В Америке педофилов переводят в «угнетаемый» класс секс-меньшинств

Их надо называть «лицами, которых привлекают несовершеннолетние» (на английском — MAP), и перестать их травить (если, конечно, эти мапы не совершают актов насилия). Такова позиция бывшего профессора социологии и криминологии, калифорнийца Алина Уокера, автора книги «Длинная темная тень»

Книги, вышедшей в солидном американском академическом издательстве и прошедшей надлежащую процедуру оценки коллегами на научность. Общая мысль в том, что слово «педофил» — обидное, травмирует человека. Одно дело действия такого человека, и совсем, совсем другое — если действий нет, а есть только природная склонность в ее чистом и незамутненном виде.

Вот сейчас начнутся неожиданности. Часть читателей вполне может впасть в бесконтрольное бешенство и отключиться от фактов, мыслей и прочего со словами «расстреливать на месте». И для такой реакции есть более чем серьезные причины. Но в том-то и дело, что история с педофилами куда сложнее, а вообще-то — еще хуже, чем может показаться человеку, не следящему внимательно за тем, что творится в мире, кто и как в этом мире массово обрабатывает мозги.

Вспомним, как эта тема резко и вдруг обрушилась на нас в начале 2000-х. И можно было бы еще тогда задуматься: кругом одни педофилы, да откуда это нашествие на землю русскую? Вы говорите, на европейскую и американскую тоже — да очень нам нужно в этом всем разбираться, это же де-ети! Химически кастрировать подонков и затем сажать пожизненно! И нечего тут выяснять, то ли этот педофилический взрыв — последствия 90-х, то ли наследие советского времени.

А ведь можно было вспомнить, что, на самом деле, речь идет об очень редком отклонении. Более редком, чем, к примеру, гомосексуализм. И что — как в советское время, так и в 90-е и 2000-е, — педофилов по чисто биологическим причинам должно было быть одинаковое количество: так же, как людоедов (а они были и есть) или свихнувшихся серийных убийц. Но когда тут догадываться, если наше великое кино- и прочее искусство почуяло, что речь о горячей теме, и начало штамповать педофилов (как и серийных убийц) в нечеловеческих количествах. Процесс был запущен.

Еще можно было разглядеть, что почему-то в этой хорошо организованной истерике шла и идет речь исключительно о педофилах-мужчинах, хотя, как и в случае с гомосексуализмом, эта штука свойственна обоим полам. Или заметить, как кампания дала неожиданный протуберанец: в странах Запада вдруг стартовало массовое разоблачение священников-педофилов, а потом — вы удивитесь — то же попытались сделать и у нас. На ее пике ненаблюдательному человеку могло показаться, что вообще все священнослужители интересуются исключительно детьми (что, опять же, биологически невозможно).

Что же это было? А это ранние разминки тех людей, которые поставили целью уничтожение современных обществ, превращение человеческой жизни в ад. Уничтожить все: семью, религию, традиции… Сейчас-то мы это видим во всей красе, особенно в США, где надо было срочно задавить республиканцев и прочих консерваторов — и данные кампании по всем направлениям превратились в погромы. А в ранних 2000-х смысл акций был не так ясен. Нет, специально против России они направлены не были, сначала уничтожали своих. Но с прицелом на весь мир.

Идея этой конкретной кампании была в том, что вообще все мужчины — насильники, в том числе насильники малолетних. Нет соответствующей статистики — создадим или будем просто играть на эмоциях. Дальше развернулось продолжение в виде акций террористок из #MeToo, будет и что-то еще.

Даже на ранних стадиях запуска всех этих кампаний ненависти была заметна отработка простой технологии — везде одной. Надо взять изначально правильную и понятную идею, вызывающую бешеную, отключающую мозг реакцию у какой-то ключевой группы людей, — «дети», или «гибнет природная среда нашей планеты», или что угодно еще. Затем резко преувеличить масштаб явления. Сразу же взвинтить страсти до стадии, когда спокойный разговор с фактами становится морально невозможен, то есть заранее обезвредить, а потом затравить оппонентов. На этой технологии базируется вся нынешняя переродившаяся демократическая ортодоксия, более известная как воук-идеология. Главное — посеять страх и ненависть, а там все пойдет само.

И идет — вплоть до того, что безмерно уважаемая профессия учителя стала чуть не расстрельной. Дети — они же всякие, часто вредные и хитрые, и хорошо знают, как спровоцировать надоевшего учителя, подставить его под гнев очередных — не склонных разбираться — беснующихся народных мстителей. А еще есть никому не нужные проблемы с усыновлением (что это вы хотите взять в дом несовершеннолетнего?), террор социальных работников и прочие международные феномены, рушащие семьи, и многое другое.

Но идет также и время, и появляются новые феномены, в том числе бывший (ныне, кстати, затравленный и уволившийся) профессор Алин Уокер. Это совсем не то, что какой-нибудь француз Габриэль Мацнеф, который десятилетиями писал книги о педофилии, получал литературные призы и был уважаемой личностью, а потом вдруг оказался затравлен. Нет, Алин Уокер — явление иное: не исключено, что это человек с хорошим чувством юмора. Возможно, то, что он сделал, — это издевательская попытка человека заговорить со всеми этими разрушителями общества на их птичьем языке и воспользоваться их же идеологическими конструкциями.

А именно: друзья, где ваша логика? Вы говорите, что несовершеннолетний может, если не должен, потребовать сменить себе пол в результате хирургической операции, а родителям запрещено этому мешать. Вы активно пропагандируете в школах, и не только там, гомосексуализм и остальные несколько сотен сексуальных ориентаций. Ваш президент Байден в июне прошлого года заменил в бюджетной документации слово «мать» на «рожающего человека». И вы всем объясняете, что пол и сексуальная ориентация — это продукт «самоидентификации» каждого человека («я себя так вижу»). Или чаще — «групповой самоидентификации». Что проклятый старый мир затравил все эти меньшинства, и теперь миру за это нужно вечно каяться и помогать несчастным адаптироваться к жизни (а потом и «адаптировать» нас).

Ну так и педофилы — это на самом деле не педофилы, а мапы, это тоже продукт самоидентификации и тоже меньшинство, и если оно никого не насилует, то нужно помогать его «социальной адаптации». А слово «педофил» — это все равно как «негр», нельзя им пользоваться, мапы на него обижаются.

Хотя, вероятно, никакого чувства юмора у Уокера на самом деле нет, все это он писал на полном серьезе — по зову своей души и ориентации.

Дмитрий Косырев, РИА