В Санкт-Петербурге прошел российско-индийский саммит. Это уже пятая встреча Путина с Нарендрой Моди за три года, прошедших с момента прихода к власти этого индийского националиста. Отношения двух стран стоят сейчас перед серьезным вызовом – китайским. От того, сумеют ли Москва, Пекин и Дели найти формулу взаимодействия в Евразии в целом, зависит очень многое.
Человеческий фактор играет очень большую роль в политике – хотя, конечно, лидеры сильны лишь тогда, когда олицетворяют собой назревшие в мире процессы. В этом смысле на нынешней международной арене, в ситуации глубочайшей трансформации всего мирового порядка, есть всего несколько лидеров, которые реально формируют картину будущего. К ним, безусловно, относятся Путин, Си Цзиньпин, Трамп и Моди.
Нарендре Моди 67 лет – он всего на пару лет старше Путина. Но руководит Индией он всего три года, и именно с началом его премьерства связывают активизацию индийской внешней политики. Хотя точнее было бы говорить о новой главе в истории Индии как таковой. Моди, будучи индийским националистом, хочет сделать свою страну более сильной, более единой, более самостоятельной. Индия, как и Китай – это в реальности ведь не просто государство, и даже не государство-цивилизация.
Это государство-континент, государство-союз. По сложности устройства, по разнообразию и по масштабам его можно сравнить только с Европейским союзом и СССР – а также с более унитарным, но не менее сложным Китаем. Моди хочет сделать Индию более индийской, индуистской, что выражается в термине «хиндутва» – что сложно в стране, в которой общим для всех территорий и народов является только английский язык. Тем не менее Моди, а точнее его курс – это всерьез и надолго. Что это значит для России?
Наши отношения после обретения Индией независимости в 1947-м, а особенно начиная с середины 50-х, всегда были близкими. Кроме экономического сотрудничества, были и серьезнейшие поставки вооружений, и близкие позиции по основным международным вопросам. При этом весь 60-летний период отношений двух стран (если брать точкой отсчета визит Неру в Москву в 1955-м, с которого, по сути, и начались отношения) может быть разделен на две практически равные части – до крушения СССР и после.
Но если на двухсторонних отношениях распад Союза не сказался (не считая падения торгового оборота), то вот другое отличие двух периодов имеет принципиальное значение. Большую часть первого периода у Москвы были очень плохие отношения с Китаем – а во втором отрезке Россия и Китай все больше и больше сближались. И вот сейчас русско-китайские отношения дошли до того уровня, что косвенно это начинает сказываться на наших отношениях с Индией. И вот почему.
Индия очень ревностно относится к Китаю. Она считает его союзником своего противника (Пакистана) и вообще потенциальной угрозой. При этом Индия и Китай – исторические соседи, сосуществование двух цивилизаций имеет многотысячелетнюю историю, связи огромны, начиная с того, что в Китай из Индии пришел буддизм.
При этом непосредственное соприкосновение двух стран в Гималаях произошло только в 50-е годы, когда Пекин поставил под свой полный контроль Тибет, до этого бывший вассальной территорией. В наследство от английского колониального господства в Индии Пекину и Дели достались неурегулированные территориальные проблемы в Гималаях. И в итоге в 1962-м между Китаем и Индией произошел военный конфликт. Та высокогорная война не имела продолжения, но отношения двух стран были надолго испорчены. Москва поругалась с Пекином в это же время – и в итоге следующие 20 лет ссора с Китаем была дополнительной скрепой советско-индийских отношений. Начиная с 70-х Китай при этом еще и заигрывал с США, то есть с открытым противником СССР, что тоже работало на сближение позиций Москвы и Дели.
Улучшать связи с Китаем обе страны начали в 80-е. Сначала в Пекин приехал Раджив Ганди, а год спустя и Михаил Горбачев. Но серьезного влияния на связи Москвы и Дели сразу же это не оказало – вскоре СССР распался.
А вот с середины 90-х в Москве появилась идея создать альянс трех стран – инициатором проекта стал Евгений Примаков. В качестве главы МИДа, а потом и премьера он продвигал идею альянса «Москва – Пекин – Дели». Но только к середине нулевых из нее стал вырастать БРИК – те же страны плюс Бразилия. Хотя эта платформа носила скорее международный характер, то есть была посвящена выработке общих позиций по вопросам глобальной экономики, мировых финансов, международной безопасности, работе в ООН. БРИКС противопоставлялся «семерке», не имея при этом той степени взаимопроникновения и координации, которая существовала в механизме «семи», не имея лидера (США плюс шесть стран Запада).
При этом сама идея координации России, Китая и Индии не утратила своей актуальности. Взять в собственные руки судьбу Азии Россия, Китай и Индия (как три главных страны континента) могли, только выдавив из него западные страны. Затеянное США переформатирование Большого Ближнего Востока (от Афганистана до Ливии), педалирование так называемой иранской ядерной проблемы напрямую затрагивало интересы Москвы, Пекина и Дели. Нужно было искать способы решения азиатских проблем без внешних игроков.
Для этого подходит механизм ШОС. Шанхайская организация, созданная в 90-е годы Россией и Китаем для стабилизации ситуации в Средней Азии, может работать на большей части азиатского пространства. Кроме того, в ее рамках будет проще сглаживать индийско-китайские противоречия.
Потому что беспримерное усиление Китая тревожит Индию – тем более что регион Индокитая (название, данное европейцами, говорит само за себя), то есть Юго-Восточная Азия, является естественным, многовековым направлением китайского продвижения, проще говоря, мирной экспансии. Индию не так и волновало бы китайское влияние в Индокитае, но и перспектива быть окруженными со всех сторон зависимыми от Китая странами не радует. И если такой сосед Индии, как Мьянма, является одновременно и соседом Китая, то уже интерес Пекина к Шри-Ланке тревожит индусов. Но самой главной проблемой в индийско-китайских отношениях является, конечно же, Пакистан.
Индия и Пакистан воевали в 60-е годы – тогда их примирил СССР. В 90-е обе страны создали ядерное оружие для сдерживания друг друга. При этом с 60-х годов Пакистан являлся предметом пристальнейшего внимания и забот Китая – как в целях создания противовеса Индии, так и исходя из экономических интересов. Сейчас остались именно экономические интересы, Пакистан становится одним из важнейших маршрутов для нового Шелкового пути.
Китай реконструирует в Пакистане порт Гвадар, к которому будут тянуться по суше железнодорожные и автомобильные пути из Поднебесной. Для Китая наличие такого порта – это не только сокращение пути в Европу и Африку. Самое важное, что это гарантия бесперебойного снабжения энергоресурсами с Ближнего Востока и из Африки на тот случай, если «дружественные» американцы перекроют Моллукский пролив (акватория в районе Сингапура, через которую идет львиная доля китайского экспорта-импорта).
Но для Индии новый китайский порт в Пакистане – подтверждение ее опасений насчет «китайского окружения». По суше китайцы идут через горы, а по воде пускают морской путь в Европу, через соседнюю Индии Шри-Ланку. В результате на проходившем недавно в Пекине форуме «Один пояс, один путь» Индия не была представлена. Как повод было использовано недовольство тем фактом, что китайские дороги в Пакистан проходят через территорию, которую Индия считает своей.
Беспокойство Дели по поводу Китая Москва не просто учитывает – его если не преодоление, то уменьшение является одной из важнейших задач нашей внешней политики. Именно поэтому вступление в ШОС Индии и Пакистана (одновременное, чтобы никого не обидеть) даст возможность России выступать своеобразным модератором в индийско-китайских противоречиях. У нас нет никакого интереса подыгрывать ни одной, ни другой стороне. Отношения и с Китаем, и с Индией имеют для России очень большое значение.
И с нашей, российской, колокольни мы видим, что при всем разнообразии спорных вопросов между Пекином и Дели ни один из них не носит фундаментального, принципиально неустранимого характера. У двух величайших и древнейших цивилизаций на Земле нет неустранимых геополитических противоречий – наоборот, совместными усилиями они могут сконструировать новый мировой порядок, выгодный им самим. И России, которая в этой «троице» играет свою уникальную роль евразийской державы, в которой через Москву пролегает самый короткий путь из Дели в Пекин.
Текст: Петр Акопов
