ГРЕЦИЯ: ПАДЧЕРИЦА ЕВРОПЫ

Представление о Греции как об отсталой стране с ленивым населением плохо вяжется с её весьма приличным положением в мировых рейтингах ВВП. Так, по оценкам МВФ, по производству конечного продукта на душу населения Греция занимала 29-е место в мире. Каждый грек в 2010 году произвёл ценностей на 28 тысяч 833 доллара США — почти в полтора раза больше, чем чех или португалец; почти в два раза больше, чем венгр, латыш или эстонец; и всего на 14% меньше, чем японец.

Вот уже второй год любой разговор о перспективах Еврозоны вращается вокруг экономического положения Греции. Хотя это и не единственный финансовый аутсайдер ЕС (есть ещё Португалия, Ирландия, Испания, объединённые вместе с греками под презрительной аббревиатурой PIGS, да и в Италии размеры государственного долга зашкаливают за все маастрихтские нормативы), но ни у кого не вызывает сомнений, что именно Греция — слабое звено в системе евро, первый кандидат на вылет из валютного союза. Даже количество сообщений о греческом кризисе в СМИ неизменно превышает совокупный массив сообщений, связанных с судьбами всех прочих «ненадёжных европейцев»¹.

Тот факт, что Греция оказалась крайней в готовой дрогнуть цепочке европейского «домино», находит своё скоропалительное и несложное объяснение. Медиа-пространство переполнено высказываниями о том, что греки «ленивы», «не хотят работать», имеют «иждивенческое сознание», «предпочитают митинговать, а не трудиться». Характерна шутка наших российских комедиантов в «Прожекторперисхилтон»: общегреческая забастовка выражается в том, что на пляжах перестают выдавать лежаки! Это значит, что в сознание медиа-элиты, генерирующей подобные репризы для массового потребления, глубоко проник образ греческого лодыря, вся работа которого сводилась к выдаче лежаков отдыхающим; но и этот, с позволения сказать, труд греки больше выполнять не хотят, предпочитая влезать в новые и новые долги.

Однако представление о Греции как об отсталой стране с ленивым населением плохо вяжется с её весьма приличным положением в мировых рейтингах ВВП. Так, по оценкам МВФ², по производству конечного продукта на душу населения Греция занимала 29-е место в мире. Каждый грек в 2010 году произвёл ценностей на 28 тысяч 833 доллара США — почти в полтора раза больше, чем чех или португалец; почти в два раза больше, чем венгр, латыш или эстонец; и всего на 14% меньше, чем японец. Оценки эффективности греческой экономики со стороны Всемирного банка ещё более уважительны: Греции отводится 20-е место в мире, сразу после Германии, и несколько выше Южной Кореи!

Такая производительная экономика никак не сочетается с образом «народа-бездельника, скандалиста и попрошайки». Если же учесть темпы роста греческого душевого ВВП в последние 30 лет, — темпы, позволявшие стабильно сокращать разрыв с самыми развитыми европейскими странами (от почти тройного до минимального, в 10-20%), — то об уничижительных характеристиках греков следует попросту забыть.

По большому счёту, разговоры о катастрофическом положении греческих финансов тоже сильно преувеличены. Суммарный внешний долг Греции (примерно 0,4 триллиона евро)³ впятеро меньше внешнего долга Италии или Испании, не говоря уже о долговом бремени Великобритании, не входящей в зону евро, но тесно связанной с её экономикой. (Британские долговые обязательства превышают греческие в 18 раз!) Можно предположить, что греческая экономика значительно меньше британской, итальянской и испанской, поэтому под тяжестью даже относительно скромного долга Греция должна рухнуть скорее. Что же, соотнесём размер внешнего долга этих стран с масштабом национальных ВВП.

Да, долговые обязательства Греции угрожающе превышают размер греческого ВВП — в два с половиной раза, составляя 252% от внутреннего валового продукта. Но это меньшая кредитная нагрузка, чем в Испании (внешний долг — 284% от ВВП); значительно меньшая, чем в Великобритании (436% от ВВП), и несравненно меньшая, чем в Ирландии (1093% от ВВП). Получается, что ни общий размер греческого долга, ни удельная долговая нагрузка на экономику Греции не позволяют считать Элладу самым слабым звеном Европы. Тогда почему же именно Греция попала в фокус европейских предкризисных тревог? Уместно вспомнить, что на протяжении всего минувшего века Греция неизменно оказывалась падчерицей Западной Европы, плохо вписывающейся в политическую, дипломатическую и экономическую архитектуру континента.

Например, по итогам Первой Мировой войны Греция (наряду с Россией) оказалась проигравшей страной, несмотря на формальную принадлежность к стану победителей. Хотя Версальская система провела новые государственные границы по линиям этнических ареалов, на греков этот принцип распространён не был. Антанта не удовлетворила национальные чаяния панэллинистов, мечтавших объединить все населённые греками территории в одном государстве. Мало того, что крупные державы-победительницы не намеревались уступать стране-сателлиту собственную добычу (Англия — Кипр, Италия — острова Додеканес). Но и при дележе Османской империи грекам было отказано в правах на Понт и восточную Фракию. Даже передачу Смирны, первоначально предложенной грекам по Лозаннскому мирному договору, Антанта не смогла или не захотела гарантировать. В итоге полтора миллиона «победителей»-греков были вынуждены бежать через Эгейское море, спасаясь от «побеждённых»-турок.

В конце Второй Мировой войны Греция оказалась единственной страной в зоне западного влияния, которую пришлось силой удерживать от сближения с коммунистическим блоком. Если европейские страны с католической и протестантской традицией (Польша, Венгрия, Чехия и т. д.) были втянуты в социализм исключительно благодаря советским штыкам, то в Греции, наоборот, исключительно благодаря британским штыкам была предотвращена социалистическая революция. Европейцы любят с гневом вспоминать губительную бездеятельность Сталина в отношении прозападного Варшавского восстания, но Советская армия, по крайней мере, не участвовала в его подавлении и даже помогала недружественным польским повстанцам материально. Гораздо реже упоминается, что в том же 1944 году британские коммандос утопили в крови прокоммунистическое Афинское восстание, для чего им пришлось перебрасывать подкрепления с Итальянского фронта, ослабляя давление на Гитлера ради расправы с «красными греками».

Ещё двумя десятилетиями позже лидеры НАТО, провозглашающие защиту демократии глобальной миссией своего военно-политического альянса, весьма равнодушно отнеслись к перевороту 1967 года, который привёл к власти в Греции «чёрных полковников». Судя по реакции ведущих политиков Запада, они не сочли Грецию страной, достойной соблюдения демократических идеалов. Широкую известность получил диалог американского посла в Греции Филипса Тэлбота с главой афинской миссии ЦРУ Джэком Мори. Когда раздражённый Тэлбот назвал действия «чёрных полковников» «изнасилованием демократии», Мори успокоил коллегу: «Как можно изнасиловать шлюху?» Этот выразительный обмен мнениями демонстрирует отношение к Греции как к стране низшего сорта, которая, даже будучи формальным союзником западных держав, не может рассматриваться в качестве полноценного партнёра, и на неё не могут распространяться правила принятой на Западе деловой и политической этики.

Поэтому то, что сегодня на Грецию снова надет карнавальный колпак европейской «козы отпущения», вполне укладывается в предыдущую историческую логику. Вот уже два века, начиная с восстания против турецкого ига, ради успеха которого отдал своё имущество и свою жизнь пылкий лорд Байрон, Греция находится в орбите Западного Европейского мира, но — так и не стала его органичной частью! Она всё время выбивается (или её выбивают) из общеевропейской колеи. Наверное, нет смысла судить, кто больше виноват в обозначенной несовместимости: Греция или Западная Европа? «Подобное растворяется в подобном» — этот постулат физхимии вполне приложим и к социальным процессам. Полноценному слиянию Греции и Западной Европы мешает взаимная чужеродность обоих частей.

Да, Греция, несмотря на прошедшие века османского ига и на мощнейшее влияние Западной Европы, продолжает оставаться осколком древнего Византийского мира, чьи пути разошлись с путями Запада ещё в 395 году, при разделе Римской империи, и окончательно — в 1054 году, при расколе вселенской Христианской церкви. Конечно, сегодня трудно утверждать, что Греция остаётся оплотом Православной цивилизации, полностью обособленным от Западного, Римо-католического мира. Нет, в отличие от России, слишком мал был этот островок византизма и слишком сильно пропитался он влиянием могучих внешних стихий. Но окончательно своей особости, своей инаковости при сравнении с Западом Греция не утратила.

Соединение несходного рождает культурный диссонанс. Здесь скрываются как причины проблемной для греков евроинтеграции, так и причины перманентного европейского недовольства греками.