Начало испытаний первого Ту-160М: бомбардировщик будет иметь особое значение для России

На подходе очень знаковое событие – начало испытаний первого Ту-160М, стратегического бомбардировщика, который впервые будет построен Россией самостоятельно, без советского задела

Это событие имеет огромную значимость. И дело здесь не в том, каким самолетом должен стать Ту-160М. Дело в том, зачем вообще столь дорогостоящие и уникальные машины – и как их производить.

Стратегическая роль авиации была осознана более ста лет назад. Первым теоретиком, спрогнозировавшим роль воздушной мощи в будущей войне, был итальянский генерал Джулио Дуэ. Согласно «Доктрине Дуэ», решающая роль в победе должна была принадлежать флоту бомбардировщиков. До поры до времени идеи Дуэ не получалось претворить в жизнь – техника не позволяла.

А вот Вторая мировая всё расставила по местам. Да, главный вклад в разгром немцев и японцев вроде как внесли не бомбардировщики, но… Например, с лета 1944 года американцы начали бомбить немецкие заводы по производству синтетического бензина. Итог – с конца 1944 года маневр для вермахта стал очень трудным занятием, и союзникам, включая Красную армию, приходилось бить в основном малоподвижные войска.

Когда немцы где-то все-таки наскребали бензин, то для союзников начинались мясорубки. Так, топливо немцы нашли перед контрударом в Арденнах, и все помнят, чем это стало для американцев. Потом был немецкий удар по нашим частям в Венгрии, у озера Балатон. И пришлось опять, как в середине войны, останавливать их любой ценой, с огромными потерями, кидая на недопущение немецкого прорыва аж целую гвардейскую армию. Вот что значило топливо.

Мало кто помнит, но в 1944-м Германия по очень многим позициям производила больше оружия, чем в 1941-м, а немецкие солдаты вполне рвались на фронт. Но, как на допросе однажды заявил Альберт Шпеер, всё это было бесполезно без бензина. А без бензина Германию оставили американские бомбардировщики.

С Японией похожая история. К лету 1945 года с японским флотом было де-факто покончено. Американские бомбардировщики проводили массовые минные постановки в японских портах, отрезая Японию и от сырья, и от продуктов питания. Эта операция получила название Starvation – массовый голод. И действительно, за несколько месяцев ее проведения количество калорий, которое получал средний японец, упало на треть.

А над самой Японией Б-29 атаковали один город за другим. 20-я воздушная армия ВВС США имела около 1000 бомбардировщиков и смело бросала их в бой. До сих пор точно не известно, сколько людей они убили – оценки разнятся от 300 до 900 тыс. человек за несколько месяцев 1945 года. Знаменитая бомбардировка Токио была далеко не единственной, до ядерных ударов американцы разрушили в той или иной степени шесть городов, уничтожили более 600 промышленных предприятий, свели производство военной продукции к нулю. Всего на 1945 год было запланировано разрушение семнадцати городов, но после Хиросимы и Нагасаки в этом уже не было необходимости.

Ядерное оружие усилило роль бомбардировщиков в разы. С ранних 50-х и до конца 60-х именно самолеты с бомбами и неуклюжими первыми крылатыми ракетами были основой ядерных сил и в СССР, и в США.

Сохранилось ли их значение сегодня? Несомненно. На Западе тяжелую бомбардировочную авиацию с большой дальностью называют словом «стратегическая». Это связано с тем, что она может поразить тыл противника на всю его глубину, решая таким образом задачу стратегического значения – лишая вражеское государство возможности вести войну в принципе. И это прямо касается в том числе и России.

Для России стратегические бомбардировщики – «длинная рука Москвы» в любой локальной войне. Если надо, эти самолеты, обеспечь их ВКС дозаправкой, смогут атаковать любую цель в мире. И Ту-160, и Ту-95 применялись в Сирии, нанося по террористам удары крылатыми ракетами. И это далеко не предел их возможностей.

В «большой» ядерной войне они еще важнее. Россия сегодня не имеет достаточно стратегического ядерного оружия, чтобы полностью уничтожить Соединенные Штаты. При первом ударе, если мы будем использовать наши ракеты для нейтрализации американских ядерных сил и недопущения ответного удара по нам, большая часть Америки в принципе уцелеет. Американцы выйдут из-под первой волны наших атак с примерно 280-300 миллионами выживших, не пострадавшей в основном территорией и сохранившимися вооруженными силами и промышленностью. Будет потеряно только несколько городов и несколько десятков миллионов человек. Просто у США не останется ядерных сил и возникнут обширные зоны радиоактивного заражения, но основная масса населения будет вне этих зон.

При ответном же ударе мы сможем, использовав реалистичный наряд сил, уничтожить намного большую часть их населения. Однако в самом плохом для американцев варианте их всё равно будет больше, чем нас сейчас.

Но нас не будет столько же, сколько сейчас. Население РФ сконцентрировано в городах с очень высокой плотностью населения, оно не размазано по пригородам на огромной площади, как в США. Его банально намного проще уничтожить, особенно зимой, в холода, когда выживших будет убивать погода. Американцев, кстати, она в основном убивать не будет. Встает вопрос: чем воевать после первого обмена ракетными ударами? Ведь врага надо будет останавливать, даже потеряв половину населения, иначе и эта половина может потом не выжить.

Ответ один: уцелевшими стратегическими бомбардировщиками, которые нужно успеть рассредоточить и спрятать от противника в угрожаемый период. Да, их надо еще рассредоточить – это требует интенсивной и тяжелой боевой подготовки и запасных аэродромов. И нужны, разумеется, сами самолеты. Нужна промышленность, способная произвести бомбардировщик. Развал СССР поставил такую возможность для России под вопрос.

Дело в том, что создание стратегической авиации в принципе сложнейшая задача, требующая не только высоких технологий, талантливых инженеров и рабочих, но и огромной по масштабам промышленности, мощной экономики и сильнейшей мотивации иметь такое оружие. В мире ядерное оружие имеют больше стран, чем стратегические бомбардировщики. До самого конца холодной войны только США и СССР могли выпускать и выпускали новые стратегические ударные самолеты.

В случае с СССР это были «стратеги» Ту-95, Ту-160 и дальние Ту-22М3. Некоторое время после распада СССР сборка самолетов из советского задела еще велась. Так, в 1992 году был выпущен последний Ту-95МС, в 1993-м – последние Ту-22М3, а последний собранный Ту-160 ВВС получили аж в 2008-м.

А потом в России всё на долгие годы стихло. Распад СССР ударил и по авиапрому, и по смежникам, и по кадрам Казанского авиазавода. ВВС России утратили возможность восполнять потери в самолетах. Возник риск, что вместо двух стран, способных на данный момент иметь стратегическую авиацию, в мире останется одна – США.

И вот в апреле 2015 года министр обороны Сергей Шойгу заявил о необходимости возобновить производство Ту-160 и закупить 50 таких самолетов. Многие тогда восприняли это заявление скептически – проще в космос выйти, чем обзавестись стратегической авиацией. Погром, который произошел в стране, казалось, не даст снова начать такой сложный проект. У того же Китая космическая станция есть, а своих полноценных «стратегов» – нет. И не будет еще некоторое время.

Тем не менее уже в 2016-м публике был показан Ту-160М – модернизированный самолет с измененным составом бортового радиоэлектронного оборудования (БРЭО). При его постройке был использован советский задел, и скептики продолжали говорить, что ничего не получится. Но сведения о восстановлении одной компетенции за другой всё чаще просачивались в прессу. Особенно радовали сообщения о полном восстановлении сложнейшей технологии по сварке титана, без чего произвести Ту-160 невозможно. Цех по сварке в Казани был буквально разгромлен, но уже в 2016 году на восстановление установки вакуумного отжига УВН-45 и электронно-лучевой сварки ЭЛУ-24 было выделено 1,7 млрд рублей. Весной 2017 года Казанский авиазавод им. С.П. Горбунова получил полностью восстановленный комплекс по сварке титановых деталей.

В июне 2017 года вице-премьер Юрий Борисов заявлял, что «предварительная сварка подтвердила восстановление технологии изготовления самолета», а по интернету расходились фото восстановленных цехов с современной оснасткой. Борисов обещал, что обновление парка дальней авиации начнется с 2021 года. К тому моменту, правда, еще не были преодолены все трудности на Самарском заводе ПАО «Кузнецов», где развертывалось производство двигателей НК-32, но было ясно, что эти проблемы вскоре будут решены.

Сегодня, в 2021 году, можно смело сказать – Юрий Борисов как в воду глядел. Первый стратегический бомбардировщик, построенный полностью в России, без советских комплектующих, выходит на испытания. «Полимеры вернули обратно», скептики ошибались – у России будут свои стратегические бомбардировщики.

Конечно, важен не только сам факт восстановления производства тяжелых ударных самолетов, но и качества самого Ту-160. Тут можно было бы сделать массу оговорок – про чудовищное время межполетного обслуживания, которое помешает применять самолет в высокоинтенсивной войне. Про то, что на обычном авиакеросине он не выходит на сверхзвук. Про то, что свою невероятную боевую нагрузку он полностью поднимает только с внеклассного аэродрома, а на нормальных она снижается, и тому подобные вещи. Про то, что много полезных боевых систем на модернизированный самолет не попало. Так, он мог бы получить, но так и не получил, возможность расчищать себе дорогу от вражеских истребителей собственными ракетами «воздух – воздух». В то же время и хорошее не вспомнить нельзя: новая электроника, прицельные системы, приборы кабины, возможность полноценного применения бомб – всё это поднимает боевую эффективность нового самолета.

Кроме того, конечно, будущее – за другой машиной, создаваемой по программе ПАК ДА. Какой она получится – вопрос пока открытый. Но самое главное, что теперь, после восстановления производства бомбардировщиков в Казани, решен вопрос и о том, где строить новые самолеты ПАК ДА, когда придет время. Именно в этом главная ценность того, что произошло. Ту-160М – самолет сегодняшнего дня. Но восстановление его производства открывает дорогу для самолетов будущего.

Александр Тимохин, Взгляд