|
Сергей Черняховский. доктор политических наук
В составе Госдумы VI созыва «Единая Россия» получила 238 мандатов, КПРФ – 92, «Справедливая Россия» – 64, ЛДПР – 56 мест. Таковы официальные итоги думских выборов, озвученные ЦИК РФ.
Новая Государственная Дума, учитывая расклад мандатов, может стать местом осуществления разных форматов политики современной власти.
Хотя «Единая Россия» сохраняет абсолютное большинство, для неё, точнее, для тех, кто определяет линию её поведения, встаёт вопрос, как эффективней использовать это большинство.
Как и раньше, есть возможность игнорировать остальные фракции. Самой определить структуру Думы, поделить руководящие посты в ней.
И продолжить оформлять принятие законов, не обращая внимания на возражения и поправки других партий.
Но дело даже не в том, что в нынешней ситуации при существенном снижении электоральной поддержки правящей партии это будет слишком дисгармонировать с общими настроениями в стране.
С этой-то точки зрения демонстративно подтвердить готовность править самостоятельно – и достаточную для этого силу – было бы только полезно. ЕР стала лишаться образа несокрушимой силы, а в обществах, подобных современному российскому, это неизбежно приводит к оттоку сторонников.
Но проблема в другом.
Во-первых, в том, что закон, принимаемый без учёта мнения оппонента, – всегда менее качествен, чем прошедший переработку по итогам обсуждения и жёсткой критики.
Ошибка была совершена именно в прошлом. Даже имея конституционное большинство, партии власти нужно было работать в парламенте, используя оппонентов для оттачивания законодательства. И она имела достаточно голосов, чтобы в неких для себя принципиально значимых вопросах жёстко отсекать опасные для неё варианты.
Во-вторых, технологически она должна ни в коем случае не допускать проявления слабости. Но суметь демонстрировать силу и уверенность – именно в готовности включать в сотрудничество оппонентов.
После выборов лидеры партии как будто бы обозначили подобный подход, говоря о возможности вступать в соглашения с другими фракциями.
Но можно вступать в соглашения лишь в нужных для тебя моментах, добиваясь перевеса в решающих вопросах.
А можно – сделав соглашения своей принципиальной линией, став центром не диктата, а доминирующего согласия.
В-третьих. Парламент функционально должен быть не только местом принятия законов. Он должен быть и площадкой апробации политических проектов, и фокусом политического внимания общества.
В частности, для того, чтобы общество ждало политических новостей именно из Госдумы, а не от неконтролируемых и потому превращающихся в точки информационной диверсии площадок в Интернете.
Парламент, безусловно, не должен быть политическим цирком и местом политической саморекламы депутатов. Но он должен быть открытым взгляду общества пространством развития сущностного политического сюжета.
Иначе складывается абсурдная ситуация. Те, кому интересна политика, начинают следить не за прениями лидеров, выражающих ожидания крупных общественных секторов и в совокупности подавляющего большинства общества, – а политических маргиналов, даже вместе представляющих меньшее число граждан, чем самая малая из парламентских партий.
Отсюда встаёт вопрос о распределении постов в Госдуме и её комитетах. Как и в избирательном законодательстве, здесь возможны два подхода: мажоритарный и пропорциональный.
В первом случае действует принцип «победитель получает всё».
И поскольку ЕР имеет достаточно голосов, чтобы утвердить на все посты лишь те кандидатуры, которые она сама определит, – пусть минимальным, но абсолютным перевесом их и утвердить. И получить все те минусы – и многие другие, о которых шла речь выше.
Во втором случае посты и комитеты распределяются пропорционально числу полученных партиями мандатов. Минус – сугубо арифметический подход, не учитывающий необходимости для победившей партии сохранять общий контроль над ключевыми направлениями политики.
Относиться к победившей партии можно хорошо или плохо. Но если она имеет большинство – то должна иметь возможность в целом проводить ту политику, которую считает нужной.
Хотя бы потому, что в противном случае она сможет с чистой совестью заявить, что не несёт ответственности за результаты направления, – поскольку не могла в полной мере осуществлять свой курс.
В качестве оптимального можно было бы говорить о своего рода «империально-функциональном» подходе. То есть, с одной стороны, минимальное, но имеющееся большинство голосов должно вознаграждаться уверенными позициями в определении политики и числе комитетов.
И в этом плане правящая партия вправе сохранять за собой от 60% комитетов до двух третей. Но не больше.
С другой стороны, за ней вполне обоснованно должны оставаться те направления, в которых успехи её политики наиболее очевидны. Оппозиции – те, по которым она наиболее обоснованно и профессионально критикует власть, которые может прикрыть профессиональными кадрами.
И в ряде случаев может и должна идти речь о создании смежных, отчасти дублирующих свои сферы комитетов, отражающих разные подходы к проблеме.
В парламентской практике обычно принято отдавать оппозиции комитеты контрольной и социальной направленности.
Оппозиции в любом случае логично и обоснованно отдавать комитеты, ведающие правами человека, экологией, трудом и пенсионным обеспечением, контролем над деятельностью государственных органов.
С учётом же сильных сторон партий и их интересов естественно, скажем, передать КПРФ комитеты по промышленной политике, науке и наукоёмким технологиям, по труду. Безусловно – комитет по образованию, здесь провал слишком очевиден – политику нужно менять кардинально как вызывающую повсеместное отторжение общества.
Почти очевидно, что учитывая приоритеты «Справедливой России», ей имело бы смысл предоставить комитеты по социальной политике, экологии, региональной политике, вопросам семьи и детства, местному самоуправлению.
Старая любовь Жириновского – геополитика. Воссоздание этого комитета подкрепило бы деятельность комитетов по международным отношениям. ЛДПР вполне можно было бы отдать и комитет по делам соотечественников, по проблемам Севера и Дальнего Востока, по делам ветеранов.
Критика оппозиционных партий могла бы в данном случае быть направлена на выработку наиболее эффективной и оптимальной политики.
И они тогда бы к следующим выборам выступали не в роли критиков власти – но несли б ответственность за осуществление своей политики в той или иной сфере.
А избиратели могли бы судить, что на деле может каждая партия, а чего нет.
Вернуться назад
|