сторонами: США и Израилем с одной стороны и большей частью мира с другой.

Второе предварительное условие состоит в том, что Израилю должно быть позволено расширение незаконных поселений на Западном берегу реки Иордан. В принципе, Соединенные Штаты выступают против подобных действий, однако достаточно мягко, при этом продолжая оказывать экономическую, дипломатическую и военную поддержку Израилю. Когда у США действительно имеются определенные возражения, они с легкостью блокируют любые действия, как в случае с проектом E-1, связывающим Большой Иерусалим с городом Маале-Адумим, который фактически разделяет Западный берег на две равные части. Данный проект, являющийся одной из первостепенных задач израильских архитекторов (по целому спектру вопросов), вызвал определенные возражения в Вашингтоне, так что Израиль был вынужден воспользоваться обходными путями, дабы воплощать проект постепенно.

Притворное противодействие превратилось в фарс в феврале прошлого года, когда Обама наложил вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, предусматривающую реализацию официальной политики США (при этом резолюция также включала однозначное замечание о том, что поселения незаконны сами по себе, совершенно независимо от их расширения). С тех пор разговоры о прекращении роста поселений почти не велись, а сам рост продолжался, нося умышленно провокационных характер.

Таким образом, когда в январе 2011 года представители Израиля и Палестины готовились провести встречу в Иордании, Тель-Авив объявил о начале строительства в Писгат-Зееве и Хар-Хоме - территориях на Западном берегу реки Иордан, провозглашенных частью значительно расширенной области Иерусалима, присоединенной и застроенной в качестве столицы Израиля. Это полностью противоречило прямым предписаниям Совета Безопасности ООН. Другие предпринимаемые шаги призваны осуществить более грандиозный замысел по отделению независимо от того, какие территории Западного берега останутся под управлением палестинской администрации от политического, коммерческого и культурного центра палестинской жизни в прежнем Иерусалиме.

Ясно, что права палестинцев должны быть вытеснены из всех обсуждений и в политики Соединенных Штатов в целом. Палестинцы не обладают ни богатством, ни силой. Они не могут обеспечить реализацию политических интересов США, и фактически они имеют отрицательное значение как некий раздражитель, будоражащий «арабскую улицу».

Напротив, Израиль является ценным союзником. Это богатое общество с развитой, сильно милитаризованной наукоемкой промышленностью. На протяжении десятилетий Израиль был ценным военным и стратегическим союзником, в частности начиная с 1967 года, когда он оказал огромную услугу Соединенным Штатам и их союзникам саудитам, уничтожив «вирус» насеризма, тем самым установив «особые отношения» с Вашингтоном в том формате, которой сохраняется до сих пор. Кроме того, Израиль представляет собой развивающийся центр высокотехнологичных инвестиций, осуществляемых США. В действительности, наукоемкие и в особенности военные производства в этих двух странах тесно связаны.

Однако помимо самых очевидных политических мотивов, обусловленных статусом сверхдержавы, существуют культурные факторы, которые следует принять во внимание. Христианский сионизм в Британии и США, долгое время превосходивший еврейский сионизм, был значимым явлением среди правящей элиты и серьезно сказывался на экономической политике, следствием которой помимо прочего стала Декларация Бальфура. Когда во время первой мировой войны генерал Алленби взял Иерусалим, американская пресса нарекла его Ричардом Львиное Сердце, который, наконец, победоносно завершил крестовые походы, прогнав язычников со Святой земли.

Следующим шагом для «избранного народа» было возвращение на землю, обещанную им всевышним. Выражая общее мнение правящего класса, министр внутренних дел президента Рузвельта Гарольд Икес охарактеризовал еврейскую колонизацию Палестины как достижение «которому нет равных в истории человечества». Подобные настроения легко нашли себе место в провиденциалистских доктринах, являвшихся мощным элементом общественной культуры и культуры правящего класса с момента возникновения государства: вера в то, что у Бога есть для мира некий замысел и что Соединенные Штаты, ведомые всевышним, призваны для его осуществления, высказывалась очень многими ключевыми представителями государства.

Более того, в США Евангельское христианство это главная общественная сила. Проповедующие конец света евангелисты проводят впечатляющие по размаху пропагандистские кампании, вдохновленные основанием государства Израиль в 1948 году и еще более активизировавшиеся после отвоевания оставшейся части Палестины в 1967 году - для них все это знаки того, что конец света и второе пришествие приближаются.

Эти силы особенно окрепли со времен президентства Рейгана, поскольку республиканцы отказались быть политической партией в традиционном смысле этого слова, по существу влившись в стройные ряды тех, кто обслуживает ничтожный процент сверхбогатых и промышленные корпорации. Однако эта малочисленная клиентура, те, чьим интересам служит перестроенная партия, не в состоянии обеспечить достаточное количество голосов, и приходится искать их где-либо еще.

Единственный вариант это мобилизация течений, которые существовали всегда, пусть и не в качестве организованной политической силы: это в первую очередь нативисты, дрожащие от страха и ненависти, и религиозные элементы признанные экстремистскими везде, кроме США. Поскольку одним из итогов является почитание мнимых библейских пророчеств, то не только поддержка Израиля, его завоеваний и расширения, но и страстная любовь к нему (еще одна ключевая часть катехизиса) должна провозглашаться кандидатами от республиканской партии, а также демократами, которые опять-таки не слишком далеко отстали от своих коллег.

Кроме того, не стоит забывать, что «англосфера» — Британия и ее ответвления — состоит из обществ переселенцев-колонистов, выросших на пепелище угнетенного или практически уничтоженного коренного населения. Методы прошлого, надо думать, были в сущности верными, а в случае США даже предопределенными божественным проведением. В связи с этим, часто имеется интуитивная симпатия к детям Израиля, когда они следуют тем же путем. Однако главенствующее место отводится геостратегическим и экономическим интересам, а политика не рассматривается в качестве чего-то предопределенного..

Ядерная проблема и «угроза» Ирана

Наконец обратимся к третьей из тех основных проблем, которые были рассмотрены в авторитетных изданиях, цитировавшихся ранее — «угрозе Ирана». Элиты и политический класс, в отличие от населения, повсеместно рассматривают это как главную угрозу миропорядку. В Европе опросы показывают, что основной угрозой миру считается Израиль. В странах MENA Израиль делит этот статус c США. Так, в Египте накануне восстания на площади Тахрир 80% опрошенных полагали, что регион был бы в большей безопасности, если бы Иран обладал ядерным оружием. Те же опросы показывают, что лишь 10% рассматривают Иран в качестве угрозы, в отличие от властвующих диктаторов, которые преследуют собственные интересы.

В Соединенных Штатах, до масштабных пропагандистских компаний, развернутых в последние годы, большинство населения страны было солидарно с большей частью мира в том, что, подписав Договор о нераспространении ядерного оружия, Иран имеет право заниматься обогащением урана. Даже сегодня подавляющее большинство населения высказывается в пользу мирных путей разрешения Иранской проблемы. При этом существует сильная оппозиция втягиванию в военную конфронтацию в случае, если Иран и Израиль развяжут войну. В общей сложности лишь четверть населения Соединенных Штатов считает Иран значимой причиной для беспокойства. Однако зачастую имеет место разрыв или даже пропасть между политикой и общественным мнением.

Почему именно Иран рассматривается в качестве такой колоссальной угрозы? Этот вопрос редко выносится на обсуждение, однако не трудно найти серьезный ответ, пусть и, как водится, не среди возбужденных заявлений. Наиболее значимый ответ на этот вопрос дает Пентагон и разведывательные службы в их регулярных докладах конгрессу касаемо глобальной безопасности. Они сообщают о том, что Иран не представляет военной угрозы. Его военные расходы крайне незначительны даже по меркам региона и, без сомнения, несопоставимы с расходами Соединенных Штатов.

Иран имеет ограниченные возможности в применении силы. Его стратегические доктрины носят оборонительный характер и разработаны с целью удержания противника от вторжения достаточно долго для того, чтобы дипломатия возымела успех. Если бы Иран расширял возможности для создания ядерного оружия, как об этом сообщается, то это была бы часть оборонительной стратегии. Ни один серьезный аналитик не станет полагать, что стоящие у руля клерикалы жаждут видеть свою страну и свое имущество стертыми с лица земли, что является прямым следствием самой возможности начала ядерной войны. И едва ли нужно объяснять причины того, почему любое руководство Ирана при данных обстоятельствах будет заинтересовано в реализации политики сдерживания.

Этот режим, несомненно, представляет серьезную угрозу для значительной части собственного населения, и, к сожалению, он едва ли уникален в этом отношении. Однако главная угроза для США и Израиля состоит в том, что Иран мог бы сдержать их свободу осуществлять насилие. Еще одной угрозой является то, что иранцы явно стремятся расширять свое влияние на соседний Ирак и Афганистан, а также за их пределами. Эти «незаконные» действия называют «дестабилизирующими» (или того хуже). Напротив, установление с помощью силы американского влияния на половине земного шара способствует «стабильности» и порядку согласно традиционной доктрине о том, кто владеет миром.

Вполне разумно препятствовать вступлению Ирана в клуб ядерных держав, включающий такие страны, как Израиль, Индия и Пакистан, которые отказались подписать Договор о нераспространении ядерного оружия, и которым США помогали и помогают совершенствовать их ядерный арсенал. Эта цель вполне достижима дипломатическими средствами. Одна из возможностей, пользующаяся подавляющей поддержкой международного сообщества, состоит в том, чтобы предпринять значимые шаги к установлению зоны, свободной от ядерного оружия, на всей территории Ближнего Востока, включая Иран и Израиль (что также относится к силам США развернутым в регионе), а еще лучше и на территории Южной Азии.

Подобные усилия имеют столь мощную поддержку, что администрация Обамы была вынуждена формально уступить, но с оговорками. Самое главное, израильская ядерная программа не должна подлежать контролю со стороны Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), а также любое государство (читай США) свободно от необходимости оглашать информацию об «израильских ядерных объектах и действиях, включая информацию относительно предыдущих ядерных трансфертов Израилю». Обама также поддерживает позицию Израиля в том, что любое подобное предложение должно обуславливаться всесторонним мирным урегулированием, которое США и Израиль могут продолжать откладывать до бесконечности.

Разумеется, данный обзор никоим образом не претендует на то, чтобы быть исчерпывающим. В нем не затронуты такие важные вопросы, как изменение американской военной политики в отношении Азиатско-Тихоокеанского региона, а также текущее расширение огромной сети военных баз на южнокорейском острове Чеджу и северо-западе Австралии. Все это элементы политики сдерживания Китая. С этим тесно связан вопрос о размещении военных баз США на территории Окинавы, которое население решительно отвергает уже в течение многих лет, и непрекращающийся кризис в отношениях между США, Токио и администрацией Окинавы.

Показывая то, как незначительно изменились базовые расчеты, американские специалисты по анализу стратегических проблем описывают результат реализации военных программ Китая как «классическую «дилемму безопасности», при которой военные программы и национальные стратегии рассматриваются их создателями как оборонительные, но другой стороной воспринимаются как угроза». Об этом пишет Пол Гудвин из Научно-исследовательского института внешней политики.

Дилемма безопасности развертывается вокруг контроля над морями вблизи берегов Китая. США рассматривает собственные меры по контролю над этими водами в качестве «оборонительных», в то время как Китай считает их угрожающими; соответственно, Китай расценивает свои действия в прилегающих областях как «оборонительные», тогда как США видят в них угрозу. Между тем, никакие дебаты подобного рода относительно прибрежных вод США невозможно даже представить.

Эта «классическая дилемма безопасности» опять-таки имеет смысл при условии, что Соединенные Штаты имеют право управлять большей частью мира и что безопасность Америки требует чего-то близкого к абсолютному глобальному контролю.

Несмотря на то, что принципы имперского доминирования остались практически неизменными, способность реализовать их заметно снизилась, поскольку власть в мире, который становится все разнообразнее, подверглась еще большему распылению. Это имеет множество последствий. Однако крайне важно не забывать о том, что, к сожалению, никто не пытается согнать с небосвода два темных облака нависших над всеми размышлениями о глобальном порядке: речь о ядерной войне и экологической катастрофе, которые без преувеличения угрожают скромному существованию человеческого рода.

Все как раз наоборот — обе угрозы страшны и продолжают нарастать.

http://inoforum.ru/inostrannaya_pressa/teryaya_mir/

http://inoforum.ru/inostrannaya_pressa/perspektiva_upadka_ameriki_put_imperii_chast_2/