Денис Жарких: Смена гегемонов

Можно смело сказать, что европейской демократии, какой она была в 1945-1991 годах, больше нет. Украина, Россия, Беларусь, Казахстан, любая страна не может ее взять себе за эталон, даже если все граждане разом этого захотят. Более того, в самом ЕС, Британии и США эти рецепты больше не работают, и все это заполняется другими правилами и обстоятельствами

Пролетариат давно больше не гегемон, да и уже в послевоенное время (после 1945 года) он перестал быть, собственно, пролетариатом. Рабочий, имеющий свое жилье, авто и счет в банке (вклад), уже, собственно, и не пролетариат. И это, что в СССР, что на Западе. Разница, конечно, есть, но не такая, какую ее рисовала пропаганда во время перестройки и парада суверенитетов. Советский рабочий был формальным совладельцем предприятия, то есть, возможно, большим собственником, чем рабочий Запада. Но рабочий Запада мог жить и лучше, чем советский рабочий, не будучи членом трудового коллектива и не имея прочих признаков социализма.

Однако в мире рос новый класс, который в СССР точно не смогли осмыслить. Названий у этого класса много, но я назову его интеллигенцией, хотя, пожалуй, это будет не совсем в точку.  Это тот самый класс, который вроде как занимался умственной деятельностью и рос, как на дрожжах. Этот класс был освобожден от производства материальных продуктов, что привлекало в него огромные массы народа. В советской реальности это были всевозможные управленцы, ИТР-овцы, ученые и масса других профессий, которые не подлежали строгому контролю, поскольку непонятно, что нужно было контролировать. Вспомним «Размышления в постели» Райкина, или «Понедельник начинается в субботу» Стругацких.

Кстати, написанная в 1965 году повесть «Понедельник начинается в субботу» предрекла появление нового мира для интеллигенции, который не особенно-то и связан с реальностью. Похожие процессы происходили на Западе, но там от реальности отрывала реклама, массовая культура и телевидение. Естественно, что столкновение мира советских интеллигентов с западной виртуальной реальностью ни оставила от этого мира практически ничего. Советская интеллигенция, в большинстве своем, оказалась завербованной и поглощенной Западным миром.

А теперь перейдем к главному тезису. Сегодня победа определяется не количеством пушек и прочей военной техники, которую делают рабочие на заводах, а качеством виртуальной реальности, которую производит интеллигенция. Мы перешли в информационную эпоху, и тут роль играет уже информационная единица. Теперь гражданин не просто слушает радио, смотрит ТВ, он заражается и заражает других в сетях. В этой ситуации принципы свободы слова, да и любой свободы, невозможны. Ведь можно создать сколько угодно ботов, то есть, нереальных мнений, а можно задавить мнение миллионов граждан, вырубив их из информационной системы. Бог с ними — оппозиционными каналами в Украине, вы посмотрите, что сделали с действующим президентом США Трампом.

Но это не все — виртуальная реальность делает ненужным вторжение в чужие страны. Граждане сами заберут власть у своего правительства и отдадут, кому скажут. В этом они продолжают политику банановых республик. Почему именно их? Климат давал пищу многим людям без определенных занятий, а вот в Европе, Северной Америке (не только в Украине!) голод был страшным бедствием вплоть до 50-х годов прошлого века.  Поэтому революционеров было меньше, но они понимали, если возьмут власть, то придется кормить народ.

Нынешние революционеры, что в Украине, что в Грузии, что Казахстане, что в США, о народе не думают. Если население этих стран уменьшится в 10 раз ничего не произойдет. Потому человеческая жизнь уже не имеет такой цены. Не нужно много солдат, рабочих, а умников явно перебор. Фактически ни о каком свободном соревновании идей, мнений речи уже не может идти. Когда доводы кончаются, одна из сторон хватается за оружие. И это считается нормальным. Ну и какая после этого европейская демократия? Ее просто нет. Кто первым выстрелил, тот и демократ. Естественно стрельба должна быть оправданна информационно, иначе никак. По сторонникам Трампа стрелять можно, по сторонникам Байдена — нет. По русским стрелять можно, по казахам — нет.

Информационное поле решает, что можно, что нельзя. Естественно, оно у каждого свое. У каждого свое «можно» и «нельзя». А раз теперь так, то какая, к черту, демократия. Точнее, это античная демократия, которая на рабов не распространяется. Так и при нацизме закон не распространялся на низшие расы, которые обречены на порабощение и уничтожение. Теперь имеем дело с информационным нацизмом, который намного сложнее. И это вызов современной истории.

Денис Жарких, Украина