Михаил Таратута: Демократы открыли «ящик Пандоры», выпустив наружу всё самое скверное, что дремало в американцах

Мы видим, что в последние полтора года многие города Америки переживают колоссальный взрыв преступности – от убийств, которыми особенно славятся Нью-Йорк и Чикаго, до грабежей и насилия во многих других городах, где у власти находятся демократы

Преступность не просто зашкаливает, но и заметно изменила свою географию. Раньше благополучные районы потому и назывались благополучными, что там неприятности случались крайне редко. Преступники обходили их стороной и, как правило, промышляли на своей совсем неблагополучной территории. Не редко бедный и благополучный районы разделяла просто улица, по одну сторону всё хорошо, по другую – плохо. И эта улица, словно красные флажки загона отделяла один мир от другого. Но не сегодня.

Недавно прочитал, что из страха перед преступниками, явно не рассчитывая на полицию, жители Беверли Хиллс (кто не в курсе, это богатый район в Лос-Анжелесе, где проживает немало знаменитостей) стали организовываться в отряды самообороны. Как сообщается, местные жители, большинство из них демократы, убежденные противники винтовок и пистолетов стали закупать оружие и записываться на курсы обучения стрельбе. Кто-то там заметил, что не чувствуешь себя в безопасности, даже выходя из дома к машине, припаркованной на собственной лужайке.

В том же благополучном районе две мои знакомые сидели за бокалом вина на веранде кафе, когда к ним подошли несколько черных парней и потребовали отдать всё, что при них было.

С такими же негодяями на прошлой неделе пришлось познакомиться и нашей съемочной группе в Сан-Франциско. Завершая командировку после двух недель напряженных съемок, по дороге в аэропорт ребята отлучились ненадолго от машины (дело было в одном из самых благополучных районов города). Когда вернулись, в машине были выбиты стекла и вынесено всё, что в ней было – дорогая аппаратура, а вместе с ней — что не менее ценно – отснятый материал, результат колоссальной работы. О личных вещах и говорить не приходится.

Да что там наша машина! Примерно месяц назад в самом центре того же Сан-Франциско, где расположены дорогие магазины «Луи Виттон», «Гуччи» и другие, припарковалось с десяток машин, оттуда вывалилась банда грабителей. Они основательно прошлись по бутикам, тащили все, что попадалось под руку. И это в очаровательном, некогда безопасном Сан-Франциско! Теперь в городе один за другим закрываются еще и торгующие всякой мелочью магазины сетей «Уолл Грин» и «Таргет», не выдерживая постоянного воровства с прилавков.

Сейчас мэр города Лондон Брид бьёт себя в грудь и клянется, что не потерпит того, во что превратился город. Но кто, как ни она и другие демократы в креслах мэров, губернаторов и заксобраний сладострастно поддакивая толпе, поносили полицию, запрещали в её действиях то одно, то другое, сокращали ее финансирование, ставили лозунги улицы выше закона и порядка. Ни им, ни либеральной прессе, ни тем, кто протестовал против полиции, как-то и в голову не приходило, что именно полиция своими жизнями защищает людей от преступников.

Но захотите ли вы ежедневно подставлять себя под пули, не зная вернетесь ли сегодня домой невредимым, когда вам вслед из толпы летят камни и проклятия, а власть и пальцем не пошевелит для вашей защиты? У полицейских отняли их главный мотиватор – веру в свою нужность.

А что в результате? В результате в большинстве городов, где поработали демократы, наблюдается серьезная нехватка полицейских сил. Одни увольняются по собственному желанию, и таких много, очень много. В других случаях власти, и в самом деле, сократили финансирование полиции, а, следовательно, и численность стражей порядка. Ну и, конечно, преступность тут же взлетела вверх. Ошибку поняли, но было поздно – желающих пополнить ряды полиции особо не наблюдается. Однако, как я это вижу, история с полицией, возможно, и самая важная, но не единственная причина роста преступлений.

В последнее десятилетие, а может, и раньше с каждым годом все сильнее и сильнее в общество стали просачиваться идеи нового осмысления расовых отношений в Америке. Эти идеи были сформулированы левыми профессорами в т.н. «Критической расовой теории». Ее главный постулат сводится к тому, что, поскольку страна была основана на угнетении, расизм впечатан в гены белых американцев, а значит, и самой Америки. Иными словами, белые люди – по определению расисты, если только они сами этого не осознАют и не начнут изживать в себе т.н. «привилегии белых». Эта теория указывает на то, что общество было и, главное, остается предельно несправедливым к цветным и, в первую очередь, конечно, к афроамериканцам. Из чего вытекает необходимость создания для них особых привилегий и перераспределения в их пользу социальных благ. Ну и, конечно, это призыв к повсеместной борьбе с «системным» расизмом, который особо горячие апологеты этой теории ухитряются видеть буквально во всем – в математике, музыке, музейных экспозициях, классической литературе, кино, прессе и пр. Но если раньше критическая теория царила главным образом в университетах, то в последнее десятилетие постепенно захватила широкие массы либеральной публики за пределами академических стен.

Эти идеи впитала Демпартия, подхватила пресса и индустрия развлечений, что вылилось в бесконечное принижение Америки, ковыряние в ее болячках и исторических несправедливостях – словно, ничего другого в Соединенных Штатах никогда и не было. Создавалась атмосфера, в которой можно было только стыдиться своей страны.

Последствия нагнетания подобных чувств очень точно сформулировал заслуженный профессор английской литературы Йельского университета Марк Бауерлейн. Он отмечает, что слыша все эти разговоры о «системном расизме», угнетении, неравенстве и прочем многие подумали, что живут в обществе, законы которого нет необходимости соблюдать, и нет необходимости уважать других. «Зачем вести себя прилично, когда само общество неприлично. Но если вы не верите в приличие своих соотечественников, что ж, вы делаете то, что делаете, и говорите другим, чтобы они не мешали. Можно орать на всю улицу, мусорить, взрывать всё вокруг своей музыкой, совершить другие непотребства и не чувствовать угрызений совести – вам все равно … Вы живете в мире отрицательных ценностей, в вас вселилось чудовище, а жизнь коротка…. А это самоисполняющееся отношение к жизни. Если вы так думаете и таких, как вы много, улицы и кварталы становятся именно такими, как вы думаете».

Вот такое отрицательное отношение к стране, ниспровержение традиционных ценностей постепенно спускалось от образованной либеральной публики к слоям менее рафинированным, принимая при этом всё более отвратительные формы. Докатилось оно и до самых низов, до люмпенизированной молодежи. С особым энтузиазмом это было воспринято в молодежной среде афроамериканцев из неблагополучных кварталов. Правда, понято ими было на свой лад, мол, с нами веками обращались по-скотски, теперь настало наше время.

Сигнал к действию, как мы помним, был дан массовыми протестами, последовавшими за гибелью Джорджа Флойда. Эта публика мгновенно влилась в ряды БЛМ, составив костяк его криминальной части – тех, кто громил полицейские участки, поджигал государственные учреждения, терроризировал белое население и, конечно же, грабил магазины. Грабежам лидеры БЛМ нашли изумительное оправдание: ограбленные магазины – это репарации за угнетение черных. Собственно, для них репарациями стало всё, чего нельзя было делать раньше. А после гибели Флойда при попустительстве полиции стало можно. Полтора года назад демократическая власть связала руки стражам порядка, запретив вмешиваться в происходящие безобразия. А сегодня полиция и сама в бой не рвется.

Демократы открыли «ящик Пандоры», выпустив наружу всё самое скверное, что дремало в людях. И сейчас собирают посеянный ими же урожай. Подписавшись под левой повесткой, они не только эффективно способствовали распространению идей «критической расовой теории», созданию атмосферы нигилизма, неуважения к собственно стране, но и много сделали для воплощения этих идей в практической жизни – от создания преференций в движении по социальной лестнице и распределения социальных благ по признаку расы до деморализации полиции и еще большего раскола общества.

Скорее всего, избиратели припомнят демократам эти и другие грехи через год на промежуточных выборах, а возможно и через три года на президентских. Но и республиканцам, если придут к власти, будет не просто «загнать этот фарш назад в мясорубку».

Михаил Таратута