Дмитрий Лекух: Казус Маугли и этнический национализм

Дмитрий Лекух

Родился в 1965 году. Выпускник Литературного института имени Горького. Литератор, журналист, предприниматель. Автор нескольких книг о движении футбольных фанатов в России ("Мы к вам приедем", "Ангел за правым плечом", "Хардкор белого меньшинства", "Я русский"). В недавнем прошлом активный участник крайне-правого крыла  движения фанатов московского "Спартака".

 Самый лучший способ победить любого врага – это заставить его проиграть, заставить почувствовать себя слабым и беспомощным еще до начала сражения. Найти слабую, болевую точку, и бить в нее, - бить, бить. Причем, лучше всего с благожелательной и сочувственной улыбкой, и, желательно, - со спины, чтобы не нарваться, так сказать, на ответное «угощение».

И именно поэтому в последнее время люди, ранее вообще ни разу не замеченные в тяге «к корням», типа функционера «Правого дела» Бориса Надеждина, все чаще и чаще перемещаются «по электоральному полю» в сторону самого конкретного и махрового т.н. «этнического национализма».

Тем для сближения две, и они, казалось бы, на первый взгляд, абсолютно взаимоисключающие: «пропала Россия» и она же, «пропащая», - «только для русских». Москва, соответственно, для москвичей, а Подмосковье, в избирательные списки которого Надеждин и собирался прививать черенкованием бритоголовых, вестимо, для каких нибудь «подмосковцев» или «подмосковитян», тут «Правое дело» название пока что еще не придумало.

Но это – только на первый взгляд.

Итак, - начнем, извините, с диагноза. «Пропала Россия». Ну, с этим все понятно. У нас все плохо: промышленность стоит, нефть падает, газ вот-вот закончится, население вырождается, армия развалилась, деньги украдены «кровавой гебней» во главе с американским жидомасоном Путиным.

В Москве живут десять миллионов уродов, и этот город надо сжечь.

А из Санкт-Петербурга выселить «понаехавшее» после войны и блокады «лимитное» население, и сделать город-музей. И вообще, у нас все настолько плохо, что что жить так, как живут в России – это не жить, это – мучиться. А любые мучения негуманны и их нужно по возможности быстрее прекратить чисто из чувства сострадания…Что?! Эти, с лопатами? Нет, это не могильщики. Просто у вас тут, в России, кое-что зарыто, вам совершенно ненужное. Вы же – все равно вымираете…

…И, вот, теперь эти люди, совершая просто-таки умопомрачительный кульбит, становятся, прошу прощения, «русскими националистами»… О-бал-деть!

Причем, - не просто «националистами», а исповедующими самую дикую, самую пещерную форму национализма, национализм «этнический», который, по сути, и не «национализм» никакой, а просто чистая биология.

После чего нас всех начинают пытаться убеждать, что, вот, к примеру, (нужное вписать) – он ведь не русский. По лицу видно. И вообще в генеалогии покопаться надо, вдруг там кто не тот затесался.

…Ребят. Вот как бы вам вот это сказать, чтобы никого не обидеть. «Чистый», «этнический», «биологический» национализм – его уже, извините, даже люди, подобные норвежскому монстру Брейвику не используют. Причем, по одной очень простой и примитивной причине: он, , не работает.

Все просто: поведенческие признаки человеческой особи, в том числе и этнические, определяются отнюдь не формой черепа и не составом крови. Книжку моего любимого Киплинга про Маугли и одноименный мультик (в котором свирепый черный леопард и настоящий мачо, если по Киплингу, Багира неожиданно стал весьма сексуальной «девочкой») все еще помнят? Ну, тогда давайте попробуем ответить на один, простейший вопрос: кто Маугли по национальности?

И вы, наверное, удивитесь, услышав правильный ответ: Маугли по национальности – волк.

Дело в том, что т.н. «казус Маугли» увы, иногда вполне имеет место быть не только на страницах детских книжек, но и в грубой реальности. Животные время от времени «усыновляют» потерявшихся человеческих детенышей, и этих «усыновленных», опять таки увы, - время от времени отлавливают.

Самый известный случай поимки удивительно здорового «маугли» произошел еще в советские времена, в Средней Азии: мальчик, которого поймали и отлучили от воспитавших его волков в три года умудрился прожить почти до двадцати лет (возраст для волка – боле, чем почтенный). Причем, к концу жизни, он, как хорошая овчарка, даже сумел научиться различать около двухсот слов из абсолютно чуждого ему человеческого языка. Так, кстати, и умер в психбольнице: социализировать его настолько, чтобы он смог жить среди обычных людей так и не удалось…

Все поведенческие стереотипы, язык, ментальность, - да все закладывается в нас в процессе воспитания еще до трехлетнего возраста, и это, в прямом смысле этого слова, - медицинский факт. Можете ознакомиться с соответствующей специальной литературой.

Поэтому какой-нибудь пошедший «в папу» совершенно чернокожий мулат, очередное «дитя фестиваля», рожденное и выросшее, скажем, в русском городе Урюпинске значительно ближе нам по менталитету, чем природный и чистокровный русак. Рожденный и воспитанный, скажем, в чудесном городе Сан-Франциско.

Нет, - он может быть и очень хорошим, и очень – абстрактно – любящим свою «историческую родину», но он уже – все равно не русский, ребят.

Он – американский.

И это надо очень четко понимать.