Понимаешь, там все по-другому

Сегодня нетипичный для меня пост. Вчера несколько часов сидела в гараже у соседа. Его ранило на СВО, он сейчас в больнице, на выходные домой отпустили. А мне как раз гипс сняли — хожу, расхаживаюсь. Вот и зашла повидаться. В конце концов, он мне как младший братишка. Я его с 10 лет знаю.

Ну и разговорились. Сначала сложно, подбирая слова. А потом как-то так само собой получилось, что все говорили и говорили. Наверное, надо было. Вот решила кое-чем с вами поделиться.

«Понимаешь, там все по-другому. Вот тут тебя зарежут за 1000 рублей. Ты же знаешь, Ксюшкин, я никогда за пустой наживой не гнался. Поэтому и бизнес свой, и все вроде есть. Но пусто тут. А там... там за тебя просто умрут.

Это что-то совсем настоящее. Я знаю. Я сам вытаскивал парня из боя. Самого-то меня только зацепило осколками, а ему ноги перебило. Он потом нашел мои контакты, связался. Теперь общаемся вот. Я вообще со многими общаюсь. Общий язык как-то быстро находится. И каждый за меня горой. И я за них.

Да, у меня не было опыта. Я не просто пошел добровольцем, я несколько месяцев обивал пороги, чтобы взяли. А меня обратно разворачивали. Мол, категория здоровья не та. Долго доказывал, что годен.

Но на самом деле тут дело не в опыте. А просто в понимании, что ты нужен и делаешь важное дело. Тут, на гражданке, меня большинство же сочло сумасшедшим. Мол, на фига тебе это надо? А мне надо было. Очень. Я точно знал, что смогу. В отличие от многих других. И придя туда, я обнаружил, что не один такой. Там такие же, как я. Наверное, это что-то генетическое, что-то очень глубоко в крови. Мужчина должен защищать.

Понимаю, пафосно звучит. Но не знаю, как сказать по-другому.

Вообще, по телевизору-то у нас много правды говорят. Не всю, но много.

Каждую ночь — зарево. Бьют прицельно по мирным городам. Наши ПВО работают отлично и практически все сбивают еще в воздухе. Вот когда ракету перехватывают — небо освещают. Редко промахиваются на самом деле. Но иногда, увы, бывает.

Еды хватает. Вообще всего хватает. От армии предоставляются сухпайки. Кстати, очень неплохие, вкусные и питательные. Но едим в основном гуманитарную помощь. Там все: крупы, консервы, дошираки. Готовим сами. И блиндажи себе сами обустраиваем. Никто не придет и постельку тебе не постелет. Но если надо, заказываешь, и тебе буржуйку привозят, посуду, обмундирование. Оружие — сколько хочешь и какого хочешь. Считать не надо. Берешь столько, сколько унести можешь.

Да, накладки бывают. Но это в основном ошибки младшего персонала. Забыли заказать, дать заявку и т.д. Но большинство людей там очень адекватные.

Попадаются козлы. Но в армии ходят слухи, что с теми, кто обижает местное население, разбираются по закону военного времени. Да, именно так, как в ВОВ. Сам, врать не буду, не видел. Но рассказывали многие. Может, специально, для устрашения.

Так что мародеров или кого похуже среди наших нет. Могут взять в разрушенном доме одеяло или там консервы. Все равно же пропадут. Но никогда не придут туда, где живут люди. Или дом стоит заколоченный, люди планируют вернуться.

Если честно, это очень подлая война. Такой никогда не было. Ребята, что были в других горячих точках, говорят, что нигде такой подлости не видели.

К населению они относятся ужасно. Мародерят и что похуже. Занимаем позицию и видим, что стиралка стоит. Они ее точно не покупали.

Нам в плен сдаваться нельзя. Не только убьют, но еще и поглумятся перед смертью. Адекватные там только регулярные войска. Вот они нормально воюют и спокойно сдаются, кстати.

А в основном там наемники. И им терять нечего. Они знают, что никакие конвенции их военнопленными не признают. По первости их еще брали в плен, теперь нет. Но они все на второй линии. На первой — необученные обычные люди, которых хватают на улицах и запихивают в мясорубку.

Наши многие не справляются. Помню, как один парень, обстрелянный, прошедший Чечню, увидел, как та сторона воюет, бросил оружие и просто побежал. Кто-то вроде и хочет в бой пойти, но на него ступор находит. Вот головой понимает, а руки-ноги двигаться заставить не получается. Таких приходится переводить. В штурмовой бригаде им просто делать нечего.

Что? Почему мосты и железные дороги не разбомбили? Ну, так можно только тут, на гражданке рассуждать. Разбомбить мост очень дорого. Там нужны кучи ракет, которые миллионы стоят. А толку мало. Они же через пару дней понтон наведут. Или пути починят. Они же не везут технику эшелонами. Так, небольшими партиями, прикрываясь мирными. Накапливают силу.

Оружия у них море. И его вообще не берегут. Отступая, даже не взрывают склады боеприпасов, как положено. Но у нас тоже оружия много. С саперной лопаткой не воюем.

Наступаем потихонечку. Почему медленно? Да потому что людей берегут. И мирных, и нас. Я же штурмовик, на передовой. Но бездумно, на разведку боем никто не посылает. Сначала артиллерия, потом мы. Прямой перестрелки почти не бывает. Если мы наступаем — они бегут.

Можно ускориться. Но тогда под войну попадут еще города и поселки. Лучше уж тут, на этой точке, не размазывая военные действия по всей стране. И так линия фронта большая.

Как получается, что наступаем без численного преимущества? Опять пафосно будет. Мы мотивированы. Мы знаем, за что воюем. А они за страх или за деньги. Плохой мотиватор.

Вообще у нас между ребят стойкое ощущение, что летом все завершится. У них просто закончатся люди. Некому будет воевать. Вот тогда можно спокойно уже продвигаться дальше, как по асфальту.

Конечно, вернусь. Сейчас подлечусь и обратно. У меня же ранения так, тьфу. Да и потом — там наши. Там люди одной крови со мной. Это очень многого стоит...»

Потом я поковыляла домой. И не могла уснуть до пяти утра. Нет, я не плакала. Я наматывала круги по кухне. Выходила курить. Пила чай. Писала статью. И очень остро жалела, что не умею молиться.

За хорошего парня с доброй искренней улыбкой и готовностью всегда помочь. Он такой же. Только ногу бережет и улыбка кривовата стала.

Жень, вернись, пожалуйста. И вы все — вернитесь.

Кухонные посиделки2