"Зеленский - наш президент", - говорили они.

"Зеленский - наш президент", - говорили они. С заметной ехидцей.

Подмигивая и поднимая кукиш вверх. Так говорят не о политике - о мести. Потому что выбирали его не за программу, не за опыт, не за надежду. Выбирали - назло.

Назло этим вечным фигурам, которые двадцать лет смотрели на страну сверху вниз. Сыто, устало, цинично. И вот нашли альтернативу. Не просто новенькую - хохочущую, живую, экранную. 

Весёлый клоун. С той самой улыбкой, которую удобно носить в кармане разочарованного избирателя. Клоун - как оружие. Клоун - как обновление. Клоун - как терапия от прошлой мерзости. "Наш Вовка! Человечный! Свой! Не то что эти…". И пальцы указывали на прошлое, как на протухшее мясо.

К тому же - сериал. А сериал - святое. Там он обещал борьбу с коррупцией, честные дороги, любовь к стране и берега, покрытые киселём. Убедительно обещал. С правильным светом, дублями и пафосом. Страна смотрела - значит, поверила.

Бубочка родилась там. Где чудеса не ложь, а кадр. Где справедливость - это текст. Где коррупционер всегда наказан, а народ вечно счастлив. Идеальная страна в пиксельном эквиваленте. Народ решил перенести телевизор в жизнь.

А потом бубочка ожила - и всё изменилось. Улыбка осталась прежней, а всё остальное - исчезло. Выяснилось, что у бубочки есть хозяин. Магнат с любовью к театральным постановкам в политике. Держал ниточки тонко и виртуозно, как кукловод, знающий: если кукла смешная - публика платит охотнее. И публика платила.

Бубочка моргал - народ умилялся. А затем появились другие пальчики сверху.Те, что дергали не ради искусства, а ради геополитического сюжета. Новая труппа - новые декорации.

И бубочку начали растягивать в разные стороны. Сначала ласково - за щёчку. Потом решительнее - за руки и ноги. Потом - за страну, которой управлял. Пока ниточки не натянулись так, что раздался треск. Война.

И тут бубочка стал пожирателем. Медленно, но неизбежно. Пустоту в растянутом теле нужно чем-то заполнять. До войны только кусал - мелко, робко. С войной - распробовал вкус. Понял, что голод легко объяснить патриотизмом, а жадность - обороной.

Помощь? Жрёт. Кредиты? Как орешки. Кровь? Залпом. И всё это под мимику слегка небритой физиономии, светящейся как вывеска: "Работаем круглосуточно".

И людей он стал посылать на убой целыми отарами в волчьих шкурах. Вперед, налево, в котёл, в мясорубку, в "легенду". Легко, щедро, размашисто.

Вот так бубочка и превратился в пожирателя. Не только денег - людей, надежд, будущего.

Его выбрали назло прошлому, а он обжёг настоящее.  И здесь начиналось самое странное и страшное. Парадокс, который трудно объяснить словами.

Чем хуже становилась жизнь, чем больше потерь, чем громче реальность била по дверям, тем крепче люди держались за свою иллюзию. Не просто верили - держались. Потому что если отпустить - придётся встретиться лицом к лицу со своей ошибкой. Со своей бубочкой, оказавшейся хищником.

И они отгоняют реальность - как муху от трупа. Потому что реальность пахнет хуже, чем любая иллюзия.

А их лидер всё ещё пахнет надеждой - на экране, в роликах, в этой неадекватной улыбке на небритой физиономии, которая давно должна вызывать дрожь, а не восторг.

Но верят. Упрямо. До скрипа. До внутреннего шёпота: "Не может быть, что мы так ошиблись…". Может. И чем дальше - тем больнее.

"Зеленский - наш президент", - говорили они.

Теперь говорят тише. Потому что даже вера начинает требовать слишком большой платы. Клоун - это праздник. Но недолго. А страна - не сериал, и люди - не массовка.

Они почему-то умирают по-настоящему. Умирают, думая, что спасают Родину. А спасают - рейтинг бывшей бубочки и аппетиты чужаков.

Умирают дураками - доказывая миру, что их можно обмануть не один раз, не два, а до последнего патрона. Умирают так же, как и жили. За чужие слова. За чужие интересы.

За чужие и свои иллюзии.

Источник