С чем президент Франции Эммануэль Макрон едет в Москву

Срочный визит президента Франции в Москву и Киев, целью которого, по заявлению самого Эммануэля Макрона, является «деэскалация и поиск политических решений для выхода из кризиса», очень напоминает попытку прорыва на дипломатическом фронте

Когда, в самом деле, как не сейчас? И кто, как не Макрон? В Европе после ухода с поста канцлера Ангелы Меркель, кроме него, и не осталось политиков, способных говорить на одном уровне с президентом России.

Тем более что почва подготовлена. На уровне политсоветников лидеров Франции, Германии, России и Украины реанимация Нормандского формата уже состоялась: стороны, проговорив восемь часов в Париже в конце января, договорились диалог продолжать. И случиться это должно также на этой неделе – в Берлине. Правда, формат все еще уточняется. Логично предположить, что он станет ясен по итогам блицвизитов Макрона.

В пользу этой версии говорит и ряд других обстоятельств. Начать стоит с того, что такого рода дипломатические прорывы – яркая традиция французской дипломатии, причем дипломатии именно на высшем уровне. Не уходя во времена президентов Шарля де Голля и Жака Ширака, которые не раз ломали стереотипы и находили общий язык с Москвой – в том числе вопреки Вашингтону, – стоит вспомнить о примерах более свежих. Накануне визита Макрона в Москву и Киев в Париже многие вспоминали, как президент Николя Саркози в августе 2008 года успешно посредничал между Москвой и Тбилиси и добился замораживания военного конфликта, начавшегося после нападения грузинских войск на Южную Осетию.

В этой связи важна одна деталь. Франция тогда, как и сейчас, осуществляла полугодовое председательство в Европейском союзе, что, собственно, и дало возможность Саркози действовать не только от имени страны, но и от имени ЕС. Сейчас ситуация схожая: Макрон также действует как от имени Франции, так и от имени ЕС. При этом наглядно демонстрируя, что такое та самая стратегическая «европейская автономия», которую он провозгласил одной из важнейших целей своего председательства.

Этот проект, к слову, сильно нервирует многих политиков на востоке Европы. И это понятно: они обжились в «натоцентричной» Европе, прикованной к США, к ЕС относятся как к «дойной корове», а свою необходимость привыкли доказывать кризисами – то миграционными, то украинскими. Президент Макрон в своей речи 19 января в Страсбурге обозначил другие ориентиры, заговорив о «новом порядке безопасности и стабильности в Европе». Причем разговор о «европейской автономии» на самом деле только начинается. Обойти кризис, раздутый вокруг Украины, инициатор концепции, безусловно, не мог.

Но впереди – не менее увлекательные сюжеты. В Париже не забыли американо-англо-австралийский афронт с AUKUS, предательство ближайших союзников по НАТО задело даже больше срыва контракта по подводным лодкам. В этом увидели знак того, что приоритет и география военных альянсов меняются. В каком виде, где и за кого дальше будет воевать НАТО и станет ли оно «департаментом» AUKUS, непонятно. Но по большому счету Европа просто обречена на создание «нового порядка безопасности и стабильности». Если хочет, конечно, остаться самостоятельным игроком в геополитике.

При таком подходе интерес к диалогу с Москвой объективно просматривается. В 2019 году на личной встрече с Владимиром Путиным в форте Брегансон Макрон, напомню, такой «стратегический диалог» уже предлагал. Предусматривалось, в частности, взаимодействие по Украине, Сирии, разоружение в Европе, продвижение к отмене взаимных санкций. С тех пор личных встреч не было, а ковид, систематическая эскалация вокруг Украины и, разумеется, противодействие противников такого сближения процесс сильно затормозили. Но не отменили.

Новая ситуация, складывающаяся в Европе и мире, многое изменила и будет менять. Можно не сомневаться, к примеру, что в Париже отметили обеспокоенность лидеров РФ и КНР, высказанную в совместной декларации по поводу создания AUKUS. Прямо накануне визита стало известно, что президенты России и Франции намерены обсудить в Москве стратегическую безопасность Европы и озабоченности России в связи со складывающейся ситуацией.

Однако чем серьезнее и самостоятельнее будет диалог ЕС и России, тем серьезнее будет и противодействие. Это мы уже наблюдаем: после встречи в Нормандском формате по инициативе Макрона в Париже 26 января он попал под неожиданно жесткую критику французских СМИ, причем даже тех, которые обычно отличаются серьезными аналитическими подходами. Это симптом. Как и то, что президент свою линию на диалог в Нормандском формате не просто выдержал, а развил – вплоть до личной поездки в Москву.

Вообще внутриполитический контекст визита французского президента на сей раз важен принципиально. За 60 дней до первого тура президентских выборов во Франции (10 апреля) Эммануэль Макрон все еще не кандидат. Он, конечно, лидирует по всем опросам, уверенно опережая соперников, которые уже выдвинули свои кандидатуры. Но не слишком ли это рискованно так затягивать с выдвижением? А что если то или иное событие ударит по рейтингу?

И таким событием вполне могут стать итоги визитов в Москву и Киев. Если президент, который сделал председательство в ЕС важным элементом своей предвыборной кампании, официально еще не начавшейся, не достигнет прорыва, в него немедленно вцепятся по возвращении. Причем все – как те аналитики и мыслители, которые с начала диалога с Москвой обвиняют Макрона в «ослаблении западной солидарности», так и те конкуренты, которые выступают за еще более конструктивный и дружеский диалог с Москвой (Марин Ле Пен, Эрик Земмур, Жан-Люк Меланшон).

Другое дело, если эти визиты воплотятся в конкретные результаты и будут закреплены в Нормандском или еще каком-то формате. Шансы на переизбрание в этом случае просто взлетят. Но, что даже важнее, это может дать толчок и к личному лидерству в реально автономной Европе, на которое давно и последовательно претендует Макрон. А Россия получит в Европе собеседника, которого так не хватает после Меркель, способного к тому же в сложных ситуациях брать на себя ответственность и инициативу.

Елена Панина, Русстрат