Образ многополярного мира
23-02-2023, 13:36. Разместил: Око Политика
Глава департамента внешнеполитического планирования МИД РФ Алексей Дробинин об изменениях внешней политики России в контексте войны на Украины и прокси-войны с Западом.
Цивилизационный фактор и место России в формирующемся миропорядке
Мировоззренческий кризис в отношениях России и Запада, перешедший в горячую фазу с началом специальной военной операции в феврале 2022 г., вернул в заголовки новостей и политологические дискуссии вопрос о будущем миропорядка и принципах международных отношений. Попробуем посмотреть на эту тему через призму внешнеполитического планирования. Для начала – несколько установочных цитат.
Размышляя о перспективах развития международных отношений, в октябре 2022 г. на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» президент России Владимир Путин отметил, что общее для всех будущее потребует диалога между Западом и «новыми центрами многополярного мироустройства»[1]. Он уточнил, что основу мировой цивилизации составляют «традиционные общества Востока, Латинской Америки, Африки и Евразии»[2]. Подобная постановка вопроса даёт концептуальную рамку для анализа современных глобальных процессов.
О чём идёт речь? По сути, глава государства чётко обозначил цивилизационный аспект в качестве методологической основы осмысления, описания и конструирования многополярности. Добавим, что к такому подходу президент обращался неоднократно, характеризуя нынешний исторический момент, суть которого, по его замечанию, – в «исчезновении творческого потенциала самого Запада и стремлении сдержать, блокировать свободное развитие других цивилизаций»[3].
На намеченную Владимиром Путиным магистральную тенденцию обращают внимание и отечественные политологи. Прислушаемся, например, к этому мнению: «Общемировой смысл схватки на Украине – возвращение не-Западу, а мы его предлагаем называть по-другому – Мировым большинством, которое раньше подавляли и грабили, культурно унижали, – свободы, достоинства и самостоятельности. И, конечно, справедливой доли в мировом богатстве»[4]. Ещё раз: возвращение незападному миру («другим цивилизациям» в логике президента) справедливой доли в мировом богатстве. Помимо заложенной в этой фразе далеко идущей антинеоколониальной повестки, видим аналитическое противопоставление по линии Запад – Мировое большинство.
Строго говоря, цивилизационный подход – лишь один из возможных способов мироописания. Однако представляется, что на нынешнем переломном этапе именно он даёт наиболее выверенную «точку входа» для адекватной интерпретации процессов, связанных с трансформацией миропорядка. В качестве внешних симптомов изменения структуры мира мы много лет указывали на перераспределение экономических и силовых потенциалов в пользу новых центров, а также на укрепление позиций глобально значимых незападных игроков.
Но что это означает в терминах реальной политики? Каков геополитический облик новой системы? Как будет организовано межгосударственное взаимодействие в условиях многополярности? Эти вопросы требуют ответов. И искать их, на наш взгляд, нужно прежде всего в плоскости исследования крупных общностей – макрорегионов или цивилизаций, имеющих отличительные социокультурные, геоэкономические и международно-политические характеристики.
Вновь обратимся к выступлению главы государства на «Валдае»: «Смысл сегодняшнего исторического момента как раз и состоит в том, что перед всеми цивилизациями, государствами и их интеграционными объединениями открываются возможности для своего демократического, оригинального пути развития».
Иными словами, кристаллизация цивилизаций (назовём их цивилизационными платформами) с уникальной для каждой из них структурой, а также развитие связей между ними – то, что прокладывает путь к оформлению принципиально новой системы. Она приходит на смену прежней парадигме, характеризовавшейся доминированием одной цивилизации и её экспансией под лозунгами глобализации, вестернизации, американизации, универсализации, либерализации и стирания национальных границ. Как подчеркнул Владимир Путин, «если либеральная глобализация – это обезличивание, навязывание всему миру западной модели, то интеграция, напротив, – раскрытие потенциала каждой цивилизации в интересах целого, ради общего выигрыша».
Итак, мир движется от глобализации к формированию множества цивилизационных платформ (можно их также называть центрами силы или «полюсами») и далее – к взаимодействию и интеграции между ними. Это длительный исторический процесс, целая эпоха, в которую мы вступаем, хотим того или нет. Новые центры мирового развития ищут в многополярности возможность сохранить суверенитет и социокультурную идентичность и гармонично развиваться – в соответствии со своими традициями и с опорой на национальные интересы и чаяния народов.
Важно, что цивилизационные общности не могут и совсем необязательно должны быть равновеликими по экономической и военной мощи, размерам территории или численности населения.
Их объединяет то, что они обладают способностью влиять на глобальные процессы, привносить в мировую дискуссию свой взгляд на решение проблем.
По каким ещё признакам мы определяем цивилизационную общность? Российские учёные, начиная с XIX века, дают содержательно близкие описания. Каждая цивилизация «строится на фундаменте какой-либо духовной предпосылки, некоего первичного культурного символа или сакральной ценности, которые и становятся в дальнейшем основой формирования самобытной культуры»[5]. Цивилизация – это «особая категория государств с протяжённой и непрерывной историей, ярко выраженной самобытностью и готовностью их граждан и лидеров решительно отстаивать свою культурную идентичность»[6]. Цивилизацию характеризует наличие «закреплённых в культуре общественно-политических практик, постоянно воспроизводимых на протяжении длительного времени, стабильных, хотя и эволюционирующих цивилизационных матриц, указывающих на существование некоего цивилизационного ядра»[7].
Цивилизация предполагает суверенное становление[8], а её идентичность «базируется на господстве мировоззрения, претворяемого в энергии культуры, и практике миростроительства, что находит выражение в политическом проекте и отражено в историческом целеполагании»[9]. Цивилизацию метафорически определяют как «особое человечество на особой земле»[10] или как «особую душу» каждого народа[11], «особое, самодовлеющее (иными словами, самодостаточное – прим. автора) человечество на особой земле»[12].
Переводя вышесказанное на язык политической практики, перечислим критерии, которым, на наш взгляд, отвечают цивилизации и иные глобально значимые игроки.Это, прежде всего, способность и наличие воли осуществлять суверенную, независимую внутреннюю и внешнюю политику.
Во-вторых, наличие достаточного комплексного экономического, военного, демографического, научно-образовательного и технологического потенциала. Ресурсная обеспеченность, позволяющая сохранять социально-экономическую устойчивость и поддерживать высокий уровень самодостаточности национального хозяйства.
Важнейшая составляющая – способность выступать «точкой сборки» сопредельных географических пространств, играть ведущую роль в интеграционных проектах.
Наконец, неотъемлемая часть цивилизационной идентичности – наличие собственной философии развития, своего, «авторского», видения международной политики, самобытного и значимого в мировом масштабе культурного и духовного потенциала.
Как представляется, указанным критериям в той или иной мере отвечают следующие государства-цивилизации и цивилизационные общности: Россия, Китай, Индия, Юго-Восточная Азия (сообщество АСЕАН), арабский мир и мусульманская умма, Африка, Латинская Америка и Карибский бассейн, а также западная цивилизация с её англосаксонской и европейско-континентальной составляющими. Именно эти игроки высшего уровня готовятся принять самое серьёзное участие в определении облика многополярного мира:
Мировое большинство – через сопряжение возможностей и созидание, Запад (в его нынешнем состоянии подросткового нигилизма по отношению к объективным историческим процессам) – через противопоставление себя остальному миру.
Структура цивилизаций/цивилизационных общностей может разниться. А сами они – находиться в разной степени сборки, демонстрируя многообразие архитектурных решений[13]. Тем не менее каждую цивилизацию характеризует наличие ядра (страна-цивилизация или несколько региональных государств-лидеров). Вокруг него формируется второй и третий периферийные пояса. Особняком стоят «состоятельные одиночки» – государства, обладающие серьёзными, выше среднего, амбициями – в рамках региональной, а в ряде случаев и глобальной повестки – и инструментами их реализации; однако эти одиночки не располагают достаточными совокупными ресурсами для формирования цивилизационной общности, хотя порой и претендуют на это (Иран, Турция, Израиль и ряд других, среди которых, пожалуй, и Япония).
Гарантировать свободу и благополучие всех государств многополярного мира, независимо от принадлежности к той или иной цивилизационной группе, призвано соблюдение принципа суверенного равенства, закреплённого в Уставе ООН. Заметим, этот базовый принцип – не только про равноправие межгосударственных отношений. Он предполагает и подлинную суверенизацию независимых стран, их ориентацию на национальные интересы во внутренней и внешней политике. Таким образом, выступая за соблюдение этого принципа, мы отстаиваем важнейшую константу в деле демократизации международных отношений, защиты культурно-цивилизационного разнообразия и строительства многополярной миросистемы, при которой ни одно государство не должно быть ущемлено.
Становлению цивилизационных общностей или платформ в качестве опор новой архитектуры международных отношений способствует сама логика исторического процесса. На наших глазах западный мир утрачивает пятисотлетнее доминирование, начавшееся в условном 1492 г. (реконкиста на Пиренейском полуострове и начало колонизации Америки). Ведущий российский международник указывает, что могущество Запада «начало сыпаться в 1960-е»[14] под воздействием процессов деколонизации. На момент окончания Второй мировой войны в колониях проживало 750 млн человек (треть населения мира). После 1945 г. независимость обрели 80 бывших колоний[15].
Однако деколонизация 1960-х гг. не привела к обретению новыми независимыми государствами полноценного экономического и политического суверенитета. Отцентрованная под доллар США система международных расчётов и накопления золотовалютных резервов, Бреттон-Вудские институты, трансграничное передвижение капиталов западных ТНК и многое другое представляли собой новую, более изощрённую и нормативно (но не морально) защищённую форму колониального доминирования. Неоколониализм призван был обеспечить безостановочную перекачку ресурсов развивающегося мира на нужды «золотого миллиарда». После распада СССР и социалистического содружества эта система распространилась практически на весь мир под лозунгами глобализации. Неоколониальные практики позволили правящим группам Запада держать на плаву свою экономику, обеспечивать высокий уровень потребления населения, а также сохранять на этой основе так называемое либерально-демократическое устройство общества, которое, впрочем, стало стремительно размываться и возвращаться к исторически присущей Западу асоциальной норме – той самой гоббсианской войне против всех – по мере нарастания экономического кризиса.
В начале XXI века ускорившийся в силу развития трансграничной кооперации подъём Глобального Востока и Юга сломал эту экономически и морально несостоятельную парадигму. В 2021 г. страны БРИКС превзошли долю «семёрки» в общемировом объёме экономической активности, сформировав 32 процента мирового ВВП по ППС[16]. За экономическим развитием приходит политическая субъектность, та самая суверенизация национальных государств, о которой говорилось выше.
В каждом из мировых макрорегионов выдвинулось глобально значимое государство-лидер или несколько таких стран. До недавних пор этот процесс носил естественный, неупорядоченный, даже стихийный характер. Длинная тенденция хорошо просматривалась, однако для её структурного оформления требовалось время.
Есть основания полагать, что импульс для качественного преображения ситуации дала специальная военная операция России. Об этом свидетельствует неготовность Мирового большинства присоединяться к антироссийской санкционной и политико-пропагандистской кампании Запада. Показательны итоги голосования в ноябре 2022 г. по проекту одиозной резолюции Генассамблеи ООН о «возмещении ущерба Украине»[17]. Конфронтационный текст отказались поддержать больше половины стран-членов ООН. Симптоматично наблюдение авторов одного из аналитических обзоров, опубликованных в Азии: «Лидеры Глобального Юга поражены контрастом между настойчивостью Запада в отношении Украины и отсутствием аналогичного рвения, когда дело доходило до проблем в других частях мира»[18]. Западники к тому же явно перестарались с выкручиванием рук. Министр иностранных дел Индии Субраманьям Джайшанкар рекомендовал Европе «вырасти из мышления, предполагающего, что её проблемы – это проблемы остального мира»[19].
Разумеется, глубинные причины неготовности Мирового большинства стать частью антироссийской коалиции не имеют прямого отношения к Украине. Российские эксперты отмечают, что «жители бывшего “третьего мира” считают правильным и исторически необратимым противодействие бывшим колониальным властителям»[20]. Действия России рассматриваются через призму восстановления исторической справедливости. Появляется реальная «возможность выстраивать эффективные схемы взаимодействия и развития не против Запада, а в обход его, без его участия»[21]. И это не «непротивление злу насилием» по Льву Толстому или Махатме Ганди, а элементарное игнорирование Запада (воплощения зла).
Оказывается, успешно развиваться можно вне парадигмы «ведущий-ведомый», навязываемой бывшими метрополиями.
Осознание того, что правила игры меняются, в принципе могло бы само по себе стать стимулом для всех договариваться. Но пока мы видим, как англосаксы, а точнее – их правящие элиты, сделали ставку на силовую реставрацию «однополярного момента» начала 1990-х годов. Для этого они добиваются расчленения цивилизационных общностей на удобные для поглощения сегменты по формуле «разделяй и властвуй». Это и неудивительно. Ещё в 2019 г., работая в частном секторе, нынешний советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан откровенно писал в журнальной статье, что условием победы концепции американской исключительности может быть только «разгром парадигмы, выдвигающей на первый план этническую и культурную идентичность»[22]. Иными словами, на уровне идеологии готовность бороться с «полюсами», которые не зависят от Запада, была всегда, просто сейчас пришло время действий.
Для прикрытия своих гегемонистских устремлений Запад выдвинул концепцию «порядка, основанного на правилах». Как отмечал министр иностранных дел России Сергей Лавров, она предполагает «расистское деление мира на группу “исключительных”, обладающих индульгенцией на любые действия, и остальные страны, обязанные следовать в фарватере “золотого миллиарда” и обслуживать его интересы»[23]. Отдельные западные эксперты признают, что «порядок» противоречит чаяниям развивающегося мира[24] и Мировое большинство не будет спешить выстраиваться в его поддержку. А мы уверены, что «порядок» скоро отправится на свалку истории либо (в лучшем для его вдохновителей случае) будет определять параметры только западного мира в его естественных географических границах.
Цивилизационный фактор в международных делах – примета времени. В момент смены исторических вех усиливается борьба идей и представлений о будущем. Но эта коллизия происходит не в абстракции и не в вакууме. Её рамку задаёт геополитический и цивилизационный облик многополярного мира, который рождается сегодня.
(с) Алексей Дробинин
https://globalaffairs.ru/articles/obraz-mnogopolyarnogo-mira/ - цинк (сноски по ссылке)
PS. Можно отметить, что концепция цивилизационного подхода Арнольда Тойнби успешно проросла на нашей почве и воспринята российскими элитами. Из концепций познания мира она у меня на втором месте после диалектического материализма. Самого же Тойнби всегда строго рекомендую к прочтению. В некоторых моментах он конечно устарел, но большая часть творчества актуальна и сейчас.
Главной проблемой России в позиционировании в многополярном мире является отсутствие универсальной идеологией, которой обладают США и Китай, что обеспечивает их конкурентными преимуществами на длительной дистанции. России приходится конкурировать с ними не имея внятного идеологического ядра, в рамках которого куда проще объяснить против чего выступает России, нежели "за что". Поэтому и наш образ будущего в значительной степени механистический, что не отменяет его работоспособности, но определяет его ограниченность в целом ряде вопросов.
Но если сравнивать текущий образ будущего с тем, что было в 90х или нулевых, прогресс очевиден.
Вернуться назад