Опять всё пропало? Размышления о речных плацдармах ...

Говорят, в очередной раз всё Кринкой накрылось. Хорошо одно – военблогеры выходные хорошо закусывают и крепко запивают, а то бы вой на Гринпенской трясине комариным писком показался, узнай они про вчерашние попытки «малых десантных групп» высадиться в районе Поймы (Цурюпинска) и Песчановки. Эвакуацию Симферополя начали бы, как бог свят. Засим, будет немного скучной военной науки популярным языком, если кто с топографическими картами и справочниками работать не умеет.

Плацдарм.

Читаем справочную литературу сначала: Плацдарм – от франц. place d'armes (площадь для сбора войск), участок местности захваченный и удерживаемый в ходе боевых действий войсками в интересах выполнения последующих боевых задач. В зависимости от масштаба решаемых задач может быть тактическим, оперативным или стратегическим. В наступлении Плацдарм захватывается при форсировании водных преград, также может удерживаться на водной преграде при отходе войск на её противоположный берег. При проведении морских десантных операций на морском побережье захватывается в целях обеспечения высадки и развёртывания главных сил десанта. Также Плацдарм — это опорный пункт или зона действий на вражеской территории, который используется военными силами для стратегических операций.

Днепр – речушка не для каждой птицы, как известно, препятствие. Даже обмелевший. Поэтому, проведение десантных операций через подобные протяжённые преграды сродни военно-морским по созданию плацдармов в логике «пан или пропал», они редко являются «тактическими», если только не обманные. Слишком высок риск быть запертым на пятачке, где исключён маневр, невозможно наладить питание высадившихся войск, обеспечить им должную огневую поддержку. Именно поэтому любой Плацдарм с первого дня своего существования обустраивается как база для оперативных и стратегических операций. С должным нарядом сил и средств.

Каким? Как битые немцы писали, для них организация плацдармов войсками РККА была страшной головной болью постоянно. Вечером высаживается где-нибудь рота, а утром контратакующих встречает чаще всего полк со всеми средствами усиления. Не удалось его спихнуть за световой день в реку – через сутки на плацдарме уже бригада. Под «зонтиком» дальнобойной артиллерии и штурмовой авиации. Переходящая с рассветом в наступление, дабы расширить ёмкость плацдарма, перебросить на четвёртые сутки бронетехнику и полевые орудия. Чаще всего гитлеровцы на третий день попытки уничтожить любой советский плацдарм оставляли, занимали на господствующих высотах оборону по всем правилам инженерной науки и стягивали кучу резервов.

А что тем временем происходило на Плацдармах? Во-первых, создавалась непреодолимая система обороны в несколько полос, обозначалась очень серьёзная угроза для участка фронта, заставлявшая противника пересматривать очень многие оперативно-тактические замыслы, тасовать резервы. Совершать ошибки зачастую, поскольку Плацдарм всегда является вершиной оперативного искусства, использует факторы доступности, особенностей местности, возможности выхода на оперативный простор или создания угрозы важнейшим военным объектам. Игнорировать его нельзя, неважно – является он отвлекающим, временным или постоянным.

Чтобы Плацдарм мог существовать и выполнять боевые задачи – на него перебрасывают с первыми же волнами десанта штабы частей, склады накопления боеприпасов и снаряжения, сортировочные пункты медицинской помощи. Строят устойчивые линии снабжения, участки выгрузки/погрузки, обеспечивают их защиту. Любой плацдарм всегда насыщен силами специальных операций, разведчиками, военными инженерами и «делегатами» родов и видов войск, которые выступают корректировщиками огневой поддержки, помогают наладить логистику питания плацдарма.

Как реагируют на Плацдармы противники, на чьей территории они внезапно (!) появляются? Смотрят на карты и стараются понять оперативный или стратегический замысел операции, каким именно важным объектам или позиционным районам Плацдарм угрожает. Сколько он может вместить войск, сил и средств для дальнейшего развития успеха. И какими силами и средствами можно замедлить его расширение, если сбросить десанты не удалось в течение «золотых суток». Большинство плацдармов во времена Второй мировой удавалось купировать превосходством в огне, их чаще всего «снимали» сами атакующие, если не могли продвинуться от среза воды на несколько километров вперёд и вдоль реки/побережья.

Немало Плацдармов вообще не признавались опасными во время Второй мировой, на их блокирование выделяли второстепенные части, даже не пытались «сбить». Почему? Они не отвечали ряду обязательных условий, вызывающих тревогу у командования участка фронта, например:

• география и особенности рельефа местности не позволяли противнику развить свой успех, без существенной поддержки танками/авиацией/десантами прорвать созданную вокруг плацдарма линию обороны;
• плацдарм не имел устойчивых линий снабжения, был ограничен в ёмкости и возможностях накопления сил и средств, а попытки строительства переправ пресекались огнём благодаря наземной или авиационной разведке;
• выход противника с плацдарма в течение нескольких суток не угрожал важнейшим автомобильным, водным и железным дорогам обороны участка фронта, сети обеспечения войск в линии обороны, важным объектам;
• на противоположном берегу у Плацдарма нет крупных соединений войск противника, наличествует слабая дорожная сеть, а переброска крупных резервов затруднена или отслеживается всеми видами разведки;
• направления прорыва с Плацдарма очевидны, их легко перехватывать контратакующими действиями, быстрее противника наращивать свои блокирующие группировки.
• создание Плацдарма было явным отвлекающим действием, поскольку вскрыто настоящее намерение противника провести оперативно-стратегическую наступательную операцию в другом месте;

Горькие воспоминания

Специально не буду останавливаться на блестящих операциях «выхода с плацдарма» в исполнении советских полководцев, нужно быть справедливым ... они получили в первые годы Великой Отечественной знатную трёпку от вермахта, стиснули зубы, выучили все преподанные уроки. Главным из которых был знаменитый «Киевский котёл» сентября 1941-го. Знаменитый марш-бросок моторизованных корпусов 1-й танковой группы фон Клейста на Кременчугский плацдарм с мгновенной переправой через Днепр, выходом на оперативный простор в тылы нашего Юго-Западного фронта.

Итак. Ниже Киева 6-я немецкая Полевая армия вышла к Днепру на участке от Лоева до Канева, создала на Левобережье плацдарм. 17-я армия с вошедшей в ее состав оперативной «Группой Шведлера» контролировала участок Правобережья от Канева до Переволочной, создав ... два плацдарма на нашем берегу. В излучину Днепра от Переволочной до Никополя прорвались 1-я танковая группа генерала Клейста, итальянский и венгерский корпуса.

Как нетрудно догадаться – тоже броском создали плацдарм. А в нижнее течение Днепра выдвинулись 3-я румынская и 11-я немецкая армии, демонстративно начав готовиться к переправе. То есть, на 1 сентября 1941-го года перед шестью армиями Юго-Западного фронта возникла дилемма: с какого плацдарма немцы начнут развивать второй этап битвы за Украину. Положение было угрожающим, на 300 километров активной линии фронта сил не хватало, противник превосходил в пехоте, авиации и танках двукратно, в артиллерии – трехкратно. Мало того, к 3-му сентября ... имел восемь плацдармов, на каждом из которых находилось от трёх-четырёх полков, до дивизии со средствами усиления (чаще всего – штурмовыми орудиями).

Командование Юго-Западного фронта принимает соломоново решение: поскольку из восьми плацдармов немцев только один является отвлекающим и создан в тактических целях, – контролировать крупными силами придётся все прочие. Фиксировать усиленной разведкой сосредоточения крупных сил, исходя из этого маневрировать механизированными резервами. Особую тревогу вызывали два плацдарма (под Окуниново и Каховкой), где явно стали скапливаться танковые дивизии. Очень скрытно, ночами, со всеми полагающимися мерами маскировки. На основании таких данных принимается решение: прорываться будут именно здесь. А постоянные атаки в районе Черкасс с попытками форсирования – блеф и отвлечение внимания.

Именно благодаря своей упрямой активности (и большим потерям) под Черкассами ... немцы заставили колебаться командующего 38-й Армии генерал-майора Фекленко. Он (вопреки распоряжению штаба Фронта) сосредоточил именно там большую часть своих резервов, оголив левый фланг и пропустив захват Кременчугского плацдарма. А потом почти трое суток не мог верно оценить обстановку. Почему так произошло – чуть подробнее, дабы Читатель (дорогой мой крупногабаритный друг Андрей Борисович – здесь будет ответ на нашу дорожную беседу намедни) понимал события дня сегодняшнего.

Итак, перед началом форсирования Днепра в районе Кременчуга (зона ответственности армейского Корпуса генерала пехоты фон Бризена) разведкой 38-ой армии генерала Фекленко не были вскрыты немалые инженерные средства для наведения переправ. Первыми на штурм левого берега Днепра бросилась 902-я команды штурмовых лодок с последовательной целью захватить сначала днепровские острова на участке форсирования, а затем накопить там достаточно сил для организации плацдарма.

На островах возле левого берега находилась от силы рота красноармейцев со стрелковым оружием и острой нехваткой пулемётов (один станковый «Максим» в доте с тремя лентами). 30 августа шесть десятков штурмовых лодок (вместимость каждой – дюжина десантников по всей выкладке) под ослепительный свет прожекторов и артиллерийский огонь перемахнула через Днепр, острова были сходу захвачены. А дальше началась тягомотина с ночной переброской туда резервов и снаряжения, вывозом раненых. С рейдами разведчиков, захватами пленных. Обе стороны пытались узнать соотношение сил на участке, готовность к атаке или долговременной обороне.

То есть, трое суток штаб 38-ой армии пытался разгадать ребус с островом Кровелец и Дериевским плацдармом (не таившим никакой угрозы по целому ряду причин, описанным выше). Наши то усиливали, то ослабляли находившуюся там стрелковую дивизию, не заметив, как под прикрытием «островной баталии» буквально в нескольких километрах выше по течению Днепра был создан другой малый плацдарм, потом получивший название Кременчугского. До самой ночи на 2-е сентября генерал Фекленко давал туманные сводки в штаб фронта, пока не стало ясно – главный удар по форсированию Днепра наносится со второго плацдарма.

Не через острова у деревни Дериево, а чуть выше. Причём, понял это не командарм-38, а командующий Юго-Западным направлением маршал Буденный. Он увидел, что активные боевые действия ведутся на большом плацдарме, Дериевском, а с крохотного у пригорода Кременчуга немцы на простор не рвутся, а всего лишь его расширяют, стремясь соединиться с побратимами. Отправив туда разобраться в обстановке начальника оперативного отдела штаба ЮЗФ Баграмяна, маршал упустил время.

Оказывается, немцы постоянными атаками до одного-двух батальонов медленно малый плацдарм расширяли, проводя регулярную ротацию штурмовых отрядов, понтонами упрямо перебрасывая самоходки и зенитные орудия. А потом одним рывком под прикрытием тумана перебросили в пригороды Кременчуга целую пехотную дивизию. Против обороняющего город стрелкового полка. Само собой, Кременчуг был захвачен, но гитлеровцам не удалось развить успех, их загнали в кварталы контратаками. А пленные показали, что видели разведывательные батальоны танковых дивизий фон Клейста (готовящиеся к переправе) у Дериевского плацдарма.

Само собой, «обеспокоенность» маршала Будённого посчитали пустыми хлопотами, а именно в этот момент, видя растерянность нашего командования и нерешительность в контратаках – командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал фон Рундштедт разрешает перебросить именно на Кременчугский плацдарм 1-ю танковую группу вермахта. А руководство Юго-Западного фронта мечется, затягивая здесь накопление резервов.

Принимает откровенно межеумочное решение: не маневрировать имеющимися силами 38-й армии и из 26-й армии, а ждать прибытия обещанных Ставкой трёх танковых бригад и трёх артиллерийских полков Резерва Главного Командования, которые начали сосредотачиваться под Полтавой только 6-го сентября. Кстати, части были только сформированные, многие экипажи с огромным удивлением разглядывали незнакомые им «КВ» и «Т-34», а командиры батальонов и даже рот прибывали только к погрузке.

Бардак творился лютый, запланированный на 8-е сентября контрудар сначала отложили из-за неразберихи с прибывающим вне всяких графиков железнодорожным транспортом, а на следующий день ... линию фронта окутал густейший туман, перемежавшийся с проливными дождями. Единственная танковая бригада, по расписанию добравшаяся до штаба 38-й армии генерала Фекленко была раздёргана на роты, размазана тонким слоем между двумя стрелковыми дивизиями. Чтобы танки с пустыми баками и одним боекомплектом застряли на позициях, поскольку ливший с утра 8-го сентября дождь сделал непроходимыми дороги, колёсный и гужевой транспорт тыловых частей намертво завяз в украинском чернозёме.

Само собой, не могла летать авиация, а передовые наблюдатели и разведка тонули в густом тумане, не в силах на слух определить подходящие на Плацдармы у Кременчуга механизированные части гитлеровцев. Немцы же устроили танковые «покатушки» на всей линии фронта, организовали на стокилометровом участке двух наших армий короткие ураганные артиллерийские обстрелы. Наш контрудар был отложен, ценой героизма и немалых потерь разведбата 38-ой армии – доставлены пленные, сообщившие: на Кременчугском плацдарме только две пехотные дивизии без техники...

Этот факт успокоил командование Юго-Западного фронта, ожидать здесь прорыва без танковых крупных соединений не приходилось по соображениям логики и географии театра боевых действий. Начинается знаменитая свара высшего военно-политического руководства страны, Ставки ВГК, Генштаба, руководства ЮЗФ и Военных Советов направлений. Комфронта Кирпонос (полностью поддерживаемый Жуковым) настаивал на отходе войск Юго-Западного фронта и оставлении Киева, ему возражает маршал Будённый и лично товарищ Сталин. Начальник Генштаба маршал Шапошников, посмотрев на данные разведки и посчитав число танковых и механизированных соединений немцев на Украине ... сказал, что Киев можно удержать.

Апогеем страшного раздрая в высшем командовании РККА и Ставки стало 11-е сентября, когда состоялись экстренные переговоры Сталина и Кирпоноса в присутствии Шапошникова, Тимошенко, Бурмистенко и Тупикова. По их итогам главкомом Юго-Западного направления вместо Будённого был назначен маршал Тимошенко с приказом держать Киев до последнего солдата.

А командармам-38 и 26 (уже понявшим замысел немцев по их окружению в случае выхода с плацдарма) запретили отход, как бы обстановка не складывалась. Что было дальше – известно. С севера ударила 2-я танковая группа Гудериана, которую не смогли сдержать и атаковать во фланг Брянский фронт и резервы Южного. А туман и проливные дожди скрыли переброску на Кременчугский плацдарм всей 1-й танковой группы, в ночь на 12 сентября 1941 года 16-я танковая дивизия генерал-майора Хубе переправилась через Днепр, своей массой смела блокирующие Плацдарм стрелковые части.

Итожим: советская разведка полностью пропустила переброску через Днепр сотен танков и бронемашин 1-й танковой группы фон Клейста и наведение под завесой тумана с дождём протяжённой понтонной переправы через Днепр. А командование рассчитывало встречать всего лишь одну танковую группу Гудериана, повернувшего от Москвы на Юг. Оценка обстановки в начале сентября 1941-го была верной, ни один из восьми плацдармов вермахта не таил смертельной угрозы, пока на них не было танковых «кулаков» ...

Уроки

Теперь к нашим дням и так называемым «плацдармам», не дающих спокойно спать определённого склада ума публике, терзающей добрых русских людей «перегруппировками на Днепре». Во всех военных высших заведениях СССР и современной России постоянно разбирают Киевскую стратегическую оборонительную операцию 1941-го года. Без должного пиетета к чинам и заслугам наших маршалов и генералов. Главными виновниками катастрофы под Киевом называют то маршала Будённого, то Тимошенко, чаще всего – товарища Еременко, командующего Брянским фронтом. Якобы не остановил Гудериана.

Хотя просчёт был за Ставкой ГВК и Генштабом, так и не научившихся на третьем месяце войны считать силы и средства. Как Москва собиралась останавливать 2-ю танковую группу Гудериана – загадка, дикие по завиральности планы фланговых ударов ослабленного потерями Брянского фронта изначально были невыполнимы. Это раз. Второй просчёт: неверие в способность вермахта форсировать такую полноводную преграду, как Днепр, за короткий срок. Царило убеждение, что 1-я танковая группа фон Клейста не обладает нужным понтонным парком, чтобы быстро и незаметно навести переправу, перебросить несколько корпусов и танковых дивизий на другой берег.

Знали об этом немцы? Конечно, они уже после создания плацдарма у Окуниново сообразили: советское командование пристально наблюдает лишь за перемещениями крупных механизированных соединений, именно на них реагирует переброской резервов. Потому и стали решать непростую инженерную задачу, как из привычных (но коротких) наплавных и сборных мостов создать протяжённую переправу для танковых дивизий. В каждой из которых для успешного ведения наступления должны быть на ходу батальон танков, две с половиной тысячи автомашин различных типов. А ещё артиллерия на гужевой тяге, тягачи, бронемашины, мотоциклы, пехота.

Второй момент, который использовали немцы в свою пользу: как мгновенно второстепенный тактический плацдарм превратить в оперативно-стратегический. Под Кременчугом было крайне невыгодное место вести переправу через Днепр, в том месте на Правобережье не было дорог вообще, таскать по единичным просёлкам снабжение даже для одной дивизии – виделось задачей неисполнимой, либо крайне протяжённой по времени. Мы об этом знали и немцы данный фактор использовали стопроцентно.

И самое главное, что стало успехом на Кременчугском плацдарме – полностью спрятанная от чужих глаз 1-я танковая группа и завеса полной секретности вокруг собранного отовсюду (отобранного у пехотных корпусов) понтонно-переправочного парка. Тот самый изящный «ход конём», альфу и омегу военного оперативного искусства. Ещё во время Великой Отечественной войны данный маневр был тщательно разобран в нашем Генштабе, осмыслен и творчески применён с конца 1943-го года, как Красная Армия перешла к активным наступательным действиям. А дело было так ...

Оказывается, как только утром 8-го сентября зарядили проливные дожди и недельный прогноз военных метеорологов лёг на стол командующему XI армейского корпуса – тот немедля предложил командующему Группой Армий «Юг» фон Рундштедту смелый план: навести возле Кременчуга 16-тонный мост. Без долгих согласований с «Волчьим Логовом» решение принято, а командующий 17-й Армии получает приказ разобрать старый корпусной мост возле одного из днепровских плацдармов у Воровсково. Под завесой ливней и густого тумана полдюжины сапёрных батальонов, группа Имперской рабочей службы и специальный мостовой отряд начинают работы, уложившись ... до ночи на 11-е сентября. Две с лишним тысячи метров надёжной переправы для всех родов войск, такого вермахт даже на учениях не отрабатывал!

Дальше начинался последний, самый щекотливый и рисковый маневр – переброска 1-й танковой группы. Форсированным маршем, сменяя у рычагов управления танками офицеров и нижних чинов, имея в кабинах автомобилей по два-три водителя. Своим ходом 200 км. А наше командование упрямо смотрит на ставший второстепенным Дериевский плацдарм, откуда утром 11-го сентября наносит удар XIV моторизованный корпус. Тоже ставший успешным, как только через фантастический и невозможный в теории наплавной мост у Кременчуга немцы протащили почти всю 1-ю танковую группу.

Выводы.

Не случайно заострил внимание на подробнейшем изучении печального опыта «Киевского Котла» в наших высших военных заведениях, любой штабной чин в п вам в режиме краткого рапорта доложит: создание, удержание, а особенно развитие наступления с любого плацдарма – является местом особого внимания командования соединений и групп войск. Возможно при полной безопасности переправы. А при современных средствах огневого поражения подобный трюк можно провернуть только при стечении фантастических обстоятельств. Как у гитлеровцев, поймавших командование Юго-Западного фронта, Ставку ГВК и мудрого Шапошникова на «ходе конём» при стечении непредсказуемых условий, нетипичных для начала сентября ненастных погод с туманами.

Если смотреть на ёмкость имеющегося плацдарма в низовьях Днепра, листать справочники по гидрологии, правильно читать топографические карты и обладать знаниями по нормативам снабжения (в наступлении) хотя бы батальонно-тактической группы – то немедля отправлюсь за чем-нибудь съестным и запасусь терпением. Дабы прочитать сообщения об уничтоженных плавсредствах 808-го и 70-го отдельного понтонно-мостового полка сечевых стрельцов. При всех гениальных преимуществах в мобильности и скорости сборки переправ советского парка на базе паромно-мостовых машин ПММ-2М – на них не перебросить даже «голый» Т-72, обо всех остальных «бегемотах» западного бронетанкового хозяйства речи вообще не идёт.

Можно сколь угодно колдовать с древними гусеничными самоходными паромами, так и этак ладить их в цепочки и сцепки, либо попытаться наладить в наступлении их челночные рейсы, пытаться создать двухсотметровые ленточные мосты из всего, что есть под рукой и прислано западными хозяевами – главный элемент «выхода с плацдарма» заключается в другом.

В полной внезапности, скрытом сосредоточении огромного числа переправочных средств и почти мгновенном маневре силами атакующей группировки, птицей перелетевшей через Днепр. А перед этим где-то сосредоточенной при полном попустительстве разведки противника. По самым скромным прогнозам – численность атакующих должна быть в 40-50 тысяч штыков. Со всем положенным снаряжением и техникой по штатам. И могучим ракетно-артиллерийским «кулаком», способным районы «выхода с плацдарма» и сопровождения наступающих надёжно прикрыть на несколько суток.

Да, атакующих ещё снабжать нужно минимум недельку по усиленному нормативу. Пока не вскроют оборону, не выйдут в тыловой район нашей армейской группировки. Как такое провернуть при тотальном превосходстве русской авиации – не знаю, вопрос к военным метеорологам, может есть впереди «окно возможностей», как получили гитлеровцы в начале сентября 1941-го. Какое-то жуткое и грядущее погодное явление, способное уравнять шансы, дать возможность форсировать Днепр, убежать от среза воды и тамошних плавней вёрст эдак на сорок-пятьдесят вперёд, дабы переправы не находились под лютым обстрелом и бомбёжками. Поглянем...

Пока же на прыжки и падучую части неуравновешенных сограждан с претензией на военную аналитику вокруг Крынок ... смотрю скептически, хотя шапкозакидательские настроения тщательно обуздываю. На войне возможно всё, никто не застрахован от чудовищных ошибок, рокового стечения обстоятельств, но ... простите – есть «золотые и серебряные» правила работы с плацдармами. Не припомню ни единой успешной операции в истории, когда силами полубатальона пытаются днями напролёт безуспешно пробиться сквозь эшелонированную оборону войсковой группировки. Раскрыв замысел.

Не имея возможности кратно нарастить численность своих сил и расширить плацдарм в «золотые сутки», когда работает фактор внезапности. А потом за «серебряную неделю» заставить противника увести свои резервы от плацдарма, поскольку на другом участке фронта началось грандиозное наступление, являющееся главным ударом. Итог размышлений автора для многих Читателей будет неожиданным, но правильно структурированный мозг не способен постичь замысла натовских стратегов с этими Крынками. Опять «кодекс самурая», для которого не важен результат, а ценен лишь путь? А самураев хватит на подобные эксперименты противу аксиом военного искусства?

Источник