В ожидании развязки. Перспективы диалога России и Запада

Прошлый год стал во многих отношениях знаковым для международной повестки. Сменились некоторые ключевые фигуры мировой сцены: в США — новый президент, в Германии — новый канцлер, новые лидеры в Израиле и Иране

Драматичным образом сменилась власть в Афганистане, и эта смена стала громким актом провала 20-летней миссии США в республике, последствия которого будут сказываться еще долго.

В отличие от 2020 года, в 2021-м пандемия коронавируса, которая по-прежнему оказывала влияние на все процессы в мире, стала уже в чем-то привычным негативно-системным фактором политики и экономики, который приходится принимать во все расчеты на перспективу.

Но самые главные, на мой взгляд, события разворачивались вокруг проблематики стратегической стабильности и безопасности. Именно поэтому мощным финальным аккордом года стали проекты договора с США о гарантиях безопасности и соглашения о мерах обеспечения безопасности России и государств — членов НАТО, переданные американской стороне 15 декабря и — что менее привычно для классической дипломатии — представленные мировой общественности 17 декабря. Этот нетрадиционный ход отражает характерную для последних лет картину: мы сталкиваемся с нарастающим валом лжеинтерпретаций и фейков чуть ли не во всем, что касается внешней политики России, ее намерений и мотивов.

Попытки навязать миру фиктивную повестку вообще стали нормой для нынешнего времени. То всё происходящее пытаются представить в виде нарастающей борьбы демократий с автократиями («Саммит за демократию»). То искусственно стремятся вернуть в список обсуждаемых тем Крым («Крымская платформа»). То тему изменений климата хотят превратить в некий инструмент недобросовестной конкуренции и дискредитации тех, кто идет «не в ногу» («Климатический саммит»). То на повышенных тонах обсуждают сроки нападения России на Украину как нечто вполне решенное.

Подмена причин следствиями вообще стала ключевым моментом тотального взаимного непонимания между Западом и Россией, которое привело к острейшему кризису за десятилетия, сравнимому с Карибским.

Причиной называют некую агрессивную политику России по отношению к Украине, однако на деле всё ровно наоборот: украинский сюжет возник как следствие расширения влияния евро-атлантических структур на Восток, по сути — за наши «красные линии». Когда Россию упрекают в том, что она, мол, хочет возродить логику «сфер влияния», то это опять подмена смысла: Россия наоборот, продвигает идею «сфер невлияния», отказа от попыток вовлечь в военно-политические структуры всё новые и новые государства, что становится объективным фактором угрозы для РФ.

Формулировка ст. 1 российского проекта соглашения с НАТО говорит о том, что его участники в отношениях между собой руководствуются принципами сотрудничества, равной и неделимой безопасности и не укрепляют свою безопасность за счет безопасности других. Это в полной мере соответствует тому, что записано в базовых документах в этой сфере, в частности, в Парижской Хартии для Новой Европы 1990 года, где, к слову, НАТО не упоминается ни разу.

Отказ от российских предложений будет означать отказ стран Запада и от общепризнанных принципов, на которых базируется европейская безопасность. И аргументы по поводу свободы выбора альянсов — отговорка не самая убедительная. Да и со свободой всё не так просто: нередко выбор в пользу НАТО — вовсе не естественный ход событий, а результат многолетней «обработки» элит, лидеров общественного мнения, вкачивания немалых средств, что в ином случае на Западе бы заклеймили как коррупцию. Но тут это называется «поддержкой демократии» — на деле же не демократии, а геополитической переориентации. Ну а уж то, как правдами и (больше) неправдами «втаскивали» в НАТО Черногорию — вообще хрестоматийный пример «свободы выбора народов».

И когда говорят, что, мол, это Россия настроила украинский народ в пользу НАТО из-за своей «агрессии», то и здесь подмена причин следствиями: это агрессию придумали, чтобы оказать влияние на умы украинцев. Не случайно так называемую АТО в киевских интерпретациях сменили на более пропагандистски выгодную «общевойсковую операцию» именно в период, когда там присутствовал такой одиозный персонаж, как спецпредставитель США по Украине Курт Волкер.

Как бы то ни было, российские предложения в сфере безопасности будут центральной темой для обсуждения РФ и США/НАТО на предстоящий год. При этом президент России Владимир Путин был предельно конкретен: отмахнуться и «заболтать» не выйдет. Многолетнего ожидания ответа под аккомпанемент расширения НАТО больше не будет. Кредит нашего доверия к Западу полностью исчерпался именно в 2021 году, и это очень серьезно. В случае отказа США и НАТО дать гарантии безопасности России ответ Москвы может быть самым разным, но, как подчеркнул президент, выбор вариантов будет зависеть от рекомендаций именно военных экспертов. То есть не дипломатов, например. А отказ нас услышать — это тоже ответ.

Но пока Владимир Путин отметил в целом позитивную реакцию адресатов. Это обнадеживает, особенно учитывая, что мы имеем в «плюсе» еще одно важное событие года: было ратифицировано соглашение, продлевающее на пять лет действие договора СНВ-3. В июне состоялся саммит президентов России и США, диалог был продолжен по «прямой линии» в конце года, возобновились консультации в сфере стратегической стабильности. И еще одно событие, которое не все, наверное, зафиксировали для себя: Генассамблея ООН одобрила без голосования совместную российско-американскую резолюцию о нормах поведения в киберпространстве и о предотвращении преступлений в этой сфере. Если учитывать разного рода обвинения Вашингтона в наш адрес в киберсфере, момент, безусловно, важный.

Событие 2021 года, которое всячески старались сорвать, — достроен «Северный поток — 2», даже при том, что попытки блокировать старт его работы не прекращаются. И это также станет одним из пунктов повестки на 2022 год.

Одним из аргументов против запуска СП-2 на Западе считают то, что, мол, увеличится зависимость ЕС от России. Однако эта логика не учитывает, что вырастет и обратная зависимость и, соответственно, возможность влияния на Россию. Когда связывает мало, интерес к диалогу уменьшается, как это мы видим на примере отношений России и США — там критически малое число тех же конгрессменов, которые бы лоббировали интересы, в частности, американского бизнеса в России. Отсюда и та легкость, с которой «штампуют» санкции и новые запреты. Главным следствием экономического разрыва с Европой будет не пресловутое «изменение поведения» России, а активизация ее связей с альтернативными игроками в экономике и политике.

Нетрудно предсказать, что в зависимости от диалога России и Запада будет развиваться и ситуация в Донбассе. А не наоборот, как пытаются внушить миру на Западе.

Внутренний конфликт на Украине может быть прекращен — именно в таком понимании — очень быстро, через диалог Киева с Донецком и Луганском, что и предполагают Минские соглашения. Но для этого Запад должен осознать исчерпание политических дивидендов для себя от раскручиваемой им темы «российской агрессии». А это будет возможно после достижения договоренностей по гарантиям безопасности — если Украина перестанет быть искомым «призом», то «агрессию» быстро свернут те, кто ее начал в виртуальном режиме — политики и политтехнологи Украины и Запада.

2021 год оказался очень насыщенным и «веховым» во многих отношениях, и от 2022 года в этом смысле ждем развязок по некоторым направлениям. Будем работать над тем, чтобы развязки были исключительно дипломатическими и антикризисными. Верю, что это возможно.

С новым, 2022 годом!

Константин Косачев, газета «Известия»