Анатолий Вассерман: Обеспечение модернизации России ляжет на Китай

На мой взгляд, если мы сейчас всерьез говорим о том, что Китай может оказать нам помощь в части модернизации, это означает, что наш собственный научный и технический потенциал признан уничтоженным. Китай на протяжении большей части своей социалистической истории поднимался на наших технологиях, на наших поставках сложного промышленного оборудования и на нашем обучении китайских специалистов. Впоследствии Китай перешел к Западу не из-за того, что там технологии и обучение лучше, а исключительно из-за политических разногласий китайских и советских руководителей. Не буду долго рассуждать, откуда взялись эти разногласия, — у обеих сторон было достаточно серьезных ошибок. В любом случае после этого развода СССР продолжал располагать громадным собственным потенциалом и весьма эффективно развиваться. Если сейчас мы говорим, что нам не хватает возможностей по производству  технически сложного оборудования, то это не потому, что мы в принципе не умели его производить, а потому, что большая часть наших собственных производственных мощностей уничтожена, а  большая часть персонала, распоряжавшегося этими мощностями и эффективно их использовавшего, разогнана. Поэтому сейчас помощь Китая может нам понадобиться не для того, чтобы получить откуда-то оборудование и специалистов, а прежде всего, чтобы разобраться с собственными специалистами по уничтожению оборудования и разгону специалистов.

 

Единственное, чего нам не хватает по сравнению с Китаем, — это того, что в последнее время принято называть красивым словосочетанием «политическая воля». С другой стороны, если у нас и впрямь нет политической воли, то никакие китайские советы нам не помогут, поскольку все равно не будет воли для применения этих советов.

 

Что же касается соглашения в целом, то вполне понятно, что помимо практического применения, оно имеет и рекламное значение. Наше руководство показывает сразу несколько сторон. Во-первых, что у нас есть потенциальные партнеры кроме Европы и Америки, с которыми мы до сих пор играли, причем играли в одни ворота — наши собственные. Соглашение показывает нашему народу, что власть все-таки еще не вполне разрушилась сама и готова предпринимать какие-то внятные самостоятельные шаги. В какой мере эта реклама соответствует истине? Увидим. В конце концов в любой рекламе есть какие-то фрагменты реальности.

 

Понятно, что мы вследствие этого соглашения будем заметно больше зависеть от Китая, нежели зависели доселе. Но также понятно, что благодаря этому соглашению мы оказываемся существенно менее зависимыми от наших западных партнеров, и, таким образом, суммарный баланс зависимости смещается, причем в нашу пользу. Грубо говоря, если ты зависим от кого-то одного, ты зависим полностью, если зависим сразу от нескольких, то и они в свою очередь начинают зависеть от тебя.

 

Более того, если посмотреть на обширный опыт Великобритании с ее легендарной стратегией баланса сил, то мне кажется, поведение наших властей в  целом оправдано. Суть стратегии баланса сил в том, что Великобритания, будучи недостаточно сильна для того, чтобы самостоятельно контролировать континентальную Европу, несколько веков подряд заботилась о том, чтобы в континентальной Европе существовало несколько примерно равных друг другу держав,  которые бы постоянно грызлись между собою, и чтобы у них, таким образом, не хватало ни времени, ни сил, ни желания для того, чтобы в свою очередь заняться маленьким островком по соседству. Долгое время Советский Союз был достаточно велик для самостоятельного контроля значительной части мира. Сейчас пока Союз разделен, у любого из его осколков не хватает сил даже на адекватный контроль самих себя, поэтому впредь до нашего воссоединения нам вынужденно приходится придерживаться той же стратегии баланса сил. Нам, как Британии, приходится искать и сталкивать между собой конкурентов, правда, мы с большим основанием, чем Британия, можем рассчитывать на то, что одного из конкурентов вырастили мы сами. Британцы очень активно способствовали возрождению германской военной мощи в 1930-е годы, поскольку их не устраивало, что Франция в Европе осталась без серьезного  противовеса. Мы аналогичным образом способствовали усилению Китая, но делали это не для создания противовеса кому бы то ни было, а в силу тогдашних наших соображений о том, что любое развитие любой страны в конечном счете полезно всему миру. 

 

Поэтому сейчас мы можем желать от Китая большего, чем когда-то британцы желали от Германии, ибо мы помогали Китаю из менее корыстных собственных соображений, так что моральное право рассчитывать на китайскую поддержку у нас есть.