Врага на Западе нашли окончательно

Мир снова, как во времена холодной войны, идеологически расколот на две части – и Россия находится в худшей из этих частей

По крайней мере, в этом пытаются убедить население планеты ведущие западные политики. О каком разделении идет речь, зачем Западу пропагандировать такую идею и почему она сама по себе изначально абсурдна?

Без конкуренции и противостояния нет развития. Этот тезис подтверждает история, биология (теория эволюции), а также религиоведение и история политических учений. Идея должна развиваться – или она будет гнить, а затем умирать.

Западная либерально-демократическая идея не стала исключением. Победив советский проект в конце 1980-х годов и не найдя иных соперников (см. концепцию «конца истории»), Запад начал разваливаться – и поэтому идее срочно нужен был новый враг. Не в лице отдельного государства (типа Китая или России), а в лице такой же идеи.

И вот теперь можно сказать, что этого врага на Западе окончательно нашли. «Сейчас, в отличие от холодной войны, противостояние происходит не между демократией и коммунизмом, а между демократией и авторитарными режимами, такими как Россия и Китай», – сказал глава европейской дипломатии Жозеп Боррель.

Искусственное деление

Именно «такими» – ведь, во-первых, на РФ и КНР список «авторитарных» стран не заканчивается (туда еще входят Иран, Белоруссия, Венесуэла и значительная часть стран мира). Во-вторых, Запад подчеркивает, что борется не с государствами (то есть для их уничтожения), а именно с идеей, которой они придерживаются. Именно «Запад», ведь Жозеп Боррель фактически повторил тезис Джозефа Байдена – о глобальной борьбе демократии и авторитаризма нынешний президент США говорил на своей первой публичной пресс-конференции в 2021 году.

«Деление на демократии и автократии абсолютно искусственно и связано с тем, что западным странам нужна хоть какая-то основа, какая-то система координат для консолидации коллективного Запада вокруг США.

Кроме того, она нужна для объединения обществ западных стран, где в последнее время усилились расколы на идеологической и ценностной почве и где очевидны внутриполитические кризисы. Другой идейной основы для объединения и консолидации на сегодняшний день нет», – поясняет газете ВЗГЛЯД замдиректора Центра комплексных европейских и международных исследований Высшей школы экономики Дмитрий Суслов.

По всей видимости, американские элиты считают, что объявление крестового похода против «авторитаризма» сплотит не только «коллективный Запад», но и американское общество. В котором все большую популярность приобретают правые и крайне правые идеи. «Внутри Запада идет борьба между прогрессистами и консерваторами, и первые формулируют новую ценностную платформу. Настаивают на ревизии истории, фундаментального изменения исторического нарратива и общества. Причем делают это крайне агрессивно – мы имеем дело фактически с новым большевизмом, но уже внутри Запада, противостоящим традиционной западной либеральной модели», – продолжает Дмитрий Суслов.

Союзники и партнеры

На Западе уверены, что их крестовый поход идет успешно. «Народные требования в поддержку демократии весьма сильны. В стране за страной – Мьянме, Судане, России, Белоруссии, Никарагуа, Польше, Уганде и даже Казахстане – множество людей выходят на улицы, даже под угрозой быть арестованными или застреленными. За авторитаризм же мало кто выходит», – уверяет исполнительный директор организации Human Rights Watch Кеннет Рот.

Однако на самом деле все не так радужно. «Эта попытка размежевания чревата очень серьезными проблемами, поскольку далеко не все демократии готовы консолидироваться с США в противостоянии Китаю и России. И далеко не все союзники и партнеры Америки являются демократическими», – говорит Дмитрий Суслов.

Например, если брать «не демократичных» союзников, то речь может пойти не только о Польше с ее крайне правой властью, взявшей под контроль судебную систему. Достаточно посмотреть на Турцию, где власть взяла, по сути, всё.

До Эрдогана страна жила по интересному графику. Период демократического правления светских сил заканчивался победой на выборах исламистов, за которым следовал военный переворот с посадкой или развешиванием исламистов. Затем военные зачищали политическое поле, передавали власть светским силам, которые начинали демократическое правление – и дальше по кругу. С приходом Эрдогана этот круговорот исламистов в турецкой природе сменился на их авторитарное, по сути, правление – с зачисткой светских партий, посадкой значительной части генералитета и представителей журналистско-академической среды. Однако при всем этом Турция является страной – членом НАТО и «важным союзником» США.

Если же брать партнеров Запада – прежде всего экономических – то там тоже не особо пахнет запахом свободы. Во многом потому, что он перебивается запахом денег.

 

«Странно слышать подобные заявления о борьбе демократий против авторитаризма от европейцев. Хотя бы потому, что многие поставщики газа в Европу не являются демократическими странами. Так, крупнейший поставщик СПГ в Старый Свет – Катар (27 млрд кубов, если переводить СПГ в обычный газ), который даже формально является монархией, далекой от демократии.

Алжир (13,9 млрд кубов в пересчете с СПГ, а также 21 млрд газопроводами) тоже нельзя назвать образцом демократии, – говорит газете ВЗГЛЯД эксперт Фонда национальной энергобезопасности и Финансового университета Игорь Юшков. – Если говорить о нефти, то ситуация еще хуже. Основными ее поставщиками в Европу являются страны Персидского залива – Саудовская Аравия, ОАЭ, Ирак. Монархии или формальные демократии, где с правами человека и реальной демократией большие проблемы.

Вряд ли демократией можно назвать Ливию, которая также поставляет нефть в Европу в перерывах между эпизодами гражданской войны. А до гражданской войны Европа прекрасно покупала нефть у ливийского лидера Муаммара Каддафи».

 

Друзья-лидеры

Взаимоотношения свободной Европы и ливийского брата-лидера вообще весьма показательны – ведь ради доступа к ливийским месторождениям свободная демократическая Европа была готова на любые унижения. В частности, во время ливийско-швейцарского конфликта (когда в ответ на двухдневный арест швейцарскими полицейскими сына Каддафи и его невестки за избиение прислуги в отеле ливийский лидер развернул экономическую войну против Швейцарии и даже взял в заложники двух ее граждан), ЕС встал на сторону Ливии. И когда швейцарцы ввели визовые санкции против ливийских властей, власти Италии заявили, что Берн взял в заложники всю Европу – ведь Швейцария является частью Шенгенской зоны, ее санкции распространяются на все страны зоны, и Каддафи, соответственно, пообещал ввести ответные санкции против всех этих стран.

Однако самые вопиющие примеры касались Саудовской Аравии. Здесь, конечно, можно вспомнить о последствиях 11 сентября. О том, когда американские конгрессмены предложили разрешить американским гражданам подавать за теракт (большинство исполнителей которого были саудовскими подданными) на правительство королевства, в ответ на что Эр-Рияд пригрозил вывести чуть менее триллиона долларов из американской экономики. После чего идея сразу была заветирована американским президентом.

Можно вспомнить и о варварских бомбардировках Йемена, в которых от саудовских бомб гибнет множество людей.

Показательным примером является история с Джамалем Хашогги – подданным КСА и колумнистом Washington Post, которого убили и расчленили на территории консульства Саудовской Аравии в Турции. Сделали это, как считается, по личному приказу кронпринца и фактического руководителя королевства Мохаммеда бин Салмана. Который – опять же, как считается – следил за экзекуцией через веб-камеру. При этом никаких существенных санкций против королевства не ввели, а саудиты отделались лишь закрытым судом над восемью якобы виновными в убийстве, которых якобы приговорили к срокам от семи до 20 лет. «Якобы» – потому что их имена не разглашаются, да и вообще непонятно, сидит ли там кто-нибудь.

The West and the Rest

Американцы в таких исключениях не видят ничего криминального – ведь «авторитаризм» есть понятие субъективное. «Под авторитарными государствами подразумеваются прежде всего враждебные, недружественные Западу авторитарные государства. Ведь речь идет именно о консолидации западного сообщества против геополитических соперников», – говорит Дмитрий Суслов. То есть, перефразируя Рейгана, «оно, конечно, авторитарное государство – но наше авторитарное государство».

Понятно, что такая избирательность никак не помогает устойчивости идеи. И она критикуется со стороны стран, у которых достаточно политической воли и авторитета, чтобы давать свои определения базовым политическим понятиям. В частности, руководством России.

«Мы абсолютно не согласны (со словами Жозепа Борреля о противостоянии демократии и авторитаризма – прим. ВЗГЛЯД). Во-первых, с оценкой того, что речь идет об авторитарных режимах. Мы не думаем, что ЕС вправе давать такие оценки РФ и КНР. Мы крупные суверенные страны со своей политической системой, – заявил пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков. – Мы с уважением относимся к устройству других государств и считаем себя вправе рассчитывать на такое же отношение к нам».

Более подробно подход Москвы (а также Пекина) к определению демократии прописан в российско-китайской декларации, принятой в ходе олимпийского визита Путина в Китай. «Демократия не строится по трафаретам. В зависимости от общественно-политического устройства, истории, традиций и культурных особенностей конкретного государства его народ вправе выбирать такие формы и методы реализации демократии, которые соответствуют специфике данного государства. Право судить о том, является ли государство демократическим, есть только у его народа», – говорится в документе.

И с этим тезисом соглашаются не только элиты стран третьего мира (которые не собираются по трафарету устраивать у себя аналоги американской демократии), но и все большее количество западных экспертов. «Подобная мысль становится все более популярной среди реалистов, которые стали усиливать свое влияние среди экспертного сообщества западных стран (и прежде всего США) по мере того, как развеивалась иллюзия конца истории и возвращалось глобальное противостояние. Они согласны с тем, что универсальной модели демократии нет. Но пока что эта точка зрения еще не является на Западе главенствующей», – говорит Дмитрий Суслов.

Если же говорить о реальном глобальном противостоянии, то, по мнению Дмитрия Суслова, «оно идет по формуле The West and the Rest. То есть с одной стороны Запад, претендующий на исключительность и универсальность своей модели, а с другой – все остальные, которые не согласны и не вписываются в это прокрустово ложе исключительности и универсальности».

И чем больше США будут сжимать это ложе, чем более агрессивно – по-большевистски – будут вести себя с теми, кто в него не помещается, тем больше американская идея будет ослабляться и дискредитироваться. И – лишенная нормального противостояния и развития – умирать.

Геворг Мирзаян, доцент Финансового университета, Взгляд