Mysl Polska: Дело польского солдата Эмиля Чечко без излишних эмоций

25-летний польский солдат пересек в Гродненской области границу с Белоруссией и обратился к властям нашего восточного соседа за политическим убежищем

Мы не знаем подробностей этого дела, однако оно вызывает уже сейчас жаркие, бурные дебаты, разделяя нас на тех, кто в восторге от шага Эмиля Чечко, и тех, кто не лукавит на словах, обвиняя его в измене и дезертирстве. Между тем это событие вызывает у нас несколько других, гораздо более важных вопросов.

Стоит уже сейчас отметить, что все официальные и неофициальные донесения, касающиеся бегства нашего солдата в Белоруссию, нельзя без разбора считать достоверной и объективной информацией. Сознательно ли эмигрировал Эмиль Чечко в Белоруссию, был ли он задержан белорусскими службами или действовал с ними заодно? Принял ли он решение в связи с политическими убеждениями или личными мотивами, например – конфликтом с начальством или с законом (как это утверждает Мариуш Блащак)?

Все эти вопросы останутся без однозначного ответа. Единственным источником возможных гипотез станут высказывания Эмиля Чечко для белорусских СМИ (первые выдержки из интервью с ним уже вышли). Однако отделить факты от домыслов будет уже невозможно; будет продолжаться война противоречивых мнений. В Минске Эмиля Чечко представят как человека, искренний нравственный порыв которого вынудил к такой форме протеста. В Варшаве правящие круги будут оплёвывать этого молодого человека, обзывать его преступником, шпионом, сумасшедшим; всеми способами травить (а скорее всего и нечто похуже) его семью. Это УЖЕ делают надежные правительственные порученцы и всяческие проправительственные «черносотенцы».

Бесспорным останется только то, что польское государство в очередной раз выказало собственную полную несостоятельность. Если никто из командования не заметил, что у Чечко есть такие намерения, что он переживает кризис, что его преследуют сомнения, и не отправил его в связи с этим в другое подразделение или в отпуск – это означает только, что нашей армией командуют люди совершенно непрофессиональные. Польская контрактная армия оказывается просто обычным сборищем, феодальным ополчением, которое в любой момент может распасться и разбежаться.

Был бы Чечко для многих героем, если бы не введение чрезвычайного положения в приграничных районах? Конечно же нет, потому что в этом случае вся информация о кризисе на границе была бы общедоступной и публичной, а ситуация находилась бы под постоянным контролем любопытствующих СМИ. Однако Варшавский режим решил организовать кампанию разжигания страха и ненависти, гиперболизации восточной угрозы, милитаристского угара. Пугать общество было бы намного сложнее, если бы каждый мог из разных независимых источников проверить правдивость пугалок с границы.

Поэтому правительство Права и Справедливости попало в любовно расставленную самим собой ловушку и теперь будет безжалостно растоптано. И кем?! Таким презираемым польским правящим классом президентом как Александром Лукашенко! Ведь именно Минск, в отличие от Варшавы, пустил на свою сторону границы все мировые СМИ. Именно Лукашенко встречался в свете камер с мигрантами с Ближнего Востока. А в конце концов появился ещё и Эмиль Чечко. Все это свидетельствует о полной беспомощности и неспособности польских властей справиться с даже малейшими кризисами.

В этом контексте особой ценностью являются высказывания Чечко, прежде всего те, которые он мог бы дать польским СМИ (не белорусским и не российским) о том, что на самом деле происходит на границе. Возможно, благодаря ему польская общественность узнает больше, чем позволяют тупые и бездарные ужимки пропагандистов из государственных СМИ.

Бывший (уже) польский солдат должен был рассказывать об этом прежде всего в польских СМИ, потому что иностранные будут польскими властями, разумеется, сразу же дезавуированы. От того, что будет разыграна эта часть партии, зависит, потерпят ли польские власти лишь незначительное поражение, о котором все забудут; или, может быть, они получат такой удар между глаз, после которого, опозоренные, ещё долго не поднимутся. Этот последний сценарий может привести к некоторой эрозии легитимности нынешнего авторитарного правительства, что само по себе будет определённой ценностью.

Ось спора, происходящего между теми, кто хвалит, и теми, кто поносит солдата, носит философско-политический характер. Правоту обеих сторон трудно сравнивать, потому что каждая из них руководствуется принципиально иной системой ценностей и оценкой текущего статуса польской государственности.

Одна из этих групп будет убеждать, что первостепенной ценностью является государство и лояльность к нему военных, вспоминая с возмущением случай с Ричардом Куклинским, как исторический пример предательства. Это будет в корне неправильное сравнение. Куклинский имел доступ к важнейшим стратегическим документам стран Варшавского договора, и его бегство в Соединенные Штаты было секретной операцией, организованной американской разведкой для получения доступа к имеющейся у него информации. Трудно предположить, чтобы подобной информацией обладал Чечко. Кроме того, у нас в Польше профессиональная армия, и тот, кто глубоко не согласен с действиями польского режима, всегда может ряды этой армии покинуть и попросить статуса беженца где угодно. Тогда это даже юридически не было бы дезертирством, то есть тем, чем оно является сейчас.

Другая точка зрения будет исходить из посыла, что каждый имеет право на индивидуальный выбор собственного пути, наиболее подходящего, а может быть, и самого безопасного с точки зрения его интересов. Третьи придадут решению Чечко идеологическое измерение, в нынешних условиях будущее иметь вид прямо-таки символического манифеста. Но еще раз подчеркнём: сперва не помешало бы снять мундир армии, с которой солдат больше себя не отождествляет или действия которой он считает преступными или противоречащими национальным интересам. Это не меняет того факта, что оскорблять Чечко и клеймить его как „предателя” по меньшей мере опрометчиво.

Если рассматривать дело с точки зрения фундаментальных ценностей, то мы сталкиваемся с необходимостью ответить на вопрос: насколько нынешний образец польской государственности представляет из себя то, что стоит защищать, ради чего стоит жертвовать собой и, возможно, умирать? А может быть наша власть – это что-то квази-оккупационное, неприемлемое и враждебное нам, полякам?

С этой дилеммой каждый должен разобраться сам, лицом к лицу, анализируя, является ли наше государство пока ещё на самом деле польским по содержанию, или только по названию. Размышляя над тем, чьи, по сути, оно защищает интересы: общества и народа, или хозяев и протекторов из далёких стран, которым по существу плевать на наше с вами здоровье, безопасность и благополучие? От ответа на эти вопросы будет зависеть оценка (этическая, политическая, идеологическая) Эмиля Чечко.

Матеуш Пискорский, Mysl Polska